Глава 8
Холодная ночь стояла за окном полицейского участка. Ветер, словно волк, выл за окном, нагибая бедные облысевшие берёзы, которые склонялись, точно перед господином. Ледяной ветер разносил снежинки по всей округе, заметая тротуары и улочки города. Снег, словно перина, окутал деревья в городе и те заснули до следующей весны.
В главном кабинете полиции сидел майор. Он тщательно изучал отчёты дела о пропавшем мужчине и его последующем убийстве в реке. Все документы на его столе лежали идеально. Ни одна стопочка документов, которые рассматривал майор не лежала криво, ни один листок не свешивался со стола – всё лежало строго на своём месте.
Майор любил сортировать документы по своим правилам и поддерживать порядок, и его жутко бесило, когда что-то могло скоситься или уйти за край. Подобное могло помешать ему сосредоточиться на расследуемом деле, поэтому в кабинете постоянно царила чистота и порядок.
Что касается дела, которое рассматривал майор, то всё было намного интереснее. Тело убитого нашли спустя месяца после сообщения о пропажи человека. Изуродованный и гниющий труп доставили на суд мед экспертизу. Шея мужчины разложилась насквозь, как и некоторые другие части тела. Суд мед экспертиза постановила дело как несчастный случай и передала тело родственникам, на это дело было закрыто.
И оставалось бы оно закрытым всегда, но случилось непредвиденное. Год назад в полицию загремел школьник, одиннадцатиклассник, и загремел не из-за разбитого окна или поломанной парты, даже не за хулиганство, а за страшное преступление – убийство своего дяди. Дело начали расследовать, собирать улики, опрашивать свидетелей, убийцу – стандартная практика. Родители этому школьнику наняли адвоката, проконсультировались с ним. По закону случай могли свести к заседании суда по убийстве своего дяди во время истерики признался в участии в убийстве этого мужчины и ещё тридцати четырёх жертв. Дело снова пришлось поднять, ибо у общественности появились вопросы. Если, по словам Дани, он лишь сообщник, то кто тогда убийца?
– Товарищ майор Добронравов, – обратился к мужчине пришедший прапорщик, приложив ладонь к фуражке, – разрешите обратиться.
– Разрешаю, – ответил майор, приподнимая свою седую голову, чтобы посмотреть на обращающего прапорщика, который держал в руке папку. Майор, догадавшись, в чём дело, спросил:
– Новое исчезновение?
– Да, – ответил прапорщик.
– Докладывайте.
– Вызов поступил от Сони Алексеевной Хромовой. Её мать, Татьяна Михайловна Иванова должна была приехать к её семье на выходных, но её не было. Она исчезла, на звонки не отвечает, соседи не видели с пятницы.
– Квартиру обыскивали?
– Квартира в полном порядке. Вещи на всех местах, никаких следов переезда или побега. Она просто исчезла. Пока что предварительный вариант – похищение.
– Что насчёт улик?
– Пока в поиске. Выпавший снег затрудняет поиск.
– Ясно... Будем работать.
***
– Что-то ещё хотели спросить? – поинтересовался Мусоргский, сидя за своим столом.
Этот вопрос заставил Даню прийти себя после недавнего шока. Всё это время, пока он искал Дану, сестру Карины, он верил, что она жива. Вначале, Данька, правда, сомневался, ведь у него в голове вертелась мысль, что её вполне себе мог убить он. Однако, впоследствии он откинул эту теорию, потому что он бы тогда видел Дану, запомнил бы её, он же помнит всех его жертв.
– А... Что с ней произошло? – спросил Даня.
– Я же тебе сказал, умерла, что тут непонятного? – возмутился Модест.
– Но... как? Как она умерла? Её убили? – продолжал допытывать Данька главаря банды.
– Я подробностей не знаю. Я даже не помню, чья это бикса была. Вроде Лопуха, можешь у него спросить, если интересно, что там с ней произошло. Мне сказали, что умерла.
– Она не бикса, – возмутился Даня.
– Ну уж простите, я всех баб, которых братки сюда водят, не знаю. Их столько, что по пальцам не пересчитаешь.
– Но Дану-то запомнили.
– Случайно запомнил, потому что тётку двоюродную так звали. Она меня в детстве баловала, холила и лелеяла. Шикарная женщина.
– Ясно... Хорошо, спасибо вам огромное.
