Charter 22.
Внедорожник Макса миновал совевший туманом асфальт, несясь по нелюдимой узкой дороге.
Автомобиль Виктора остался у того злосчастного поместья, заложником поневоле которого стал и её хозяин.
Дастин с ничего не говорящей Грэйс сидели за заднем сидении. Молодой вампир с осторожностью обнял седоволосую, которая прикрыв дрожащие веки, облокотилась на его крепкую грудь, в которой она сыскала защищу.
Дастин сказал оборотню, что сейчас, самым безопасным и надежным для них местом будет его коттедж у окраины леса. Называть пристанище вампира безопасным Макс точно не хотел. Единственное, что ему хотелось — отвезти Мию в свой клан. В то единственное место, где ей уж точно никто и ничто не навредит.
Но Дастин смог уверить оборотня, что его крепость, это не просто крепость и защита, но проводник. Это то единственное место, о котором знает Виктор и, если он все вспомнит, а может и даже не забывал, то он непременно явится туда. А потому Мия должна быть там.
Парни смогли договориться с теми условиями, что хочет того бледнолицым или нет, но теперь Макс станет его гостем, который будет оберегать брюнетку.
Машина затормозила у просторного дома, высотой десять метров в длину, с мансардным этажом. Благодаря уклону цокольный (с фасадной стороны) этаж превращается (со стороны двора) первый этаж. Цоколь облицован гранитом, фасад отделан натуральным камнем и кустами лиственницей. С этой стороны из дома открывается великолепный вид на участок и лес.
— Приехали, — одними губами негромко прошептал Дастин, оповещая об этом вампиршу, которая никак не реагировала на него.
Мия, с мертвенной бледностью на мокром лице, сидела на переднем сидении, но душой и разумом она была в том мрачном тронном зале, где она в последний раз видела Виктора. Но ласковый и такой тревожный голос Дастина вернул её в реальность происходящего на данный момент. Девушка подняла глаза на зеркало; взгляд первым делом нашёл неподвижную Грэйс, который вампир продолжал ласково нашёптывать «мы дома».
Боль и огорчение исказили глаза Дастина, ведь никаких изменений по состоянию вампирша не подавала.
Тогда то, Чейз осторожно подхватил её на руки и вынес из машины. Мия проследила за исчезающей в доме фигурой размытым от появляющихся слез взглядом.
Выпустив из груди тяжелый вздох, Мия обернулась, переводя взгляд на Макса, который внимательными ореховыми глазами заглядывал в её блекло-голубыми.
— Спасибо огромное, Макс, — благодарно прошептала Мия, чей голос охрип из-за криков и режущего горло плача. — Ты выручил меня. Снова.
Но Макс лишь кратко покачал головой, давая понять, что за это его благодарить не стоит. Даже несмотря на то, что она и её сердце принадлежат другому — он пойдёт за ней и пламя и в воду. Он будет готов сражаться за неё. Чтобы не случилось.
— Ты дрожишь, — заметил Макс, обеспокоенным взглядом проходясь по её трясущимся рукам. — Давай зайдём.
— Н-нет... давай дадим им немного времени, — тихо вымолвила девушка, тоскливо смотря на огромный дом. — Я знаю, это им нужно.
Макс проследил за её взглядом. Через тонкие шторы проглядывались едва заметные очертания фигур, сливших воедино...
— Они встречаются? — на его вопрос Мия неспешно покачала головой.
— Они друзья, — ответила она, а затем чуть помедлив, добавила глубоким, проникновенным голосом, который предательски задрожал. — На самом деле гораздо больше — они семья.
— Ты...
— Хреново, Макс, — брюнетка усмехнулась. Так нездорово. Горько. — Ужасно больно. Я с трудом держусь, чтобы не зарыдать снова.
— Я чувствую, — отметил парень, видя застывшие слезы в её красных глазах, которые уже выплакали так много слез. Так много боли...
