Такси / Taxi

Новый Орлеан. Ночной клуб Siberia. Несколько минут назад такси остановилось у этого закрытого бара, и очаровательная брюнетка, отдав сто долларовую купюру водителю, внушив дожидаться ее, стуча каблуками, беспрепятственно прошла в заведение. Ее маршрут вел именно сюда. Пьяные подростки, накаченные наркотиками, на которые они потратили последнее. Туристы, желавшие окунуться в ночную жизнь Нового Орлеана. Кетрин Пирс тонет в этом омуте: алкоголь, громкая музыка, танцы. Садится за барную стойку, натягивает улыбку, заказывая бутылку мартини за счет заведения, ведь внушение, и вправду, один из плюсов ее вампирской жизни. Не боится утонуть, выпивая Итальянский вермут с горлышка бутылки. Растворяется в этом алкоголе, все равно она уже не уснет, а значит, она завершит начатое, будет вспоминать их последние дни, проведенные вместе, все еще помнит его объятья, думает, как завязать разговор посреди ночи о том, как ей плохо без него. Крутит в руках мобильный, тонкими пальцами по сенсорному экрану в поиске контакта: е.m. Набирает смс, даже не надеясь на то, что он ответит ей. ! Черт, Элайджа Майклсон! ! Мне так плохо без тебя. ! Черт! ! Тупик... ! Вернись... * Спасибо, за вечную любовь. * Спасибо за то, что я теперь не верю в любовь, прямо как ты... * Я навсегда запомню тебя, как предателя. * Похоже, я сошла с ума. * Знай, что я ненавижу тебя, Элайджа Майклсон! Ненавижу, и это правда! Ненавижу за то, что заставил поверить в любовь и предал! Ты не поверил мне, а я кричала правду! Да, я убила Джереми Гилберта, но компании из Мистик Фоллс было не жалко двух твоих братьев? Почему ты не поверил мне тогда? Почему ты поверил милой невинной Елене? Ты знал кто я, и на что я способна. Почему позволил ей проникнуть в твою голову? Теперь ты знаешь, что мучает меня уже столько лет. И, о какой ценности семьи и любви можно говорить? Кто соврал? Ты или я? НЕНАВИЖУ! Элайджа Майклсон мог бы отключить свой телефон, отложить все свои дела, ведь рядом с ним Хейли, которая прижимается к возлюбленному, после стольких лет они обрели свое счастье и не бояться говорить всем о том, что счастливы. Им мало друг друга, и Хейли Маршалл думает, что так будет всегда. Они всегда будут вместе и будут взрываться в этом чувстве. Она только его. Он только ее. Шевелиться под одеялом, слыша вибрацию мобильного. Брюнетка нехотя открывает глаза, закутывается в одеяло, берет телефон в руки, думая, что писать посреди ночи может только Никлаус, который ввязался в очередную драку или его жизни угрожает опасность, или Ребекка, которой нужен старший брат, или Фрея, для которой технологии двадцать первого века еще загадка, возможно, это Коул или Марсель, Давина или Ками, да мало ли кто нуждается в помощи Элайджи, и более того Хейли страшно, что опасность грозит ее единственной дочери Хоуп. Но малышка спит в детской, которую охраняют самые проверенные вампиры Клауса. В ее мыслях то, что же произошло, и кто надумался писать в столь поздний час. Глаза привыкают к яркому свету экрана. Моргает. Резкая боль в глазах, которая исчезает спустя несколько минут и буквы перед ее глазами теперь уже четко видны, Маршалл может прочитать My Katerina: 5 новых Сообщений. Хейли кричит, толкает мирно спящего Элайджу в плечо, словно сошла с ума, желает верить, что ее глаза соврали и эта женщина не вернулась в их жизнь. Не вернулась, чтобы обратить их жизнь в кошмар, Ад. — Чтобы не случилось, оставайся в постели, - Майклсон вздыхает, приподнимается, притягивает к себе волчицу, целует ее плечо. — Кетрин случилась, Элайджа, разве эта стерва не должна гореть в Аду? - выкрикивает она, отталкивая его от себя, мобильный падает на шелковую темно-синюю простыню. — Прошу тебя, выслушай меня,- Элайджа пытается удержать ее за руку, когда та, придерживая простынь, встает с постели. — Ты все равно выберешь ее, я же знаю, Элайджа, - говорит