Глава 4 "Ломая грани мифов"
Женщины почему-то любят гладить лезвие ножа, который их ранил.
(с) Джером Клапка Джером.
В моей жизни было множество странных пробуждений, начиная с предвкушения очередных тренировок и заканчивая объятиями безумного вампира. Видимо, именно поэтому сегодняшнее утро стало для меня лишь "немного отошедшим от нормы".
Первым делом я поочередно начала шевелить всеми конечностями, каждым пальчиком, ведь, кто знает, что могло прийти в голову гулю, потерявшему память.
Наверное, меня совсем не удивила бы картина обгладывающего мою руку Шэйна (или ногу – она помясистей), совершенно растерянный и виноватый взгляд: "прости, Венди, я просто проснулся и захотел перекусить, а тут так удачно ты". От представления данной ситуации вырвался ироничный смешок.
Убедившись, что все на месте, я осторожно открыла глаза.
Лучи утреннего солнца, вторгнувшиеся в мою комнату, красиво играли на потолке, создавая необычные узоры в тандеме с тенями.
Привстав и оглядевшись, я поняла, что нахожусь в комнате совершенно одна. За исключением, конечно, не покидающего меня чувства слежки, которое стало как нечто само собой разумеющееся. Если этой пиявке доставляет беспрерывно "сидеть на моем хвосте", то милости прошу, мне не жалко.
Куда больше сейчас волновал вопрос, куда исчез из моей постели упырь.
И, давайте, мы тактично проигнорируем то, как это звучит.
-"Некрофилка!" - мгновенно встревает альтер-эго.
На обследование квартиры ушло минимальное количество времени, единственным подтверждением того, что в моей квартире побывал гуль был знатно приуменьшенный запас мяса в холодильнике.
Конечно, я могла бы сейчас выпендриться, состроить гримасу безразличия и совершенно спокойно заявить, что мне наплевать на то, что происходит с этими сверх- идиотами. Однако, вот она правда, так смешно, демонстративно у всех на виду скользит по лезвию ножа - не стряхнуть, не вытереть.
Обречённо захожу на кухню и наливаю в стакан воду.
Сложно сказать в какой именно момент я окончательно сломалась и с каких пор «вызов келпи в домашних условиях» не вызывает страха или истеричного смеха, более того, происходящее даже не кажется абсурдным, ведь обмениваться номерами нынче не в моде.
-«Хоть статью в Викепедии пиши "призыв мужиков подручными средствами".» - хохочет альтер-эго.
Уныло проигнорировав надоедливый кусочек подсознания, я сделала глубокий вдох.
- Владыка и хранитель озера loch marbhtach, услышь мой голос сквозь источник жизни и явись на зов мой.
Иии...Тишина.
Повторив трижды, я, как полнейшая шизофреничка на последней стадии, смотрела в стакан, ожидая хоть каких-нибудь изменений.
Чтож, я пыталась.
От уборки меня отвлек внезапный грохот в ванной и множество, судя по интонации, ругательств.
- Do mhàthair (гельский/дословно: твою мать), кроуд! Я же просил расширить душевую кабинку, хоть иногда думай о ком-то кроме себя!
Я застыла, разглядывая вышедшего ко мне блондина, который непринуждённо выжимал волосы на ковер.
- Чем могу служить? - все так же с нотками раздражения.
-Ты знал, что Шэйн потерял память? - в ответ тишина, кременианец, наконец, перестал мочить мой ковер и, теперь, крайне удивленно пялился на меня. -Он был тут вчера, я встретила его недалеко от дома, он буквально прыгнул на мою машину, - пожимаю плечами, словно это что-то само собой разумеющиеся, - он не помнит ничего из того, что произошло после его служения Батори... Я подозреваю, что он не поверил мне и отправился на ее поиски.
-Кроуд...- мужчина подошел ко мне и немного наклонился, уставившись прямо в глаза, – ты притащила домой ничего не помнящего гуля? До меня дошел слух, что у тебя с данной расой какие-то проблемы.
-Теперь каждый будет мне об этом говорить? – все оставшиеся силы брошены на то, чтобы удержать его взгляд.