– Шеф! Ваньку повязали! – воскликнул вышедший из коридора коренастый парень лет тридцати. Это был Дудка, тоже, как и Мусоргский, заканчивал консерваторию, но играл не на фортепиано, а на трубе. А потом вообще ушёл в стеклодувы. Зачем – никто не знает, да и быстро прогорел он на этом деле, а потом и к Мусоргскому притёрся. Главарь его, как своего принял, как-никак, коллега, музыкант. Но, услышав историю её целиком, посмеялся вдоволь и окрестил его Дудкой. К слову, помимо бандитских разборок, Дудка и в ресторане «Весенний Ландыш» играл на трубе.
– Какого Ваньку? – спросил Модест, встав с кресла от этой новости.
– Встанька, который. Повязали и увезли на машине! Сам видел, прикурить вышел, а они его хвать – и упаковали в багаж.
– Менты что-ли взяли? Так он оттуда встанет. Посидит в обезьяннике, встанет и уйдёт. Не в первой.
– Да нет, это эти... Запаковали. Он же в прошлый раз на перестрелке двоих ранил, да так, что те в реанимацию отъехали. Вроде откачали.
– Капитошка, говоришь, тебя в больнице допрашивать приходили? – обратился Модест к Илье.
– Да, приходили какие-то фигуры в полицейской формы. Их ко мне, правда, не подпустили, врачи сказали, что слаб ещё, поэтому они врачей расспросили о чём-то и ушли.
– А как ты об этом узнал, что к тебе менты приходили?
– Через окно в палате увидел. Они ещё на меня поглядывали нехорошо, я сразу понял, что меня хотят взять. А потом я бежал.
– Сил на допрос у него не было, а на побег из реанимации...
– Меня в реанимацию не клали. Меня откачали буквально в машине, сказали, что я живучий. А потом к хирургу отвезли, он меня зашил и положили в травматологию.
– Может тебе помимо травматологии ещё в психиатрическом отделе полежать год-другой, а то у тебя явно признаки шизофрении и боязнь преследования.
– Да нет же, потом врач пришёл, я у него спросил, к кому приходили, а он ответил, что ко мне.
– С этого и надо было начинать. А то мало ли, что ты там в коридоре увидел. Подожди, а откуда в палате окно в коридор?
– Так вы же недавно деньги на ремонт больнице отдавали, – напомнил Дудка, – видимо, отремонтировали.
– Да? – удивился Мусоргский, – а, да, было дело. Я, правда, был уверен, что деньги до ремонта не дойдут... Ну, ладно, им же лучше. А точно не знаешь, приходили ли к тем двоим полицаи допрашивать?
– Этого не знаю... Я у врача побоялся спрашивать. А больше самому никак не узнать.
– Ну, по всей видимости, к тем двум другим тоже приходили, раз Ваньку-Встаньку решили схватить. Только на кой чёрт он им сдался? Что с него взять? Или они порезвиться над ним стали...
– Не знаю, – вмешался в разговор Дудка, – но я уверен, что те двое точно с недавней перестрелки. Я их в лицо видел. У одного шрам на всё лицо, а второй толстый такой...
– Так, ладно... Надо наведаться к этим Южанам и некоторые вопросы обкашлять. Только без лишнего шума, – объяснил шеф, – Так, ладно. Пойдут Бродяга, Пират, Бывалый, ну и ты, Дудка. Товарища своего нужно вызволять.
Южане была одной из преступных группировок в городе. Она заправляла некоторыми территориями на юге, но вечно хотела отвоевать себе кусочек от других, поэтому конфликтовали с ними все преступные группировки и полиция. Кто и как их крышевал – загадка, потому что шума от них было больше, чем от всех бандитских группировок вместе взятых. Как раз с ними и был конфликт у «Ландыша» по поводу территорий, так как они решили ставить палки в колёса честному ресторанному бизнесу шефа. А последние дипломатические переговоры привели к перестрелке и шуму.
– А нам можно? – нагло спросил Илья стиснув зубы, оттого, что резко дёрнул рукой.
– Ты лучше иди к Машке, она медсестра, тебе рану перевяжет, зелёнкой пупок помажет и в лобик поцелует. Куда тебе, дураку, с такой рукой на меринах (примечание автора: Наезд на "меринах" – выяснение отношения на мерседесах)? А?
– Я просто... В тот раз не...
– Ты тут будешь сидеть тише воды ниже травы, тебя в лицо знают, причём знают очень хорошо. Ты же у нас блатной, племянник майора, он твою рожу наизусть помнит. Небось после твоего побега портрет сам нарисовал по памяти и теперь ксерит и развешивает везде. Так что сиди и не высовывайся.
– А я? – спросил Даня осторожно, улыбаясь.
