12. Одаренная
– Так, а оборотни нам на что? – непонимающе поинтересовалась Таня.
Джейкоб не дал Эдварду ответить.
– Если Вольтури не соизволят выслушать насчет Несен – то есть Ренесми, – поправился он, догадавшись, что Таня не поймет дурацкой клички, – их остановим мы.
– Храбрость, малыш, – это ценно, только учти: их и более опытная сила не остановит.
– Откуда вам знать, на что мы способны?
Таня пожала плечами.
– Твоя жизнь, тебе губить.
Джейкоб кинул тоскующий взгляд на Ренесми, которая до сих пор не слезла с рук Кармен (теперь над девочкой ворковала еще и Кейт).
– Она у вас необыкновенная… – задумчиво произнесла Таня. – Покоряет в два счета.
– Какая одаренная семья, – пробормотал Елеазар. Он постепенно ускорял шаг и теперь носился от Кармен к двери, мелькая передо мной почти ежесекундно. – У отца – чтение мыслей, у матери – щит, и совершенно особые чары, которыми нас приворожила ваша крошка. Не знаю, есть ли этому дару название, – а может, он обычное дело у вампирско-человеческих отпрысков. Нет, стоп! Какая вообще «обычность»?! При таком-то союзе?
– Секундочку! – воскликнул Эдвард потрясенным тоном, хватая Елеазара за плечо на очередном круге. – Что ты сказал о моей жене?
Елеазар вопросительно посмотрел на Эдварда, прервав свою исступленную гонку.
– Щит. Правда, я не уверен, она же меня блокирует.
В недоумении сдвинув брови, я посмотрела на Елеазара. Щит? А что значит, я его блокирую? Вот я стою перед ним, у меня и в мыслях нет обороняться.
– Щит? – в замешательстве переспросил Эдвард.
– Ну, Эдвард, сам посуди: если я ее прочитать не могу, не можешь, полагаю, и ты. Ты ее мысли сейчас слышишь?
– Нет… – растерянно ответил Эдвард. – И никогда не слышал. В ее «человеческой» жизни тоже.
– Никогда? – Елеазар изумленно заморгал. – Интересно… Видимо, мы имеем дело со скрытым талантом очень большой силы, раз он начал проявляться еще до перерождения. К сожалению, я не в состоянии пробиться через этот заслон и глянуть повнимательнее. Хотя, полагаю, он еще не развился – Белле ведь всего несколько месяцев от роду. – Елеазар смотрел на Эдварда почти сердито. – Небось, сама не подозревает, что делает. В полном неведении. Это ж надо! Аро гонял меня по всему миру за такими талантами, а вам оно само в руки приплыло – и вы даже не поняли. – Елеазар недоверчиво потряс головой.
Я нахмурилась.
– О чем ты? Какой из меня щит? Что это значит? – В голове крутились сплошные образы рыцарей в громоздких доспехах.
Елеазар, склонив голову набок, окинул меня внимательным взглядом.
– В свите нас всех подразделяли довольно строго. Хотя на самом деле классификация способностей слишком субъективна и бессистемна – ведь каждый талант уникален, поскольку неповторим. Однако твой, Белла, отнести к категории не так уж сложно. Оборонительные способности, которые помогают оградить от вмешательства какую-то часть хозяина, всегда называют щитом. Ты хоть раз проверяла свой дар? Пробовала блокировать кого-то еще, кроме меня и супруга?
Хотя голова моя теперь работала куда быстрее прежнего, ответ сформулировался не сразу.
– Оно действует, но не на все. Вот мысли… туда никому хода нет. Однако это не мешает Джасперу мудрить с моим настроением, а Элис – видеть мое будущее.
– Исключительно мысленная защита… – кивнул Елеазар, подтверждая свою догадку. – Ограниченная, зато сильная.
– Аро тоже не пробился, – вспомнил Эдвард. – Хотя тогда она была еще человеком.
Вампир изумленно уставился на меня.
– Джейн хотела причинить мне боль – и не смогла. Эдварду кажется, что Деметрий меня вряд ли найдет, и Алеку удачи не видать. Есть в этом толк?
– Еще какой! – кивнул не оправившийся от изумления Елеазар.
– Щит… – В голосе Эдварда послышалось глубочайшее удовлетворение. – Мне и в голову не приходило. Единственная, у кого я такое видел, – Рената, но у нее совсем иначе…
Елеазар слегка успокоился.
– Правильно, не бывает абсолютно одинаковых талантов, потому что и мыслит каждый по-своему.