— Почему все так ужасно? — пробормотала Мия, смотря на него, как раненый оленёнок, не понимающий, за что заслужил пулю в бок. — Стоит только ухватиться за счастье, как оно вмиг ускользает от меня. Будто ему невыносимо находиться со мной, будто я для него триггер. Будто бы я этого не заслужила... — пробормотала она, досадливо сжав губы и прикрыв глаза, с которых пролились горькие слезы.
— Хей, — ласково позвал блондин, осторожно ухватываясь за её подбородок, — девушка-ястреб никогда не опускала крылья, никогда не сдавалась и ты не смей.
Её брови удивленно вздернулись, а дрожащие губы с изумлением раскрылись, когда ей с немалым трудом удалось вымолвить сиплое:
— Макс... ты и это помнишь.
В детстве они были настолько увлечены сериалом «Лига справедливости», что сами создали подобную игру, правила и даже изготовили костюмы собственными руками. Эта была не просто игра, а выбранные ими герои были не просто спасителями, а неким отражением их души, которая стремилась спасать и оберегать. Тогда ни он, ни она не имели сверхъестественных способностей, но у них было нечто больше — желание бороться с любым проявлением зла, которыми они преподносили частичку своего света...
Мия была ярой фанаткой девушки-ястреба, которая имела длинные пернатые крылья , маску, скрывающую её глаза, которые могли так много о ней рассказать, ну и самое главное — чуткое сердце, которое не знало, что такое сдаваться и отступать. И никто иной не мог вызвать с этой отважном супергероиней, чем его близкая подруга Мия.
— Я помню все, Мия, — мягко улыбнулся блондин.
А Мия... её охватил шок, потрясение, удивление. Ностальгия по детству объяла её в доброжелательные, светлые объятия, вкусно пахнущие сахарной ватой, сладкой клубники прямо с грядки невероятного огорода Джин и пряный аромат пирожком тетушки Хелен.
— Я знал,что за крыльями с шипами, которые ты огородилась от всего мира, скрывались пушистые белые перья, — заговорил Макс, осторожно хватая девушку за ледяную ладонь. — И ты с каждым разом доказывала это всем. Вспомни случай, когда ты в девять лет сломала копилку, чтобы подарить одной девочке плюшевого жирафа, которого родители не могли ей купить ей на Рождество. А как в тринадцать лет ты, не смотря на просьбы и тревогу тети, сбегала из дома для того, чтобы пообщаться с детьми из детдома, которым ты каждый раз приносила сладости и игрушки... И Мия могла поклясться, что сейчас, её легкие будто бы вновь ощутили эти незабываемые ароматы детства.
От удивления глаза Мии расширились, зрачки увеличились. Джин запрещала девушке ходить туда, просто потому, что она опасалась, что её кровинушка отгородиться от внешнего мира и закроется в себе. Но Мия делала все это тайком... и никто, никто не мог знать об этом. Потому произнесенное сейчас Максом очень поразило её.
— Да, я знал про это. Заметил один раз, как ты перелазила через забор, а затем с полной сумкой конфет неслась куда-то, — пояснил он с легким смешком. — Мия, ты никогда не отступала. Я убедился в этом ещё в детстве. Каждому из нас предоставлена определенная тропа жизни. Она может привести нас к снежным глыбам, зыбучим пескам, нескончаемому лабиринту, а может к уютному домику у ручья, волшебному лесу, или просторной поляне, усыпанной тысячами цветков. Я считал и буду считать, что все препятствия, с которыми нам предстоит встретиться — посильны нам, а значит, — мы способны их преодолеть. Мы в силах сделать это.
Его проникновенная, размеренная речь грела Мию, точно так же, как и его горячая ладонь согревала её обмерзшую от страха руку. Он делил с ней своё тепло и был готов подарить ей полный его запас, ведь другой был не в состоянии сделать это физически.
