Пленница волчонка

— Что ты здесь делаешь?
Я вздрогнула, и тяжело сглотнув, повернулась лицом.

Лиам застыл в дверях своей комнаты. Его агрессивный взгляд метался по мне, но остановился на книге, которую я держала в своих потных ладонях. Я заметила, что его лицо побагровело от злости, и затем окрасилось в красный цвет.
Хриплое дыхание оборотня будоражило.
Я видела как его поглотила голая злость.
Яростно отбросив пакет в руках в угол комнаты, он встретился со мной взглядом.
Цвет его глаз сменился ярким жёлтым. Я неспешно отодвинулись назад.

Мне показалось, что ещё пару минут и он яростно набросится на меня, разорвёт на части.

— Какого хрена ты забыла в моей комнате? — Данбар повысил голос. Он не сказал эти слова, он их прорычал, скрипнув зубами.

Знаете, не очень приятно чувство, когда тебя застали за место преступления.
Я пропустила его вопрос мимо ушей.
— Зачем тебе эта книга?

Лиам направился ко мне широкими шагами, и преодолев расстояние, он выпустил когти. Такие острые, что резали слух.

Я отшатнулась.

— Думаю, что мне пора, — я тихо усмехнулась под нос.

Я подошла к окну. Прохладный ветер дул, и я опустилась на подоконник.

Сильная схватка на запястье не дала мне уйти.
Когти больно впились в кожу, и кровь маленькими струйками потекла на пол.
Свирепое лицо Лиама Данбара находилось в метре от моего.

— Никуда ты не пойдёшь, — парень оскалился. Коготь пропал, а вместо него на запястье оказался большой палец, который замер на пульсирующей вене.

Мелкая дрожь прошлась от позвоночника.
Я выдернула руку.

— Нет, я уйду.

Я хочу отвернуться от парня, и уже залезть на подоконник ногами, но парень отталкивает к стене.

— Что ты тут забыла? Роешься в моих вещах? Что-то ищешь? — рявкал оборотень, показывав свои клыки.

— Какая разница? Вот, решила в гости заглянуть, но не очень-то ты приветлив, — поморщилась я, скорчив лицо.
Я снова сделала шаг вперёд, оказываясь прямо перед носом оборотня.

— В гости заглянуть, значит.
Извини, но в моем доме ты не желанный гость, — зарычал бета.
Я не шелохнулась.

— Так на кой тебе книга? Решил стать самым умным или подаёшься в охотников на вампиров?

— Я знаю всё про тебя, и уж тем более про твою семью. Оставляете горы трупов, а Скотт продолжает тебе верить. Может благодетель кто-то из твоей семьи? — Лиам с вызовом посмотрел в мои глаза, и добавил, — Ты лживая обманщица. Хватит таскаться за Скоттом.

— Таскаться как ты? — уточнила уже я, и отодвинув парня, подошла к окну.

Лиам проигнорировал.

— Тебе что-то надо от Скотта! И от Стайлза, и от всех. Ты пытаешься запутать нас и навести на ложный след!

— Не понимаю о чем ты.

— Ну конечно, — с сарказмом ответил сероглазый, — Скоро я докажу Скотту, что ты неспроста вьёшься вокруг нас.

— Доказывай что хочешь, но я всего лишь хотела завести друзей.

Я выпрыгнула из окна, приземляясь на ноги, и обернулась к окну.
Лиам смотрел мне вслед, и когда я перешла порог дома, то прожигающего взгляда уже не было.

Я хлопнула дверью. Пахло травами. Я поворотила носом.
На лестнице я услышала шаги, и затаившись под дверью, прислушалась.

— Вы могли бы быть осторожнее. В следующий раз я сделаю все сам — строгий голос дедушки звучал на повышенных тонах. Я прижалась к двери ухом.
Ладонь сжалась на ручке двери, чуть приоткрывая щель.

— Мы были осторожны! — грубовато сказал дядя, и послышалась тишина.

Я открыла дверь, и все повернулись в мою сторону.

— Белл, как хорошо, что ты пришла. Мы тут ужинаем, — мама фальшиво улыбнулась.
Пришлось молча сесть за стол, смещая брата.

— Можете дальше говорить, — буркнула раздраженно я в тишине, и полезла рукой к пакету. Клыки впились в него, и я подумала, что нету ничего вкуснее крови.

— Я знаю, что я была неосторожна, но наша жизнь куда важнее, чем их.

— Не при детях, — предупредила мама, и кивнула на нас.
Лестат поперхнулся.
Я убрала пакет крови от мокрых губ.

