T w o
If one tries to
find meaning of life or its
value, Know that he is Sick.
Sigmund Freud
— Мисс, просыпайтесь. Вам надо собираться, — открыв глаза, я непонимающе уставилась на одну из служанок, которая испуганно таращилась на меня.
—Мисс Тернер, ваша матушка приказала, чтобы вы побыстрее собирались. Машина прибудет через пятнадцать минут.
Что?
—Который час?
—Почти восемь.
—Вы что не с той ноги встали? —я чувствовала, как внутри начинает колотить от гнева. — Нету даже восьми. Я хочу нормально выспаться, а вы...
— Католина!
Воздух прорезал мрачный голос матери, заставляя невольно съежиться.
Подняв голову я встретилась с зелеными глазами матери, в которых читалась нескрываемая злость и надменность.
—Можешь идти, — резко бросила она через плечо служанке, которая по-видимому была рада ретироваться из комнаты, оставляя меня на съедение кобре, что стояла напротив меня, изучая холодным взглядом, демонстрируя плотно сжатые губы, давая понять, что она раздражена.
На какую-то жалкую минуту я залюбовалась матерью, какая же она красивая! Огромные зеленые глаза, что в упор смотрели на меня излучали мощь и власть. Темные густые волосы, такие же как у меня, были закреплены заколкой на затылке, уже потерявшие естественный блеск из-за огромного количества лака и каждодневной укладки, высокие скулы, прямой нос, бледная кожа, "знак аристократизма", в моем случае знак малокровия. И тут я поняла, насколько мы похожи друг на друга, разве что волосы у меня черные, и подбородок острее. Я ужаснулась. Нет, мы с ней не похожи. Ни капельки. Что за бред?!
Высокая фигура, обтянутая дорогим шелком, смотрелась безупречно, уже с утра она умела выглядеть собранно и привлекательно.
—Не хочешь ничего сказать?— мама изогнула бровь.
—Нет, ничего, — отозвалась я, с вызовом косясь на нее, на что она притворно улыбнулась, заставляя меня вздрогнуть от отращения.
—Ты только что орала на Грейс, с требованием нормально выспаться, а как пришла я, то тебе нечего сказать?
—Если бы это что-то меняло, я бы высказалась, но нет, спасибо.
—Мне очень приятно, что ты так осведомлена об этом, и не тратишь впустую свои силы на глупую болтовню. - Она смерила меня убийственным взглядом:
— И что с твоим внешним видом? Сколько раз повторять, чтобы ты ухаживала за собой, а не превращалась в бомжа-алкоголичку, —и она обвела меня рукой, — и кто поверит, что ты — МОЯ дочь?
—Я не виновата, что родилась именно такой. Да еще наследственная зараза в придачу! — чуть ли не крича отозвалась я, — если бы ты выполняла свой материнский долг, то, наверняка, знала бы, что у меня недосып и головные бо...
—Жду внизу через десять минут. Без опазданий. — резко перебив меня, она круто развернулась на своих лодочках, и громко стуча каблуками покинула мою спальню, оставляя после себя пряный запах дорогих духов.
На сборы мне потребовалось больше десяти минут, десять из которых заняли водные процедуры.
В детстве, когда я еще не ходила в школу, я часто сравнивала себя с мамой. Это была некого рода игра, в которую я играла по многу часов, когда родители оставляли меня дома одну, под присмотром служанок. И тогда, я запиралась в ванной комнате, и вспоминала черты матери, запомнала их и сравнивала ее со своим отражением в зеркале.
И теперь, сидя возле туалетного столика, я медленно обвела холодными пальцами свое лицо, начиная с глаз. Они у нас похожи. Правда, у матери желтовато-зеленого цвета, а у меня темно-зеленые. Я начала сравнивать губы и поняла, что они тоже у нас похожи.
Я нервно выдохнула. Мы все-таки с ней похожи.
Ничтожество.