— Ты стал таким рассудительным... — прошептала Мия, находясь под настольгирующим и таким приятным аффектом его слов.
_ Так что же ты будешь делать? Какой способ выберешь ты? Идти вперёд или свернуть назад? — спросил Макс, как никогда жаждая вновь того самого оптимизма и настырности той самой бойкой девчонки из детства.
— Буду идти вперёд по своей тропе и бороться, — ни секунды не сомневаясь, не колеблясь и не задумываясь, уверенно промолвила Мия. — Буду бороться за своё счастье, которому придётся смириться и добровольно сдаться мне.
Легкий смех Макса залил собой пространство автомобиля, вмиг рассеивая напряжённую тяжесть свинцового горя. Мия не могла не улыбнуться в ответ своему другу.
— Вот такой настрой мне нравится больше, герой!
Девушка заглянула в его сверкающие глаза, цвет которых каждый раз менялся... то ореховые с переливчатым золотом по краям, то искрящие серо-зеленые, как сейчас.
— А какая тропа у тебя, Макс? — негромко спросила она.
Произрастая честно, такой вопрос для него самого был неожиданностью. Ему потребовалось пара секунд на размышления, прежде чем дать искренний и такой вселяющий заботу ответ:
— Кажется, она сводит меня с твоей, которую я буду оберегать. Теперь я буду делать это всегда, подруга, — улыбнулся оборотень. И впервые «подруга» звучало так просто и легко с его губ. Они оба поняли это, замерли в приятной тиши, позволяя этому слову раствориться в комфорте между ними.
Сжав его ладонь, Мия послала парню благодарную улыбку.
Однако в ту же секунду в её голове прозвучал один пытливый вопрос:
«А кто же будет оберегать тебя, Макс?»
Друзья, которые наконец разъяснили всё, позволив мрачному уголку в душе освободиться от боли, покинули салон автомобиля и направились в дом.
Внутри коттедж был также шикарен, как и снаружи. Идеальное убранство в изысканно молочно-шоколадной гамме. Четко расставленная мебель и ничего лишнего. Вот только подозрительно оглушительная тишина, которая, как холодок, окутывает всё тело.
Бесшумными шагами, они прошли внутрь. Мия застыла первой, вынудив остановиться и Макса.
В гостиной у окна стоял Дастин, который крепко обнимал Грэйс. Её плечи дрожали, но вампирша не позволяла ни единому звуку покинуть её горло, которое будто растерзали дикие кошки.
Стоило Мие выпустить наружу тихий вздох, как сероволосая мигом отстранилась от Дастина.
Брюнетка оглядела её всю, и каждый синяк, каждая царапина и кровоподтёк на её теле заставляли Мию чувствовать вину. Словно все эти повреждения ей нанесла её же собственная рука. Но ужас нахлынул в ту секунду, когда внимательные глаза Мии заметили свежее пятно крови прямо на груди ободранной в рукавах бежевой кофты.
— Грэйс... у тебя кровь, — испугано пробормотала брюнетка.
По неприязням причинам вампирша едва вздрогнула, исказив боль в глазах.
— Ты ранена? — спросила Мия, не зная, стоит ли ей сделать шаг навстречу, чтобы не спугнуть девушку, которая рефлекторно ухватилась за ворот футболки, и чуть оттянув тот вверх к горлу.
— Нет... это не моя, — глухо ответила та, всячески избегая проницательных и переживающих глаз Мии. — Я пойду в душ, — спустя пару секунд промолвила Грэйс, нарушая затянувшееся молчание, в котом никто не смел шелохнуться.
Сложно было назвать то, как передвигалась Грэйс. Она будто призрак парила над полом. Так тихо. Бесшумно. Безжизненно.
Когда вампирша проходила мимо Мии, та отметила, что она старательно обошла Макса, который в свою очередь, с нечитаемым выражением следил за каждым её движением, будто сейчас она была способна кинуться на девушку.
