1:1
Music:Gasolina
Голова гудела, словно в неё вбивали гвозди. Тяжесть в веках мешала открыть глаза, но я заставила себя сделать это. С потолка свисала тусклая лампа, раскачиваясь от лёгкого сквозняка. Стены из тёмного кирпича, запах табака и машинного масла. Я не была дома.
Рядом со мной стоял Диего.
Я резко приподнялась, но тут же поморщилась — плечо пронзило тупой болью. Чёртов выстрел. Злость кипела в крови, адреналин не давал чувствовать слабость. Я обвела глазами комнату, пытаясь вспомнить, что произошло. Гонки. Авария. Выстрел. Каулитц.
— Где я? — голос прозвучал хрипло.
Диего сложил руки на груди, глядя на меня с холодной, едва сдерживаемой яростью.
— В поместье "Ястребов". Ты чудом не сдохла.
Я сжала челюсти. Отлично. Я в логове врага.
— Где моя машина? — процедила я.
Диего молчал. Мне это не нравилось.
— Где моя чёртова Ferrari?!
— У японцев, — сказал он так спокойно, что меня передёрнуло.
— Что? — сердце пропустило удар.
Я скинула с себя одеяло и с трудом встала на ноги. Голова закружилась, но я не собиралась валяться.
— Какого чёрта она у них?!
Диего смотрел, как я едва держусь на ногах, и только усмехнулся.
— Спроси у Каулитца.
Этого имени было достаточно, чтобы в моей груди вспыхнул пожар ненависти. Этот ублюдок!
— Где он? — спросила я, сжимая кулаки.
— Скоро будет здесь. И ты, и он — оба вляпались по самые уши, — Диего сузил глаза.
Я чувствовала, что мне это не понравится.
Дверь со скрипом распахнулась, и в комнату вошёл он.
Каулитц.
Глаза сами нашли его фигуру. Высокий, с лёгкой усмешкой на губах и небрежной походкой, будто это он хозяин комнаты, а не я пленница в его логове. Глаза встретились, и в них плескалось что-то между скукой и азартом.
— Очнулась, рыжая? — с ухмылкой бросил он, засовывая руки в карманы.
Я сжала кулаки так сильно, что ногти врезались в ладони.
— Где моя чёртова машина, Каулитц?
Он медленно качнул головой, будто заранее наслаждался моей реакцией.
— Слышала же. У японцев.
— И ты просто отдал её?! — в голосе звенела ярость.
— Точнее, проиграл, — небрежно ответил он, делая шаг ближе.
— Ты что, охренел?! — я рванула к нему, забыв про боль в плече, но Диего схватил меня за локоть, удерживая на месте.
— Спокойнее, детка, — протянул Том, глядя на меня сверху вниз.
Ярость застилала разум. Этот ублюдок оставил меня без самого ценного, что у меня было. Моей Ferrari. Моего красного зверя.
— Ты пожалеешь об этом, Каулитц, — прорычала я.
— Уже боюсь, — усмехнулся он, явно не воспринимая всерьёз.
— Так, хватит, — резко перебил Диего.
Голос его был низким, холодным, наполненным сталью. Том повернул голову к нему, и даже я замерла на мгновение.
— Вы зашли слишком далеко, — продолжил Диего, скрещивая руки на груди. — Из-за ваших разборок чуть не полегло полгорода. Мы вас терпели. Но этому конец.
— И что? — Том вскинул бровь. — Лишишь нас сладкого?
Я почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Диего шагнул вперёд, и внезапно напряжение в воздухе стало невыносимым.
Диего смотрел на нас с Каулитцем так, будто ему уже осточертела вся эта клоунада. Скрестив руки на груди, он смерил меня тяжёлым взглядом, затем перевёл его на Тома.
— Вы оба ответите за это.
— О, давай, Диего, — протянул Том, склонив голову набок, — наказание? Ты же знаешь, я люблю жёсткие игры.
Я скрипнула зубами. Этот ублюдок просто нарывался.
— Заткнись, Каулитц, — рыкнула я.
— Или что, рыжая? — ухмылка на его губах была такой самодовольной, что мне захотелось её стереть. Кулаком.
— Или я добьюсь, чтобы ты ответил за мою машину, — процедила я, чувствуя, как в груди разгорается новый виток ярости.
— А, так тебя только Ferrari волнует? — с притворной обидой выдохнул Том, закатывая глаза. — А я-то думал, ты переживала за меня.
Диего резко ударил кулаком по столу, заставляя нас обоих заткнуться.
— Вы оба — проблемные дети, — его голос был низким, угрожающим. — И мне это надоело.
Дверь снова открылась, и в комнату вошёл Маршел.
Тяжёлый, мощный, с тем самым взглядом, от которого у новичков в банде подкашивались колени. Он молчал, но от одного его присутствия воздух в комнате сгустился.
