Душа для Вампира

Они сидели друг напротив друга. Молчали. Два Верховных Вампира с глазами, в которых пряталась синь морской глубины. Изредка они смотрели друг другу в глаза, но взгляд каждого оставался пуст и отрешен. Эта встреча была ожидаема и неожиданна, и никто из братьев, казалось, не предполагал, чем она закончится.

Минул час. Потом ещё один. Слуга несколько раз сменил приборы и чай, но рыжий мужчина и бледный подросток, похожий на выцветшую моль, почти не притронулись к пище и ничего не сказали.

Маркус ждал, пока брат сделает выбор сам, — только его ответ и только его ошибка. В тот раз все почти получилось, и девочка могла бы быть их. Но тогда Маркус заставил Марона помочь. Может, в этом и была ошибка? Он жестом поторопил брата, — и так они засиделись. Тот выслушал очередной мысленный довод Маркуса и сдался. Вампир готов был выдохнуть.

Марон поднялся, поклонился, не скрывая издевки, но тут же попытался изобразить уважение. Теперь он был уверен, что все пойдет ему на пользу.

"Глупый братец, — глядя ему в след, думал Маркус. — Разве ты не знаешь, что я не позволю тебе стать собой, чтобы не говорил? Когда ты уже научишься обходить мой морок и требовать с меня бумагу с подписью?!"

***

Антон устал её останавливать. Желание увидеть свою душу стало для Анны одержимостью, и она методично повторяла ритуал. Он только не мог понять, почему она увидела не себя, а убитого. Зато вампиру стало проще — нового духа видел он. А тот через пару дней вдруг перестал сопротивляться своему положению и покорно, как собака, ходил за Анной. Она не всегда его видела, но видение следило за Антоном, и Каратель нервничал всякий раз, когда желтоватый призрак поворачивал к нему лицо. Удивительно, но дух обладал эмоциями и глазами, которых не было у душ вампиров.

Иногда бесплотный касался Анны, уберегая от неверного решения. Несколько раз Антон нарочно подстроил ей опасность, проверяя догадку. Значит, что-то изменилось. Откуда ему было знать, что убийца и дух подружились с небольшим условием, удобным для обоих.

Близилось очередное полнолуние. Анна стала гораздо выносливей, уже умела обороняться, легко уклонялась от ударов. Правда, сил в ударах не было, но Антон надеялся, что она просто его жалеет. Да и учеба все еще давалась ей непросто. На открытых участках тела постоянно "цвели" синяки и ссадины, а по ночам он улавливал её всхлипы. Девочку измучили растяжения, ушибы и стертые до крови ноги, но она не жаловалась. Каратель, вроде, между прочим, сцеживал чуть больше крови, чтоб она мазала ею побои, и Анна постоянно пахла им.

Под предлогом обучения, Антон дал ей настойку лавра, показал, как пользоваться, чтоб отбить собственный запах. Когда появится Маркус или кто-то, подосланный им, возможно, по запаху он ее не найдет. Догадывалась ли Анна, зачем все это? Вампиру казалось, что да, — выдавали косые взгляды ее духа. Он не расскажет ей об опасности, Антон должен сделать это сам. Но как? Оставалось еще одно.

— Анна, я хочу научить тебя умирать? — однажды сказал он.

Она удивилась и долго не могла подобрать слова. Только настороженно косилась на бадью с водой.

— Зачем? — спросила Анна.

— Полезный навык, пригодится. Мало ли.

Она попыталась почувствовать: доверяет ли ему настолько, чтобы решиться на этот шаг? Задумавшись, Анна не сразу осознала, что задала вопрос вслух:

— Мне что-то угрожает?

Вампир замялся, но посмотреть ей в глаза не посмел.

— Нам всегда что-то угрожает, — скользко ответил он. — У тебя есть какие-то страхи?

— Воды боюсь и высоты.

— Значит, придется привыкать. У нас с водой хорошие отношения. Она скрывает следы и запахи, даёт нам укрытие, потому что на глубине мы тоже отчасти дышим. Правда с периодами потери сознания и желанием выплыть, но всё равно это лучше, чем ничего. Рядом с водой вампир всегда может чувствовать себя в относительной безопасности.

— Всегда?! — недоверчиво уточнила Анна.

— Особенно, если тяжело ранен. У нас, знаешь, тот еще видок, если мы сильно ослаблены.