Мия не удержалась, поглощенная в надобностью помочь Грэйс, которую хотелось притянуть к себе и обнять крепко-крепко. Позволить ей выплакаться на своём плече, потому что девушка видела, что та остро нуждается в этом. Нуждается, но сама ни за что о подобном не попросит... Будет страдать в одиночестве, но рот не раскроет, чтобы попросить о помощи. Помощи, а не жалости, которые вампирша путает.
Мия осторожно схватила бледнолицую за ладонь и та остолбенела, замерев на месте. Её голова повернулась в сторону, блеклые сапфировые глаза остекленели, когда она впервые за это время взглянула ведьме в лицо.
— Тебе нужна моя помощь? — растерявшись мрачным холодом глаз напротив, шепотом спросила Мия.
— Нет, Мия, — вампирша вынула свою ладонь из тёплой человечной руки, которая от шока так и застыла в воздухе. — Достаточно помощи, — сухо оборвала она, кинув такой взгляд, что вся душа вывернулась наизнанку от этого колючего холода.
Грэйс исчезла за дверьми в самой дальней спальне на первом этаже, а Мия...
Парализованная от шока, боли, сожаления, чувства собственной вины и собственного презрения, так и застыла на месте, не в силах сделать вдох.
«Достаточно помощи».
Это было сказано с таким... презрением, окутанной ненавистью...
Но больше презирающего голоса ранил смысл двух сказанных слов.
Достаточно помощи. Достаточно. Помощи.
Это было обращение к самой Мии. Этой помощи было достаточно для неё — вот, что имела в виду Грэйс...
Она помогала ей, помогала, потому что Виктор просил её об этом.
«Она оберегала меня и спасала не раз... но меня не оказалось рядом, когда спасать надо было её...»
От боли в груди, Мия так сильно сжала пальцы, что ногти впились в кожу ладоней. Её глаза заслезились и она вынужденно прикусила щеку изнутри, призывая себя не плакать. Только не здесь и не сейчас. У неё будет время расплакаться за закрытыми дверьми спальни, если ей её выдадут в этом доме.
— Мия... — Макс хотел поддержать подругу, прекрасно понимая, что та ходит по краю срыва и вот-вот сорвётся вниз.
Но Мия не могла разрешить себе это. Это было бы несправедливо по отношению к Грэйс.
— Нет, — отрезала Мия, взглядом говоря другу, что не стоит ничего предпринимать. — Я заслужила это.
Затем взгляд синих глаз обратился на молодого вампира, под глазами которого залегли мрачные круги.
— Дастин... я прощу прощения за случившееся. Я пойму, если ты не захочешь видеть меня в своём доме, — твердо выговорила Мия, не подавая никаких признаков на душераздирающую бомбежку души. — Если Грэйс и тебе будет легче, я уйду.
Дастин, внимательно слушавший каждое её слово, молчаливо замер. Его темно-карие глаза внимательно всмотрелись в аквамариновые, которые блестели от появляющихся слез, которые девушка так усердно сдерживала.
В момент, когда Дастин резко встал напротив неё, поток воздуха будто перекрыли.
— Мия. Я никуда тебя не отпущу, — твёрдо сказал вампир, кладя ладонь ей на плечо. — Прошу не терзай себя в том, в чем ты даже не виновата, и... — сочувственный взгляд парня коснулся той самой двери, за которой скрылась вампирша, — просто дай ей время, хорошо?
— Конечно... — сглотнув горький комок, прошептала Мия.
Настала глубокая, неспокойная ночь. Даже звезды отказывались мерцать на небе, которые сгустилось мрачной тьмой.
Дастин выделил своим Мие комнату на втором этаже, а Макс захотел ночевать на первом, чтобы вдруг при экстренных ситуациях и незапланированных гостей, ему не приходилось миновать изогнутые, длиннющие лестницы .
Стены этого дома сегодня стали свидетелями безмолвных страдания и приглушённых рыданий. Почти каждый из присутствующих пытался связаться с Виктором: Дастин, который не переставая, пытался связаться с братом по ментальной связи и Мия, которая не унимаясь нашептывала имя Виктора, и молила его явиться в её сон. Явиться и сказать, что в него есть план, что он все предусмотрел, а потому так просто сдался.
Мия так отчаянно желала увидеть его и вновь услышать его голос, но ничего из этого, к сожалению, не получила. Вместо любимых серых глаз, лёгкой ухмылки на тонких губах и изысканной густой чёрной челки ей пришёл совершенно иной образ.
Образ мертвой Джин. Она была вся в крови, её глаза были белыми-белыми, как пустота. Её шея была вывернута под неестественным углом. Она тянула костяные руки к ней и что-то бормотала грубым шёпотом. Мия не могла пошевелиться, казалось, её руки и ноги обвернули колючие лианы, не давая шанса выбраться. А тем временем неузнаваемая Джин подходила все ближе и ближе, и теперь её слова звучали громче, отчётливее и ещё злее...
— Ты не спасла меня. Не спасла. Меня не спасла, — твердил монотонный голос, лишенный всякой жизни.
— Нет, прошу! Джин, прошу, не говори так. Я бы все отдала, чтобы ты сейчас была со мной. Я бы отдала за тебя свою жизнь, тетя! — кричала Мия, забываясь слезами и болью.
— Ты виновата! Ты! Ты уйдёшь вместе со мной! На твоих руках моя кровь. Это ты убила меня. Ты. Убила меня, — прошипела вплотную приблизившая мертвая Джин, чьи руки резко потянулись к лицу девушки.
Кошмар оборвался, когда с громким криком на гудах Мия резко присела на постели. С её лица стекал пот, сердце бешено гудело в груди. Она не поняла, что проснувшись, уже плакала и была не в силах остановить поток слез.
Девушка протерла рукой лицо, а затем её взгляд сфокусировался на дрожащих руках. Они по локоть были в крови. Ей казалось, что так оно и было...
Мия истерически закачала головой, зажмурилась.. Затем вновь открыла глаза, но «кровь» не исчезала. Точно также, как и страшное видение из кошмара не покидало разум. Ей стало душно, плохо, некомфортно. Мию замутило, и она не силах совладать с эмоциями, успела только нагнуться к небольшой корзинке рядом с кроватью и вырвать содержимое желудка.
После Мия не смогла сомкнуть и глаз. Ей было так страшно и больно вновь увидеть подобное, что самым верным решением этого избежать — было лишить себя сна...
Прошла ещё одна ночь. Вестей от Виктора так и не было.
Грэйс по-прежнему молчит. Не выходит из комнаты и ни с кем не говорит, лишь изредка перебрасывается парой слов с Дастином, который за эти два дня изменился до неузнаваемости: плечи поникшие, волосы взъерошены в беспорядке, слишком бледный, а взгляд... душа сжимается от него.
Дастин привёз её мольберт, краски и кисти. Он верил, что рисование хоть на немного поможет облегчить ей страдания. Он надеялся, что так и будет на самом деле...
Той же ночью, Грэйс действительно притронулась к мольберту. Смотрела на пустое полотно долго-долго и только после решила взять в руки кисть, которая минутами позже начала порхать над полотном. Вот только порхала кисть, словно однокрылая бабочка, которая еле держалась на лету.
Краски казались «грязными», рисунок, лишенный всякого смысла оказался сплошной тьмой. Бледные девичьи руки, с которых уже пропали синяки и ссадины, задрожали, как в лихорадке. Это и стало окончательной точкой её срыва.
Одним резким движением Грэйс ухватилась за полотно и разорвала его на части. На множество кусочков, которые никогда не воссоединить, впрочем, как и её истерзанную душу.