– Ты? – спросил шеф, – ты вообще на кой чёрт сюда пришёл? Тебя за решётку упекли, так ты в психушке отлежался и ходишь тут да лыбишься в наручниках своих. Не, Чучело, иди-ка ты домой и больше сюда не приходи. А то батя нам вставит по первое число. Даже крыша не спасёт.
– Так куда мы едем? – спросил Бродяга.
– Да там, – начал Модест, – есть их местечко около университета юридического. Они там расположились и сидят. У правосудия там мёртвая зона, не замечает оно их.
– А можете меня туда подбросить? – попросил Даня. Как только он услышал про юридический университет, сразу же воодушевился. Правда, сразу после этого, он вспомнил, как они с Кариной убегали от перестрелки бандитов, где как раз и ранили Илью. А если ему не изменяла память, у Карины как раз сегодня занятия для поступления в вуз.
– Тебе туда зачем? – спросил Мусоргский.
– За надом.
– Ты мне тут не хами, Чучело. Я бы тебя на месте бы грохнул, за твои выходки, так что отвечай, на кой чёрт тебе сдался этот юридический?
– Ну... Сегодня вроде у Карины дополнительные занятия в том институте. Я боюсь, что она может пострадать.
– А это кто?
– Одноклассница моя.
– Чего это ты так привязался к однокласснице? Неужели нравится?
– Наверное... Нравится.
– Нравится Карина, а спрашивает он про Дану.
– Так Карина – младшая сестра Даны. Поэтому и спрашиваю, пытаюсь найти старшую сестру.
– А... Ладно, Ромео, подвезём, только на рожон не лезть, мордой не светиться, наручниками не звякать. И как только высадим, ты сразу идёшь к своей киски. Понял?
– Она не киска. Она самая порядочная и прекрасная девушка, которая только может быть.
– Ой! Короче, усёк всё?
– Усёк.
– То-то же.
Выйдя из кабинета Мусоргского, Даня, Илья, Бродяга и Дудка направились в гараж за машиной. Илья решил проводить своих кентов и младшего братика.
Как только все начали загружаться в машину, Илья обратился к Дане:
– Ну, береги себя, Даня.
– Ты тоже, Илья, выздоравливай давай!
– С тётей Машкой обязательно. Деду привет.
– Передам.
Братья обнялись и, по какой-то непонятной причине, у обоих из глаз полились слёзы, будто они расставались навсегда, будто больше они друг-друга не увидят никогда. После слезоточивого прощания Даня заскочил в машину и закрыл дверь. Илья махал ему здоровой рукой, пока мерседес выезжал из гаража. Даня махал в ответ, пока и гараж, и ресторан «Весенний Ландыш» ни скрылся за другими высотками.
Машина, к слову, была новой. Красивый и всегда чистый салон машины, удобные и мягкие сидения и почти отсутствия какого-либо шума от двигателя. Для своего времени, этот мерседес был лучшей моделью. Ехали все тоже спокойно. Данька решил ещё в машине надеть капюшон и маску, чтобы никто не узнал.
Как только автотранспорт прибыл на место, Даня сразу спрыгнул и стал ожидать Карину. На часах было около восьми тридцати (по крайней мере, такое время показывали огромные часы на здании вуза), а занятия у Карины заканчиваются ровно в девять. Плюс к этому, она может задержаться на несколько минут.
«А что если она заболела? Или она выйдет вместе с Колей? – подумал Даня, – так, если заболела, то так даже лучше, значит, она лежит дома, в тепле и безопасности. Если она выйдет вместе со своим идиотом-парнем, то я незаметно прослежу, чтобы она спокойно дошла до дома. Не доверяю я этому типу, ох, этот Коля – тот ещё фрукт.»
Спустя полчаса из дверей показалась Карина. Даня всё это время сидел чуть ли не в кустах (чтобы его не заметили, разумеется). и смотрел на проходящих мимо людей. Увидев Карину, он осторожно проследовал за ней, чтобы проследить, чтобы она спокойно дошла до дома без происшествий.
Но как-только она свернула на дорогу домой, послышались выстрелы. Видимо, бандитские группировки, решили устроить разборки прямо около вуза. Люди кругом начали орать, толкаться и паниковать. Тогда Даня понял, нужно действовать.
Он резко дёрнул Карину, потянул за собой и уронил лицом впереёд в снег, упав телом на неё, прикрывая её своей спиной. После этого он прошептал:
– Спокойно, это я. Всё хорошо.