Спускаясь по витиеватой лестнице, в гостиной я увидела маму, шумно попивающую кофе, отца, смотрящего новости на канале BostonNews, и Аттикуса, смиренно ожидающего, по-видимому, моего появления.
Опустив дорожную сумку на пол, я прошествовала к столу, к маме, которая не удержалась без комментариев:
—Мы думали, ты уже не спустишься. Десять минут, Католина, десять минут. А ты проторчала там больше получаса.
Папа, в своей обычной манере ничего не сказал, продолжая изучать новости уже у себя в ноутбуке. Мне кажется ему глубоко плевать на меня, если конечно же дело не касается этой дурацкой свадьбы.
Налив себе сока, я повернула голову к Аттикусу, который тепло улыбнулся, заговорщицки подмигнув мне.
Невольно я мысленно оказалась в Коммон-Парке, не только в самом главном парке города, но и в самом старом парке всей Америки, со стаканом кофе в руках, вздыхая свежий ночной воздух, отметив про себя, что Аттикус сел рядом со мной, на красивую скамейку, украшенную листьями цветочной герани.
—Погода хорошая, — ляпнула я, мысленно треснув себя по голове.
—Не то слово. Завтра наверно дождь будет. — мягко отозвался Аттикус, глядя на облачное небо сквозь уличные яркие фонари своими раскосыми глазами.
Было приятно сидеть вот так, в непринужденной атмосфере, ничего не делая, попивая кофе, которое уже давно остыло, и наблюдая за людьми по соседству. Где-то в центре Парка молодые парни ставили свои арматуры, настраивали свои музыкальные инструменты, неся за собой некое возбуждение, что не осталось без следа для прохожан, начинающих толпиться возле них, предчувствуя веселье.
А вон там счастливая парочка, которая не смотря на погоду устраивает поздний пикник для своих детей, неспокойно слонявших по окрестности, уплетая сахарную вату. Невольно заглядевшись на них, я почувствовала острый укол зависти и боли. Почему я не могу так отдыхать? Почему родители не могут позволить себе такцю семейную банальность, как тот же самый пикник? Почему люди вокруг живут нормальной жизнью, полную семейной идилии, а я нет?
Почему я не могу поцеловать в щеку отца, как вон та пятилетняя девчонка, что душит своего папу в своих тесных объятьях. Слишком много "Почему".
— Почему вы мне помогаете? — наконец спросила я, все еще смотря на небо.
Аттикус непренужденно рассмеялся.
-—Потому что это мой долг. Заботиться о Вас.
Я покачала головой:
—Мне кажется, водители не возят просто так глупых семнадцатилетних девчонок по ночному городу, несмотря на то, что вы явно получите нагоняй от родителей...
— Это своего рода солидарность. Благодарность. Уважение. Как никак Ваш отец платит мне за мою работу...
—Я Вас очень хорошо поняла. — резко отозвалась я, мрачно смотря под ноги. Всё одно и тоже. Деньги.
— Я надеюсь, вы поняли, что это неправда. — мягко проговорил мужчина, смотря на меня близорукими глазами.— Я никогда ничего не делал ради денег. Богатства. Роскоши. Я и вправду Вас уважаю, ценю, благодарен Вам, в конце концов. Но только Вам, Католина. И как человек, который знает Вас с восьми лет, я знаю, что Вы прекрасный человек. Без единого изьяна в душе, красивого и с огромным добрым сердцем. Мой Вам совет, что бы ни случилось никогда не меняйтесь, не предавайте свое естество, оставайтесь тем, кем Вы были изначально, потому что были и будут ситуации, когда они захотят сломить Вас, уничтожить в Вас то, что чуждо им...
—Погодите, погодите... Аттикус, Вы имеете ввиду эту вонючую школу? — недоуменно спросила я, сделав глоток уже остывшего кофе.