Я никогда не разглядывала глаза кременианцев, особенно, в те моменты, когда их сущность вырывается наружу. Сотни карих с бордовым отблеском сосудов лопаются, и из них вырывается голубое пламя, постепенно заполняющие всю оболочку, придавая ей приятное сияния.
-Ты даже не представляешь, какой головной болью стала для всех нас.
Голос Леита приводит в чувства, заставляя отвлечься от бесстыжего разглядывания его «зеркал души», если понятие «душа», вообще приемлемо, когда речь заходит о келпи.
-Ты переспала с ним?
-ЧТО? – последний вопрос полностью вернул меня в реальность. – Ты так сильно ударился головой, пока выползал из моей душевой?!
-Ударился я действительно сильно. – пожаловался блондин, потирая макушку. – Просто сегодня ты странная, слишком спокойная, немного растерянная и задумчивая, словно тебя, наконец, хорошенько...
-Пошел вон из моей квартиры! – демонстративно указываю на дверь – Все, что я хотела, я сообщила, а теперь, выметайся!
Загадочно улыбнувшись, кременианец направился в указанном направлении, более не проронив ни слова, но умудрившись разозлить меня своим выражением лица.
* * *
-Сегодня я хочу провести время дома! – Натаниэль замирает, удивленно смотря на меня.
-Что-то случилось? – беспокойство в голосе с головой выдает писателя.
-Ты не понял, – стараясь изобразить ласковую улыбку, провожу пальцами по шершавой щеке Скила , – я хочу провести время у себя дома с тобой. – тянусь к его губам, едва касаясь своими. – А по дороге мы захватим бутылочку вина и отпразднуем нашу годовщину.
-Но Венди, милая, – Натан немного отстраняется, – наша годовщина....
-Не порти момент! – перебиваю писаку. - Я хочу хорошо провести время со своим мужчиной!
К счастью, Натаниэль Скил редко спорил и, как правило, спокойно принимал все мои авантюры. Я прекрасно понимала, что он чувствует неладное, теперь я точно знала, что его молчание, не означает неведенье. Но он единственный, кто поможет мне отвлечься, кто хоть немного, ненадолго, вытеснит мысли о Кремено.
Почему я снова в это ввязалась?
Как так вышло, что попытка помочь одному вампиру вновь с головой втянула меня в сверхъестественные проблемы?
-«Да брось, Бэйт!» - хихикает альтэр-эго с галёрки. – «Признайся, что ты скучала!»
Вечера с Натаном всегда были словно бальзам на душу, непринуждённая беседа и покой.
Столь желанный и отвлекающий от всех проблем – покой.
Но не сегодня
Увы, не сегодня.
Пряный привкус дорогого вина вызывал тошноту, хотелось вскочить, распахнуть окно и встать на карниз, чтобы ветер трепал волосы, чтобы дух свободы наполнил сгнившую душу.
Я не слышала Скила.
Я не видела его.
Каждый раз, закрывая глаза, хотя бы на секундочку, я чувствовала совершенно другого человека.
Того, чьи голубые глаза не оставляли меня не на секунду.
Того, чей сладковатый запах преследовал меня, куда бы я не шла.
Того, чье имя царапало глотку.
Того, чей взгляд убивал надежду.
Того, кто, так часто крича о свободе, не смог забыть обо мне, заставляя Кассандру снова и снова принимать мой облик.
И вместо отвращения в голову лезут мысли о том, что я победила, пусть немного, возможно, почти незаметно, скорей всего, он этого не признает, но я заставила его, вынудила думать обо мне, хотеть меня, желать, несмотря ни на что.
Мне было душно, мне было противно.
Ругая себя, я пыталась понять, о чем говорит писатель.
Клянусь, я хотела, я мечтала забыть обо всем и посвятить себя ему.
-Ты в порядке, Венди? – отойдя от темы, Натаниэль слегка наклонился вперед, в очередной раз задавая вопрос, заранее понимая, что честного ответа не получит.