Хейли, прежде чем захлопнуть за собой дверь. Если бы Хейли Маршалл осталась, не хлопнула входной дверью, то обязательно бы узнала, почему он не удалил номер Кетрин. Узнала бы, что у него не хватило бы сил нажать ту заветную кнопку и очистить вою записную книгу. Узнала бы, что с Кетрин его связывало нечто большее, чем секс, ведь она была только его, и ничего не требовала в замен, ничего; дарила ему поцелуи и объятья. Кетрин Пирс ничего не требовала взамен того, что разожгла огонь в его сердце. Она была только его и точка. Точка, что ему было хорошо рядом с ней. Точка, что ему нравилось наблюдать за ней в одном белье и его измятой рубашке. Точка, что ему нравилось вечерами снимать с нее платье и целовать в шею, смотреть в глаза в глаза и обжигаться, словно горячо. Точка, что только рядом с ней он мог отключить свой мобильный, провести с ней весь целый день, то ли валяясь в постели, то ли наблюдая за тем, как она готовит утром крепкий кофе. Готовит для него кофе, в его измятой рубашке, с растрепанными волосами, заколотыми заколкой, такая естественная и живая – его Катерина, а рядом с ней он просто познал счастье, словно взрывался, сходил с ума, тонул в ней, и как ни странно, все это нравилось ему. Он не боялся быть с ней, плевал на все, что о ней говорили, ведь он и так знал, на что способна Кетрин Пирс. Он не боялся быть счастливый рядом с ней. Они проводили вместе день, и за такой день Элайджа готов был променять свою вечность. Рядом с ней он забывал обо всем, сердце словно испытывает сильнейшую кардионагрузку, ему было мало ее и это пламя, казалось, ни что не способно потушить. Любил ли он Кетрин Пирс? Горел. Элайджа Майклсон горел Кетрин Пирс, ведь только она могла разжечь пламя в его сердце. Пламя утихло, но не погасло. Точка, которую же сам и поставил Элайджа Майклсон. Точка, а ведь он клялся, что будет с ней всегда. Точка. Печатает сообщение, ведь он уже все равно не уснет, зная, что написал он письмо, а не сообщение, Катерина не применено улыбнулась, увидев его подчерк. Скучает? Почему он набирает ей сообщения, а на глазах появляется слеза от осознания того, что он предал любовь. Предатель любви. Предал ту, которая искренне была рядом с ним и ничего не просила взамен, что точно не в стиле Кетрин Пирс. Предатель, ведь сам не веря в любовь, он лишил веры еще одного человека. А ведь сколько ночей они не спали, говоря ни о чем, обнимая друг друга и наблюдая за восходящем солнцем. Точка, ведь Элайджа Майклсон решил, что ему можно все. Можно предать любовь. ! Мне тяжело, моя Катерина. ! Мне нужно твое прощение. ! Я предатель. ! Предатель нашей любви. ! Предатель того, что мы испытывали на двоих, как называли друг друга. ! Предатель, и в этом ты права. ! Я предал нашу любовь, открыв сердце для нового чувства, которое испытываю к Хейли. Не стоит говорить насколько редка любовь, и я думал, что вновь обрел ее в лице Хейли. Ты ведь все знаешь, я уверен, сейчас ты зла, пьешь алкоголь, выбираешь новую жертву. ! Предатель. ! Мне тяжело было оставить тебя тогда, и теперь я осознаю, что ты не желаешь видеть меня и не ненавидишь. ! Я не осуждаю тебя. ! Теперь уже не осуждаю, Катерина. ! Сейчас я не сплю, а перед глазами то, как мы не спали всю ночь и разговаривали. Я шептал тебе: « Моя Катерина», а ты клала свою голову на мое плечо, смотрела в окно, ожидая рассвета, терпеливо слушала мои истории, а я вдыхал запах твоих древесно-пряных духов и кофе. Как я мог променять все это? Как? ! Мне плохо. ! Мне тяжело. ! Тяжело все осознать... ! Я думаю о тебе, вспоминаю, как целовал тебя, и этот поцелуй разжигал во мне огонь. Разжечь в моем сердце огонь смогла только ты. ! Горел... ! Я оставил тебя, причинив невыносимую боль. ! Предатель. ! Как я осмелился предать любовь? ! Как мог посчитать это ошибкой? ! Невыносимо... ! Без тебя невыносимо, но я упрямо отрицал это, как и то, что люблю тебя... ! Люблю... * Что конкретно тебе нужно от меня? Что привело тебя в Новый Орлеан, Катерина? Если Никлаус узнает, даю тебе слова, что ты лишишься своей прекрасной головы. * Не так грубо, милорд... * Леди просто негде провести ночь... * Мне негде остановить на ночь, Элайджа, и я подумала... Ты и я, могли бы...