Просто жить

POV Гарри   

   Я вошёл в класс и отдал учителю формуляр.     

  — Хм, у нас была ученица, бросившая класс, она не заинтересована, и, между нами, она была не очень хороша в этом году. В прошлом году она училась хорошо, но в этом… я не знаю, что случилось, — пожал плечами учитель, — Вы можете сесть там; это единственное свободное место, — я кивнул, — Не болтун, да? — сказал учитель, нахмурившись.

  Я улыбнулся и вытащил свой блокнот.    

  «Мне жаль. Полагаю, Северус забыл упомянуть, что я немой. Я надеюсь, что это не будет большой проблемой. Я просто буду задавать вопросы или отвечать на них через блокнот, если всё в порядке…».    

   Учитель снова посмотрел на какой-то документ:    

   — Я действительно должен начать читать это, — усмехнулся он. — Мне нужны новые очки, прошу прощения. Значит, вы один из сыновей Северуса? Кажется, он достаточно хорош… — сказал он, умолкая.   

    Я тихо рассмеялся и написал: «Да, я единственный, кто не изучает химию, так что, возможно, вы, к сожалению, не увидите многих из нас, и по тому, как вы ушли оттуда, я знаю, что под «достаточно хорош» вы подразумевали «злобный язвительный ублюдок». Хотя, всё в порядке, он всегда так, когда впервые встречает людей. Вероятно, рано или поздно, он потеплеет к тем, кто хорошо разбирается в химии. Он слишком заинтересован в науке, чтобы поступить иначе». Я показал ему, и он смеялся, когда читал, так что я знал, что попал в цель.    

   — Думаю, я буду рад тебе в моём классе, Гарри. Прошу, садись, — сказал он, указывая на задний стол, который пока оставался незанятым.  

    Я улыбнулся и сел за этот стол, выудив свои книги. Я не обратил внимание на того, кто сел рядом со мной. Я должен обратить внимание на урок, чтобы получить хорошие оценки… не только потому, что я не был уверен, что я хорош в биологии, но и потому, что я хотел заставить Северуса гордиться мной. Я знал, что это глупо, но Сириус исчез, а Ремус погиб в бою, у меня не осталось отцов, на которых можно было бы положиться. Сириус никогда не заботился об оценках, а Ремус и так всё принимал… Северус был согласен, он очень заботился об оценках, и всё ещё был факт, что он обычно вёл себя так, будто ненавидел меня. Я не мог не хотеть сделать счастливым моего нового отца.    

   Я начал рисовать, ожидая начало урока.     

  — Гарри, мне правда очень жаль, — голос Эдварда зазвучал у меня в ушах, подняв глаза, я увидел Эдварда Каллена, сидящего рядом со мной.     

  Я вздохнул, перевернул страницу и написал: «Полагаю, ты прощён… Прости за чрезмерную реакцию». Я не думаю, что смог бы выдержать целый урок, если он приставал бы ко мне, чтобы быть прощённым.     

  — Это не проблема. Если хочешь, можешь писать свои вопросы в блокноте, а я спрошу за тебя у мистера Бэннера, — предложил Эдвард, выглядя расслабленным, так как я принял его извинения.  

     Я улыбнулся. «Для меня это очень важно. Спасибо.»    

   — Нет проблем, — тихо хихикнул Эдвард и почесал затылок.    

   Я покачал головой, улыбнувшись, и отвернулся. Некоторые просто люди социально неуклюжи, думаю, что все здесь боятся его и его вампира.  

     Во время урока у меня было довольно много вопросов, и Эдвард задавал их для меня, начиная вопрос с «Гарри хотел бы спросить…», но это было хорошо… Несколько учеников выглядели благодарно, потому что я тратил время урока. Некоторые смотрели на меня со злостью. Я почти перестал писать вопросы из-за этого… или, по крайней мере, скрыл список, чтобы спросить обо всё позже, но Эдвард наклонился и прошептал:    

   — Не переставай спрашивать, потому что люди находят это раздражающим или чем-то подобным. У многих из этих людей такие же вопросы, но они стесняются задать их.     