-В полном! – видимо, именно поэтому, я уже даже не пыталась выдать ложь за правду и просто сделала два больших глотка из своего бокала, проглотила, чтобы не чувствовать вкус, молясь, чтобы все проблемы покинули меня хотя бы до завтра.
Я запуталась, околела, почти сдохла в собственных желаниях и мыслях, единственный способ удержать реальность, последняя возможность не ударить в грязь лицом...Не спрашивай, не верь, просто следуй за мной.
Скилл тупо пялился на меня, смутное осознание того, что мои руки оплетают его шею совсем не смущают.
-Пожалуйста. – шепчут губы. Но о чем они просят? Чего на самом деле хотят?
Осторожно, ненавязчиво, толкаю мужчину в сторону спальни.
Отчаянная нужда не позволяла мыслить ясно.
Нужда в том, чтобы доказать, подчинить, заставить саму себя поверить в то, что Кай не единственный.
Не он хозяин моего тела, не ему мной управлять.
-Вен, что ты...? – писатель не успевает договорить, запнувшись об угол кровати, падает на мягкий матрац, и я вместе с ним, затыкая, заглушая его и собственную совесть поцелуем.
Просто не думай.
Просто отпусти.
Натаниэль теряет контроль, кажется, тоже отдается чувствам, но все еще осторожно, с по-детски смешной опаской.
-Венди, я не смогу остановится. – шепчет сквозь поцелуи.
И не надо.
Вместо ответа объятия, только бы не смотреть в глаза, лишь бы в последнюю секунду не потерять уверенность.
Пожалуйста, не тормози, Скил, умоляю, верни мне уверенность, заставить забыть о вампире и, клянусь, сделаю все ради того, чтобы ты был счастлив.
Поцелуи утратили почти девственную робость, стали более безумные, жестокие, требующие.
-«Растворись в нем!» – шепчет рассудок.
-«И вспомни о том, как целовал тебя вампир!» – с хохотом перебивает альтер-эго.
Горячие ладони скользят под подол платья, ласкают бедра, а я как дура отчаянно пытаюсь заглушить желание содрать с себя кожу в тех местах, что порочит писатель, уничтожая следы вампира.
Отдаться.
Оставить все в прошлом.
Прочь из сердца, прочь из головы.
Сквозь дымку отчаянья и непонятного желания различаю тихие хлопки, которые мигом отрезвляют и заставляют принять сидячие положение.
Увы, не причудилось.
Напротив кровати, в кресле, сидел мужчина. Его черные волосы были в полнейшем беспорядке, глаза поблескивали недобрым зеленым пламенем.
Прекратив аплодировать, вампир улыбнулся, обнажив заострившиеся клыки, очень медленно, то ли испытывая мое терпение, то ли позволяя прийти в себя, Кай развязал галстук и осторожно повесил его на подлокотник.
-Неплохо, лисенок, очень неплохо, я даже возбудился, наблюдая за вами. – каждое его слово отзывалось дрожью в теле.
Бред.
Он не мог.
Не настолько же Кай рехнулся.
-Какого черта ты тут делаешь? Как ты попал сюда? – наконец осознав, что происходит, Скил тупо пялиться на Кая, повторяя одни и те же вопросы, словно возвращение этого поганца напрочь лишило его рассудка и сократило словарный запас до тошнотворной банальности.
-О, все очень просто, мистер Скил. - улыбается кременианец в своей чертовой манере, выливая на бедного писателя чашу очевидного презрения и почти осязаемого отвращения, приправленных натянутой вежливостью. И ведь не придраться. - Видите ли, я вампир. - Кай улыбается, вновь обнажая острые клыки, напрочь решая меня возможности дышать, все происходящие казалось столь нереальным, столь глупым и невозможным, что я готова была поклясться, что это очередной дурацкий сон, фантазия душевно больной идиотки. -Мне более шестисот лет, - продолжает кременианец как ни в чем не бывало, - а в квартиру я просто телепортировался.
Истерический смех заставляет усомниться во вменяемости Натаниэля.
-Серьезно? Вампир? Ты же не думаешь, что я поверю эту чушь? А завтра ты напялишь пачку*, возьмешь волшебную палочку и представишься моей крестной феей? - писатель вытер проступившие от хохота слезы. - Проваливай отсюда, пока я не вызвал полицию.
-Ох, мистер Скилл, - Кай снова улыбается, и от этой улыбки по спине бегут ледяные мурашки, нарочно медленно он поднимается с кресла - каждое его движение, как фривольное касание ледяных пальцев по моей коже. - И вы ей верите? - пренебрежительный кивок в мою сторону заставляет альтер-эго бушевать, но я молчу.
Пока молчу.
Зачем-то жду, что будет дальше, заранее зная, сожалений от этих пауз потом не избежать.
- Неужели, вы, мистер Скил, правда купились на то, что эта девчонка прекрасный, добрый, светлый, - корчит рожу, смеется, откашливается, - простите, рыжий ангел? Вы серьезно верите, что она мисс добродетельность и мухи не обидит?
- Да! - следует незамедлительный ответ, непривычная решимость в глазах цвета крепкого чая пугает и заставляет чувствовать себя не в своей тарелке.
- А если я скажу, что это ложь? - его голос приторнее меда, самое время было бы вмешаться, поставить ублюдка на место, но я молчу.
Почему, черт побери, я молчу?
- Представьте, что ваша прекрасная, милая, добрая девушка на деле жесточайший наемный убийца, - продолжает полушептать полушипеть Кай, - вдруг окажется так, что она научилась отбирать жизни едва ли не раньше, чем говорить?
Натаниэль поджимает губы, напрягается всем телом, но смотрит в глаза вампиру без единого намека на страх или сомнения.
И впервые я завидую ему.
Завидую Натаниэлю Скилу.
Хотела бы я посмотреть на Кая с такой же непоколебимой уверенностью хотя бы раз.
-Я тебе не поверю. - звучит голос писателя, заставляя все мое нутро сжаться.
Не поверит.
Не поверит в то, кто я.
Не поверит, что я убийца.
С губ невольно срывается смешок, который не остаётся незамеченным для мужчин.
Кай ухмыляется, обреченно качает головой и почти мгновенно оказывается возле нас, поймав мой умоляющий взгляд, лишь смеется и, отшвыривая подушку, демонстрирует спрятанный под ней пистолет.
-Тогда, давайте, попробуйте оправдать ее.
Скил смотрит на пистолет, и его замешательство почти осязаемо.
-Дайте угадаю, - вальяжной походкой ублюдок подошел к комоду, - сейчас вы будете говорить, что это ошибка, бред, я все придумал и подбросил пистолет, однако, прежде, позвольте я ещё кое-что покажу.
Вампир открывает верхний шкафчик, достает оттуда серебряный клинок, брезгливо стряхивая прицепившиеся к нему трусики, и нагло улыбается.
-Таких вещиц не так много в нашем мире, клинок, освещенный кровью истинного проповедника, - тонкие пальцы скользят по лезвию, оставляя неровный порез, пара алых капель крови падает на пол, и рана затягивается прямо на глазах.
Что ты делаешь, идиот?!
- Вы озадачены, мистер Скил, - Кай кладет клинок рядом с пистолетом, - я объясню.
-Не смей! - рычу, сжимая зубы, получая в ответ лишь очередную ухмылку.
-Пистолет нужен для убийства людей, чаще всего она делает это на заказ, по велению своего папочки, - демонстративно закатывает глаза, - а вот с клинком интереснее, им можно убить вампира, оборотня, отрезать голову гулю или келпи - идеальное средство для борьбы со сверхъестественным.
-Что ты несешь?! – Скил трет переносицу, явно сдерживая очередной приступ истерического смеха. – Мужик, да у тебя проблемы, ты пьян? Как ты забрался в квартиру? Когда успел все это...
-Молчать. – спокойно, почти беззвучно, сопровождая изумрудными искрами из глаз и писака замирает, испуганно таращится то на меня, то на Кая, касается своих губ, делает нелепые движения, словно пытаясь разлепить рот.
-Ты совсем ополоумел?! – вскакиваю с кровати, прожигая ублюдка взглядом, наверняка, если бы я имела способность вот так вот убивать, от подлеца давно бы и кучки праха не осталось.
-И не шевелись, а то нанесешь себе травмы, и эта бестия вновь вынудит меня поить тебя своей кровью.
Испуганные карие глаза метнулись в мою сторону с немым вопросом.
-Да что с тобой не так? – до боли сжимаю кулаки, ногти впиваются в кожу.
Злость. Ненависть. Злость. Отчаянье...Страсть?
Кай хмурится, словно уловив мою последнюю мысль, делает шаг назад, отчаянно трясёт головой – глупая попытка вернуть самоконтроль. Ярко горящие зеленые глаза ясно дают понять – я по уши влипла.
-Услышь меня, агнец божий, - он смотрит на меня, отравляя воздух в комнате паническим безумием, проникая под кожу, нет, глубже, в душу, туда, куда не осмелилась бы сунуться даже я, - я готов сознаться, агнец, ибо грешен я, и согрешу вновь.
Он совсем рядом (перенесся?) - по коже мурашки, становится нечем дышать.
- Я мерзавец, но ты же знала это, так, агнец? Всегда знала, с первой нашей встречи. - мне страшно, мне было так страшно, но этот страх завораживал, по непонятной мне причине я ловила себя на диком желание стать к нему ближе, прямо сейчас, наплевав на все.
Что происходит?!
- Слышишь, агнец? Иисус завещал "возлюби врага своего", а церкви пропагандируют всепрощение. Так преступление ли это, агнец, - костяшки его пальцев скользят по моей щеке, медленно спускаясь к ключице, - разве плохо, что я, как и все, желаю быть счастливым, хочу получить хоть немного удовольствия?
Он тянется ко мне и шепчет прямо в губы:
- Я бы сказал, что мне хватит поцелуя, но ты же знаешь, агнец, это будет новой ложью. - он нависает надо мной и все, что нужно сделать - слегка податься вперед, утонуть в чувствах, ощутить вкус его губ - мед с виноградом - то, на сколько точно я могла представить это пугало и соблазняло одновременно.
Очнись, Бэйт! Он пьян!
Очевидно же!
Оглянись, дура!
Вы не одни!
Так почему же разуму так сложно взять контроль над телом? Почему я молча впитываю, тону, по собственной воле ломаю запреты, замки, кресты? Отчего слова, что шепчут запретные, ненавистные, неизвестно сколько раз проклятые губы врезаются в меня, стирая возможность мыслить?
- Услышь меня, агнец, услышь и донеси мою молитву до ушей Господних, искупи грехи мои, как искупишь грехи остальных, но знай, я не жалею! - жадно впивается в губы, роняя меня на кровать, прямо возле все еще обездвиженного Скила, до которого, почему-то, нет никакого дела, вырывает из груди стон, слегка отстранившись смеется. - Но все будет зависеть от твоего восприятия, агнец, доверься мне и обещаю, я заставлю тебя насладиться каждой секундой.
Во рту оставалась сладкая горечь - мед и виноград - чертова настойка!
Боковым зрением замечаю панику, страх, нереальный ужас на лице писателя.
Он поверил, да, он, наконец, поверил Каю, узнал правду, но понял ли ее?
-Ты моя! - рычит ублюдок, хватает за подбородок, заставляет смотреть в сияющие, безумные, бездонные глаза, он обнажает клыки и проворные пальцы, уцепившись за «собачку», тянут ее вниз, расстегивая молнию на платье. - Ты только моя! - ледяные пальцы скользят по позвоночнику. - Я не позволю этому слюнтяю забрать тебя!
Остановись!
Громким эхом прямо в его опьяненный разум.
Остановись, пока не поздно! Пока еще осталась под ребрами надежда, дай ей немного пожить, не души ее вот так!
Он замер, смотря мне в глаза, словно в них были все ответы, словно там, где-то в глубине находятся тайны вселенной, воспользовавшись этой странной паузой, я смогла высвободить руку, тело двигалось на автомате, быстрее, чем воспринимал рассудок, воздух разрезал звук звонкой пощёчины, но лишь увидев красно-синий отек на щеке вампира, который почти мгновенно стал заживать, я поняла, что произошло.
