Кукольный Дом

Улицы уже наполнились людьми, машинами, шумом. Окна и витрины магазинов засветились. Солнце еще не встало окончательно, и поэтому вершина небесного купола оставалась сине-серой. Карисса уже которую ночь проводила в апартаментах. У окна она грела руки о стакан черного чая и смотрела на город с высоты тридцатого этажа. Время от времени ведьма начинала дремать наяву, бездумно уставившись в одну точку где-то на горизонте, потеряв счет времени. Она чувствовала слабость.

Зазвонил будильник. Ведьма вздрогнула и резко обернулась. Стакан выскользнул из рук, и по полу разлился горячий чай. Правая рука лежала на бедре, готовая выхватить из несуществующей кобуры несуществующий пистолет. Лишь пару секунд спустя она судорожно выдохнула, отключила будильник и успокоилась. Ее смена начиналась днем.

Густой белый туман поднимался над Шайенн, протягивал щупальца по всей земле, окутывал город сплошной стеной. Он тонкими струйками проникал в каждый закоулок, скользил вдоль улиц, сгущаясь вокруг слабых солнечных лучей. На расстоянии десяти шагов виделись лишь темные силуэты, стало трудно вдыхать тяжелый влажный воздух. Карисса брела по пустынному городу в поисках нужного ей кафе. Она получала удовольствие от созерцания привычных мест, обычно людных и шумных, теперь почти заброшенных, а потому умиротворяющих.

Ведьма заказала кофе и устроилась за одним из столиков в большом пустующем зале, темном из-за удушливой вязкой мглы за окнами. Она размышляла о вчерашнем утре и никак не могла понять, что же имел в виду глава Совета, говоря о правителе: явно не мэра и не губернатора, в крайнем случае — федеральный уровень и выше.

Дверь отворилась. Раздался тихий звоночек. В кафе вошел коренастый парень в серой кепке и спортивной куртке. Он на ходу бросил заказ тихой девушке за стойкой и подошел к столику. Карисса встала, и они приобнялись.

— Давно не видел такой погоды в городе, — заметил Эдис.

Они устроились друг напротив друга, и воцарилось молчание. Карисса собиралась с мыслями, и парень не мешал ей, внимательно наблюдая за напряженным выражением лица.

— Помнишь мой первый закрытый объект? — наконец подала голос ведьма.

— Ты имеешь в виду твое первое убийство на службе, — поправил Эдис, и она с недовольством закатила глаза.

— Убийство — это преступление. А то, что делаем мы, называется исполнением заочного приговора, — ведьма смягчилась. — Мне тогда было очень тяжело... я еще не принимала ингибиторы. Ты был со мной все время, и мне до сих пор кажется, что только благодаря этому я не ушла из Службы.

По ее лицу проскользнула легкая ностальгическая улыбка. Эдис добродушно пожал плечами.

— Ты самый близкий для меня человек, — продолжала Карисса.

Друг польщенно кивнул, но тут же бросил подозрительный взгляд на ведьму.

— Я же знаю, почему ты меня позвала. Торн уже предупредил, что принял тебя в Совет. К чему ты это вспоминаешь? — Эдис пытался казаться возмущенным, но у него не получалось. — Ты используешь на мне свои тактические приемы?

Карисса рассмеялась.

— Прости, профессиональная деформация. А если серьезно, — она начала открыто сверлить его взглядом, — откуда ты вообще знаешь Торна и какое тебе дело до Совета?

Эдис ждал этого вопроса, но медленно вдохнул, будто до последнего надеялся, что подруга его не задаст, и принялся разглядывать барную стойку.

— Скажем так... — проговорил он, осторожно подбирая слова, — ты можешь считать это тем самым повышением, которое ты уговаривала меня принять. Больше сказать не могу, это вроде как... государственная тайна.

Ведьма заметно удивилась, но тут же мысленно отступила на шаг: выспрашивать о засекреченной информации она бы не стала.

— Суть в том, что я знаю, как обстоят дела в Совете, и, поверь, тебе делать там нечего, — друг понизил голос и заговорил непривычно быстро: — Это небезопасно. Если Верховный Совет узнает о том, что они творили все эти годы, они не станут разбираться, причастна ты или нет. Они казнят всех.

Карисса нахмурилась.