— О, ещё один судья, — пробормотал Том, закатив глаза.
Маршел медленно перевёл взгляд на него, и на секунду мне даже показалось, что Каулитц сжалился.
— Я уже слышал об этом цирке, — наконец заговорил Маршел, его голос звучал спокойно, но с оттенком стали. — И мне плевать, кто из вас первый начал. Вы оба заплатите за этот бардак.
Я сжала кулаки.
— Это он...
— Мне не важно, кто, — перебил он. — Вам обоим нужно напомнить, кто здесь принимает решения.
— Да что за... — Том скривился, но Диего поднял руку, заставляя его
— Раз вы не умеете держать себя в руках то никакой поставки. В этом месяце вы оба не будете поставлять наркоту как вы поняли денег тоже не будет от них.
— ЧТО?! — рявкнул Том, сделав шаг вперёд.
Скарлетт почувствовала, как к её губам подкрадывается усмешка.
— Вот уж действительно наказание... — протянула она с фальшивым сожалением. — Как же я это переживу...
Том бросил на неё убийственный взгляд.
— Заткнись, Рыжая.
— Ой, какой злой. Это из-за машины или из-за того, что мне плевать на эти чёртовы поставки?
— Хватит. — Маршел посмотрел на них обоих так, что даже Том сжал зубы и отвернулся. — Вы оба остаетесь здесь. И если я хоть раз услышу, что вы опять сцепились, пожалеете.
Скарлетт пожала плечами. Ну, она и так не собиралась никуда ехать. А вот Том... он выглядел так, будто сейчас кого-нибудь прибьёт. Её это забавляло.
От лица Тома:
Злость кипела внутри, руки чесались что-то разнести к чертям. Я рванул к выходу из особняка, желая просто сесть в машину, вдавить газ и выместить ярость на дороге.
Но на месте, где обычно стоял Мустанг, была пустота.
Я осознал это с секундной задержкой.
В груди все сжалось.
Где. Моя. Тачка.
Где, нахрен, мой Мустанг?!
И тут меня накрыло.
Я с силой ударил кулаком по ближайшему столбу, даже не почувствовав боли.
— Рыжая тварь... — прошипел, тяжело дыша.
Я сверну ей шею.
Но сначала верну свою чертову тачку.
Звон. Один. Второй. Третий.
— Да возьми ты уже трубку, черт тебя дери! — зло рявкнул я, вжимая газ.
Сука. Эта рыжая дрянь угнала мой Мустанг. Мой, блять, Мустанг.
Где она нахрен его нашла? Впрочем, это уже неважно. Главное — догнать и выбить ее из-за руля, пока она его не убила. Или пока я ее не убил.
Снова набрал номер.
— Чего? — раздалось в трубке ленивое, откровенно насмешливое.
Я чуть не сломал телефон в руках.
— Ты охуела?! Верни его назад, рыжая сука, пока я тебе шею не свернул!
В ответ — смех. Веселый, даже довольный.
— Ой, да заткнись. Знаешь, я даже удивлена... — голос ее был легким, наглым, как будто мы тут не о краже машины говорим, а о херне какой-то. — Я думала, ты гоняешь на каком-нибудь ведре, а тут... даже неплохо. Я впечатлена.
Сука.
— Тебя впечатлит удар по твоей пустой башке, если ты сейчас же не развернешься!
— Да ладно тебе, Каулитц. Я же знаю, как ты любишь этот Мустанг... — ее голос стал тише, мягче, и это меня бесило еще больше. — И теперь я буду кататься на нем, раз свою тачку ты мне просрал.
Только не это.
— Не смей, блять!
Трубку сбросили.
Я яростно швырнул телефон.
— БЛЯДЬ!
Сука, убью. Реально убью.
Я рву со двора особняка «Ястребов», едва не выбивая ворота, и сразу давлю на газ. Черный **Dodge Charger** разрывает тишину ночи, утопая в темноте трассы.
Спереди несется мой **Мустанг** — точнее, теперь это её чертов Мустанг.
Сука, да она совсем охренела!
Я сжимаю руль так, что костяшки белеют. Если бы взгляд мог убивать, она уже валялась бы в кювете.
Вижу её голову в боковом зеркале. Она прекрасно знает, что я за ней, но даже не пытается сбавить скорость. Нет, наоборот, газует, явно наслаждаясь каждым проклятым метром, что отрывает у меня.
— Рыжая стерва...
Я выруливаю правее, пытаясь обойти её, но она резко перестраивается и блокирует мне путь.
— Ах ты ж...
Я давлю сильнее на педаль газа, двигатель рычит, но прежде чем я успеваю на что-то решиться, сзади вспыхивают красно-синие огни.
Сирена.
— Да ну нах*р...
Где-то глубоко в душе я понимаю, что влипли.
Я резко торможу, а передо мной Скарлетт делает то же самое. Полицейская машина заходит сбоку, блокируя дорогу, и ещё одна выезжает сзади.
Всё. Оторваться уже не выйдет.
Я хлопаю по рулю, зарычав:
— Эта чертова сука...
— Руки вверх! — раздаётся голос копа в мегафон.
Скарлетт выходит первой. Медленно. Нагло. Даже с поднятыми руками она умудряется выглядеть так, будто всё под контролем.
Я открываю дверь, но не успеваю сделать и шага, как меня хватают и грубо заламывают руки за спину.
— Да пошел ты нах*р! — огрызаюсь, но получаю жесткий толчок.
— Спокойно, дружок, — цедит коп, защёлкивая наручники.
Я перевожу бешеный взгляд на Скар. Она тоже в наручниках, но, в отличие от меня, ухмыляется.
— Ну что, Каулитц, не ожидал такой подставы? — мурлычет она, когда нас ведут к патрульке.
— Ожидал, но всё равно собираюсь свернуть тебе шею, как только мы выберемся, — рявкаю в ответ.
Она хмыкает, делая вид, будто ей плевать.
Я зажмуриваюсь и выдыхаю. Чёрт. Влетел по-крупному. И всё из-за этой суки.
Весь путь до участка я смотрю в окно, пытаясь придумать, как выпутаться. У меня нет ни документов, ни нормального объяснения, какого хрена мы гнали, как бешеные.
Когда нас заводят внутрь, я вижу, как один из копов говорит с кем-то по телефону.
Точно. Диего.
Как только он узнает, что мы здесь, он сожрет нас заживо.
Я бросаю взгляд на Скарлетт. Она, кажется, наконец понимает, в какой жопе оказалась.
Я ухмыляюсь.
— Готовься, рыжая. Теперь нам обоим п**дец.
— Поздравляю, Каулитц, теперь ты официально идиот.
Скарлетт сидит на скамье в камере, привалившись к стене, и лениво наблюдает за мной. Вид у неё не самый свежий: волосы растрепаны, рукава куртки задраны, лицо усталое, но в глазах всё та же насмешка.
— Лучше заткнись, Скар, — огрызаюсь, проходя к решётке и оглядывая коридор. — Из-за тебя я сижу в этом сраном участке, и я клянусь, как только выберусь отсюда, тебе конец.
— Конечно, конечно, — тянет она, скрестив руки на груди. — И что ты сделаешь, Каулитц? Врежешь мне? Задушишь? Или... — она хитро щурится. — Может, ты так злишься, потому что тебе понравилось, как я рулю твоей малышкой?
Я медленно разворачиваюсь к ней, сжимая кулаки.
— О, ты нарываешься, Рыжая.
— Нарываюсь? — Она делает невинное лицо, но в глазах пляшет чертов огонь. — Ты просто бесишься, потому что я лучше тебя.
— Да пошла ты.
Я сажусь напротив, стараясь её игнорировать.
Тишина тянется пару минут.
— Кстати, тебе тоже не помешало бы зеркало, — внезапно бросает она, разглядывая меня.
— Что?
— Ты выглядишь так, будто пару раз получил по лицу.
Я хмыкаю, но потом вижу своё отражение в металлической решётке камеры. Она права. Взъерошенные волосы, помятый вид, тёмные круги под глазами от недосыпа.
— Ну и хрен с ним, — бурчу, снова откидываясь назад.
Скар только ухмыляется, покачивая ногой.
— Интересно, сколько мы тут пробудем?
— Пока Диего не приедет.
Она морщится.
— Тогда у нас проблемы.
Я усмехаюсь.
— Да ладно? Ты же любишь неприятности, Скар. Разве не это делает твою жизнь весёлой?
Она лениво прикрывает глаза.
— Всё было бы намного веселее, если бы я сейчас лежала в своей кровати, а не сидела тут с тобой.
— Поверь, мне тоже не в кайф твоя компания.
Она хмыкает.
В коридоре слышатся шаги. Мы оба смотрим на проход, и я мгновенно напрягаюсь.
Ну что ж, похоже, цирк продолжается.
Шаги приближаются, и через несколько секунд перед камерой появляется полицейский. Мужик лет сорока, с усталым взглядом и папкой в руках. Он бросает на нас скучающий взгляд, словно перед ним не двое бешеных гонщиков, а парочка школьников, которых поймали за кражу шоколадок.
— Ваш друг уже едет, — лениво говорит он, перелистывая бумаги.
Я закатываю глаза.
— Супер. Осталось только пережить ещё пару часов в этой вонючей клетке.
— Ой, бедный, — тянет Скарлетт, изображая сочувствие. — Ты прямо как зверь в клетке.
— Замолчи, Рыжая.
Она только довольно усмехается.