Карина попыталась повернуть голову, но Даня запротестовал:
– Тихо-тихо. Слушай сюда. Сейчас мы с тобой осторожно поползём отсюда к озеру. Там безопаснее будет. А потом я тебя доведу до дома, хорошо?
– А зачем на озеро?
– Поговорить надо.
– А по пути до дома, не?
– Ладно, пойдём.
Даня осторожно слез с Карины и, взяв её за руку, они пополз вместе с ней со сцены битвы. Ползли они спокойно, пока Даня не услышал рядом выстрел.
– Пригнись! – закричал он.
Карина тотчас упала головой в снег, защищая затылок руками, как её учили на Общей Безопасности Жизнедеятельности. Не зря она, отличница, конспекты записывала и всё учила на пятёрки. Пуля пролетела в метре от ребят и застряла в железном заборе.
– Пойдём, – сказал Даня, после чего, Карина последовала за ним. Даня то и дело оборачивался и следил за выстрелом. Кто-то уже окрашивал белый снег в алые оттенки, а кто-то и вовсе лежал в снегу. Даня старался сделать всё, чтобы Карина случайно не увидела всех подробностей этой перестрелке и поскорее вылезла оттуда живой.
Как только они выползли из квартала, то сразу пустились наутёк, как можно дальше оттуда. Пробежали они так до школы, пока Даня не остановился и не сказал, что тут безопасно. Оба тяжело дышали. Адреналин бил в виски. Холодный воздух обжигал горло, которым ребята глотали воздух.
– Ты как? – спросил Даня, немного задыхаясь, – не ранена?
Карина вся тряслась и начала плакать. Она закрыла ладонями лицо и завыла. Ей было очень страшно.
– Иди сюда, – сказал Данька, подойдя к ней с намерением её успокоить, – всё хорошо, всё нормально. Видишь? Мы живы и здоровы, всё хорошо.
Карина лишь стала завывать и в результате, уткнувшись лицом в плечо Дани, заревела ещё больше. Даня осторожно продел через её голову скованные наручниками руки и обнял её, поглаживая по спине.
– Всё хорошо, – успокаивал он её, – мы живы, видишь?
– Д... Да... Всё х-х-хорошо...
Так они простояли несколько минут, пока Карина не успокоилась немного. Даня осторожно освободил её от своих объятий и, убрав слезу с её щеки, сказал:
– Видишь, всё хорошо. Давай, я провожу тебя до дома, чтобы на тебя точно никто не напал.
– А... Завтра ты за мной придёшь? Утром?
– А как же Коля?
– Мы поругались. Я пошла домой с моими подругами, Ника и Вика.
– А, эти...
– Да, а он гулял с друзьями, и ему не понравилось, что я шла домой не с ним, хотя он меня даже не встретил после школы, как он делает каждый день. Он даже не предупредил, что его не будет. Просто утром отвёл и всё.
– Козёл...
– А как ты здесь оказался? Почему тебя не было сегодня в школе? Что произошло?
Карина обсыпала Даню вопросами, как снег обсыпал деревья, машины и здания, хотя и был конец ноября, погода была, будто середина января. Дане пришлось отвечать на все её вопросы. Он рассказал и про двоюродного брата, и про его поход в банде.
– То есть ты всё-таки бандит?
– Ну, я там скорее на побегушках. Для устрашения. Опять же, стрелки не всегда затевают с целью убить. Цель бандитских группировок не поиск потенциальных клиентов ритуального бюро с последующей доставкой. Там всё очень сложно и запутанно, но, в основном, моя работа заключалась в том, чтобы просто грозно постоять. Или выбить из кого-то дурь. Но это было редко...
Даня посмотрел на Карину, которая выглядела обеспокоенно его высказываниями о своём тёмном дельце.
– Если ты хочешь спросить, убивал ли я кого-то, то да. Я убил своего дядю. Больше я никого не убивал. За Илью сказать не могу, чем он там занимался последние несколько месяцев для меня загадка.
– А почему ты убил своего дядю? – спросил Карина, – неужели он перешёл дорогу твоей группировке и тебе пришлось его отстранить.
Даня на секунду замер и остался так стоять, как вкопанный несколько минут, после чего начал говорить.