Мысли дикими птицами бились в голове, словно о железные прутья клетки, он не остановил мою руку, даже не пытался.
Тик-так.
Бежали секунды, а мы не двигались, и, если у писателя на то были веские причины, в следствии того, что он все еще был под гипнозом, то оправдания нашему ступоры не могло придумать даже язвительно альтер-эго.
Не сказав ни слова, мужчина приподнялся и встал с кровати.
-Приведи себя в порядок, - бросает из-за плеча, избегая моего взгляда, словно посмотри Кай на меня, и новая волна безумия захлестнёт его.
Нет, не его.
Нас.
Ведь как бы я не сопротивлялась, как бы не хотела признавать, но факт был фактом, я давно не чувствовала такой крышесносящей дрожи по всему телу и желания, что разливалось по венам жидким огнем.
Дрожащие пальцы с трудом подцепляют треклятую собачку на молнии, глупыми нелепыми, почти бесполезными движениями застегиваю платье, и замечаю, как вампир нервно дергает плечами от раздражающего звука застежки.
Кременианец поворачивается, подходит к Натану и садится на край кровати, безумные испуганные карие глаза следят за каждым движением вампира.
-Это сон, – слишком ласково и тихо шепчет Кай, проведя пальцем около виска писателя, - лишь сон, разыгравшаяся фантазия, слышишь? – он приподнимает Скила за подбородок и вынуждает смотреть в глаза, которые в очередной раз приобрели изумрудный цвет.
Натаниэль кивает, зачарованный пронзительным взглядом вампира, пока тот все так же тихо продолжает почти шептать:
- Ты же не поверил в это, правда? Это же все бред, вампиров не существует, и я никак не мог попасть сюда – еще один кивок и уже более расслабленная улыбка. – сейчас ты ляжешь спать, вырубишься сразу, как голова коснется подушки, забудешь обо всем, что тут произошло, понял?
Писатель снова утвердительно кивает, не спуская глаз с Кая.
-Ты просто перепил вина, а потом заснул и ничего больше не помнишь, ясно? – Кай улыбается, встает с кровати, - умничка, хороший мальчик, а теперь – белоснежные клыки сверкнули в полумраке – спать!
В ту же секунду писака, словно тряпичная кукла, рухнул на подушку и мирно засопел.
-Это слишком...-не было сил ругаться и кричать, хотя все внутри готово было порвать мерзкую пиявку на британский флаг.
-Спи. – его шепот проник глубоко под кожу, под черепную коробку, заглушая крик протеста и ярости, веки становятся тяжелыми, едва ли не свинцовыми и голова без сил падает на подушку, а мысли, отчаянные, наивные мысли из последних сил цепляются за угасающее сознание.
Чуть теплые неожиданно мягкие и, кажется, немного нежные губы касаются щеки в немом и наверняка уже приснившемся «прости».
* * *
Прости.
Одинокое, тихое, но такое оглушающие, что хочется упасть на колени и закрыть уши руками, только бы не слышать, только бы остановить.
Прости.
Как всегда, слишком гордая, прямая спина, исчезающая в темноте.
Остановись!
Такое немое, бесполезное, и пальцы, предательские, дрожащие пальцы прямо сквозь его надменность, его холод, его гордость....
Я резко распахнула глаза и села на кровать, потирая виски и пытаясь оценить обстановку.
Неужели все это был сон? Столь живой, почти осязаемый....
Конечно же сон, не мог же Кай действительно....
Понимаю, что в собственных руках что-то зажато, удивленно рассматриваю черную шелковистую ткань и посылаю кучу проклятий в сторону потерявшего совесть кременианца.
-«Самое время устроить ритуальное сожжение вампирского галстука!» – веселится альтер-эго, заботливо протягивая спички.
На глаза попалась аккуратно сложенная записка на прикроватной тумбочке, похоже, Натан проспал какую-то важную встречу, куча извинений, нелепых сюсюканей и предложение куда-нибудь выбраться вечером.