— Зачем ты мне все это говоришь? — вампирша дрожала, сердце её бешено колотилось.

Ей хотелось кричать, чтобы он замолчал. Он спасает ее или подставляет себя? Оба варианта ей совсем не нравились.

— Потому что каждый вампир должен об этом знать. В жизни всякое бывает, — Антон проглотил ком, перекрывший горло, и руки заледенели.

"Не смотри так, Анна! Отвернись!" И вампирша, будто догадавшись, отвернулась.

— Любой вампир, может умереть на несколько минут, — взволнованно продолжил Каратель. Вампир! Но не щенок.

— Почему именно вода?

— Потому что дух Маркуса изначально вселился в морскую змею. Это потом уже он стал человеком. Но навыки перенял от них.

— В змею? Но такая кровь не у змей, а у осьминогов. И змеи не ныряют на глубину.

— Змеи нет. А он — да. Марк, скажем так, скомпоновал несколько разных свойств водных животных. Ну, это не я должен тебе рассказывать. Нам и сейчас плохо в жаре, а на солнце так и вообще. Не спрашивай у меня, спросишь... у него, — кого он обманывает?!

— Кто он такой? Ты сказал, что раньше он не был человеком.

— Кто сейчас разберёт. В мире все путается, когда бог неожиданно становится человеком. Или наоборот. Столько тонкостей в истории, что и следов не найти. Он об этом не говорит. Может, тебе расскажет. Спросишь... потом, — Антон жестом поманил её ближе.

Руки девушки лихорадочно затряслись, но она не отступила. Каратель был уверен, что она заупрямится, испугается, станет ухищряться, чтоб отсрочить опасный момент. Но вместо этого Анна подошла к воде и вгляделась в собственное отражение. Одному богу известно, как трепетали её внутренности, до тошноты сжимаемые ужасом. Вампир невольно подсчитал зашкаливающее количество ударов сердца — 300 уд/мин. Совсем, как у взрослого вампира. Только он контролирует сердце сам, а здесь — обычная человеческая паника. Антон приблизился, нежно коснулся ее остывших дрожащих рук.

— Расслабься и успокойся, — прошептал он. — Я не дам тебе умереть, слышишь? Если что-то пойдет не так, я успею тебя вернуть.

Девушка глубоко вдохнула и нервно передернула плечами, заставляя его отодвинуться дальше. Антон не возражал.

— Что мне нужно делать? — ее голос стал поразительно спокоен, глаза остекленели.

Анна вдруг почувствовала: он хочет её спасти и даже не думает сейчас о том, что станет с ним потом, когда Маркус узнает. А ведь Антон спас ей жизнь. Как смог, но спас. Если сейчас все получится, то потом у неё останется один крохотный шанс. Она должна суметь!

— Тебе нужно нырнуть и вдохнуть воду. Когда дыхание перекроется, через десять-двадцать минут ты умрешь.

— Двадцать? — Анна подумала, что ослышалась. — Человек тонет пять.

— Ты же уже не человек и просто так не утонешь. А я не знаю, на сколько тебе хватит сил. У меня этот процесс занимает пять минут, но я его контролирую сам. Без этого утопление занимает минут двадцать. Потому что я умею дышать под водой. Но сейчас я не учу тебя дышать, я учу тебя умирать.

Анна опустилась на колени. Сбивчивое дыхание, внутренний трепет, от которого резонировали внутренности, и трясущиеся руки, — Аннон чувствовал ее страх. Он сел рядом.

— Ты не умрёшь, — прошептал вампир.

Нужно было эмоционально привязать её к жизни. Заставить надеяться, а значит — помочь вернуться.

— Анна, — он приобнял её за плечи, прижал к себе крепко-крепко и заглянул в глаза с таким обожанием, чтобы она почувствовала, — Антон ее дождётся. — Не бойся. Я не оставлю тебя. Минут через тридцать ты вернешься. Будет немного больно, но все скоро пройдёт. Ты привыкнешь. Я же знаю.

Антон коснулся её губ, оставляя на них влажный отпечаток поцелуя. Анна не противилась, и вампир испытал кратковременный прилив счастья. Теперь она будет держаться за этот поцелуй, когда придет время обратного отсчета.

Она попросила его о помощи, выдохнув, наклонилась к воде. Холод дохнул в лицо. Не думать о том, что будет сейчас!