– Кто такая Рената? И что она делает? – спросила я. Ренесми тоже заинтересовалась и, выгнувшись на руках у Кармен, поглядела из-за плеча Кейт.
– Рената – личный телохранитель Аро, – пояснил Елеазар. – Из нее получается очень действенный щит, и весьма прочный.
Я смутно припомнила стайку вампиров, вьющихся вокруг Аро в той мрачной башне. Среди них были и мужчины, и женщины. Все женские лица на той пугающей, неуютной картинке уже стерлись; одно из них, выходит, принадлежало Ренате?
– Интересно… – размышлял Елеазар. – Видишь ли, Рената – мощный заслон против физического удара. Любой, кто захочет приблизиться к ней – или к Аро (в минуту опасности она держится рядом, как приклеенная), – развернется с полдороги. Ее сила как будто отталкивает, хотя и незаметно. Просто вдруг понимаешь, что идешь не туда, куда собирался, и не помнишь, зачем вообще собирался. Этот щит она может выставлять на несколько метров. Кстати, Кая с Марком она тоже защищает, однако ее главный объект – Аро.
– И действует она не физической силой. Как и большинство наших талантов, ее дар – мысленный. Хотел бы я знать, если она попытается тебя свернуть с пути, кто из вас окажется сильнее… – Он покачал головой. – Впервые слышу, чтобы кто-то сумел устоять против Аро и Джейн.
– Мамуля, ты супер, – безо всякого изумления прокомментировала Ренесми, будто цвет платья назвала.
Я совсем запуталась. У меня ведь уже есть один дар? Сверхсамообладание, благодаря которому не пришлось мучаться, переживая первый вампирский год. Положено ведь по одному таланту на брата, или я чего-то не понимаю?
А может, Эдвард с самого начала был прав? Когда Карлайл еще не высказал догадку насчет сверхъестественности, Эдвард предполагал, что все дело в настрое и умении сосредоточиться.
Чья версия правильная? Неужели у меня есть еще дар? Которому даже нашлось имя и категория?
– А проецировать ты тоже умеешь? – заинтересовалась Кейт.
– Проецировать?
– Выталкивать наружу. Чтобы прикрыть кого-то еще помимо себя.
– Не знаю. Не пробовала. Я ведь не знала, что так бывает.
– И не факт, что получится, – поспешно предупредила Кейт. – Я вот сколько столетий тренируюсь, а самое большее, что могу – пустить разряд по поверхности кожи.
Я непонимающе уставилась на нее.
– У Кейт боевой дар. Почти как у Джейн, – внес ясность Эдвард.
Меня тут же отнесло в сторону, а Кейт рассмеялась.
– Я не садистка, – заверила она. – Но в сражении может пригодиться.
Слова Кейт постепенно обретали смысл, укладываясь в сознании. «Прикрыть кого-то еще помимо себя». Сделать свою непроницаемую черепушку убежищем для другого.
Вот Эдвард корчится на каменном полу в древней башне Вольтури. В отличие от остальных человеческих воспоминаний, это проступало отчетливо и отзывалось острой болью – как будто картинку выжгли у меня в голове каленым железом.
Получается, я могу не допустить, чтобы это произошло снова? Защитить его? Защитить Ренесми? Существует крупица вероятности, что я могу их обезопасить?
– Научи меня! – хватая Кейт за руку, вскричала я. – Покажи, как это делать!
Кейт поморщилась от боли.
– Попробую. Если перестанешь ломать мне кости.
– Ой! Прости!
– А загораживаешься ты здорово. Иначе давно бы дернуло. Совсем ничего не почувствовала?
– Это ты зря, Кейт. Она же не со зла, – процедил себе под нос Эдвард.
– Нет, совсем ничего. Ты пустила разряд, да?
– Да. Хм… Первый раз вижу, чтобы на кого-то – хоть смертного, хоть бессмертного – не подействовало.
– И ты сама этот разряд выводишь? На поверхность кожи?
Кейт кивнула.
– Да. Раньше было только на ладонях. Как у Аро.
– И у Ренесми, – подсказал Эдвард.
– Я долго тренировалась и теперь могу пускать его по всему телу. Хороший способ защиты. Любой, кто меня тронет, свалится, как от электрошока. Всего на секунду, правда, но и этого хватит.
Я вполуха слушала Кейт, а в голове вертелась одна мысль: неужели мою маленькую семью можно защитить, если я достаточно быстро научусь? Какое было бы счастье с такой же легкостью освоить умение выставлять этот щит, с какой я освоила остальные тонкости вампирской жизни! Человеческий опыт не подготовил меня к тому, что, бывает, все получается само собой, и я не надеялась, что такое везение продлится долго.
