Ненависть Любви...

Ренесми. Всем привет! Разрешите представиться такая вся из себя уникальная, единственная и неповторимая – Ренесми Каллен. Имя-то какое, а? Спасибо мамочке. Знаете, может это и смешно, но мне оно нравится. Хотя, с легкой руки Джейка, вся семья зовет меня Несси. Тоже ничего. Джейк – он классный! И он – только мой. Я же говорила, что единственная в своем роде. Покажите мне хоть одну девчонку, у которой есть такой вот, тоже не совсем, хм... обычный Джейкоб. Если я захочу, он сделает для меня все. Он никогда не говорит об этом, да это и не нужно. Даже когда я была совсем крохой, я знала, что он – мой, целиком и полностью. Приятно! А ведь имея в родственниках все семейство Калленов (в особенности, если вспомнить о Розали), я никогда не буду испытывать недостатка в обожании и потакании любому своему желанию. Просто Джейк, он не такой как они, он – другой, и относится ко мне иначе. Хотя, я редко думаю об этом, вы же не задумываетесь, почему солнце светит, а река течет и ветер дует. Это нормально и так было всегда, так? Вот и Джейк – он всегда рядом, неизменный и надежный. Мой.Я люблю свою семью. Мы все похожи. И хотя мы постоянно вместе, у всех нас есть свои маленькие тайны. Когда я была помладше, было интересно отгадывать их, это как загадки в детских книжках, мучаешься, ломаешь голову, а потом раз – и правильный ответ. Это было клево. Вот только в секреты мамы и папы я никогда не лезла. Не хочу. Они не только родители – они самые лучшие друзья. Не такие как Джейкоб. Джейк, он иногда как... слепой, как человек, глядящий на солнце, видит только ослепительный свет, но не замечает деталей, а мама и папа... Я знаю, их любовь никогда не помешает им все принять, понять и простить. Ну, и уважать, конечно. Так что мне не нужны их секреты. Зачем? Они любят друг друга – это главное, остальное не для любопытных, рано выросших девчонок. Ну, вот мы и подобрались к самому интересному, сейчас удивлять буду. Помните, я говорила, что уникальная, ну и бла-бла-бла, все в этом роде? Хотите узнать мой возраст? Ха! Чуть меньше 4 месяцев! Нормально, да? Уверена, на свете нет второго существа, которое бы росло также быстро. С другой стороны, где вы встретите такую необычную пару, как мои родители? Выгляжу я, правда, лет на пять, а вот что творится в моей бедной голове... Это мой главный секрет. Никто даже не догадывается, что выражение «обманчивая внешность» применимо ко мне на все сто, и что это я только с виду такая малявка. Сама я оцениваю свой возраст лет на 14, может, и побольше. Об этом моей милой особенности никто еще не знает. Я мастер маскировки! Хотя Джейкоб, похоже, вот-вот догадается. Ну, для него это проще, чем для других. Он как-то чувствует меня. Родители... Иногда я думаю, что они все знают. Просто уважают мое, прямо скажем, ребяческое нежелание говорить об этом. Дают возможность самой принимать решения. Остальные - в счастливом неведении. Им, похоже, всем так хотелось ребенка в семью, что когда они его заполучили, крышу им снесло окончательно. Особенно – Розали. Если бы было можно, она бы меня законсервировала в моем теперешнем состоянии на пару сотен лет, пока не наигралась бы досыта. Мда-а... что-то я разошлась. Подростковые комплексы, вы же понимаете. Все так сложно и запутанно, иногда нелегко оставаться вменяемой и адекватно реагировать на происходящее. Тут едва успеваешь справиться с очередным подростковым «заскоком», а Эсме лепечет о больном животике или подсовывает в качестве очередного развлечения набор антикварного столового серебра (до сих пор прикалываюсь, вспоминая, во что я его превратила). Я верю, что в конце концов все утрясется. Я умная и уже много чего знаю. Ха, да если бы Карлайл узнал, сколько книг уже я прочла (уж поверьте, для меня существует масса альтернативных способов получать информацию, совсем необязательно просиживать ночи напролет в библиотеке). Да, так вот Карлайл, безусловно, был бы самым счастливым дедом на свете. Мне известна его теория о таких, как я, и поэтому я просто жду, а что еще остается? Я не сказала им об истинном положении вещей из чистой подростковой - тьфу, надоело-то как! - вредности. К тому же, у них сейчас из-за меня и так куча проблем.