А-а-а-а... Нет, не могли бы, ведь ты променял меня на эту волчицу... И как ты только терпишь этот запах псины? Как ты мог променять меня на эту волчицу? Просто признай, что ты был не прав, оставив ту, которая дарила тебе всю себя, а взамен ничего не требовала? Я любила тебя... Любила... ! Я был не прав, Катерина... * Где ты? * Тебе должно быть наплевать, Элайджа... * Где ты? * Попробуй найти меня, дорогой или ты боишься, разозлить подобранного с улицы волчонка Хейли? Могу дать совет: Оборотней лучше не злить. Сегодня прольется кровь... Ливни крови... Все равно не уснет. Встает с постели, натягивает брюки, застегивает рубашку, поверх которой набрасывает пиджак. В голове столько разных и лишних мыслей, которые сводятся к ней. Мысли сводятся к тому, что она желает мстить ему за все. Мстить, ведь это выходило у Кетрин Пирс прекрасно, потому что только она могла так изящно обводить мужчин вокруг пальца, могла убить, при этом делая маникюр, вела игру, только по своим правилам, и Элайджа Майклсон знал это, но каждый раз словно тонул, глядя в ее глаза. Тонул, несмотря на то, что он знал, кто такая Кетрин Пирс и на что она способна.Видимо, Элайджа Майклсон впервые вышел в таком виде посреди ночи, ловит такси, хотя запросто мог поехать на своем автомобиле - черном Porsche Panamera, но никто лучше таксистов не знает города и места, где могла скрываться Кетрин Пирс. Хлопает дверцей, поправляет пиджак, садясь в кожаное кресло такси. Водитель, голубоглазый блондин, лет за тридцать, с настороженностью смотрит на клиента: взъерошенные волосы, помятая рубашка и пиджак, что свидетельствует о том, что его новоиспеченный клиент собирался в спешке, протягивает ему скомканную сто долларовую купюру. Устал, как замечает водитель, внимательно всматриваясь в черты Майклсона, который прикрыв глаза, отбросил голову на сиденье. — Куда ехать-то, Мистер? - не отводя от него взгляда, спрашивает блондин. — Туда... В то место, где можно убить на глазах у всех и остаться незамеченным, место, где ты все можешь обернуть в свою пользу и отомстить, - спокойно отвечает Майклсон, даже не потрудившись приподнять свою голову. — Вы в своем уме? – ужасается водитель, а сердце в его груди бьется быстрее. — Клуб или бар, который не принадлежит Марелю Жерару, - вздыхает Элайджа. — Ну, могу сказать вам, что большая часть ночных заведений в Новом Орлеане принадлежит Марселю, но я знаю пару мест, и там полно туристов, - отвечает он. — Можно начать с Siberia. — Идеальное место, езжайте,- сумел произнести Элайджа, как только автомобиль тронулся с места. — Ищите кого-то, - начинает говорить водитель, оборачиваясь в его сторону. — Поссорились... Не переживайте, главное вовремя успеть остановить, иначе всю жизнь будете сожалеть. Поверьте, главное успеть, за семь лет работы я видел множества подобных историй, кто-то успевал, а кто-то нет, и я видел, парня или девушку стоящих на проезжей части, которые наблюдали за отдаляющейся машиной, и уже было не остановить и ничего изменить. — Я сам все разрушил, и теперь она вряд ли желает видеть меня, - пытается натянуть улыбку Элайджа. — Из всех моих женщин только она заставляла меня гореть. Я горел ею. Перед глазами только ее образ. Словно он видит ее повсюду. Но желает ли он видеть ее сейчас? Видеть в таком виде? Но он видит, в идущих по улице людей, которые то и дело мелькают у него перед глазами. Пятый бокал виски был определенно лишним. Лишним вперемешку с выпитым мартини. В руках мобильный, и взгляд на свое отражение в черном экране, доказательства того, что ему наплевать, ведь Элайджа не ответил на ее сообщение, замолчал, забыл. Ему наплевать на нее, ведь у него новая счастливая жизнь, в которой нет ее. В этой истории счастлив он, а она разрывает себя на клочья, ненавидит его за все, что было между ними, за то, что он предал их. Пятый бокал виски определено лучше того, чем бесконечно обновлять вкладку сообщений. Бесконечно проводить по экрану в надежде, что он ответит. Пятый бокал виски определенно был лишним, ведь именно этот хрустальный бокал она разбивает о голову парня, который пытался пристать к ней, и как ни в чем не бывало, покидает клуб. Без пяти полночь. Ей было хорошо с ним, и она готова была быть с ним, пока им было хорошо. Помнит, как один единственный вечер и звонок изменили всю ее жизнь. Изменили ее жизнь, словно Элайджа Майклсон - бурная река, в которой она была готова тонуть. Единственный мужчина, который не был у ее ног, который знал ее лучше, чем она сама и, возможно, спасал ее душу. Элайджа думал, что спасает ее душу, которая уже давно сгорела, но ведь и его душа тоже сгорела. Сгорела в этом чувстве. Они горели друг другом. Смотрит на ожидавшее ее такси, сжимает в руках телефон, который предательски молчал, и никаких оповещений. Ей не очень-то хорошо, ведь он изменил всю ее жизнь, а рядом с ним Кетрин Пирс позволила себе быть самой собой, закрывала глаза, когда его руки касались застежки ее платья, и то медленно падало на пол, растворялась в этом чувстве, сходила с ума, но ей нравилось быть только его, каждое утро готовила ему кофе покрепче. Без него ей плохо, а ведь он обещал быть с ней вечность, чтобы только ее губы дарили ему поцелуи. Она была рядом с ним, и что изменилось? Что не так? Огонь потух или душа сгорела? Идет вперед, ведь глупо сидеть до рассвета и ждать, зная, что он не придет, и ему наплевать. Он не придет, потому что все его чувства к ней сгорели, и остался пепел. Пепел от тех чувств, что они испытывали на двоих. Останавливается прямо перед тем, как сесть в такси, и набирает сообщения. *Встретим рассвет вместе? *Просто признай, что ты слабак, Элайджа Майклсон. *Признай, что твоя душа сгорела, как и моя. *Ответь правду на один вопрос. *Всего лишь один вопрос. *Ответь на него правду, Элайджа. *Ответь, потому что я сказала тебе правду о своих чувствах? * Ты любил меня? Все это сведет ее с ума, загонит в очередной, еще больший тупик, ведь его нет рядом и, смотря на отражение неба, ей хочется кричать. Его уже давно нет рядом с ней. Его нет рядом, а она видит его в отражении проходящих, даже пытается идти вперед, несмотря на то, что перед глазами все расплывается, а каждым шагом словно бросает его в сторону из стороны. Так холодно, как только она вспоминает, как тепло было рядом с ним. Не отвечает, видимо, отключил телефон и не желает даже видеть ее, вспоминать. Ошибкой было не только приехать в Новый Орлеан, но и написать ему то сообщение. Их отношения были ошибкой. Все это было ошибкой, и теперь Кетрин Пирс знает это. Знает, тяжело вздыхая, смотря на водителя, который обернув голову в ее сторону, ждет, когда же она сядет в автомобиль. — А сейчас куда ехать? – говорит водитель. — Обратно, - хрипит Пирс, наклоняет голову, чтобы сесть в машину, Теперь она больше не напишет ему, ведь он молчит, а ей останется только догореть в одиночестве и знать, что плохо только ей, а ему хорошо. — Катерина, остановись, - громко и четко, хватает ее за руку, притягивает к себе, прижимая к черно-желтому автомобилю. Пятый бокал виски вперемешку с выпитой бутылкой мартини был явно лишним, ведь стоит перед ней, и не в том виде, в котором она привыкла видеть его. Помятые рубашка и расстёгнутый пиджак, неаккуратно уложенные волосы. Она не привыкла видеть его в таком виде, но ему было наплевать, ведь он должен был остановить ее. Она не в таком виде, в каком он привык ее видеть, и смотря на