Полицейский смотрит на нас с явным раздражением, но ничего не говорит и уходит обратно.
Я провожу рукой по лицу, пытаясь успокоиться.
— Ты хоть понимаешь, в какой дерьмовой ситуации мы оказались? — тихо спрашиваю я.
— Да ладно, расслабься, Каулитц. Мы уже не в первый раз вляпываемся в дерьмо.
— Но сейчас всё хуже.
Она фыркает.
— Для тебя — да.
Я резко поднимаю взгляд на неё.
— Это ещё что значит?
Она ухмыляется.
— Я-то вообще не собиралась ехать на эту чёртову поставку, так что мне пофиг. А вот ты... — Она делает паузу, наслаждаясь моментом. — Ты упустил сделку. И теперь Диего тебе голову оторвёт.
Я стискиваю зубы, чувствуя, как внутри всё закипает.
— Всё из-за тебя.
— Ну да, конечно, — тянет она, скрестив ноги. — Я ведь заставила тебя устроить погоню и загреметь сюда, да?
Я глубоко вздыхаю, подавляя желание схватить её за шею.
Минуты тянутся мучительно долго.
Скарлетт кладёт голову на руки и закрывает глаза, а я продолжаю мерить камеру шагами. Голова гудит от злости и усталости.
И вдруг раздаётся звук открывающейся двери.
Мы оба одновременно поднимаем головы.
В дверном проёме стоит Диего.
И он явно в ярости.
Диего стоит в проёме, сложив руки на груди. Его лицо – смесь ярости и презрения.
— Вы двое... — его голос звучит хрипло, и я чувствую, как внутри всё сжимается.
Я бросаю быстрый взгляд на Скарлетт. Она уже выпрямилась и лениво потягивается, будто только что проснулась.
— Ну наконец-то, — тянет она, протирая глаза. — Я уж думала, что ты нас тут до утра мариновать будешь.
Диего даже не смотрит на неё. Его взгляд – чёрный, ледяной – прикован ко мне.
— Ты хоть представляешь, какого хрена ты натворил, Каулитц?
Я сжимаю челюсть, заставляя себя держать рот на замке.
— Ты срываешь сделку, устраиваешь гонки на улицах, палишь на нас копов... И на кой чёрт ты вообще за ней поехал? — он кивает на Скарлетт, которая с довольным видом наблюдает за нами.
Я прищуриваюсь.
— Потому что эта рыжая тварь угнала мою машину.
Скарлетт усмехается.
— Ах, да. Это же самое страшное преступление в мире.
Диего медленно поворачивается к ней.
— И ты тоже, — его голос звучит ниже, опаснее. — Ты могла просто вернуться, но вместо этого устроила цирк с погонями.
Она пожимает плечами.
— Просто хотела весело провести вечер.
Я слышу, как скрипит зубами Диего.
— Вы двое, — он делает шаг вперёд. — Знаете, какое наказание вас ждёт?
Я напрягаюсь.
— Только не говори, что опять будешь заставлять нас работать вместе, — сквозь зубы выдаю я.
Он ухмыляется.
— О, нет. Я вижу, что эта идея не работает.
Скарлетт самодовольно улыбается, но её выражение быстро исчезает, когда Диего продолжает:
— Вам обоим запрещены гонки.
— Что?! — я тут же взрываюсь.
— Отлично, — довольно говорит Скарлетт.
Я оборачиваюсь к ней, зло сверкнув глазами.
— Конечно, тебе-то пофиг! Ты и так не собиралась участвовать!
Она фальшиво улыбается.
— Как же приятно видеть тебя в таком бешенстве.
Я перевожу взгляд на Диего.
— Ты серьёзно?!
— Более чем, — спокойно отвечает он.
— Да ты шутишь! — Я подхожу к решётке, сжимая её руками. — Ты не можешь просто взять и запретить мне гонять!
— Могу, — отрезает он. — И запрещаю.
Я чувствую, как по венам разливается ярость.
— Это не наказание, а хрен знает что!
— Ты хочешь настоящего наказания, Том? — Диего делает шаг ближе, его глаза сверкают. — Могу тебя избить прямо здесь, если угодно.
Я сжимаю кулаки, но молчу.
Диего усмехается.
— Именно так я и думал.
Он поворачивается к охраннику.
— Выпускайте этих идиотов.
Через пару минут нас выводят из камеры. Я выхожу, сжав челюсть, а Скарлетт делает это с такой ленцой, будто её разбудили среди ночи.
— Ну что, Каулитц? — мурлычет она, идя рядом со мной. — Пойдёшь поплачешься в подушку?
Я зло смотрю на неё.
— Я найду способ тебя убить.
Она смеётся.
— Попробуй, милый.
Я глубоко вдыхаю. Гонки запрещены. Поставки запрещены.
Чёртова Скарлетт.
Я ещё отыграюсь.