Чтож, отлично, по крайне мере теперь у меня есть время устроить разбор полетов наглой вампирской роже.
Быстро переодевшись и приняв душ, прихватив галстук и желание крушить, я направилась в гости к господину_ночному_кошмару.
-Кай! - костяшки пальцев отбивают ритм о его дверь. - Я знаю, что ты там! Открой!
Тишина.
-Кай, я серьезно! - сложив руки на груди гипнотизирую ручку. - Либо ты открываешь, либо я вхожу! Считаю до пяти! Раз...Два...Три... - все больше раздражаясь. - Слышишь меня, пиявка?! Уже было три! - пинаю злополучною дверь ногой. - Четыре, Кай! Четыре на ниточке! Четыре на иголочке...ПЯТЬ! - с силой надавливаю на поверхность и она, к моему удивлению, абсолютно спокойно поддается.
-Я хочу поговорить, гребанная ж ты пиявка! И я знаю, что ты дома! - вхожу в гостиную. - Кай, серьёзно, я пришла сказать, что ты перебарщиваешь! В том смысле, что я не наступлю на те же грабли во второй раз! Я не клюну на тебя, чтобы ты не делал! Але! Козел уровня Бог, ты меня слышишь? Я пришла сказать, что твои потуги бесполезны, я не куплю...
Фраза оказалась недоговоренной, прямо перед моим носом распахнулась дверь в ванную, и из нее вышел вампир, насмешливо приподнимая брови и зачесывая сырые волосы назад.
-Привет, пушистик, ты что-то говорила?
-Ты...ты...ГОЛЫЙ! - щеки покрылись румянцем, изумленно делаю два шага назад.
-Круто, а я и не заметил, прямо таки стою и думаю откуда такая сногсшибательная вентиляция.
-Ты...ты....какого черта? В нудисты подался?
-Нет, милая, - склонив голову набок кременианец рассматривает меня, - просто это моя квартира, и я волен делать в ней что захочу, даже такие ужасы, как принятие душа.
-Ты издеваешься? - кожа на щеках, кажется, вот - вот вспыхнет.
-«Глазки вниз, Бэйт, пользуйся моментом!» - хихикает альтэер-эго.
- Нет, что ты, пушистик, - продолжает ухмыляться подонок, - я просто хотел кое-что спросить, ты не против?
-Спрашивай! - а голос тонюсенький, едва слышный, а дыхание сбившиеся, словно после пробежки марафона.
-Как долго ты собираешься на меня пялиться, и как скоро до тебя дойдет, что можно просто отвернуться?
-Извращенец!
-Да что ты говоришь? – Кай качает головой, достает полотенце и обвязывает его вокруг пояса. – Это все, что ты хотела мне сказать?
-Зачем ты это сделал? Какого хрена вчера устроил?! – как можно громче, чтобы донести до него боль, чтобы вбить в наглую вампирскую голову, что я еще не сдалась.
Нет.
Не до конца.
Не повержена.
Но уже неправильная, давно испорченная и сломанная.
-Не благодари. – отворачивается, словно бьет по лицу наотмашь, отгоняя чувства и то, что нельзя произносить вслух.
-Зачем? – одними губами, почти беззвучно.
-Лисенок, – мужчина устало потирает виски, – ты ведь сама этого хотела, ты понимала, что рано или поздно тебе придется все рассказать, уйти или убить его. – Кай достаёт из мини-бара бутылку рома, наливает себе бокал и залпом его осушает. – Теперь ты знаешь, как он отреагирует на твой мир, так что, как я и сказал, можешь не благодарить, – усталый взгляд следит за бликами на бутылке, – просто проваливай из моей квартиры.
-Ты больной, Кай!
А ведь он прав, прав, и от этого так тошно, Натаниэль никогда не примет то, кто я есть, никогда не впишется в мой мир, всегда будет лишь помехой, и, как бы больно не было это признавать, козел сделал мне большое одолжение.
-Я ненавижу тебя. – ответ вновь полушепотом.