— Понимаешь... как бы это ни было морально оправдано, члены Совета совершают серьезные должностные преступления, и они не смогут вечно оставаться безнаказанными, — Эдис наклонился ближе, а она скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла, внимательно всматриваясь в лицо парня. — Эта ваша ведьминская тоталитарная система не зря просуществовала так долго. Она умеет бороться с теми, кто пытается ее подорвать. А тебе стоит сделать неверный шаг... Ты же ведьма, ты должна знать. Верховные за каждую мелочь приговаривают к принудительной эвтаназии, стоит заподозрить политические мотивы.

Она не скрывала скепсиса, и потому друг начал бегать глазами по помещению в поисках аргументов, которые бы убедили подругу.

— Смотри. В Совет принимают ведьм, уже умеющих колдовать, а учиться боевой магии запрещено. Чувствуешь парадокс? Участники Совета — априори преступники.

После его слов Карисса усмехнулась и начала слушать Эдиса более заинтересованно.

— И Советы — это не органы лицензирования, суда и исполнения наказания, как бы ни казалось на первый взгляд. Это репрессивный орган контроля за теми немногими ведьмами, которые научились боевой магии, несмотря на запрет. Советы созданы не для блага простых ведьм, а чтобы члены этих Советов играли в политические игры и бесполезную иерархию вместо того, чтобы устроить революцию.

Карисса задумалась, уставившись в напольную плитку, на которой отпечатались их мокрые грязные следы. Друг ждал ответа. Наконец она вымученно проговорила:

— Если они действительно безнаказанно совершают преступления, как ты говоришь, то у меня просто нет права спускать это на тормозах. Я должна разобраться.

— Рэй и Торн в последние годы с ума посходили... — продолжал он. — Вступишь в Совет — окажешься меж двух огней. Торн будет склонять тебя на свою сторону всеми возможными способами, потому что ты сильная ведьма и не умеешь колдовать, а значит, ты удобная поддержка и не представляешь угрозы. И твоя мать, поверь мне, ничем не лучше... Я вижу, что ты не воспринимаешь мои слова всерьез.

— Давай следующий аргумент, — махнула рукой она. Ее начало раздражать давление друга.

Эдис на некоторое время остановился, бегая взглядом от одного глаза ведьмы к другому и пытаясь найти причину ее недоверия. Карисса давно не видела его таким беспокойным. В движениях сквозила суетливость и нервность, что совсем на него не походило.

— Ты никогда не думала, почему покойного Редлинга в Европе называли Мясником? Почему он так знаменит своим заклинанием? Теоретическая магия никого не интересует. А почему главу называют Детоубийцей?

— Он поджег школу в итальянской колонии? Мне кажется, все слышали эту байку, — ведьма позволила другу вести разговор.

— Он не просто поджег школу. Он запечатал все выходы, и добивал тех, кому все-таки удавалось выбраться. И никто не знает зачем.

Карисса с трудом подавила скептичную усмешку:

— Слушай, если бы он действительно сделал что-то подобное, это был бы мировой скандал. Я такого не помню.

— Это было гораздо раньше твоего рождения.

— Да ладно, — она перестала скрывать отношение к словам друга, — Торну плюс-минус сорок. Ты преувеличиваешь.

— Почему ты меня не слушаешь? — бессильно спросил Эдис.

Ведьму обезоружила его прямота, но в следующую же секунду она собралась с мыслями.

— Ты меня не убедил, — развела руками Карисса. — Во-первых, мама не предложила бы Фелисити место в Совете и не попросила бы меня вступить в него, будь там так опасно. Я на каждом задании рискую попасть под когти взбесившегося оборотня — это называется «опасно», а в манипуляциях двух высокомерных гадалок нет ничего страшного. В конце концов, она всегда будет рядом. Если же что-то и произойдет, то я всегда смогу попросить защиты у человеческого правительства. Во-вторых, — ведьма разгибала пальцы, — ты прав — безнаказанность этих существ не будет длиться вечно, но не потому что рано или поздно их преступления обнаружат Верховные, а потому что теперь среди них есть я. Думаешь, я сама в восторге от этого предложения? Заняться мне больше нечем, как связываться с магической властью. Если бы от этого не зависело расследование, я бы сразу послала их ко всем чертям. Но теперь не могу. Я уже знаю достаточно, чтобы начать всерьез копать под них. И в-третьих, я уже согласилась.

На несколько минут наступило тяжелое молчание. Карисса отпила остывшего кофе, всем видом показывая непоколебимость. Служба научила ее стоять на своем до конца и не давать слабину. Жесткость и компетентность были двумя высшими добродетелями ликвидаторов.