Что же они скрывают?

— А что от них скрывать? — Цедрелла привстала, и поправив майку, улыбнулась нам, — Вы же хотите всё знать?

Я неуверенно кивнула, и Лестат повторил за мной.

— Хорошо, — решил дедушка, и переводя взор с меня на брата, продолжил, — Мы наткнулись на оборотня, и тот набросился на нас. Он чуть не прогрыз Цедрелле шею, и поэтому мы…

— Хватит!

Мама поднялась со стула, схватила нас за «шкирки», и «выкинула в коридор.»
Мы с братом молча поднялись в свои комнаты, и каждый из нас думал о своём.

Оборотень? Кто это был?
Зачем?
Я откинулась на подушки, и ещё долго об этом думала.

Утром я стояла уже в школе.
Родители продолжали что-то скрывать, и все что я могла делать — придумывать теории.

Ночью мне не удалось уснуть, и от этого глаза слипались, а шум в ушах раздражал. Я рассеяно мотала головой.

— Я иду с Лидией в дом Айкена, — рассказывал мне Стайлз, и тяжело вздыхал.

— Что такое дом Айкена?

— Психушка.

— И зачем вам в психушку? — тихо ухмыльнулась я.
Парень поджал губы.

— Поговорить с Мередит, которая вторая банши.

— А. почему идёшь ты?

— Скотт и другие идут защищать стаю Сатоми. Ох, как я не хочу туда возвращаться. Дом Айкена сплошной круг ада.

В груди неприятно сжалось.
Я бы могла пойти, но меня никто не позвал. Ну конечно, кто захочет брать с собой вампира?

— Понятно, — пробормотала я, и устало склонила голову.
Небольшая боль била в висках, и я прикрыла глаза.

— Что с тобой?

— Все в порядке, — я крепче сжала лямку портфеля, и обойдя Стайлза, пошла на урок.

После школы меня поймали Скотт и Малия, и спросили не хочу ли я с ними, но я лишь помотала головой.
Усталость накатила на меня.
Домой я пошла в странном состоянии.
Мама предлагала мне чай и успокоительное, а отец сказал, что я плохо выгляжу.
Я отмахнулась от них.
Голова болела. Слабо болела, но единственной полезной вещью в этот момент было — сон.
Долгий сон.
Именно так я и сделала, коснувшись поверхности заправленной кровати. Глаза сами закрылись.
Темнота забрала меня в самый неизведанный мир — мир снов.
Как же я хотела спать в тот момент и не думать обо всем во что я влипла.

Моя комната пустовала.
В ней не было моего любимого пушистого, мягкого ковра, который согревал ступни в холодную погоду.
В ней не было широкого складного шкафа, который чаще всего был приоткрыт из-за переполненной на ящиках одежды.
Пропал даже деревянный стол, обтянутый чудаковатой тканью, сворованной из ларька и нагло пришитым обычной ниткой.
Была только моя огромная кровать с красным узорчатым покрывалом, смявшимся под моими ногами.
Я осмотрела себя.
Потные колени, тесно поджатые под тело, мелко дрожали.

Я чувствую, что возбуждена.

Палец.

Жестким толчком меня наполнил ещё один; я тяжело выдохнула, облокотившись назад на разгоряченное тело.
Чужая рука трется между ног, надавливает, и снова входит пальцами.

Похоже, что обстановка комнаты ввела меня в заблуждение, и поэтому я не услышала хриплое дыхание позади себя.

Длинные пальцы умело находят чувствительные точки.

Я не видела лица парня, ласкающего меня, но ощущала тугой узел, тянувшийся вдоль живота.

Чувствую себя возбужденной.
Такой возбужденной, что спиной сама начала тереться о крепкий пресс парня, издав тихий и едва слышимый полустон. Он слетел с моих приоткрытых губ.
Тело инстинктивно выгибается, и спиной чувствую мужскую грудь.

Я дышу все чаще, сердце начинает колотиться.

Грубый волчий рык послышался сзади, а затем шершавые, приятные ладони легли на бёдра, плавно поглаживая их, и лаская нежными прикосновениями кончиков пальцев.

Ощущаю его набирающую силу эрекцию.

— Ты такая сладкая, — губы незнакомца коснулись ямочки уха, прикусив его. Он шептал неразборчиво, но отдельное долетало до ушей, — Моя.

Два пальца внутри меня ускорили ритм, насыщая меня безумно-тягостным чувством.
Я заскулила.

Горячо.

Мокро.

И так болезненно.

Во второй раз падаю на парня, ухватив его за шею.
Крепко держусь за шею, и стараюсь не упасть.

Зубы оцарапали линию шеи, и уже спустя минуту вместо них клыки.
Клыки кусают.

Мокрый язык прошёлся по выпирающей ключице, направляясь по шее вверх.
Двигаю бёдрами в собственном ритме, и запрокидываю голову, смотря на потолок.

Расслабляюсь, когда он неторопливо убирает пальцы.

Снова рычит.

Получаю пошлый шлепок, сделанный тяжелой рукой.
Стону от удовольствия, и прошу чтобы он продолжал.

Все кажется мутным, и серая пелена в глазах вводит меня в транс.

Парень впивается клыками везде куда только можно: в шею, обнаженную грудь, ключицы.

Тёплые руки лапают снизу.
Коготком затрагивает розовый набухший сосок.

Мне приходится сжимать зубы, чтобы не закричать от непривычных ощущений.

Этот сон не был беспокойным, он был приятным.

Я уже не сдерживаюсь.

Мое желание меня путает.
Звук молнии на ширинки наполняет меня уверенностью, и я сжимаю волосы на затылке парня.

После оставленных им жарких поцелуев, начинают приятно покалывать эти места.

Рык с каждым разом звучит все грознее, громче и по-хозяйски.

Когтистая лапа очерчивает мои губы, а затем черты лица.
Проводит по нижней губе, царапает, и капелька крови стекает вниз. Вниз к груди.

Запрокидываю голову назад от удовольствия, а после испуганно вздыхаю, и спрашиваю скорее саму себя, нежели парня.

— Лиам?

Я открываю глаза.
Судорожно глотаю воздух ртом; стакан с водой на тумбочке опустел за считанные секунды.
Я легонько похлопала себя по щекам, и шатко встала с кровати, покачиваясь в сторону.
Я зашла в ванну. Несколько минут смотрела на себя в отражении.

Блестящие глаза, которые немного слезились от возбуждения, смотрели на меня.

Щеки были впалые, раскрасневшиеся, и имели алый, почти красный оттенок.

Мне было стыдно.
Я включила воду, и налила её себе в ладони, окутывая лицо прохладной водой.

В комнате я потянулась к телефону, который вибрировал от приходящих сообщений.

Я взяла в руки.

Сообщение от Скотта напрягло меня.

«Белла, у нас проблемы.»

«Белла, ты тут?»

«Лиам пропал. Ты не с ним?»

И совсем свежее, отправленное пять минут назад.

«Гаррет похитил его! Я не могу бросить Сатоми, а Стайлз не отвечает. Прошу, найди его.»

Я сбросила с себя одежду, скорее доставая из ящика другую.
Нужно спешить.

Все происходит так быстро, что я теряюсь, и заламываю голову.

Уже спустя короткое время я спрыгиваю с подоконника, осторожно приземляясь на траву.
И побежала.
Однажды Скотт спас меня, а сейчас я спасу Лиама, и тем самым верну долг.
И надо не думать о том, что сказал Лиам пару часов назад.

Где искать его?

Пожалуй, этот вопрос сейчас был самым главным в моей голове.
Центр? Вот уж вряд ли Гаррет оставил бы его в центре.

Школа? Нет, там сейчас часто находится полиция.

Лес? Вполне возможно.

Бегу через тротуар, преодолевая местность.
Ветви деревьев попадаются на глаза, но я отодвигаю их.

Запах Лиама отпечатался в памяти, и я представляю мелиссу и кофе.

Представляю как этот аромат щекочет ноздри, проникает в нос.
Представляю как беру в руки листок растения и вдыхаю его.
Представляю как завариваю кружку кофе, беру в руки и наслаждаюсь ароматом.

Мне не составляет труда найти верное направление, и подкрасться в сердцевину леса, который сгущался в сумерках.
Непрошеные мысли уже не лезут в голову.

Просто молча продолжаю идти, и представлять себе аромат оборотня.

На самом деле, то была мысль вообще не идти, и неважно что с ним случится. Этот парень хочет меня выставить гадкой тварью, и затем сделав островное лицо, сказать: «А я вам говорил!».
Он ненавидит меня, ну или недолюбливает хотя бы, постоянно хочет меня убить и именно я иду спасать его зад.

Дура! Могла залезть в окно и взять его ведь, а вместо этого ориентируешься по «воображаемому» запаху, думаю я про себя и ёжусь от ветра.

Размышляю о своём сне.
В последнее время мои сны всё страннее и страннее.
И главное, что в прошлом городе они почти не снились.
Я могла не думать, что мне ночью приснится кошмар, и спокойно ложилась спать, выключая свет.

Сейчас же мне снятся бредовые, иногда жуткие сны.
Или эротические, добавляет голос из подсознания, и я прошу его заткнуться.

На небе появилась луна, освещающая мрачный лес.
Пологая дорожка выводит меня на небольшую поляну: срезанные деревья, где сейчас остались пни; завянувшие цветы, и едкий запах волка.
Кругом темно, зябко.

Больше не могу чувствовать запах, и найдя самый удобный пенек, присаживаюсь на него, подбирая ноги.
Рядом стоит каменный колодец. Слышу как из него шумит вода, и стараюсь сосредоточиться на Лиаме.

С первого дня он показывает неприязнь, а я задаюсь вопросом почему.
Знаю, что я не самый удачный человек для дружбы и общения, но и делать из меня тварь не надо.
Ну да, я питаюсь кровью, но ведь это моя природа. Я родилась такой и не просила это.
Грусть на душе усиливается, когда понимаю, что запах больше не чувствуется.

Тру ладони, чтобы согреться.
Затем протираю запястья, и смотрю в лес.
В основном на верхушки деревьев.

Хотелось произвести впечатление на Скотта, но вместо этого сижу на протёртом пне и хандрю.

О чем я вообще думала? Кто. Станет держать заложника в лесу? Глупо.
Именно поэтому я сижу еще около десяти минут, и время от времени кусаю губы.

Когда я собираюсь уходить, то слышу громкий рык, который заставляет меня закрыть уши и отойти.

Ноги подкашиваются.

Я едва не падаю, и лишь ближайшее дерево помогает мне устоять на ногах и вернуться к колодцу.

Он звучал из колодца.

Так отчаянно, так безнадежно.

Поставив руки на край сооружения и заглянув, я вижу как рука оборотня почти соскальзывает с камней.
Лиам хочет удержаться, но не может.

Успеваю ухватить его руку.
Мокрая ладонь тоже хочет выскользнуть, но я крепко держу, и переборов себя, тащу его наверх.

Тяжело.

Сила помогает мне вытащить его.
Он карабкается, и уже забравшись на перекладину, падает на меня.

Вижу, что Лиама лихорадит.

Весь мокрый, в порванной майке и с листьями в волосах, он хватается за меня.
В душе у меня появляется глубокая жалость к нему, и я на чувствах обнимаю его, ощущая как одежда прилипает к нему.

От него пахнет древесиной, тиной и сыростью. Незаметно морщу нос.

— Белла…

Провожу ладонью по взлохмаченным волосам, наполненными грязью.

— Лиам, все в порядке, — хрипло подаю голос, и тут же другой рукой достаю телефон и пишу Скотту.
Он ничего не отвечает.

Парень дрожит как осиновый лист; плотнее прижимается и кладет голову на мое плечо.

Лиам сдавливает меня в объятиях, и в этот момент я ни капли не жалею, что спасла его.

Ещё пару минут он подрагивает, что-то мычит в плечо сиплым голосом, стуча зубами.

Я лишь мысленно прошу Скотта приехать быстрее.

Моя ладонь останавливается на его спине, и медленно проводит по ней, успокаивая таким образом оборотня.

— Хочешь присесть?

Данбар кивает.
Крепко держа Лиама за плечи, я волоку его к пню, и помогаю присесть.
Он благодарно кивает, держится за кровоточащую рану на груди, закрывает глаза и ничего не говорит.
А это было и не нужно.

Смотрю на экран телефона и вижу, что Скотт уже рядом, поэтому расслабляюсь, и наблюдаю за парнем.
Содрогаясь от холода, он потирает предплечья, стараясь согреться.

Хочу что-то пошутить, но вместо этого молча тянусь руками за низ своей кофты, стягиваю через шею, накидываю на Лиама.
Остаюсь стоять в домашней майке, и обнимаю себя, ощущая потоки зябкого ветра.
Данбар кутается в кофту, переставая трястись и дрожать.

— Ты спасла меня? — разбитым голосом тянет Лиам, открывая глаза и замечая, что я стою в майке.

— Да.

— Тебе не холодно?

— Нет, — вру.

Оборотень снова закрывает глаза, и кажется начинает дремать, оставаясь в сидячем положении. Я смотрю на него, и не замечаю, как нас находит Скотт, который отвозит меня домой, и благодарит за все, а затем везет Лиама к доктору, который поможет ему.

Когда я забираюсь в постель после душа, то еще долго помню отчаяние, застывшее в глазах парня, и липкий запах древесины.