  Я благодарно улыбнулся, узнав, что было причиной всех этих взглядов, и продолжал спрашивать. Я задавался вопросом, как он прочитал мои мысли, фактически не читая то, что написано в блокноте.    

   Я спросил его об этом, и он просто улыбнулся и написал: «Практика, я тоже не могу прочитать мысли своей девушки», мне стало любопытно.  

    «Белла?» — написал я, и он просто кивнул. Я закрыл глаза и стал искать её разум. Северус был удивлён, что я так хорошо разбираюсь в легилименции и окклюменции после того, как мы перестали кричать друг на друга. Я искал по школе мысли Беллы. Я нашёл её разум, который был пуст; это типично для тех, кто разбирается в окклюменции. Вы знаете, что мысли там, но вы не слышите их.    

   Как только я определил её, я начал копаться в её голове. Я знал, что это будет немного больно, но мне было слишком любопытно, а она подумала, что это просто головная боль. Сразу же после того, как я проник к ей в голову, я открыл свою, чтобы Эдвард услышал.     

  — Тупой Гарри, грёбаный Поттер, что в нём так очаровывает Эдварда? Я имею в виду, что он неплохо выглядит, но я имею в виду, очевидно, он гей, поэтому Эдвард не заинтересован в нём. Это нечестно! Он собирается стать его другом, я знаю это, и тогда он не захочет проводить время со мной! Эдвард мой. Он не может оставить меня. Полагаю, я всегда могу избавиться от Гарри, если он начнёт создавать проблемы…   

    Я отрезал себя от её мыслей, открыл глаза и понял, что выгляжу ошеломлённым и даже не посмотрел на Эдварда. Я просто написал просьбу выйти и поднял руку, получив разрешение, я бросился в уборную. Встал, прислонившись к раковине и тяжело дышал. Этого не может быть. Я не мог поверить, что только что услышал это. Прежде всего, как, чёрт возьми, она узнала, что я гей? Была ли она просто разозлена в мыслях? Во-вторых, Эдвард встречается с девушкой, так ведь? Мне даже не нравится находиться в одной комнате с такими людьми! В-третьих, эта девушка подумала о том, чтобы избавиться от меня! Что не так с этим миром? Неприятности не отпускают меня!    

   — Гарри? — голос Рона поразил меня так сильно, что я вскочил и отступил на шаг, — Гарри, чёрт, ты в порядке? Северус ментально сказал мне пойти в уборную, проверить тебя. Ты в порядке? — спросил он обеспокоенно.    

   Я проверил свои карманы, обнаружив, что забыл свой блокнот. Я открыл рот и попытался сказать ему вслух, но всё, что я слышал, было хриплыми звуками. Вскоре я очень расстроился и просто обнял своего первого друга. Он казался удивлённым, но крепко обнял меня в ответ, когда я задрожал.    

   — Тебе нужен Северус? До конца урока всего пять минут, — прошептал Рон, гладя меня по спине, я кивнул, посмотрев на него заслезившимися глазами. Я вытер глаза, не давая слезам политься. Как только прозвенел звонок, мы пошли в класс Северуса, а когда он опустел, Северус закрыл дверь, оставив четырёх из нас в своём классе, дал мне лист бумаги и ручку, чтобы написать, что случилось.

     Северус кивнул:    
   — Гарри, расслабься, просто вернись в класс, возьми свои вещи и отправляйся в следующий класс. Какой у вас урок?    

   — Физкультура, — сказал Драко, — У нас у всех, и у Луны.     

  — Хорошо, расскажите ей, что случилось, я уверен, что она уже знает, но всё же, — сказал он и выгнал нас из класса.    

   Драко и Гермиона сопровождали меня обратно в класс, в то время как Рон рассказывал Луне обо всём, что случилось на прошлом уроке. Я вошёл в класс и мои глаза расширились, когда я увидел, что мои вещи исчезли.    

   — О, Гарри, не беспокойся о своих вещах, Эдвард взял их с собой, потому что у тебя следующий урок.   

   Я кивнул и улыбнулся в знак благодарности.   