Анна резко нырнула. Вдох. Почти сразу Антон накрыл её затылок горячей ладонью и заставил повернуть голову на бок. Когда вода хлынула в легкие, вампирша дернулась, в ужасе ощущая, как скользкая тьма, ожившая в углах, отрывается от стен, влажно шлепает ближе. Анна забилась в панике, когда пальцы вампира вдруг стали каменными льдинами с остриями, впившимися в ее голову. Она задергалась, пытаясь вырваться, вцепилась руками в его ладонь, но вампир, будто ничего не почувствовал. Вода в тазу бешено металась.

— Анна, ты должна мне поверить и сделать глубокий вдох, — как сквозь сон, услышала она спокойный голос Антона. — Помни, что не умрёшь. Просто доверься мне.

Насмерть перепуганная вампирша отпустила его руки и сделала вдох, кисти ее затрепетали, пальцы впились в утоптанный пол. Холод прошелся по горлу, наполнил лёгкие огнём и желанием сопротивляться.

Нельзя! Нужно ему верить!

Спазм своих сосудов Анна видела изнутри, нарочно рисуя воображением красочные картинки, чтобы забыть об утоплении. Мозг утратил реальность, тело под ладонью Антона вытянулось и замерло. Он досчитал до шестидесяти и осторожно уложил вампиршу на спину. Огляделся.

Ее душа, с неизменным спутником за спиной, тускло мерцала возле огня. Вампир ободряюще улыбнулся ей, — привязал, — и сгусток стал пульсировать радужными бликами. Постепенно облик свыкся с новой реальностью, приобрел черты Анны и даже передал её удивленные глаза.

— Не бойся, — прошептал Каратель, зная, как резкие звуки пугают духов. Она с сомнением и страхом покосилась на собственное тело, лежащее на полу.

— Скоро оно позовёт тебя назад. Я буду ждать, — успокоил вампир.

Её взгляд стал странным: пронзительным и подозрительным, словно она знала то, что не хотела ему говорить. Вампир нахмурился, сделал движение к ней, но душа сжалась в комочек и метнулась в печной жар.

Вампиру стало муторно. Что-то не так. Что? Все прошло легко. Теперь её сердце билось с частотой один удар в три минуты и беспокойство было неоправданно. Всё равно неспокойно.

Антон перенес девушку на постель и повернул на бок, чтобы потом тело не захлебнулось водой. А сам сел, уложив её голову на колени, и стал ждать.

Быстрый водоворот закружил Анну, но в этот раз она понимала, что остается жива. Ей не хотелось отдаляться и она, миновав трубу, оказалась перед домом. В зарослях виднелись тусклые силуэты других душ и Анна, мельком взглянув на себя, вдруг поняла, чем она отличается от них: её субстанция излучала теплый золотистый свет и на фоне тёмной ночи выглядела ярким солнечным светлячком. Другие были серыми или болотно-зеленоватыми.

Девушка чувствовала, как воздух вибрирует напряжением, видела, как хаотично суетятся другие души, толпясь поблизости. И в каждой она чувствовала отчаяние, ненадолго стихающее, когда они приближались. Если прислушаться, каждый призрак просил милости и уверял, что только она может помочь. Они помнили, как она им обещала, так на нее надеялись, но хватит ли ей сил, чтобы устоять и вынести это испытание. Они уверили, что она выдержит все.

Ненадолго Анна отвлеклась и подумала, насколько далеко она может отдалиться от своей плоти. Но страх оказался сильнее, и вместо путешествия в неизвестность, она прикоснулась к губам, впитавшим терпкий, степной вкус вампира. Появилась слабая боль внутри. Что-то подсказывало, что дальше всё пойдет своим чередом, — так, как надо. И Анне стало грустно — никогда больше ее мир не станет таким, как сейчас.

Зов тела повторялся, душа тускнела. В избе по Аниной щеке тугой струйкой текла вода. Вскоре вампирша закашлялась, возвращаясь в реальность. В течение десяти секунд пульс скакнул с одного слабого удара в минуту до семидесяти обычных.

Каратель подождал, пока пройдет приступ кашля, и привлёк её к себе. Анна дышала тяжело, с хрипом. Вампир нежно поцеловал девушку в висок и прикрыл ещё одним одеялом, другое положил на промокшие штаны. Бульканье в её горле стихало, сердце успокаивалось.

