Эпилог
Смерть.
После разговора с братом Тьмой я направился в Завесу в поисках старого ворона. По заснеженной пустыне я добрался до старой башни на краю Завесы. Высокие каменные стены, покрытые льдом, возвышались над пустыней, создавая атмосферу древнего заброшенного места. Я поднялся по извилистой лестнице и оказался перед массивной дверью с руническими символами. С трудом открыв её, я шагнул в просторный зал, освещённый тусклым светом из узких окон.
В центре зала на каменном троне сидел старый ворон — представитель одной из рас-прародителей, известных как Проклятые. Хранитель мёртвых знаний и утерянных обетов, он был покрыт морщинами, а его глаза казались пустыми стеклянными линзами, видящими лишь тени прошлого. Заострённый подбородок, искажённый веками магии, выглядывал из-под длинной спутанной бороды и седых прядей.
На вороне было ритуальное одеяние из перьев ворон и погребальных лент, скреплённое цепями, которые, казалось, удерживали его душу. У пояса висели зачарованные книги и сосуды с эктоплазмой. От древнего артефакта — Фокусника Душ, прикреплённого к его животу, исходило зеленоватое свечение. Он двигался медленно, но каждое его слово звучало как проклятие, каждое движение было заклятием.
— Смерть, — сказал он холодным, пронзительным взглядом. — Зачем пришёл снова?
— Нужен совет, ворон, — ответил я без эмоций.
— Совет? Что тебя интересует? — его тон был язвительным, будто он знал, что я здесь не просто так.
— Скажи, как предотвратить апокалипсис? — с трудом выдавил я.
— А так это правда, печать разбита, — его глаза сверкнули, и он медленно кивнул, подтверждая мои худшие опасения.
— Да, — выдохнул я, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— Тогда ты опоздал, смерть, ничего уже не изменить, — его слова прозвучали как приговор, и я замер, не в силах оторвать взгляд.
— То есть? — мой голос задрожал.
— Печать разбита, и все об этом знают, — его голос стал ещё холоднее, а внутри меня поднялась волна отчаяния.
— Ворон, ты же знаешь, как предотвратить апокалипсис, — умоляюще посмотрел я на него, надеясь на чудо.
— Смерть, способа нет, — произнёс он так, будто это была самая очевидная вещь. — Печать разбита, её не восстановить.
— То есть мир снова в опасности? — не мог поверить я.
— Да, мир людей снова в опасности, — его слова эхом отозвались в моей голове, и я почувствовал, как всё вокруг рушится.
С этими словами я развернулся и вышел из башни. Мои шаги были тяжёлыми, а в голове звучали лишь мысли о том, что делать дальше.
Ворон.