    — Спасибо, профессор, — одновременно сказали Драко и Гермиона, выводя меня из класса, оставив впечатлённого учителя и группу удивлённых учеников.    

   Направляясь в спортзал, мы увидели Луну и Рона, разговаривающими с учителем физкультуры.     

  — О, вот они, тренер Клэпп, это Гермиона, Драко и Гарри, — сказала Луна, указывая на каждого из нас. Они снова начали объяснять моё состояние, и я оглянулся на Эдварда. Раньше я не понимал, насколько зависел от своего блокнота, но теперь мне было трудно не передать другим, что происходит.   

    Эдвард увидел меня через спортзал и встал, я заметил, что он нёс мою сумку, блокнот и ручку, и я мгновенно расслабился. Я имею в виду, я чувствовал себя ужасно из-за Беллы, но был рад, что мои вещи вернулись. Он передал мне все мои вещи, я с лёгкой улыбкой сунул блокнот и ручку в один из карманов, он слегка обернулся через плечо, повернулся и ушёл. Через секунду Белла Свон была рядом со мной, и я поднял на неё бесстрашные глаза.      

 — Привет, Гарри, — мило сказала она и обняла меня, — Как дела? Хорошо? Фантастика, — я тяжело вздохнул, гадая, чего она хочет, — Послушай, я знаю, что ты новенький, так что ты не знаешь как всё работает, но Эдвард как бы выходит за пределы, понимаешь? Он действительно любит меня, и, честно говоря, ты его раздражаешь, так много слоняясь вокруг него. Я имею в виду, без обид, но о тебе нужно заботиться, так как ты немой. Итак… — я не позволил ей продолжить. По какой-то причине её слова пронзили моё сердце хуже, чем все остальные.    
   Это было не только потому, что она говорила об Эдварде, нет. Технически она также говорила обо всех в моей жизни. У меня в ушах звучали её слова, и я не мог не думать о Луне, Роне, Гермионе, Драко и Северусе. Неужели обо мне действительно нужно было заботиться? Они ненавидели заботится обо мне?

      Я почувствовал, как моё лицо слегка сморщилось от боли и грубо отодвинулся. Через спортзал я увидел Эдварда и Элис, уставившихся на нас с открытыми ртами, как будто они оба услышали самую шокирующую вещь, которую когда-либо слышали. Драко, Луна, Гермиона и Рон направились к нам, потому что смогли увидеть моё страдальческое выражение лица.    

   Когда я посмотрел на неё, я хотел достать блокнот, но не смог его найти. В ярости я мог думать только об одном способе передать свои эмоции. Слёзы текли по моему лицу, я протянул руку и ударил её по лицу. Теперь все в спортзале смотрели на нас, потому что хлопок издал громкий шум, и все были совершенно молчаливы, и никто не шевелился. Я покачал головой на неё, всё ещё чувствуется удар в сердце, слёзы текли по моим щекам и я выбежал из зала.    

   Я слышал как несколько человек называли моё имя, но никто из них не имел значения. К тому времени, когда я добрался до стоянки, я открыто рыдал, но вскоре решил, что не хочу дуться в машине. Я подошёл к скамье, на которой был раньше, обхватив руками ноги и выпустил почти беззвучные рыдания. Время от времени был слышим странный, хрипящий, удушающий звук, вырвавшийся из моего горла.   

    — Гарри, — мягкий голос Элис дошёл до моих ушей, и я кашлянул, вытер глаза и посмотрел на неё, — О, Гарри, мне очень, очень, очень жаль, — сказала она, садясь рядом со мной.   

    Я фыркнул и вытер глаза. Я искал в карманах блокнот, а она улыбнулась и вытащила его из левого кармана пиджака.    

   — Вот, — сказала она, улыбаясь, — Радость от знания, что будет дальше, — она сказала это так, словно мне было нечего сказать. Думаю, она знала, что я уже подозревал, что она видит будущее, и Эдвард, вероятно, рассказал ей о нашем разговоре.  

     Я посмотрел на неё и улыбнулся, маленькая часть моего разума танцевала с воплями «Я знал это!», но я держал это при себе. «Спасибо» — написал я, прежде чем снова разразился рыданиями. Она приобняла меня и слегка покачивала.    