— Ты умница, — прошептал Антон и снова коснулся губами её виска. Анна коротко сжала его руку ледяными пальцами.

— Мне было страшно, — прошептала она. — И не хотелось возвращаться...

— Но ты вернулась...

— Я вернулась к тебе, — впервые и без смущения призналась она. Антон отчего-то вздохнул.

И очень скоро пролетели дни до очередного полнолуния. Теперь оно не пугало Анну, и вампир решил охотиться вместе. Вопреки её ожиданиям, не было красочной погони хищника за юркой жертвой, и хрусткого разрывания плоти собственными клыками. Ближе к вечеру вампир взял ружьё, патроны, порох и ножи, и они вместе пошли на охоту.

Анну охватил детский восторг. Она на всё смотрела с живым интересом, будто впервые видела кусты и деревья, временами отставала. И, оборачиваясь, Антон видел, что она прижималась щекой к коре и что-то шептала засыпающим стволам. Когда он спросил её, вампирша смущённо объяснила, что говорит с деревьями, чувствует их тепло и дыхание. Духи земли шепчут о зиме и страхе, предсказывают морозы и оттепели. Она хотела ему показать, но духи прятались в корни, когда приближался вампир, сбивались, и шепот их становился сумбурным. Еще они шептали ей о коротком счастье и скорой смерти, о том, что будет потом, но зачем об этом знать Антону.

Каратель видел, как Анна нетерпеливо копирует за ним осторожные шаги, как лихорадочен ее взгляд в предчувствии охоты и пересыхают губы, которые она незаметно облизывает. Ему безумно хотелось прижаться к девушке, ощутить тепло и вдохнуть сладкий запах тела. Представлялось, как он распускает её волосы, сжимая их в тугой узел, как при движении они щекочут его влажную вспотевшую кожу, и ласковые девичьи бедра сильно обжимают его талию. Вампир сглатывал, ненадолго успокаивался.

Ближе к полуночи, он сделал Анне знак остановиться. Зоркий взгляд определил впереди добычу, и охотник вскинул ружье. Вампирша инстинктивно стала за его спиной и, когда Антон выстрелил, коротко вскрикнула. Зверь упал, вампир обернулся и привлёк Анну к себе. Быстрый вкусный поцелуй и все!

А ладони её уже ползут по шее, пальцы шевелят волосы, будят плоть. И вампир прижимается крепче, целует настойчивей, больно притягивает девушку к бедру. Ему хочется обнажить её, оцарапать кожу, остудить поцелуями и быстро, торопливо обладать.

Не сейчас! Не здесь!

— Нужно сначала поесть, — Антон перестал целовать, заставил себя отойти. — Кровь застынет.

У Анны подкашивались ноги. И каждый шаг мучительно сжимал низ живота.

За кустом на боку лежал лось. Ещё живые глаза, с ужасом глядели на людей. В груди его зияла рана, и дыхание сбивалось и хрипело. Забыв обо всём, Анна опустилась на колени, погладила животное по горячим щекам. Антон с удивлением наблюдал, как лось перестал дергаться и покорно уложил нос на её колени. Она тихонько плакала. Животное часто моргало, и вампир не сразу сообразил, что по морде лося текут не её слезы.

— Нужно добить, — сказал вампир.

— Не нужно, — прошептала Анна и коснулась животного губами. — Он сам.

Яркий золотистый шарик души поднялся прямо вверх, медленно и неторопливо. Покачался из стороны в сторону и скользнул к девичьей руке. Антон проследил за ним, глянул на Анну.

— Чувствовала?

— Да. Только я пока не могу всего объяснить. Тепло и... щекотно как-то. Волнительно.

— Ничего, всё будет со временем. Животные души слабее, они нам не сопротивляются.

Пока вампир не видел, Анна поиграла с тугим шариком, опустила пальцы в сухую траву и позволила ему скрыться в листве.

Трапеза вампиров была цивилизованной, — с аккуратным сбором крови в жестяную кружку. Анна ещё стеснялась под карательским взглядом и всячески отводила глаза, пряча возбуждение от крови. Ей хотелось быстро-быстро мчаться прочь, и чтобы Антон включился в игру: догнал, обнял, победил. А он стоял совсем рядом — только руку протяни, — обтирал кинжал от крови и потом чем-то щелкал на ружье.