Затем... все тело вампирши напряглось, и она резко повернула голову в сторону. Она точно ощутила кого-то присутствие и чужой пристальный взгляд на себе. Но когда она подошла к панорамному окну и сдернула прозрачные белые шторы, никого поблизости не оказалось...
На улице стоял ужасный мороз. Прохладный ночной ветер игрался с подолом шелкового халата вампирши, чьи непроглядные глаза обводили каждый сантиметр местности.
Но опять же. Никого она так и не увидела.
Все были настолько поглощены в боль, сожаление, страх, волнение, шок, восторг от удавшегося плана, что упустили одну важную необъяснимую никаким разумным домыслом деталь...
Мия, которая так отчаянно кричала в замке Вуда, не причинила вреда ни одному вампиру. Крик сокрушительный, смертоносный крик в этот раз не подействовал...
.... и никто. Абсолютно никто не вобрал это во внимание, пропустив момент грядущих перемен. Роковых изменений.
Грядущих или грянувших?
Если второе, то как давно?
***
Слова Грэйс не выходили у Мии из головы. Вина медленно, но верно, поедала её душу, как самый настоящий каннибал.
Так продолжаться не могло. Мия собрала всю волю и смелость в руках и вошла в комнату к вампирше, которая повернутая к ней спиной, сидела на кровати.
Сероволосая, конечно же, знала, что это Мия потревожила её «покой». Но никакой попытки обернуться на неё, она не предпринимала, игнорируя или просто не беря в расчёт её присутствие.
— Я хотела попросить у тебя прощения, Грэйс, — набрав побольше воздуха в лёгкие, которые тут же начало жечь, начала Мия. — За всё... За то, что стала причиной твоей боли и одиночества. За то, что из-за меня ты лишилась его... — тише прошептала Мия с искренним сочувствием и виной смотря в прямую спину Грэйс, которую последнее предложение Мии заставило обернуться.
— Нет, Мия, — глухо сказала вампирша, заставив Мию обомлеть.
Девушке стало страшно за то, что этим самым уничтожающим нет придёт конец их дружбе, которая так и не успела полноценно начаться. А Мия очень... очень хотела бы, чтобы их отношения с Грэйс были не просто хорошими, а дружескими.
— Твоей вины ни в чем нет, — неспешно пояснила Грэйс, завидев страх и тревогу в аквамариновых глазах девушки.
— Ты все не так поняла. То, что было сказано там — правда, — сердце девушки остановилось, но когда Грэйс продолжила, то оно вновь ожило. — Но эта правда принадлежит другому времени. Далёкому и давно всем забытому.
— Не понимаю... — призналась Мия, подходя ближе к сероволосой.
— То, что происходило между нами с Виктором — в прошлом. Прошлом, которое миновало пол века назад.
Пазл сложился воедино. Рука, сжимающая лёгкие, ослабила свою хватку и Мия смогла полноценно вдохнуть воздух, в котором сейчас так остро нуждалась.
— Почему тогда ты не рассказала мне об этом? — это было просто любопытство, без доли обиды, недовольства или прочего. — Ладно, Вик... он бы никогда не стал. А ты?
— Мия, это было так давно, — вздохнула Грэйс. Её скучающие глаза были прямым подтверждением каждому сказанному ею слову. Но Мия и так верила ей. — И все это было отпущено нами. Это была просто страсть. Желание найти утешение через постель и только. Это все началось также спонтанно и быстро, как и закончилось. Мы оба понимали, что поступаем неверно. Не так, как должны были поступать сильные люди... не так, как в самом деле могли бы мы.
— Я и подумать не могла о подобном... — искренне признавшись, пробормотала девушка.