   «Ты не думаешь, что я обуза?» — написал я, прикусив губу. Я написал так небрежно, что был слегка удивлён, что она смогла почитать.   

    Её глаза наполнились сочетанием из сочувствия, сострадания и гнева.    

   — Гарри, я никогда не считала тебя обузой, бременем или чем-то в этом роде, и я знаю, что твоя семья чувствует то же самое, — честно сказала она.    

   Я показал ей шаткую, водянистую улыбку и обнял её. Я указал на предыдущее «Спасибо» и она улыбнулась.   

    — Между тобой и мной, — прошептала Элис, наклоняясь, — Эта пощёчина давно имела место быть.   

    Я улыбнулся и вновь потёр глаза. «Я чувствую себя немного ужасно от этого… Я имею в виду… Я должен был пройти эту часть моей жизни», — я писал, уставившись на небо, думая о прошлых битвах.    

   — Какая часть? — тихо спросила она, её холодная рука всё ещё обнимала меня, другая коснулась моей руки, когда я писал, не задумываясь.    

   «Борьба за шанс иметь жизненную роль, борьба с друзьями и врагами, часть войны и страха» — это всё, что я написал, и посмотрел на неё, чтобы увидеть, как она просто смотрит на слова. Она посмотрела на меня, и я слегка улыбнулся, прежде чем ещё несколько слезинок потекли из моих глаз. Она ободряюще посмотрела на меня и обняла. Мы просто сидели там до конца урока. Никто не пришёл искать меня, и я был рад этому. Элис просто сидела со мной и заставила меня чувствовать себя лучше.    

   В конце урока я написал несколько последних вопросов.

      «Эдвард правда думает, что я бремя? Думаешь, она права? Я правда его раздражаю?» — спросил я, вздохнув.    

   Элис покачала головой, будто она была разочарована чем-то или кем-то.     

  — Гарри, я точно знаю, что Эдвард тебя обожает. Он никогда не подумал бы о том, чтобы помочь ей доставить какие-то неприятности, он слишком самоотвержен для этого, и я не думаю, что она права. Как будто ты можешь раздражать, — закатила глаза Элис, улыбнувшись, — Ты — нет. Я, например, думаю, что ты очень добрый, милый человек и далёк, очень, очень, далёк от раздражения, и Эдвард чувствует то же самое. Не слушай Беллу… никогда. Она ревнивая Ведьма с большой буквы, — сказала Элис, смотря вдаль, — Я бы присматривала за ней… она может быть… злой… но не волнуйся. Если Эдвард когда-нибудь приведёт её к моей старшей сестре, она убьёт её за то, что она тебе сказала.  

     Я уставился на неё с тревогой и удивлением. «Старшая сестра?» — спросил я, она кивнула в ответ.    

   — У меня есть старшая сестра. Розали не очень нравится Белла. В какой-то момент мы все в какой-то степени любили Беллу, но Розали она никогда не нравилась.       

Я сделал небольшую паузу, пытаясь придумать правильный способ того, что я хотел спросить. «Разве ей что-то не нравится в ней? Например, понравлюсь ли я ей? Или моя семья? Или любого другого маг…?» — я быстро стёр начало слова «маггла».    

   — Скажем так, у Роуз тяжёлое прошлое. Белла получила всё, что хотела, а Роуз ненавидит, что она не может чего-то получить. Это, как бы, её способ сказать, что она не может получить всё, что хочет. Она не может получить. Розали она не нравится. Ей не нравятся люди здесь, — сказала Элис, сознательно улыбнувшись. Я улыбнулся в ответ, хорошо, теперь она определённо знала, что я не человек, — Но у меня такое чувство, что ей бы понравилась твоя семья, особенно Драко. Он пессимистичен, остроумен и достаточно тщеславен, чтобы с ней посоревноваться, — я издал тихий смех, и она улыбнулась, — Джаспер, старший брат Розали и мой парень, полюбил бы всех вас, как и Эммет, мой старший брат и парень Роуз, он был бы искренне влюблён в вас всех, — сказала она, ухмыляясь.  

