Лютый ад - не веришь? [18+]

   Я отдохнула ещё около двух часов и, переодевшись, наконец спустилась вниз.

Дом казался слишком тихим, даже подозрительно. Но стоило мне только показаться в коридоре, как началось настоящее представление. Горничные и рабочие, до этого деловито снующие по своим делам, в панике начали расходиться кто куда — кто-то прятался за углами, кто-то неловко теребил подол формы, а самые «храбрые» просто замерли на месте, исподтишка поглядывая на меня и перешёптываясь. Да уж, порадовала народ своим появлением.

Они, похоже, напрочь забыли, что я вампир. А значит — я их слышу. Всё.

— *Это она...

— *Та самая невеста господина? Неужели слухи правдивы?

— *А ты что ожидала? Что господин в кой-то веке на тебя посмотрит? Не смеши.

У меня дёрнулся глаз, но прежде чем я что-либо сказала, в коридоре раздался уверенный голос:

— Дамы! А ну быстро за работу! Уж расслабились, погляжу!

Передо мной появилась женщина, от которой невозможно было отвести взгляд. Высокая, грациозная, со статной осанкой и уверенностью в каждом движении. Казалось, даже воздух в помещении подчиняется ей. Не просто красивая — эффектная. Настоящая хозяйка положения.

— Здравствуйте, Элизабет. Вы намного красивее, чем вас описывали, — сказала она, подходя ко мне с лёгкой улыбкой.

Я немного растерялась от её прямоты.

— Здравствуйте... а вы кто, извините? — выдавила я, чувствуя себя слегка не в своей тарелке.

— Это я должна извиниться, что не представилась. Меня зовут Ванесса Диамон. Приятно познакомиться, — её голос был мягким, но с нотками строгости.

Ванесса Диамон... Подождите. Это что, она?..

— Вы мать Дэймона? — не удержалась я от вопроса.

Её глаза расширились от удивления, и она расхохоталась, но не насмешливо — скорее с добрым удивлением.

— Господи, нет-нет. Я его правая рука в доме. Управляю им, создаю уют, если можно так сказать... — она чуть склонила голову и усмехнулась. — Хотя, с его хаосом «уют» — это громко сказано.

Я выдохнула и кивнула.

— Ясно... Извините, если мешаю здесь.

— Не говорите так. Вы — гостья этого дома. Всё пространство открыто для вас. — Она протянула мне локоть. — Не хотите прогуляться со мной до сада?

Я с удовольствием приняла её предложение.

— Мне будет только в радость, — ответила я, и мы вместе направились в сторону, противоположную тому месту, откуда доносились шепотки.

Коридоры дворца, как оказалось, были целым музеем. На стенах висели картины: величественные, мрачные, яркие — словно ожившие куски истории. Один портрет особенно зацепил меня. Я замедлила шаг.

— Это семейный портрет семьи Флореа, — прокомментировала Ванесса, заметив мой взгляд.

На картине была изображена утончённая женщина в темно-синем платье, расшитом стразами, её волосы были цвета золота, а лицо — воплощением гармонии и счастья. Она сидела на бархатном кресле, и её поза, и улыбка говорили о внутреннем спокойствии и любви. Рядом с ней — мужчина, высокий, сдержанный, благородный. Его взгляд внушал уважение, даже через холст. Он держал жену за плечо с такой мягкостью, будто боялся её спугнуть.

И между ними стоял мальчик с щенком в руках. Рядом, на руках у женщины — младенец.

— Это господин Дэймон? — спросила я, указывая на ребёнка.

— Нет. Это младшая госпожа Кристиана Флореа, — тихо ответила Ванесса.

Я нахмурилась.

— У Дэймона была сестра? Я никогда не слышала о ней.

— Да. Младшая. — Она кивнула, и я чувствовала, что приближаюсь к запретной теме.

— А где сейчас эти люди?..

На лице Ванессы проскользнула тень. Она задержала дыхание, прежде чем ответить:

— Они... погибли. К сожалению, я не могу вам рассказать больше. Давайте лучше пройдём в сад, — она натянула улыбку, в которой сквозила боль.

Мы прошли в сад... и, честно, мне захотелось остаться там навсегда.

Это был не сад. Это была сказка.

Каждое дерево, каждый куст, каждая тропинка — как будто нарисованы рукой самой природы. Цветы всех оттенков и форм, арки, увитые вьющимися растениями, редкие бабочки с узорами, будто вышитыми на крыльях, пели в воздухе. В небе звенели голоса птиц, вдалеке блестел пруд.

Я прикрыла рот руками от восхищения, чтобы не выдать себя чересчур громким «вау».

— Как тут красиво! У меня нет слов, — сказала я, когда мы подошли к уютной беседке.

— Это сад госпожи Вивьен, матери господина Дэймона, — начала Ванесса, наливая нам чай. — Она ухаживала за ним с душой. Каждый цветок, каждая веточка — это её забота. Она была доброй, светлой женщиной. И всё здесь — отражение её. Когда она смеялась, дворец оживал. Когда её не стало... всё стало иным. Глухо, холодно.

Я посмотрела вокруг. Даже сквозь невероятную красоту здесь чувствовалась лёгкая грусть, как послевкусие у сладкого вина.

— Но сад остался. Он живёт. Здесь не только цветы. Бабочки, птицы, если заглянете в тот угол — там пруд с рыбами. Всё это она сделала своими руками.

Я повернула голову и действительно заметила, как вдалеке, под деревьями, сверкнула водная гладь, а по ней скользили рыбы. Всё это выглядело настолько... нереально.

— Я поражаюсь... и восхищаюсь ей, — тихо сказала я, не в силах оторвать взгляд от этой красоты.

В этот момент я поняла: дворец Дэймона не просто холодный замок. В нём жила любовь. Ушедшая, но не забытая...