—М-м... Нет, конечно нет, я просто... Хотел Вам дать напутствующий совет, потому что я знаю, что Вы вступаете во взрослую и самостоятельную жизнь, уже без привычных Вам людей, которые окружали Вас. И Вам будет сложно и непривычно в чужой среде, с новой обстановкой, с незнакомыми людьми... И да, это просто напутствующий совет.
Мне показалось, или у него дрожат руки?
Впервые видела, как Аттикус нервничал. Что-то здесь не так.
По моему выражению лица он понял, что я не поверила ему, на что он обреченно выдохнул, нервно проведя пятерней по уже седеющим волосам.
— Нам пора, мистер и миссис Тернер наверное заждались, да и Вам завтра рано вставать.
—Ладно.
Пробираясь к выходу из парка, я мимолетом посмотрела в сторону музыкантов, откуда исходил шум, и невольно задержала дыхание, выпучив глаза от удивления. Мне показалось или там Оскар? Парень сидел на одной из скамеек, наблюдая за группой, которая наконец-таки соизволила начать свое выступление, парень держал в руках черную гитару и был в черной толстовке и черных джинсах. Черт возьми! Да этот парень явный поклонник черного.
Лишь светлая копна густых волос придавала ему разнообразия, не давая слиться в темноте ночи.
—Мисс, что-то случилось?
Через секунду до меня дошло, что вопрос был адресован мне.
—Все хорошо, Аттикус, просто...
Я уже хотела развернуться, как Оскар резко повернул голову влево встречаясь со мной взглядом.
И снова я встретилась с этими прожигающими душу глазами, которые заставили мое сердце биться в чуть ли не сто раз быстрее обычного.
Что же я такого сделала, чтобы встретиться с ним во второй раз за день?! Явно ничего хорошего, раз Бог наказывает меня таким способом. Кажется, прошла вечность, а мы так и стояли сверля друг друга тяжелым взглядом, если он делал это без никаких усилий, даже с долей усмешки и высокомерия, лениво откинувшись на скамейку, то мне с трудом удавалось сохранить невозмутимый вид, еле уговаривая себя оставаться спокойной. Казалось он даже не собирался отводить взгляд, продолжая пристально наблюдать за мной своими синими, практически черными глазами, которые почему-то ярко и странно блестели, хоть рядом не было источника света.
Вздрогнув от прикосновения к руке, к счастью или к сожалению, я отвела взгляд, повернув голову в сторону Аттикуса, осознавая, как сильно горят мои щеки.
—Мисс, нам пора, —он с интересом посмотрел назад, через мое плечо.
—Ах, да, я и забыла.
В последний раз кинула взгляд в сторону скамейки, где сидел Аклан, но, к моему удивлению, его там не было. Абсолютно никого. Как будто сквозь землю провалился. Я посмотрела в сторону узкой дорожки, где было освещение и толпились маленькие дети, громко смеясь и толкая друг друга, но и там не было видно высокой худощавой фигуры.
Направляясь к нашей машине меня не покидало странное чувство, что за мной наблюдают.
Глубоко вздохнув, я села на пассажирское сидение рядом с Аттикусом, не забыв при этом пристегнуться.
— Захотели вернуться в детство, Католина?
Я засмеялась и кивнула, вспоминая мои детские годы, когда Аттикус разрешал мне сидеть рядом с ним, несмотря на то, что мне было восемь или девять. Я низко надевала кепку, поверх капюшон, очки, а зарядное устройство служило для меня рацией, с помощью которого, я спрашивала Аттикуса про злого дядьку гаишника. И ву-аля. Шпион готов. В то время для меня это казалось чем-то неприемлимым, неправильным, и в то же время забавным. Ха! Хоть что-то есть из моего никчемного недодетства.
— Надо же хоть что-то вспомнить, перед тем как я уеду с этого гнилого места.
Повернув голову, я заметила как мой водитель нахмурил брови.
—Ээ, ну не все здесь гнилое, по крайней мере не Вы. —поспешила добавить я, мило улыбаясь. На что Аттикус просто промолчал. Я насупилась и мысленно фыркнула. Мог бы и ответить.
Хотя, это его право, ведь не меня же только что обозвали гнилым. Католина, это ты гнилая.
— Не все кажется таким, как оно есть. — тихо проговорил Аттикус, что я еле расслышала.
"Не все кажется таким, как оно есть"?
— Вы наверное злитесь на своих родителей, за то, что Вас без вашего согласия отправляют в другую школу, но не стрит обижаться на них. Они делают это во благо Вам. И они очень любят вас. —Что?
Я во сне или моя больная фантазия захотела сыграть со мной в злую шутку? Я неверяще ппосмотрела на Аттикуса, как он мог такое сказать? Единственный человек, который знал все о нашей семье, в частности и моих родителей тоже.
— Пожалуйста, не смотрите на меня, словно я Вас предал. Поверьте. Придет время и Вы все узнаете. Потерпите.
Вдох, выдох, вдох, выдох. Не буду ничего говорить. Не хочу продолжать разговор.
Странно. Сегодня прямо таки день странностей. То Аттикус назвал меня по имени, то встает на сторону моих родителей, защищая их, то появляется Оскар в том парке, и исчезает...
—Аттикус, я хотела бы спросить? — я дико хотела сменить тему.
— Я весь во внимании, —ответил мужчина, плавно сворачивая машину на наш район.
— А вы не знаете, куда делся тот парень на скамейке?
Я не хотела ему говорить, что знаю Оскара. Лишнее.
Встретившись с недоуменным взглядом с Аттикусом, я быстро поправила:
— То есть, я хочу знать как он так быстро смог уйти, сбежать, или даже исчезнуть?
На что я получила ответ в виде нахмуренного взгляда, которым Аттикус окинул меня.
—Мисс... Э-э, я не понимаю Вас.
Про какого парня Вы говорите?
Что? Он серьезно?
— Ну как же, я про того парня, который сидел на скамейке в метрах десяти от нас, с черной гитарой и сам он весь был в черном.
— Нет, не припомню.
— Со светлыми волосами... — не теряла надежду, смотря на Аттикуса щенячими глазами.
—Мисс, Вы наверно путаете, там, на скамейке, когда вы обернулись на меня никого не было.
Я ошарашенно уставилась на водителя. Как? Оскар же был там, он сидел там, с гитарой, и чуть ли не прожег во мне дыру.
Может Аттикус врет? А если нет? А следующие слова и вовсе загнали меня в тупик.
—Католина, я, если признаться, хотел у Вас спросить, почему Вы вели себя так странно?
—Когда?
— В момент, когда обернулись назад и долго смотрели на скамейку, как будто там реально кто-то сидел.
— Вы что реально не видели там парня?— не унималась я.
Аттикус тяжело выдохнул.
—Нет, Католина, я не видел там никакого парня.
Чтобы больше не бесить Аттикуса я откинулась на сиденье и закрыла глаза.
Что происходит? Ведь не приснилось же все это! Или Оскар — плод моего воображения? Но он там был. Я могу поклясться, что видела его своими глазами. Он смотрел на меня. Я смотрела на него, в конце концов!
Ладно, он там был, просто успел за две секунды спрятаться за одно из деревьев, которое по толщине своей уступает только Лючие Сарате[1].
А как же объяснить то, что Аттикус его не увидел?
Либо он таким образом прикалывается надо мной, либо он настолько ослеп, что перестал видеть человека ростом шесть с лишним футов.
Кажется, я знаю, что ему подарить на день рождение.
Что за бред я несу?
От напряжения я закрываю глаза и погружаюсь в полудрему.
Оскар Аклан - что ты со мной делаешь?
...
— Может хватит витать в облаках?
Я резко распахнула глаза, встречаясь с холодным взглядом матери и неменее отца.
— А, что?
— Я спросила, ты ничего не забыла из вещей?
— Н-нет, вроде.
— Паспорт?
Я покачала головой.