     Я нахмурился, кусая губу. «А Белла?» — спросил я, и Элис на мгновение выглядела задумчивой.     

  — Не то, чтобы я смогла увидеть…    

   Я улыбнулся. «Ладно, тогда… мне придётся поговорить с Северусом и остальными, но мне бы этого хотелось…» — я отвлёкся от писания, когда прозвенел звонок, заставивший меня подпрыгнуть. Элис улыбнулась и погладила меня по спине, — «… Я лучше пойду поговорю с ними, хочешь пойти со мной?» — спросил я её, она улыбнулась и кивнула. Она провела рукой по моей руке, и мы пошли по коридорам в класс Северуса. Я знал, что мои глаза были красными от слёз, но то, как Элис высоко держала голову, и я был почти смущён, лишь то, что я был выше неё на несколько дюймов, заставляло чувствовать себя более уверенно, когда мы шли. Мы проигнорировали других учеников и вошли в его класс.  

     — Добрый день, мистер Снейп, — вежливо сказала Элис.  

     Я успел улыбнуться, прежде, чем он заметил мои налитые кровью глаза.    

   Он потребовал, чтобы все его ученики вышли, так что никто не задерживался, чтобы услышать сочную сплетню, и что это окажется.     

  — Что случилось?     

  — Хорошо, — начала Элис, его внимание обратилось к ней, и я кивнул, молча сказав ей продолжать за меня, — Мисс Белла Свон сказала… не очень приятные вещи о Гарри на уроке физкультуры…  

     — Ближе к делу, мисс Каллен, — холодно отрезал Северус.    

   Элис слегка улыбнулась. Было ясно, что любовь и забота Северуса о его детях очень позабавили её.   

    — Короче, Белле угрожала дружбой Гарри с моим братом Эдвардом, и она сказала ему прекратить раздражать Эдварда, находясь рядом, и что ему не нравится заботиться о нём и дружить с ним. Гарри ударил её, полагаю, из-за того, что не мог найти свой блокнот, — она взглянула на меня, и я кивнул, подтверждая, — По-моему, пощёчина давно была назревшим и правильным действием, и затем Гарри покинул спортзал, плача. Весь класс начал шуметь. Эдвард был зол на Беллу за то, что она сказала. Когда я ушла, вашим другим детям пришлось сдерживаться от нападок на неё со стороны тренера Клэппа. Я не знаю исхода ситуации, я ускользнула, чтобы найти Гарри. Наверное, Луна и Гермиона пытались выйти и найти Гарри, но тренер Клэпп не позволил им, — быстро, но чётко сказала Элис, — Я так же хотела попросить вашего разрешения, чтобы Гарри и другие пришли ко мне домой. Беллы там не будет. Эдвард может быть, но я не уверена в этом. Даже провидцы не могут видеть всё, — тихо сказала Элис, Северус выглядел почти впечатлённым, но хорошо это скрыл.    

   — Хорошо, Гарри, мы поговорим об этом позже. Вы хотите пойти? — спросил он со слегка поднятой бровью, я улыбнулся и взволнованно кивнул. Уголки его губ вздёрнулись вверх. — Хорошо, иди поговори со своими братьями и сёстрами. Будьте дома к пяти, договорились? — сказал Северус, я улыбнулся и кивнул, после, схватив Элис за руку, потащил её к двери. Она хихикнула и последовала за мной, оставив Северуса стоять, покачивая головой.    

   — Тебе нужно что-нибудь из шкафчика? — спросила она меня, я покачал головой, — Должны ли мы пойти встретить других у твоей машины? — продолжила она, и я кивнул. Мы направились на стоянку, и я увидел своих братьев и сестёр, ожидающих там, когда Эдвард прислонился к нашей машине с мрачным выражением на лице. Как только Луна увидела меня, она побежала ко мне, а другие вскоре последовали за ней. Они все обняли меня, восклицая так много вещей, что я не могу их всех услышать.     

  Элис хихикнула:  — Дайте ему немного личного пространства, чтобы дышать, — она улыбнулась, и я ответил ей тем же.   