– Он... - ответил Даня, всхлипнув, - он сам попросил меня об этом. Он... Сильно пострадал... Он упал с лестницы... И переломал себе позвоночник. Ему не повезло и его всего парализовало. Он мог только говорить. Я посетил его в больнице, и тогда он сказал мне «Ты меня любишь, Данечка?». Я ответил: «Да, дядя, я готов ухаживать за тобой всю свою жизнь. Поить, одевать, кормить, мыть, делать всё, что только нужно! Всё ради тебя!» Он улыбнулся и ответил: «Вот как. Значит моя жизнь всё-таки имела какой-то смысл. Всё-таки я смог как-то повлиять на чужую жизнь.» Я не хотел это слушать. Не хотел вникать, но он, усмехнувшись, продолжил: «твои родители считают меня обузой. Говорят, что им в тягость забота за мной.» Тогда я прокричал: «Я буду заботиться о тебе! Я буду всегда рядом с тобой! Да и Илья...»
Даня прервал свой рассказ и заревел, прикрыв ладонями глаза. Он проревел так несколько минут, пока не, хлюпнув, продолжил:
– Он лишь усмехнулся, но сказал, что тоже хочет постоянно быть вместе быть со мной и с Ильёй, ну, с его сыном. Но, он никогда больше не сможет ходить, даже двигаться самостоятельно не сможет. И он не хотел быть для нас с братом обузой, говорил, что у молодёжи должна быть своя жизнь. Да и жизнь парализованного для дяди была в тягость. Сколько я не уговаривал, дядя попросил у меня лишь одно: убить его. Он просил меня избавить его от страданий. И... Он попросил рассеять свой прах над тем озером, куда мы ходили. Это было его последнее желание. Тогда я украл пистолет отца. Незаметно взял его, когда он беседовал с мед персоналом. Он сказал: «Не плач, Данечка! Я всегда буду с тобой!» После этого, я ...
Даня не смог продолжать дальше. Он просто ревел как не в себя. Он не мог остановиться и всхлипывал. Карина осторожно подошла к нему и начала безмолвно гладить его растрёпанные непослушные волосы. Это всё, что она могла сделать в этой ситуации. Успокоившись наконец, Даня продолжил шёпотом:
– На шум сбежались родители и мед персонал... Именно в тот вечер на меня надели эти наручники. Дальше меня начали водить по судам и полиции. Оставляли на арест, водили к психологу, которая лишь называла меня монстром. Я ведь... И правда монстр... Я убил своего дядю!
Крик Дани разлетался по всей округе. Но никого рядом не было. Только он, Карина, и безмолвное сияющее озеро. Карина осторожно обхватила Даню за талию и обняла его. Он продолжал реветь, не смотря на то, как она прижимается к его спине и гладит по его светлым волосам.
– Я убийца, Карина, – прошептал Даня сквозь слёзы, – ты не заслуживаешь такого чудовища как я. Пуска и тому убийству были оправдания. Как бы сильно я не раскаивался, никакие молитвы, никакие мольбы не вернут мне моего любимого дядю... Он и его сын, Илья... Единственные в семье, кто любили меня, поэтому... Я так сильно волнуюсь за Илью. Когда он пришёл в полицейский участок, я перепугался за него. Боялся, что он сейчас упадёт замертво. Мне было даже стыдно ему в глаза смотреть. Вот такая я тварь!
Даня всхлипнул и продолжил реветь. Карина продолжила его утешать, сама не зная, что сказать. Он ведь в чём-то был прав. Совершил преступление, за которое теперь должен понести наказание, несмотря на тяжёлую травму его дяди.
Единственное, что могла сделать Карина, это крепко прижать его к себе и утешить, пока тот продолжал реветь. Ветер начал завывать, а снег медленно порхал над головами и ложился на землю. Зима наступала.
Домой Даня провожал Карину молча. Оба не знали, что сказать. Даня, потому что его до сих пор немного трясло, и он время от времени всхлипывал, а Карина, потому что поддерживать убийцу, несмотря на его инициативу, она не собиралась. Закон для всех един.
– Даня, – нашла наконец-то, что сказать Карина, – почему ты тогда до сих пор на свободе?
– Папа постарался... – ответил Даня, – меня признали сумасшедшим и отправили в психушку. Место так себе, но там я и отсиделся. Мне даже какие-то диагнозы поставили, вроде «повышенной тревожности» и «панической атаки». Вот.
– Почему твой папа тебя избил? Неужели из-за этой истории?
– Нет... Прости, я не могу об этом тебе говорить... Мне больно...
– Почему ты только сейчас мне об этом решил рассказать?
– Я к тебе привязался... Как бы это странно не звучало. Мне хорошо с тобой. Я чувствую себя спокойно и свободно, когда я с тобой.
Даня осторожно встал и посмотрел в глаза Карине. Он осторожно прикоснулся ладонями к её щекам и сказал:
– Карина, я тебя люблю!