К утру по лесу прошла изморозь: тронула деревья, оставила на них ледяной отпечаток. Она шла впереди, дышала вампирам в лица и те становились розовыми и горячими. Антон видел, что Анна продрогла. Адреналин охоты схлынул, и она шла, обнимая себя за плечи, прятала нос в теплый пуховый платок. Ему хотелось о ней позаботиться, но вампир одёргивал себя, чувствуя в воздухе беду. Не к месту сейчас ласки.

По дороге домой Анне виделось, что кора на стволах обращается в древнюю плоть, иссушенную горячими ветрами. Корни выдергивали из земли узловатые подвижные пальцы, царапали почву в немом отчаянии. И отовсюду сыпались и сыпались тысячи разноцветных искр. Не к добру.

К их возвращению, в избе стало прохладно. Общими усилиями затопили печь, нагрели чаю. Антон заботливо укутал девушку стеганым одеялом, сел рядом. Свет не зажигали, но в отблесках из печи Анна видела, как сосредоточено лицо вампира.

В доме странно пахло. И хоть видимых следов присутствия не было, Антон чувствовал, — что-то неуловимо изменилось. Он внимательно осмотрел углы и окрестности, но духи были спокойны. Теперь, подолгу задерживая во рту чай, он выискивал в нём новый привкус и не находил. Параноик! Даже души молчат, а ему всё что-то кажется.

— Что-то случилось? — Анна попыталась скрыть волнение.

— Не знаю. Неспокойно как-то, — вампир оценил её с ног до головы. В огненных бликах чудилось ему золотистое свечение на её коже.

— Ты бы прилег, — с осторожной нежностью в голосе предложила она. — Не спишь совсем, вот и кажется что-то.

— Следишь?! — нервно фыркнул Антон.

— Нет. Зачем мне это? — Анна быстро отвернулась и Антон, провожая её взглядом, вдруг почувствовал, как голова стала тяжелой, дурманной, а сознание — медленным и тягостным.

И жарко стало в груди. Так, что сердце забилось в сумасшедшем ритме, потекла по венам горячая кровь, обожгла ноги, ладони, разбудила плоть. Маркус! Сыграл...

Вампир поднялся. Дыхание стало резким, поверхностным, взгляд блуждающим. Ему стало душно. Он рванул ворот рубашки, бросился к двери. Запах Анны стал вдруг туманом. Окутал, обступил со всех сторон. И тошно стало вдыхать, больно делать выдох. Бежать... Прочь! Если она дотронется... Откуда дурман? Она же использует настойки.

— Не уходи, — прошептала Анна. Нежные руки обвили Карателя за талию, ладони поползли к груди, а щека обожгла его спину. Вампир невольно прижал локтями её руки.

— Анна, уйди! — прохрипел он. — Я не хочу тебя трогать. Ты привяжешься, а это...

Она изловчилась, высвободила руку и коснулась ладонью его губ.

— Не говори ничего. Я тебя люблю, ты же знаешь.

— Это просто привязанность... Благодарность... — он ногтями впился в дверь.

Не оборачиваться! Зажмуриться. "Уходи! Уходи!"

Он дёрнул дверь и вдруг вздрогнул. Анна держала его за руку, прижималась щекой нежно-нежно. И кончики ее пальцев проникали под рукав рубашки, выводили на теле ласкающие знаки, обжигали, манили. Она медленно поцеловала его запястье. Как тут сдержаться?! Он схватил её за затылок, привлек к себе, хлопнув дверью.

— Моя! Только моя! — жадно шептал Антон. И целовал, целовал её снова и снова.

В полумраке дрожали тени. От сорванных одежд трепетало пламя, взъерошенное воздухом. Антон горел от её прикосновений, и дурманный вкус губ лишал его разума. Вампир поднял обнаженную девушку на руки, и она машинально обхватила его ногами. О, как же долго он ждал! Будто в бреду, прошел дальше, нащупал коленом её постель, уложил и, на короткий миг, прижал, желая обладать. Заставил себя повременить: обласкать тело, бедра, сладкую плоть. Пальцами, поглаживаниями, нервными подергиваниями языка. От сладости её кружило голову, хотелось повторять всё снова и снова.