    — Гарри, мы так волновались за тебя. Ты в порядке? — спросил Рон, я кивнул.  

     Драко явно разозлился, поэтому я обнял его.     

  «Я в порядке, Драко. С меня хватит. Всё хорошо. Не сердись» — написал я и показал ему. Он слегка улыбнулся и обнял меня.    

   Он вздохнул и сказал:

      — Да, я знаю, но ты не можешь быть в порядке в этой ситуации, — сказал он, смотря на девушку, садящуюся в её пикап.   

    Я слегка улыбнулся и написал: «Ты не можешь защитить меня от всего. Мы больше не на войне. Каждый встречный больше не угроза. Я буду в порядке».    

   Он сглотнул, читая. Я знал, что Драко винил себя во многих вещах. В конце концов он был моей официальной охраной почти в любой ситуации.    

   — Я знаю, прости, — он наклонился и понизил голос, чтобы прошептать мне на ухо: — Но ясно, что ты не в порядке совсем. Твой голос свидетельствует об этом.  

  Я немного выпрямился, замечая, что другие наблюдают за нами, и я строго посмотрел на него.     
  «Может и так… но позволь мне на этот раз излечить себя самому», — я написал и посмотрел в эти серебряные глаза. Я подчеркнул свои предыдущие слова «Я буду в порядке».     

  Драко прикрыл глаза. Я знал, что это тяжело для него. Мы всегда помогали друг другу; но мне было трудно попросить его помочь себе. Я кратко коснулся его руки, прежде чем повернуться к Эдварду. Я улыбнулся ему и помахал. Он улыбнулся и помахал в ответ.    

   — Ну что, ребята, едем? — спросил он, и я посмотрел на остальных. Они выглядели нерешительными. Я послал им умоляющий взгляд, после улыбнулся и кивнул.    

   — Я поведу, — мгновенно сказала Луна, что побудило остальных согласиться. Я улыбнулся, а Эдвард и Элис выглядели счастливыми. — Мы поедем за вами, — сказала Луна, потянув Гермиону к машине, и мы все погрузились в нее, я заметил, как Белла дуется в ее пикапе, когда Эдвард и Элис сели в их машину и уехали, а мы последовали за ними.    

   Я сидел на пассажирском сиденье, слушая песню по радио. Я закрыл глаза и произнес слова к песне, это была спокойная расслабляющая песня, и в некотором смысле это была единственная песня, которая меня успокоила, потому что была правдой о моей жизни, и я слегка улыбался, слушая. Это была одна из песен, которые заставили меня пожелать, чтобы у меня был голос, чтобы я мог петь под них.    

   Мы проехали по длинной дороге, где по обе стороны были деревья, и подъехали к большому белому дому. Мы припарковались рядом с Эдвардом и Элис, и мы все вышли. «Хороший дом», показал я им, что написал ещё в машине. Эдвард улыбнулся и поблагодарил меня.    

   — Спасибо, что пригласили нас, — сказала Гермиона, улыбаясь.    

   — Нет проблем, Гермиона, мы хотели с вами поближе познакомиться, — сказала Элис, тоже улыбаясь. — Пошлите, остальные хотят с вами встретиться, — она схватила за руки Луну и Гермиону и потянула их к двери.   

    — Она приходит в восторг, когда у нас гости, — объяснил Эдвард с легкой улыбкой.    

   — Итак… — неловко начал Рон.       

— Что ты собираешься делать со своей девушкой? — сразу же потребовал Драко, и я вздохнул и потёр переносицу, качая головой.   

    «Драко…», — я начал писать, но Эдвард покачал головой.   

    — Гарри, не нужно. Драко, то, что сказала Белла, было непростительно. Она уже некоторое время действует мне на нервы, поэтому я сказал ей, что, если она сделает еще одну вещь, независимо от того, будет она большой или маленькой, раздражать меня или ранить моих друзей, то мы закончили.     

  Мы втроем переглянулись между собой, а затем снова посмотрели на Эдварда.  

  — Разве это не немного грубо? — спросил Рон.    