Никогда еще я ничего не желала с таким жаром, как обрести способность обезопасить своих любимых.
За раздумьями я не сразу обратила внимание на безмолвный диалог между Эдвардом и Елеазаром. Очнулась, только когда Эдвард спросил уже вслух:
– А хоть одно исключение можешь припомнить?
Я обернулась, пытаясь понять, о чем он, и увидела, что остальные тоже в недоумении смотрят на них двоих. Они стояли друг напротив друга, Эдвард подозрительно всматривался в лицо Елеазара, чем-то недовольного, но явно чувствующего неловкость.
– Ты плохо о них думаешь, – сквозь стиснутые зубы выдавил Елеазар. Я удивилась внезапной перемене настроения. – Если ты прав… – снова начал он.
– Эту мысль ты сам подкинул, не я, – перебил Эдвард.
– Хорошо, если я прав… Даже не представляю, что это значит. Перевернется весь мир, который мы создали. И вся моя жизнь. Я ведь был одним из них.
– Ты действовал из лучших побуждений.
– Какая разница? Что я натворил?! Сколько жизней…
Таня, успокаивая, положила руку Елеазару на плечо.
– Друг мой, посвятите и нас. Я тут же отмету все сомнения. Ни один твой поступок не заслужил такого самобичевания.
– Если бы… – пробормотал Елеазар и, вывернувшись из-под ее руки, снова засновал туда-сюда по комнате, еще быстрее, чем раньше.
Таня последила за ним глазами, потом обратилась к Эдварду.
– Тогда ты объясни.
Эдвард кивнул и принялся рассказывать, не сводя напряженного взгляда с Елеазара.
– Он пытался понять, зачем Вольтури выступают против нас таким огромным отрядом. Обычно так не делается. Да, мы самый крупный из всех когда-либо противостоящих им кланов, но ведь и раньше кланы объединялись в борьбе, однако, несмотря на численность, особого сопротивления Вольтури оказать не могли. Да, наши узы крепче, но и это мало что меняет.
Елеазар вспоминал, как и за что выносили приговор другим кланам, и у него начала вырисовываться схема. Которую никто другой в свите Вольтури распознать бы не мог, потому что сведения поступали от Елеазара к Аро в конфиденциальном порядке. И повторялась эта схема приблизительно раз в столетие.
– В чем она состояла? – подала голос Кармен, так же неотрывно следившая за Елеазаром.
– Аро не всегда принимает личное участие в карательной экспедиции. Однако в прошлом, стоило Аро кого-то заприметить, через какое-то время обязательно обнаруживались неоспоримые доказательства злостного нарушения закона в том или ином клане. Старейшины вызывались самолично проследить, как вершится правосудие. И вот тогда, почти полностью истребив весь клан, Аро даровал прощение кому-то одному, чьи помыслы, по его словам, полны раскаяния. И всегда оказывалось, что именно этот вампир обладает особенно ценным для Аро талантом. И ему всегда находилось место в свите, где он быстро проникался благодарностью за оказанную честь. Исключений не было.
– Наверное, лестно чувствовать себя избранным? – предположила Кейт.
– Ха! – презрительно выпалил на бегу Елеазар.
– Есть в свите одна вампирша, – объяснил Эдвард этот странный возглас, – по имени Челси. Она способна влиять на чувства, которые мы испытываем друг к другу. Ослабить или, наоборот, укрепить эмоциональную привязанность. Заставить тебя почувствовать неразрывную связь с Вольтури, желание быть одним из них, угодить им…
Елеазар вдруг остановился.
– Мы прекрасно понимали роль Челси. В бою она разрывала товарищеские узы между союзническими кланами, чтобы нам было легче справиться. Если невиновные члены клана перестанут чувствовать тесную связь с виновными, можно вершить правосудие без лишней жестокости – виновных наказать без боя, а невиновных пощадить. Другого способа избавить клан от необходимости сражаться целиком, кроме как разорвать эмоциональные связи, не существует. И вот для этого нужна была Челси. Мне применение ее дара всегда казалось свидетельством гуманности, милосердия со стороны Аро. В свите она, наоборот, укрепляет связи, сплачивает нас – и это хорошо. Мы действовали более слаженно. Легче уживались друг с другом. И снова ожили старые воспоминания. Я тогда все ломала голову, почему свита с таким рвением, чуть ли не с обожанием служит старейшинам.