— Личное дело со старой школы? — она плотно сжала губы, давая намек, как ей было сложно проговорить это слово.
Я снова покачала головой, мысленно усмехаясь. Делает вид, как будто заботится. Хотя кто ее знает, что у нее на уме? Наверное, хочет, чтобы все прошло гладко, она просто не выдержит, если с ее репутацией что-то случится. Как называли таких?
Какая же я неблагодарная дочь, вместо того, чтобы обрадоваться такой мелочи, я занимаюсь непонятно чем, оскверняя ее имя. Если бы Элизабет Тернер умела читать мысли, она меня бы повесила на виселице, как минимум тысячу раз?
— Католина, да что с тобой происходит?
Я вздрогнула. Подняв взгляд я увидела как мама в упор смотрела на меня своим убийственным взглядом.
— С тобой явно что-то не так. По приезду в "Дэн Скотт" обратись к врачу...
О, Боги, неужели моя мама умеет заботиться ?
—... а то мало ли что подумают, скажут, что у Тернеров ненормальная дочь.
А, показалось.
"Вся в Вас."
Слова так и наровились выйти наружу, но что-то останавливало.
Страх.
Что там говорила Флорида?
Сильная? Стойкая? Храбрая?
Занимаясь самобичеванием, я не заметила как ко мне подошел Аттикус, а родителей за столом уже не было.
И вправду, срочно к врачу.
— Мисс, если Вы закончили, то машина готова к выезду.
— Хорошо, дайте мне минуту.
Поднявшись во второй этаж, я направилась в свою комнату.
Зайдя внутрь, я не без горечи осознала, что мне и вправду грустно уезжать отсюда, где прожила все свои семнадцать лет.
Подойдя к тумбе возле кровати, я достала оттуда маленькую коробочку, которую храню уже с раннего детства. Пробежалась по деревянной поверхности коро́ба, останавливаясь на бугристых буквах.
"Навеки вечные. 2007."
Улыбаясь, открыла крышку и достала цепочку, в форме красной капли. Подарок от Фло. Мне до безумия нравилась эта цепочка, потому что если ее подставить на свет, то красный цвет превращался в прозрачный. В детстве я очень много так игралась с ней. И сейчас, едва увидев ее, я поднесла к лучу света, который пробивался через темные шторы, и алая капля пеобразилась в прозрачную, словно вода.
Незамедлительно я надела ее на себя, почему-то чувствуя потребность в ней. А может эта цепочка подарок Фло и таким образом я хотела быть с ней как можно ближе, почувствовать ее позитивный настрой и с чувством полного счастья и оптимизма шагнуть в неизвестный для меня мир.
* * * * *
Уже стоя возле двери машины, намереваясь сесть я в последний раз посмотрела на свой дом.
Буду ли я скучать?
Сомневаюсь. Хоть и есть долька грусти и тоски по дому.
Может когда-нибудь мне не захочется вообще возвращаться сюда. А так, простое привыкание, ни грамма любви.
Все еще до последнего надеясь на то, что хоть кто-то выйдет со мной попращаться, я горько усмехнулась, со мной попрощался только Терри, смачно лизнув мою щеку. Ко мне подошел Аттикус и открыл дверцу с моей стороны.
— Мисс.
Он по-видимому тоже догадался, так как печально улыбнулся, обнажая верхный ряд белоснежных зубов.
— Спасибо.
Поудобнее усевшись в машине, я воткнула наушники в уши, поставила музыку на полную громкость и закрыла глаза.
Как же хорошо, — подумала я,
—Как же хорошо быть одинокой и нелюбимой.
Не осознав до конца происходящего, я почувствовала как по щеке пробежалась капля влаги.
Ну встречай меня, "Марри Дэн Скотт"!
[
1] Самый худой человек в истории человечества по данным Книги Рекордов Гиннеса, вес которого составил 2 130 гр, а рост - 63 см.
Обязательно ставь 🌟, если понравилось.
С любовью, Akylainz20♥