Знакомая Калленов стукнула Большому Боссу в Италии о моем существовании. Ее глупая история о бессмертных младенцах вызвала страшный переполох. Всем страшно. Мне – стыдно. Сама уже не знаю, почему молчу – не признаюсь. Насколько бы все стало проще. Но ведь, наверное, все еще можно исправить? Как считаете? Блин, стыдно-то как! Они все готовятся. Похоже, к смерти. Родители молчат. Только смотрят и целуют в макушку. Может, все-таки не знают? На днях, отец застукал меня в кабинете Карлайла с увесистым томом учебника по психиатрии (срочно надо было проверить одну теорию). Минут десять сидел рядом, молча и с большим интересом смотрел на комедию, которую я пыталась разыграть поубедительнее. Ну, я, типа, люблю книжки с картинками - в томе как назло не было ни одной – спектакль был провален с треском! Потом усмехнулся, встал и вышел. Пришлось плестись следом, мысленно благословляя тот факт, что когда дело касается меня, все многочисленные таланты нашего семейства терпят полный крах. И то хлеб. Не хватало мне еще тотального контроля со стороны читающего чужие мысли отца... А вот мама... Она – другая. Не такая как остальные. Самая молодая, самая красивая, самая молчаливая, самая, самая... Она - моя мама. А еще в последнее время я стала замечать, что она все время о чем-то напряженно думает. Иногда у нее в глазах - ах, вы бы видели ее глаза! таких нет ни у кого из Калленов! - что-то будто вспыхивает, она проводит по ним рукой, это похоже на... как будто она отгоняет непрошенные мысли или воспоминания. Иногда она уезжает. Всегда одна. И ни разу не сказала правду - куда и зачем. Врет, я это точно знаю. Иногда я чувствую ее не хуже, чем Джейк – меня. С ней что-то не так. Как и у меня, свои тайны.Сегодня у нас наконец-то день Х. Они пришли, ну, в смысле, Большой Босс со товарищи. Я стою рядом с мамой и Джейкбом, кручу головой. Здесь все, даже стая. Джейкоб взъерошен и напряжен, о чем-то говорит с мамой, почему-то возникает стойкое ощущение, что сейчас мы будем делать ноги. По моему – глупо. Но у мамы и Джейка другое мнение, они явно о чем-то договорились. Мама верна себе – темнит до последнего. Впереди, из предрассветных сумерек волной накатывает... Даже не знаю, как это описать. Это красиво, величественно... неумолимо. Оттуда несет отчетливым запахом смерти. Не хочу. Если бы могла, зарычала бы не хуже Джейка. Прижимаюсь к его теплому боку. Становится лучше, он оглядывается и подмигивает. В этом весь Джейк – он скорее отгрызет собственный хвост, чем позволит мне испугаться или, не дай Бог, заплакать. Я подмигиваю в ответ. Как и всегда, у нас полное взаимопонимание. Волна впереди останавливается, замирает. Тишина. Глубокая, оглушительная тишина. Внезапно я буквально слышу, как мама сжимает ладони в кулаки. Очень крепко, она наверняка пропорола кожу, если бы была человеком - у нее уже лилась бы кровь. Я скашиваю глаза – так и есть. Белые косточки суставов просвечивают сквозь сияющую кожу, напряжена так – просто страшно стоять рядом. И вдруг отчетливо понимаю – это не страх. Я ее такой еще не видела, она сейчас чем-то похожа на Джейка – их обоих просто колотит от ненависти. Но у нее еще что-то... Я хмурюсь, не могу понять... Сейчас она совсем другая, совсем не похожа на мою маму. Прищуренные глаза (алые – вот круть!), пристально смотрят вперед. Похоже, она что-то разглядывает. Ладно, поглядим... Я потихоньку карабкаюсь Джейку на спину. Это не так просто, как вы, может, думаете. Наконец, усаживаюсь, откидываю со лба волосы и смотрю. В первый момент – ничего, сплошная темная масса. Оглядываюсь на маму – без изменений, она никого сейчас не видит, кроме одного... А, вот и он. Здрасте!Странно, как я могла затормозить до такой степени? Не иначе, затмение на мою бедную голову... Смотреть здесь можно и нужно только на него. Остальные – их нет, просто масса – серая и безликая. Он – впереди. Вздернутый подбородок, небрежная, расслабленная поза. Волосы темной, тягучей волной – по плечам. Глаз не разглядеть. Веки опущены, о чем-то напряженно думает, зуб даю. Убеждена – его спокойствие просто игра, его выдают трепещущие крылья носа, когда он судорожно втягивает воздух (спрашивается, зачем?). Тааак, сегодня не твой день, девочка, ты, реально, тормозишь. Да ведь это и есть тот самый ужасный, зубастый, как-то там еще, Большой Босс, одним словом – Аро, так кажется? Вот и познакомились.Гляжу – не могу оторваться. Ощущения – как будто прыгнула со скалы, как ребята в Ла Пуш. Отчетливо понимаю, впереди – пучина, бездна, да как угодно назови – ничего не изменится. Не вырваться, водоворот все сильнее... затягивает... Он – тьма, смерть, уничтожение. Страха нет. Почему-то нетерпение, предвкушение. Сейчас, сейчас, еще немного, пусти же меня... Я забываю дышать, вся – в нем. Усилие... сжимаю кулаки, рывок... Вот оно...Величественный зал... Элис, отец... мама... Аро держит ее за руку... Его ладони дрожат, он вздрагивает, быстро отходит... Нет! Он же... убегает от нее! Темнота... Башня... Высоко... Он стоит один, в голове – ярость и отчаяние... Гранитная балюстрада крошится под аристократически тонкими, почти прозрачными пальцами... Еще... Дальше... Ожерелье, нестерпимый блеск камней в узкой, уже знакомой ладони... Подносит к лицу, смотрит на них так, как будто решает судьбу мира... Краем сознания вдруг понимаю, что прекрасно знаю это украшение. Сегодня мама одела его. Впервые. Так это... подарок? От него?