Ведьма редко позволяла себе включать «рабочий» режим в общении с Эдисом, но в этот момент она злилась на друга за секреты и попытки сразу надавить на нее, игнорируя ее собственное мнение. Больше всего Кариссу раздражала привычка окружающих принимать решения за нее: она начала остро реагировать на это еще в детстве, когда поняла, что мать уже распланировала всю ее дальнейшую жизнь. Но сильнее ее бесило чувство, будто если она не знает об Эдисе все, то теряет контроль, а в последствии теряет и его, равно как остальных друзей после той истории три года назад.

— Ладно... — он сдался, — наверное, это было неизбежно с самого начала, — добавил он тихо, для себя. — Я постараюсь так или иначе быть рядом.

— На самом деле, я позвала тебя по другому поводу, — наконец Карисса расслабилась. — Раз уж ты не можешь рассказать, чем конкретно занимаешься, скажи хоть, насколько хорошо ты знаешь Совет и Торна в частности?

— Достаточно хорошо, — расплывчато ответил друг. Этого ведьме хватило.

— Как думаешь, он может быть как-то связан с Бовио? С вампиршей-маньячкой, которая двух девочек убила.

Эдис отвел глаза в сторону, обдумывая вопрос.

— А почему ты спрашиваешь? — он тут же добавил: — Этого я знать не могу. Но откуда у тебя вообще такие мысли?

У Кариссы вырвался невеселый смешок, когда она поняла, какую глупость произнесла вслух.

— Не знаю, наверное... Просто у него акцент итальянский, а у нее итальянское имя. И он как-то двусмысленно среагировал на ее упоминание. Ничего такого. Просто спросила на всякий случай, — она мотнула головой, отгоняя смущение. — Ладно, тогда перейду к главному. Почти через неделю первое собрание Совета, и на нем будут обсуждать что-то, связанное со стаей оборотней и неким «правителем». Торн сказал, ты введешь меня в курс дела.

Эдис долю секунды выглядел так, словно хотел грязно выругаться, но тут же вернул себе привычное, пусть и немного нервное выражение.

— Неудобно говорить об этом здесь. Юки уже должна была уехать к матери, так что можем пойти ко мне.

Карисса покачала головой: у нее скоро начиналась смена.

— Расскажи в общих чертах, а вечером я подъеду к тебе все это обсудить.

Он еще секунду колебался, но затем продолжил:

— Я постараюсь объяснить. Южная Дакота... если брать процентное соотношение нечисти и людей, наш штат — один из самых крупных очагов в стране. Поэтому здесь нужен двойной контроль. Действия, — Эдис говорил медленно, тщательно продумывая каждое слово, — всех органов власти, то есть вампирского Ордена, Совета, губернатора — их действия должны быть согласованы. На федеральном уровне это невозможно: у разных видов совершенно разная политика, зачастую конфликтующая с остальными. И на низшем уровне, чтобы люди могли жить в стабильной обстановке, нужно постоянно искать компромиссы. К тому же необходим контроль за независимыми сообществами: стаей оборотней и лесными общинами.

— Ты хочешь сказать...

— Я хочу сказать, что ими управляет одно существо. Его Торн и имел в виду, когда говорил про Правителя. Вернее, он координирует действия властей разных видов, не вмешиваясь в их внутреннюю политику, из-за чего у нас нет конфликтов между, например, тем же Советом и Орденом вампиров. Если бы не Правитель, община бы перебила Совет еще в шестнадцатом году.

Карисса хотела задать еще тысячу вопросов, но часы на руке оповестили о том, что лишние пять минут разговора будут стоить ей опоздания на работу. Она схватила в охапку куртку, попрощалась с Эдисом, обняв его, еще сидящего за столиком, и поспешила к центральной площади.

В этот день ведьма с отрядом выполняла задание в другом городе. Людей по штату критически не хватало, а среди ликвидаторов царило смятение. Она вернулась, вымотанная и душевно, и физически. Стоило всего лишь моргнуть, и перед глазами начинали мелькать фигуры и вспышки — все то, чего ей хватило и за день.

***

Карисса научилась абстрагироваться еще в детстве. Упорный труд, будь то школа, полицейская академия или служба, приносил облегчение — веский повод не думать о том, что так неприятно жжет в груди. С высоты своих двадцати семи лет ведьма понимала: болит у нее все то же, что и у большинства сознательных существ, — а потому не придавала этому значения и отвлекалась на полигоне и вызовах.

Она была лишь на несколько месяцев старше Фелисити, и это обусловило непримиримую и в то же время молчаливую конкуренцию между ними. Сестра рано начала учиться магии, у Кариссы же обнаружили синдром замедленного развития. Еще ребенком она не могла догнать Фелисити ни в успеваемости, ни в общительности, ни в способности заслужить одобрение матери. Что бы ведьма ни предпринимала, она всегда оставалась чужим ребенком.

В какой-то момент Карисса опустила руки. Все, что делали сестра и мать, начало вызывать отвращение. Она дождалась пятнадцатилетия, поступила в полицейский колледж и переехала, почувствовав наконец легкость и свободу. Ведьма бы с удовольствием порвала все контакты с семьей, но ее удерживало чувство долга. Все-таки Кендис вытащила Кариссу из приюта и дала необходимое образование, а ей не хотелось быть неблагодарной.

Во время обучения в академии она задалась целью найти биологических родителей, но никто с фамилией Сайел не регистрировался на территории Северной Дакоты — оттуда ее перевезли в Нью-Альберту. Поиски зашли в тупик. Ведьму раздражало ощущение, что она в невесомости, без корней и истории, и потому она искала опору в работе. Борьба с преступностью давала ей необходимый смысл. Значок ликвидатора и звание — уверенность, чувство власти и контроля. В последние годы она сосредоточилась на продвижении по службе. В тридцать лет иметь звание лейтенанта и отряд в подчинении, а в сорок пять уходить на пенсию — обыденность в рядах ликвидаторов-оперативников. Поэтому ведьма готовилась к экзамену и изучала тонкости работы детектива, куда более спокойной и безопасной, не имеющей таких жестких возрастных рамок.

Эдис закончил долгий и выматывающий разговор и прервал связь. Карисса, сидящая за столом, обернулась к нему. Он с усталым вздохом достал пару банок пива из холодильника.

— Чего ты так смотришь на меня? — спросил он, зная ответ.

Ведьма покачала головой со смешком.

— А я предупреждала, что ты с ней намучаешься.

— Это все твоя ревность, — проворчал Эдис.

— Не спорю, — закатила глаза Карисса. — Я считаю, что ты достоин лучшего.

— Я то же самое говорил про твоего бывшего, а ты не слушала, пока не пришлось посадить его за решетку.

Она неопределенно хмыкнула в ответ. Стоило задуматься, и хорошее настроение пропало. Друг протянул ей холодную банку. С шипением она открылась.

— Я как раз недавно вспоминала о нем, — заметила ведьма, фокусируя взгляд на каплях конденсата на металле под пальцами.

Эдис сел на диван и закинул ноги на табурет напротив Кариссы.

— С чего это?

— Наткнулась на него в Сети. Оказалось, что выпустили по УДО* еще пару месяцев назад.

*Условно-досрочное освобождение

— А сколько прошло, где-то три года? Как время летит. Запрет на приближение еще действует?

Эдис говорил об этом, как о малозначительном факте, и эту черту она в нем особенно ценила.

— Ага.

— Ну тогда забудь о нем.

Карисса глотнула ледяную горечь и размяла шею.

Три года назад ее бойфренд вернулся домой с нездоровыми широкими зрачками, а от вопросов о наркотиках начал увиливать. К тому времени ведьма догадывалась о его пристрастии, но не говорила ничего, пока к ней не закрались подозрения, что он распространяет эту отраву среди друзей. Ей хватило пары минут, чтобы расколоть мягкотелого возлюбленного, после чего он начал выходить из себя и угрожать ей, прекрасно понимая, что она не закроет на это глаза.

Карисса помнила, как хладнокровно включила запись на чипе и позволила ему сыпать оскорблениями, перемешанными с наркотическим бредом, и тщетно пытаться запугивать ее. У ведьмы, привыкшей к стрессу на службе, выключились эмоции, она лишь выполняла работу. К тому же она не успела снять униформу после дежурства, и это значило, что парень угрожает не просто своей девушке, а сотруднице органов, — это и обусловило приличный срок, к которому его, в итоге, приговорили.

На удивление Кариссы, среди друзей она осталась «плохим парнем» в этой истории: они считали, что ведьма сломала жизнь человеку, причем неоправданно, ведь угрозы были не более чем пьяным бредом. Поддержали ее лишь коллеги, когда история неизбежно всплыла, и Эдис, который никак не оценивал ситуацию и просто находился рядом во время судебного процесса.

Ведьма пообещала себе больше никогда не думать об этом решении и не сомневаться в нем. Даже теперь она старалась отвлечься от воспоминаний.

— Я обдумала все, что ты сказал по поводу Совета, — заговорила она. — Ты прав, я буду осторожнее. Посмотрю, как пройдет их собрание, если возникнет повод, составлю рапорт, чтобы провели проверку.

Эдис бросил на нее серьезный взгляд. Карисса же встала, чтобы выключить яркий белый свет, провоцирующий головную боль, и оставить приглушенный ночник.

— Собираешься посадить еще и мать с сестрой?

Ведьма на несколько минут задумалась, сжимая мокрыми ладонями приятную ледяную поверхность банки.

— Нет, конечно нет, — ответила она спустя несколько секунд и плюхнулась на диван рядом с другом. — Я просто собираю информацию. Меня очень напрягает их глава, Торн. Я в жизни не видела, чтобы кто-то разговаривал так с моей матерью и настолько открыто презирал магическую власть. Вообще любую власть. И при этом у него слабые метаспособности, да и на бойца он не похож.

Эдис говорил спокойно, но интонации красноречивее слов показывали важность разговора.

— Тогда тебе стоит задуматься, почему он все еще возглавляет эту... кхм, организацию. И не недооценивать его. Если соберешься принимать решение, ты знаешь, я всегда рядом, и ты всегда можешь со мной посоветоваться.

Ведьма рассмеялась:

— Обязательно, — она похлопала Эдиса по плечу. — И по поводу остального. «Правитель» — звучит слишком специфично. Это секретный государственный проект? Есть акты об этом?

— Это... — он запнулся, — орган, и да, его деятельность регламентирована.

— Штатом или на федеральном уровне?

— Бери выше.

— На международном? — с недоверием спросила Карисса.

Эдис покачал головой. Ведьма вскинула брови.

— Еще выше? — она невольно понизила голос, как будто межгалактические власти могли ее услышать.

Друг закивал, забавляясь ее реакцией.

— Подожди-подожди, то есть «правитель» — это должность, утвержденная Технократической Республикой, для того чтобы на низшем уровне регулировать межвидовую политику на Земле? — она дождалась подтверждения и заключила: — Это объясняет, почему звучит так... странно. А что там со стаей?

— Ну в целом... — он замялся, — есть информация, что у них не все спокойно. Слушай, я не знаю, что из этого могу тебе говорить, а что нет, к тому же день был тяжелый. Я сейчас собираюсь с удовольствием валяться на диване и ничего не делать, и тебе предлагаю то же самое.

Ведьма нехотя согласилась. Восприняв его слова слишком серьезно, она разлеглась вдоль дивана и привычным движением закинула ноги на колени друга.

— Иногда так хочется не думать о делах, работах и невестах. Ну, или в твоем случае об одиночестве.

Карисса ткнула его ногой, а друг в ответ усмехнулся и поставил банку пива между ее лодыжек, используя их как подставку.

— Когда ты говорил про повышение, я думала, что ты будешь баллотироваться на место комиссара в мэрии, а не свяжешься с какими-то межгалактическими «правителями», — усмехнулась подруга и закинула одну руку под затылок, задумчиво скользя взглядом по потолку.

— Да ну нет, — отмахнулся Эдис, — не хочу к себе внимание привлекать. Поднимут еще историю моей семьи, отсутствие нормального образования и прочее.

Друг уговорил ее остаться на ночь, посмотреть с ним фильм, как в старые добрые времена. Карисса впервые за эти безумные дни почувствовала покой, несмотря на неясную обстановку на работе, новости про грядущие волнения в городе. После вчерашнего разговора с Домиником, ведьма забеспокоилась, не понимая, как много не знает о лучшем друге, но его объяснения вернули ей почву под ногами. Он все еще был тем самым Эдисом, которого она знала всю жизнь — по ощущениям, — а по факту — всего несколько лет.

Он устроил ей спальное место на диване, а сам, пожелав доброй ночи, ушел к себе. Карисса легла на спину и прикрыла глаза, чувствуя, что вот-вот провалится в глубокий сон — наконец-то. Ближе к ночи позвонил Сандр, сообщил, что дело Дианы Бовио закрыто: ликвидатор из Северной Дакоты пристрелил ее. Ведьма отнеслась к этому скептически.

Они с наставником еще некоторое время обсуждали то, как мало информации получили полицейские и ликвидаторы по поводу ее смерти и как сложно убить вампиршу целым отрядом. Ни лейтенанту, ни капитану так и не сообщили, кому передали дело.

Повесив трубку, Карисса выругалась вслух. Заснула она тяжело и болезненно, со жгучим ощущением несправедливости и собственной беспомощности.