"Бережно. Нежно. Спокойно", — не преставал твердить себе вампир и всё равно знал, что ей будет больно. Она извивалась и вскрикивала. И соленый запах смешался с медом, наполнил комнату. От него у Антона по телу бежала сладостная истома, и сердце сбивало ритм. Временами он приостанавливался, давал ей время привыкнуть и передохнуть. Тогда его губы отвлекающе ласкали ее уши и шею, руки успокаивали бедра, нежили груди, спину и живот.

Анна не могла отогнать страх. Минула боль, но покоя не было. И как только вампир начинал двигаться, всё внутри неё сжималось, противилось. Не помогали его ласки, его теплый шепот и ласковые губы. Виски ей холодило слезами.

В какой-то момент Антон провел чем-то по своей шее, и резко запахло кровью.

— Пей, — шепнул он, и Анна покорно припала губами к ране.

Ей стало поспокойнее. В животе разлилось тепло, а в самом низу стало жарко и щекотно. Захотелось сжать ноги, переждать, но Антон только нарастил темп и не думал её слушать. Она вцепилась в его спину, желая остановить, сжала ноги и толчки стали резкими, тягучими. Они глубоко впивались в неё и выходили со звуком громкого поцелуя.

— Люблю тебя, — прошептал Антон и сделал несколько особенно резких движений. Анна вскрикнула от боли, распахнула глаза и замерла.

Комната наполнилась светом. Тысячи огненных искр сплетались в тугие плети, рисовали диковинное кружево, растянувшееся от пола до потолка, осветившее самые тёмные закутки. Анна позабыла обо всем на свете и заворожено наблюдала, как они хаотично сцепляются друг с другом, меняют цвет. Она не сразу ощутила, что Антон смотрит на неё, а когда поняла, смутилась и покраснела.

— Не смотри на меня так, — прошептала она. Стала отворачиваться, он не позволил.

— А я хочу. И ты на себя посмотри, — вампир ласково улыбнулся ей, поцеловал в щеку, направился к губам. Если бы она только знала, как прекрасна стала, излучая ровное золотистое свечение!

***

Элис тихонько плакала в подушку. Давно уже промокла тонкая ткань, и теперь неприятно холодила и щипала кожу. Девочка не могла остановиться.

— Мисс Элис, с вами все в порядке? Отчего вы так горько рыдаете? — Луиза — гувернантка, оставленная Мароном, — присела рядом, погладила девочку по голове.

— Уйди, Луиза, уйди! — Элис безудержно всхлипывала. — Ты ничего не понимаешь. Совсем ничего. Теперь всё кончено. Теперь все пошло не так. Мой Марон вернётся недоволен и рассержен. А что мне делать? Я уже ничего не могу изменить.

— Ну-ну, мисс Элис, не убивайтесь вы так. Мы обязательно переделаем занятия по языкам. И чистописание вы перепишете наново.

Чистописание! Знала бы ты, как плевать ей сейчас на чистописание. А всё потому, что Марон не согласился лишить ее девственности, посчитал юной и не готовой. Что теперь делать? Этот Антон поможет противной Анне! Он не зря решился на этот шаг, хоть и мог остановиться.

При воспоминании о ярком сне с участием обнаженных тел, у Элис заныло внутри. Ведь с каждым разом Каратель незаметно оставляет этой глупышке души, которых она пока даже не видит. И чем больше их становится у Анны, тем меньше шансов у Элис остаться избранной.

***

К утру запах крови в избе стал гуще. Анна задремала и вампир, опасаясь, что был неосторожен, скользнул ладонью меж её ног. Пальцы были в крови. Он бережно провел по низу её живота, закрыл глаза, прочувствовал повреждения. Их не было, легкие ссадины и только. Все оказалось гораздо хуже — вернулся женский цикл.

Проснувшись, Анна тоже испугалась. Но больше не того, что произошло, а его напряженного взгляда. На её немой вопрос вампир ответил, что у заражённых женщин детородные органы замирают, лишая тело привычных реакций и теряя способность к зачатию. Антон не помнил ни одной вампирши, которая осталась прежней. Плохо ли то, что случилось, он и сам не знал.

На несколько дней занятия приостановились. Анна страдала в доме. От потери крови ей становилось дурно, скакало давление, и даже приём пищи вызывал тошноту. Каратель ложился рядом, накрывал ладонью её живот и мысленно просил духов успокоить боль. С ней он не мог определить, есть ли толк от его приказов, и только по спокойному дыханию догадывался, — помогло.