В моей голове происходит маленький термоядерный взрыв. Приходит понимание... Я отбрасываю всякую осторожность и грубо, одним усилием, прорываюсь вперед. Опять вижу его – раздавленного... Да, именно так, и не как иначе. Он умирает, сгорает, бьется в агонии... И меня накрывает. Мне впервые страшно. Разве Смерть может страдать? Умирать от... любви? Это что, возможно? Я кидаюсь дальше... Вот, наконец-то... Аро и светловолосая вампирша - Ирина? - о чем-то говорят... Его безжизненные глаза вспыхивают, пальцы до хруста стискивают друг друга. Он опять прежний и одновременно - другой. Сияет как... солнце. Он опять – тьма, но... с сияющим светом в алых глазах. Уже знакомая усмешка кривит жесткие губы... Все.Я выныриваю в этот мир, почти ослепшая, оглохшая, судорожно хватаю ртом воздух, пытаюсь собраться. Получается как-то не очень. Внутри страшный кавардак. Тысяча мыслей и чувств одновременно кричат на разные голоса, я даже не пытаюсь разобраться в этом хаосе. Не сейчас. Потом. Сейчас – главное. Это – Аро Вальтури. Он страстно влюблен в Беллу Каллен. Мою маму. Он пришел за ней. Вот теперь, действительно – все. Мне не надо смотреть на них, чтобы видеть. Всю жизнь, мне были так интересны тайны других, и я так бережно обходила стороной тайны собственных родителей и, что? Сейчас кроме этих двоих я – единственная, кто понимает, что здесь происходит. Внутри все скручивается в тугой узел и просто плавится от боли, от бессилия, ненависти и... восхищения, непонятного желания быть ближе, смотреть, чувствовать... Ужасно. Это же моя мама. Я смотрю на нее и вижу ее любовь к папе, ко мне. Ничего не изменилось, она – та же. Меня немного отпускает. Я опять, уже в который раз, отшатываюсь от ее тайн. Нет. Не буду, не имею права. Смотрю на него. И меня накрывает во второй раз.Я ясно вижу, через что он перешагнул, как его ломало, как яростно рушил он все, чем жил до того, как оказаться здесь. Как страстно сейчас верит и надеется... На что? Я понимаю, что сколько бы я еще не жила, вряд ли мне суждено увидеть существо более прекрасное и ужасающее. Невероятный, глыба страстей. У меня в кровь искусаны губы. Я больше не могу! Прекратите это! Он что, совсем не понимает? Слепец, он же опоздал... Он ничего не изменит... Ни сейчас, ни через тысячу лет. Объясните же ему это! Он заслужил это. Выстрадал. Ничего. Тишина. Наконец, он поднимает глаза. В них – прежнее высокомерие, но и понимание, усталость, упрямство..., нежность. Их взгляды встречаются. Я чувствую, как исчезает, растворяется где-то, где мне нет места, моя мама. Пугаюсь совершенно по-детски и тянусь за ней туда, захлебываясь плачем тоже совершенно по-детски:- Мама...Она опускает ресницы и опять здесь, вся моя, наша...Издалека долетает уже знакомый, почему-то больно цепляющий, переворачивающий все внутри голос:- Ну что же, любимая, представление начинается...Вздыхаю с облегчением. Все. Все почти закончилось. Пусть он развлекается. У мужчин свои игры. Пусть играет... Должен же он чем-то заниматься в ближайшие несколько лет? Ничего, для таких, как он, это так мало. Для меня – достаточно, чтобы вырасти и не шокировать окружающих. Да, Аро, ты совершил ошибку. В первый раз, когда решил познакомиться с девушкой Беллой Свон. Второй раз, когда пришел за Беллой Каллен. Потому что встречала тебя здесь не она. Ты не нужен ей. А вот малышке Ренесми Каллен... Слышал о такой? Ничего, ты еще услышишь и не раз. Обещаю, тебе будет интересно. Я не позволю угаснуть свету в твоем мире. Я сама стану этим светом и будь уверен – тебе понравится.Они ушли. Великолепно срежиссированное представление было отыграно блестяще. Все были довольны. А режиссер... Он уходил последний. Легко и непринужденно, скользящей походкой вампира. Уходил, унося с собой удовлетворение от хорошо проделанной работы, сожаление о несбывшемся и надежду. На краю поля, прежде чем сделать последний шаг и скрыться среди деревьев, он обернулся, одним стремительным взглядом охватывая пространство позади себя. Они стояли все так же неподвижно. И она была там. Далекая и холодная. Пылающая. Звезда. Рядом, на огромном волке сидела маленькая девочка, дочь, ожившее пламя. Аро моргнул. Почему-то показалось, что сияние малышки не уступает, оно было таким же ослепительно-прекрасным, но трепетным, согревающим, живым и дарящим надежду. Он с недоумением провел рукой по глазам, выругав себя за этот мелодраматический жест и исчез, унося в груди предчувствие счастья.__________*Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла.