Небольшие разборки
Кин, с легким шагом, вошла в свою уютную квартиру, словно она покинула мир суеты и неприятностей. Первым делом она сняла свои черные кроссовки, которые, казалось, душили ее ноги, и расстегнула верхнюю пуговицу рубашки, освобождая шею от стесненности. Скинув свою сумку на пол, она направилась на кухню.
На кухне девушка поставила чайник на огонь и с недовольством заглянула в холодильник. К сожалению, его содержимое разочаровало: пустые полки лишь напоминали о том, что пора бы заняться закупкой продуктов. С хлопком закрыв дверцу холодильника, Кин принялась рыскать по ящикам в поисках хоть чего-то съестного. Спустя всего десять минут, она наткнулась лишь на пачку растворимого кофе.
Вздохнув с тоской, кареглазая снова обратила внимание на чайник. Пока он нагревался, она решила выйти на балкон, чтобы насладиться моментом и закурить сигарету. Курение стало для нее неким ритуалом, способом расслабиться и уйти от повседневности.
На балконе, окруженная вечерним спокойствием, Кин достала пачку сигарет, зажгла одну и сделала глубокую затяжку. Она не могла точно сказать, зависит ли от табака или просто ищет умиротворения. Минуты тянулись, а она продолжала стоять на балконе, погруженная в свои мысли.
В это время Санеми, который тоже вышел на балкон, чтобы вдохнуть свежий воздух, ощутил сильный запах сигаретного дыма, который, казалось, окутывал его. Поняв, что это дым от Кин, он решил подойти и попросить ее прекратить курить. Его вспыльчивость не давала ему покоя.
Обувшись, он вышел в подъезд и позвонил в ее квартиру. Кин, услышав звонок, потушила сигарету и медленно направилась к двери. Открыв её, она была удивлена увидеть Санеми. Окинув его взглядом, она с легким юмором спросила:
- Какими судьбами, Санеми-сан?
На несколько мгновений блондин задумался, глядя в её большие карие глаза, но, опомнившись, произнес:
- А ты долго курить-то будешь?! Я уже минут двадцать сижу у себя на балконе и дышу твоим дымом!
Кин тихо посмеялась, а её ухмылка была полна веселья:
- Да ладно вам. Я уже закончила.
Она казалась спокойной и жизнерадостной, в отличие от раздраженного Санеми.
- Ну спасибо тебе за то, что закончила свое самоубийство! - выпалил он, все еще сердитый.
Кин лишь посмеялась в ответ, но молчала. Взгляд Санеми упал на её расстегнутую рубашку, открывающую тонкую шею и ключицы, и он, смутившись, пробормотал:
- Застегнулась бы хоть прежде чем дверь открывать...
Девушка, уловив его слова, переспросила:
- Что вы говорите?
Санеми смутился, но быстро придумал новую фразу:
- Да говорю я, тебе вот приспичило так долго стоять и курить на этом балконе?! Других мест нет?!
Кин просто посмеялась, понимая, что он врет, ведь его слова были менее искренними, чем его мысли. Она отрицательно покачала головой.
Санеми, разозлившись, схватил её за края рубашки, но тут же отпустил в смущении. Отвернувшись, он пробормотал:
- Ну ты это... Извини.
Кин снова тихо посмеялась и, поправив рубашку, ответила:
- Да ладно, уж. Прощаю...
Она еще похихикала, а Санеми, ничего не сказав, вернулся к себе в квартиру, смущенный и сердитый. А Кин направилась на кухню, чтобы выпить кофе, тихо смеясь над их забавным столкновением.