– Насколько силен ее дар? – настороженно спросила Таня, обводя взглядом по очереди всех членов своей семьи.
Елеазар пожал плечами.
– Нам с Кармен удалось уйти… – И тут же помотал головой. – Хотя все остальные связи, кроме любовных, куда более уязвимы. По крайней мере, в обычных кланах. В нашей семье они заведомо прочнее. Отказ от человеческой крови помогает нам стать цивилизованнее, формируются семейные узы, основанные на любви. Так что нас, Таня, ей вряд ли удастся расколоть.
Таня кивнула, и Елеазар продолжил:
– Я заподозрил, что раз Аро предполагает присутствовать лично и привлечь такую толпу, он настроен не карать, а прибрать к рукам. Прибыть самому, чтобы взять действо под контроль. И прихватить всю свиту, чтобы защититься от такого сильного, богатого талантами клана. Но тогда остальные старейшины останутся в Вольтерре без прикрытия. Риск слишком велик, кто-то может воспользоваться. Значит, выход один – идти вместе. Как еще Аро проконтролирует, чтобы обладателей самых ценных способностей оставили в живых? Ведь хочется же… Наверняка хочется…
Голос Эдварда прозвучал чуть громче выдоха.
– Судя по тому, что я прочитал у него в мыслях прошлой весной, сильнее всего на свете Аро хочет заполучить Элис.
Я ошеломленно открыла рот, в голове заплясали давние кошмары: Элис и Эдвард, закутанные в черные плащи, стоят безмолвными тенями по обе руки от Аро, с чужих холодных лиц на меня смотрят налитые кровью глаза… Это увидела Элис? Как Челси вырывает с корнем ее любовь к нам, а вместо этого внушает преклонение перед Аро, Каем и Марком?
– Поэтому сбежала Элис? – Голос дрогнул на ее имени.
Эдвард прижался ладонью к моей щеке.
– Не исключено. Чтобы помешать Аро обрести самое желанное. Уберечь свой дар от его загребущих рук.
Услышав встревоженное перешептывание Кейт и Тани, я вспомнила, что они ведь не знают про Элис.
– Ты ему тоже нужен.
Эдвард пожал плечами с несколько нарочитым спокойствием.
– Не настолько. То, что я могу, у него уже есть. И сперва ему придется найти способ подчинить меня своей воле. А это маловероятно. – Эдвард усмехнулся.
Елеазар нахмурился: ему не понравилась такая беспечность.
– Твои слабости ему тоже известны. – Он перевел взгляд на меня.
– Не стоит сейчас об этом, – поспешил сменить тему Эдвард.
Елеазар, не обращая внимания, продолжал:
– И твоей супругой он наверняка заинтересовался. Не мог его оставить равнодушным талант, позволяющий еще в человеческой жизни противостоять самому Аро.
Эдварду ход его рассуждений явно не нравился. Мне тоже. Аро достаточно пригрозить Эдварду, и я выполню все, что старик пожелает. И наоборот.
Выходит, смерть – это еще легкий исход? По сравнению с пленом…
Эдвард все-таки сменил тему.
– Думаю, Вольтури только этого и ждали. Предлога. Какого именно – все равно, ведь план уже разработали. Поэтому Элис и увидела их выступление еще до того, как Ирина пришла с доносом. Решение уже было принято, ждали только надуманного оправдания.
– Если Вольтури злоупотребляют доверием, которое возлагают на них все бессмертные… – пробормотала Кармен.
– Какая разница? – воскликнул Елеазар. – Кто в это поверит? Даже если удастся убедить остальных, что Вольтури слишком много на себя берут, что это изменит? Кто выйдет против них?
– Есть тут горстка безумцев, которые хотят попытаться, – съязвила Кейт.
Эдвард покачал головой.
– Вы здесь только как свидетели, Кейт. Что бы ни задумал Аро, вряд ли он готов ради этого поступиться репутацией Вольтури. Как только мы разобьем его обвинения, он вынужден будет оставить нас в покое.
– Разумеется, – обронила Таня.
Слова Эдварда, судя по всему, никого не убедили. На несколько долгих минут воцарилось молчание.
А потом я услышала шорох шин по асфальту и их приглушенный шелест на подъездной дороге Калленов.
– Ох, черт! Чарли! – вырвалось у меня. – Может, гости пока побудут наверху…
– Нет, – глухо произнес Эдвард. Глаза его были устремлены на входную дверь, но взгляд обращен куда-то вдаль. – Это не он. Элис все-таки прислала Питера и Шарлотту. Так что готовимся ко второму раунду.