А потом всё наладилось. Изматывающие дни сменялись ласковыми теплыми ночами. Антон млел под её руками и поцелуями, чувствуя, как огонь оседает в нём, копится и неторопливо наполняет тело. Её пламя будто лечило изнутри, и в какой-то момент Каратель поймал себя на том, что не чувствует рядом Маркуса, — его змеиный дух, сопровождавший вампира сотни лет, исчез. Он прождал несколько часов, но ничего не менялось. Сейчас или никогда!

Анна была в доме. Вампиру хотелось, чтобы она поучилась лечить, и он принес ей зайчонка, которого отыскал по старинке — по запаху. Теперь девушка сосредоточенно щупала успокоившегося зверька, разыскивая увечья. Антон схватил стул, сел за её спиной, приблизив губы к уху, и зашептал:

— Слушай меня очень внимательно и ни о чем не спрашивай. У меня мало времени. Маркус хочет тебя убить. Очень давно ему предрекли появление девочки с золотистой душой, которую ему не дано видеть. Она должна вернуть ему вкус к жизни, самолично отдав душу. И до последнего мы были уверены, что это ты. Но появилась еще одна, и Маркус почему-то решил, что она сильнее. Он обещал тебя не трогать, но я ему не верю. И чтобы спасти тебя у меня есть несколько способов. Я предлагаю тебе подумать. Можно попробовать сбежать или умереть. Здесь — Антон незаметно сунул ей в рукав листок, — подробный план. Общаемся описанными взглядами и жестами. Если решишься бежать, в следующий раз ты дашь мне кровь. Она поможет запутать следы. Я дам тебе два флакона, кольцо, которое защитит от других вампиров, и кинжал. Всё написано. В нужный день, сделаю тебе знак, ты возьмешь коня и уедешь ко мне в город по указанному адресу. Я не отдам тебя, слышишь?!

Анна застыла, щёки покраснели и горели пламенем. Зачем он идет на этот шаг? И что после всего этого будет с ним?

— А проверка его ядом? Пусть устроит её и тогда все станет ясно, — она едва шевелила непослушными губами.

— Боюсь, что слишком рано. Ты не смогла приструнить мою душу, неужели думаешь, что переживёшь его яд? — Антон решил, что о мелких проверках ей лучше пока не знать. Пусть верит.

— Ты с самого начала знал?

— Что ты другая — да. Что убьет — нет. Я был уверен, что он оставит тебе жизнь. Но при последнем свидании закралось сомнение. Слишком хорошо я его знаю. Он что-то утаил. Я не пойму что.

— У меня куча вопросов, — прошептала Анна. — Он что следит?

— При проверке он обязательно ставит рядом своего духа, который тебя контролирует. Поэтому среди нас практически никто не нарушает "Свод", — змей Маркуса контролирует тело. Но если ты именно та, без твоего согласия он не сможет его оставить. А за мной он следит не постоянно. Когда ты появилась, стал наблюдать чаще. И сегодня не следит. Уж, не в тебе ли дело, ангел мой?! Или в твоей крови?

— Не называй меня так, пожалуйста. Может, я действительно не та. Может, лучше... сразу?!

Что, если сейчас он согласится?! Сколько придет после ее смерти? Она же никогда не узнает, что все-таки нужно Маркусу.

— Я дам тебе время подумать и приму любое решение. В прошлый раз я и так слишком вмешался, но сейчас все по-другому. Ты теперь стала мне особенно дорога. И так будет правильно.

Он прижал её к себе и осторожно поцеловал в шею.

— Я буду ждать тебя снаружи. Выйди, когда решишь, — прошептал вампир.

Он и не подозревал, что Анна давным-давно всё решила. Бороться! До последнего бороться. Использовать всё, что только можно, продать всё, что есть своего, и добиться жизни. Зачем? Чтобы ещё немного видеть Антона, чтобы не дать Верховному убить другую девочку, чтобы остаться. Потому что она обещала это призракам.

Анна вышла через несколько минут, бережно опустила здорового зайчонка на траву. Глянула на сутуленного Антона и почувствовала, насколько тяжело для него её появление. Она приблизилась, обняла его за плечи.

— Я пойду до конца, слышишь?! Он ни за что от меня не избавится.

Антон не сдерживал счастливую улыбку, как ребенок, обрадовавшись ее решению. Должно получиться! Должно!