   — Не по моим стандартам, — сказал Драко немного расслабленнее. Он посмотрел на Рона и сказал ему: — Рон, ты никогда не отвечал за благополучие Гарри в любое свободное время от войны, и наверняка и не сейчас, что даже не входит в сферу мысли о «грубости». — сказал Драко, а его глаза стали серебряными.    

   Я расстроенно вздохнул. Я чувствовал гнев. Мои прошлые воспоминания обрушились на меня. Пытка вспыхнула перед моими глазами. Смерть ухмылялась от моих страданий, и Волдеморт стоял посреди поля битвы с горящими телами, смеющимся своим хриплым голосом, потому что он знал, что я слаб.    

   — Да, ты проделал такую фантастическую работу, — сказал Рон, пихая Драко в плечо.   

    — Вы те, кто его похитил, и если бы этого не было, Гарри мог бы говорить. Люди умерли, потому что Гарри был заперт в какой-то забытой Богом камере! Гарри был бы в состоянии избавиться от Сами-Знаете…-Кого.      

 — Что? Ты слишком боишься назвать имя человека, который убил твою семью? Он забрал и мою, Рон, — прорычал Драко.    

   Я издал дрожащий вздох, мельчайшее шипение слова на моих губах. Я посмотрел на Эдварда, отчаянно нуждаясь в помощи, но никто этого не заметил. Я издал звук заикания С, но это все, что я получил. Эдвард посмотрел на меня с беспокойством, и я знал, что он собирается прервать их, но они уже начали кричать друг на друга. Они явно не собирались останавливаться, пока это не вышло за пределы.      

 — Твои убили моих! — закричал Рон на Драко.      

 — И если ты помнишь, я вытащил тебя из-под обломков! — Драко крикнул на него в ответ. Эдвард удивленно поднял брови, и он переводил взгляд то на одного, то на другого. Остальные в семье Калленов вышли из дома вместе с Луной и Гермионой, которые выглядели разочарованными тем, что мальчики снова ссорятся.  

   — О, спасибо тебе большое за то, что спас меня, Драко Малфой, — сказал Рон, подняв руки в воздух, со слезами на глазах. — Бьюсь об заклад, это потому, что ты чувствовал себя виноватым, твой отец поджёг мой дом и убил в нём всех, кроме меня. Ты всё ещё жив лишь потому, что Гарри спас тебя, и ты чувствовал себя обязанным помочь ему.      

 — Гарри мой друг точно так же, как и твой, — сказал Драко, готовый проклясть Рона. У Рона от гнева выскочила вена на виске.    

   — Да, после того, как он спас тебя от того, чтобы стать одним из нас, и был пойман за это, — сказал Рон, — Каково это, знать, что Гарри замучили в тишине, потому был слишком слаб, чтобы защитить себя от твоего отца? — зарычал Рон, смотря прямо в лицо Драко. Я видел, как Драко сглотнул, и его лицо сломалось, когда он позволил своей боли слегка проявиться.

      Мои руки поднялись, чтобы закрыть уши, и я закричал так громко, как только мог. Все повернулись, чтобы посмотреть на меня. Моя семья выглядела потрясëнной и удивлëнной, в то время как Каллены выглядели просто удивлëнными.    

   — Стоп! — кричал я со слезами на глазах, когда я почувствовал, как мои колени подкосились. — Пожалуйста, пожалуйста, прекратите, — захныкал я перед тем, как меня поймали холодные руки. Я зажмурился от воспоминаний, бомбардирующих мой мозг, и сжал рубашку Эдварда. Я был уверен, что это был он.    

   Я думал о доме и о том, как я хотел бы быть дома, и знал, что есть только одна вещь, которую я сделал — аппарировал домой.  

     Я приземлился около кровати и рухнул на нее, всхлипывая, когда услышал ещё четыре хлопка, за которыми четверо из присутствующих звали меня по имени. Я закричал в агонии, схватившись за голову, когда на меня напали воспоминания.    

   Драко, Рон и Гермиона ворвались в мою комнату, вслед за Северусом, с которым Луна быстро говорила.    

   — Гарри, Гарри, что тебе нужно? — спросил Драко с широко раскрытыми глазами.    