нее, Элайджа Майклсон понимает, как же она изменилась: холодная, взгляд в глазах - нет никакого смысла, только боль. Изменилась, ведь ее волосы растрепаны, макияж испорчен, черная кожанка и майка облиты виски. Пятый бокал виски вперемешку с выпитой бутылкой мартини явно был лишним, ведь Кетрин Пирс не понимает, где реальность. Он ведь сказал ей: «Прощай». Она знает, что их больше нет. Он реален, и брюнетка осознает это только после того, как касается его теплой руки и замечает припаркованное такси рядом с ее такси. Не сдерживается, награждая его пощечиной, толкает, пытается вырваться, но нет смысла, ведь он сильнее и все, что ей удается – это выбить из его рук мобильный, который Майклсон сжимал в своих руках, он спешил, что даже не нажал на кнопку блокировки, не успел отправить набранное ранее сообщение. — Прости, Катерина, - медленно говорит он. Молчит, потому что нечего сказать, и телефон вибрирует, оповещая о новом сообщении, которое и пытается прочитать Пирс, как только ей удается достать мобильный из заднего кармана брюк. * Ты любил меня? !*Я горел тобой *Я горел тобой Он ответил на ее сообщение через минуту, как прочел ее вопрос. Ответил правдиво, не раздумывая, как она и просила. Ответил о том, как их встреча изменила его жизни и как он горел в этих чувствах, как вместе с ней сходит с ума, и она была только его, а ему нравилось это. Молчит, потому что они горели в этих чувствах. Молчит, в надежде, что она даст ему шанс, чтобы он мог исправить все. Горели, не боясь сгореть. Ответил и теперь замолчал, ведь был не прав. Ее взгляд в очередной раз наполнился дьявольской ненавистью по отношению к нему, как думает Элайджа. Некоторое время она смотрела на него, на экран мобильного, своими чёрными зрачками, которые теперь начали немного сужаться, то вновь расширяться. В очередной раз заглядывает в ее глаза, зная, что это не цвет шоколада, а цвета виски. Почему? Они опьяняют... Потому что он весь растворялся в этом чувстве и горел рядом с ней, так как обжигает алкоголь. Именно она необходима ему, его яд, заставляет его сердце гореть. Он горит только рядом с ней. Его запах... Древесно-восточная композиция аромата его парфюма сводит с ума. Дышит. Так тяжело. Сладко. Горячо. Горит. Он сейчас слишком близко, чтобы думать о том, что будет завтра, глаза слишком манящие, губы слишком влажные. Несколько секунд в тишине и его блуждающий взгляд, а вздох проиграл целую мелодию. Мелодию о том, как он сожалеет, но не может сказать. Ресницы медленно опустились вниз, ее губы накрыли его, и только теперь она перестала чувствовать напряжение, Элайджа ослабил свою мёртвую хватку, а его руки стали медленно, опускаться на ее спину. Дыхание слилось в одно, а губы уже не хотели отпускать. Что это? Это он. Он не ее иллюзия. Его вкус... Идеальный, абсолютный, незаменимый. Он только ее. Горячее дыхание, заглядывает в его глаза, ведь он не собирается ее отпускать, и ей это нравится. Поцелуй - это когда у тебя срывает крышу, теряешься в пространстве, выброс адреналина в кровь, и поцелуй точно лучше любой кардионагрузки. От одного только прикосновения теряется дар речи, когда ты готов тонуть в этом чувстве вновь и вновь, готов тонуть, не желая быть спасенным, всегда то, чего мало, и Кетрин Пирс готова до бесконечности нежно касаться своими губами его, пока не занемеют губы, пока ее губы не остынут. Готова гореть только с ним рядом. Она точно знает, что завтра утром будет готовить крепкий кофе, и он будет только ее, а она будет только его. Она знает, что это чувство больше, чем любовь. Это чувство сжигает дотла и проблема в том, что ты желаешь гореть. Гореть друг другом. Они горят друг другом и готовы сгореть в этом чувстве вновь. Он никому не скажет, что называет ее: Моя Катерина». Она никому не скажет, что называет его: «Милорд».* - отправленные сообщения.! - не отправленные сообщения.