— Мы с Виктором друзья. Когда я была на тонкой грани от смерти, он подарил мне новую жизнь. И однажды, я совершила ужасную ошибку, обвинив его в немыслимом, сказав, что не спрашивая у меня разрешения, он подарил мне «вечные страдания», — голос девушки чуть понизился, приобрёл сожалеющие нотки. — Но я была не права, сказав это. В благодарность и просто потому, что я хочу навечно быть его другом, я пойду за ним даже в ад.
Но на самом деле она уже побывала в «аду» и перегорела там...
Присев на кровать рядом с Грэйс, Мия умолкла на пару минут затянувшейся, но никак не напряжённой тишины.
— Вы нечто большее, — негромко проговорила Мия.
— М-м-м? — другая перевела на неё задумчивый взгляд.
— Вы — семья. Самая настоящая, верная, преданная семья. Как крепкая цепочка, вы крепитесь маленькими прочными звеньями, никому не позволяя сломить вообще единство, — с придыханием проговорила Мия, заметив как медленно начинают «искриться» изумрудные глаза девушки.
— Грэйс?
Та внимательно посмотрела на Мию.
— Ты веришь в то, что мы справимся?
Отвечать на этот вопрос было так сложно. Особенно, когда в нем присутствовал слово «веришь». Грэйс потеряла эту веру ещё в том подвале, где все позитивное и сильное в ней безжалостно растоптали.
— А я верю, — глотая слезы, прошептала брюнетка. — Правда верю, и буду делать это за всех.
Тёплая ладонь Мии ухватилась за холодную ладонь Грэйс, которая в этот раз не возражала и позволила девушке сжать её.
— Мия, то, что я сказала тогда в коридоре — дурной всплеск ложных эмоций. Я не считаю тебя виноватой. Никого из вас. И ни в чем, слышишь? Значит и ты не смей винить себя в случившимся, — извинилась Грэйс, которую невероятно тронул этот заботливый и поддерживающий жест смертной девочки, которая так крепко сжимала её ладонь, будто таким способом хотела подарить вампирше своё тепло или вовсе забрать её боль себе. А может все сразу...
Дружба не зарождается из ниоткуда. Дружба — это сильное чувство, ни чуть не уступающее любви. Да, они разные в проявлении, дозволениях, выражении. Но дружба сильна по своему. По-особенному.
Не зря мы с детства заводим себе друзей. Кто-то уйдёт, несомненно, но самые верные навсегда останутся рядом. Они подложат своё плечо для опоры, протянут руку, чтобы поднять нас с колен, помогут словом запутавшемуся разуму, и в минутах горечи подложат свою грудь, чтобы позволить нам выплакать боль, которую они готовы разделить с нами. Они пойдут на все, чтобы сделать тебя счастливым. Друзья — это своего рода ангелы, которые посланы нам, чтобы защитить, уберечь. А раз дружба — это чувство взаимное, то защита и оберег тоже.
Для того, чтобы быть ангелом, не обязательно уметь летать, достаточно уметь любить, прощать и оберегать близких тебе людей...
• Мне очень не хотелось загружать вас тяжёлыми главными прямо перед самым Новым годом, поэтому я колеблилась стоит ли мне вообще выставлять что-то сегодня.
Но перечитав главу, я поняла, что во мне зарождается такой светлый, тёплый огонёк надежды. Я говорю это действительно, а потому и выставляю главу. Простите, что прошлая пришлась вам слишком тяжкой. Такое бывает, но за даже за туманом следует зарево.
. Друзья — это в самом деле ангелы и я рада, что в этом году, я обрела столько много ангелов, которым я не побоялась открыться. Мои искренние ангелы, которые не перестают меня вдохновлять своими отзывчивыми отзывами и тёплыми пожеланиями.
И я желаю этим ангелам не скрывать свои пернатые крылья и лететь к ждущим мечтам, поставленым целям, людям, которые заставляют их сердца биться чаще.
Вы — мои ангелы. И это ничуть не приуменьшение. Искренняя правда, которая заставила меня в самом деле прослезиться😭
Бесконечно ♥️♥️♥️