   — Гарри, прости, прости. Я не имел в виду… прости, — рыдал Рон.     

  — Гарри, давай, скажи мне, что тебе нужно. Тишина? Бумага? Ручка? Что-нибудь? — спросила Гермиона и начала делать диагностику.    

   Я мог все так хорошо помнить, и каждый раз, когда кто-то трогал меня, я кричал и вдруг не мог двигаться. Я закричал ещё громче, пытаясь выбраться из своих магических переплетов, и услышал, как Северус выгоняет остальных из комнаты.     

  В конце концов я успокоился от его успокаивающего, и я просто задыхался и икал.   

    — Гарри, — прошептал Северус, и я почувствовал, что чары сняты и крепко обнял его. Он обнял меня в ответ и гладил меня по спине.   

    Я застонал, когда смог услышать, как его смех насмехался надо мной в моей голове и недели пыток… всё, что он сказал и сделал, чтобы разрушить всё, что я имел, наползало на меня. Я открыл рот несколько раз, прежде чем слово, наконец, вырвалось:   

    — Больно, — хрипло прошептал я так тихо, что это было похоже на свист на ветру.    

   — Я знаю, — сказал Северус, держа меня крепче, — хотя нам с тобой нужно поговорить об этом.   

    — Не могу, — прошептал я, — Слишком больно.    

   — Почему больно? — спросил Северус, — Всё закончилось.    

   — Никогда, — ответил я, зажмурив глаза.   

    — Он проклинал тебя каким-то образом, чтобы боль продолжалась? — спросил Северус с беспокойством, вспыхнувшим на его лице. Я покачал головой. — Что же тогда? Что тебя ранит?   

    — Воспоминания, они болят, — выдохнул я, — и… — я замолчал. Я не мог этого сказать не только потому, что не мог вынести свой голос, он был грубым, и его смех громким эхом отражался в моей голове, заставляя меня чувствовать головокружение и тошноту.    

   — Что это, Гарри? Скажи мне, — тихо сказал он, гладя мою спину.     

  — Он победил, — всё, что я сказал, и слезы потекли у меня из глаз.     

  — Как? — вопрос был прост, но ответ был не совсем таким же.    

   — Он знает. — прошептал я, уставившись вдаль. Северус отстранился и увидел, что я просто смотрю куда-то. Я мог видеть эти красные глаза, смотрящие на меня с пониманием.    

   — Знает что?  

     — Я не могу… — сглотнул я. — Он знает, что я… — я долго молчал, и Северус не подсказывал мне. — Слабый, — прошептал я наконец.    

   — Слабый? Как? — спросил Северус, когда мои глаза снова наполнились слезами.

      — Не могу убить, — прошептал я и опустил голову, — Не смог его убить.    

   Северус внезапно крепко обнял меня, и я ухватился за него.       — Гарри, никто из нас здесь никогда не попросит тебя убить. Я бы никогда не попросил тебя убить. Я никогда не захочу, чтобы ты убивал. — он держал мое лицо в своих руках.

— Гарри, мы любим тебя. Мы рады, что ты не убил его. Пусть другой человек убьет его, но не ты, — он ткнул меня в грудь, — Для нас это никогда не было твоей работой — убивать его; это даже не твоя работа — сражаться.  

  Я улыбнулся и крепко обнял его.    

   — Я не могу… говорить, ведь… каждый раз, когда я слышу свой голос, я слышу, как он в моей голове говорит мне, насколько я слаб.     

  — То, что он воспринимает как слабость, я считаю силой, — уверенно сказал Северус. — Теперь расскажи мне о том, что произошло сегодня.    

   Я вытер глаза и начал всё рассказывать. Я думаю, он заметил, что через некоторое время мне снова стало неловко слышать мой голос, поэтому он решил прекратить нашу беседу. Он крепко обнял меня перед уходом.     

  — Мы поговорим о твоих воспоминаниях в другой раз, хорошо? Я рад, что у нас был этот разговор. Поспи немного, пока я поговорю с остальными. — сказал он, поцеловав в лоб, а потом вышел. Я провалился в сон.