Это уже не просто жалкая попытка уязвить, нет, все куда хуже и бьет больнее, уже под дых, выбивая последний воздух, не давая сделать новый «глоток».
-Что? – еле слышно, пытаясь проглотить царапающий горло ком.
Он резко разворачивается, и я оказываюсь буквально в миллиметре от его носа, испуганно делаю шаг назад, одновременно с тем, как он подается вперед, позвоночник врезается в стену - отступать дальше некуда. Его ладони ложатся поверх моих щек, и слышу тихий почти шипящий шепот, пропитанный отчаянной злобой.
-Я ненавижу тебя, - он приближается, касается носом моего и продолжает шипеть почти в губы, - это ты виновата, ты виновата во всем! - его колено между моих ног, зло раздвигает бедра, - я ненавижу тебя, меня бесит каждый твой вздох, каждое движение, я презираю каждую порцию воздуха, что выпускают твои легкие, я ненавижу тебя за то, что ты со мной делаешь! - он прижимается ко мне всем телом и я ощущаю его напряжение в области паха, от чего становится безумно страшно, а дыхание так по-идиотски сбивается. – Я ненавижу тебя за то, что хочу с тобой сделать! - одна его рука опускается, скользит вниз и замирает на бедре.
-Ты больной! – повторяю, задыхаясь и едва слышно. – Ты окончательно рехнулся!
Вампир словно перехватывает мой взгляд, его руки исчезают с моего тела, и внезапно без них становится пусто и холодно.
-Я ненавижу тебя за то, что не могу сделать с тобой всего, о чем мечтаю против твоей воли.
И молчание.
Молчание длиною в жизнь.
Режущее под ребрами, разрывающее изнутри.
Кременианец делает глубокий вдох, наклоняется, утыкаясь носом в мои волосы, и никто не смеет нарушить тишину.
-Мы не будем вместе. – попытка убедить себя, не его, он и так понимает. – Никогда.
Кивок.
-Тогда зачем все это? – дрожа, но не пытаясь отступить, так глупо и наивно впитывая в себя его прохладу, утопая, задыхаясь в ней, надеясь продлить моменты близости.
Как легко и просто было бы сейчас уйти от реальности, забыться в поцелуях и объятиях, довериться нашему общему безумию, которое плещется на самом дне изумрудных глаз.
И он хочет, видно, что хочет, что готов откинуть выдуманные запреты, отдаться сладкому слабоумию, а что дальше?
Какая разница?
Сейчас лишь мы, одно дыхание, одно желание, но с губ срывается:
-Отпусти.
Он кажется не понял, нахмурился, всматриваясь в глаза, беспощадно давя последние отголоски рассудка.
-Отпусти меня.
- Я не держу. - устало, уныло, отчаянно.
Отступаю, выныривая из его личного пространства, иду к двери, не позволяя себе обернуться.
Кай не пытается меня остановить, да и зачем, если мы оба знаем, что ни к чему хорошему это не приведет.
-Будь добр, не делай больше так, –пытаюсь улыбнуться, – не заявляйся в мою квартиру без разрешения, иначе, обещаю, я найду какую-нибудь противовампирскую херню и буду везде таскать ее с собой.
Он, кажется, улыбнулся, хотел что-то сказать, но лишь покачал головой, направляясь к столику, где оставил бутылку.
Закрывая за собой дверь, я слышала, как звякнул бокал, может и мне сегодня стоит напиться?
Не верилось, что я смогла уйти, что нашла в себе силы отвернуться.
Победа, цена которой поражение.
Смешно и грустно одновременно.
Доставая мобильник, я, наверное, мало что соображала, но все внутри кричало, что мне необходимо развеяться, и я знала отличный способ.
-Привет, Дейви, поднимай свою голубую задницу и марш в центр, я хочу немного потренироваться.
Примечания:
*Па́чка — женский балетный костюм, состоящий из корсажа, застёгивающегося сзади на крючки и пришитой к нему многослойной юбки из жёсткого тюля, посаженной на трусики, обшитые полосками присборенного тюля.