Глава 1
— Ты мне нравишься, Криси, — ухмыльнулась Кэтрин, стоя на пороге гробницы. — В тебе есть нечто... до боли знакомое. Мы с тобой слишком похожи, даже если ты отрицаешь. Думаю, мы ещё подружимся.
— Если это была попытка комплимента, то у тебя ужасный вкус, — я скривила губы в усмешке. — Хотя, учитывая, что ты веками выбирала не тех мужчин — неудивительно.
— Всё ещё лучше, чем быть наивной дурочкой вроде Елены, — скользнула она взглядом.
Я медленно выдохнула, но в глазах вспыхнул лёд.
— Совет на будущее, Кэт: если хочешь подружиться — не начинай с того, чтобы гадить на мою сестру. Особенно в моём присутствии. Я не Елена. Я не прощаю.
— Ух, какие угрозы, — томно протянула Пирс, — прямо как я в лучшие годы. Тебе бы в гробницу — идеально бы вписалась.
— А тебе — обратно в землю, — я склонила голову. — Только на этот раз не выкапываться.
Кэтрин хмыкнула и, не теряя самоуверенности, развернулась и вальяжно скрылась в темноте гробницы.
***
Июнь, 2009 год
Меня зовут Кристина Гилберт. И нет, я не та, кого вы хотели бы видеть на семейных посиделках. Я не улыбаюсь в ответ, если не считаю это нужным. Не хлопаю в ладоши, когда кто-то делает глупости. И уж точно не из тех, кто кидается спасать чужую задницу, если она мне ни разу не улыбнулась.
Мою жизнь с самого детства определило одно слово — охота. Мой отец, Джон Гилберт, охотник на вампиров. Нет, не байкер, не строитель, не скучный бухгалтер, а настоящий, чёртов охотник. Пока обычные дети учились кататься на великах, я — как правильно вонзать кол.
Пока девочки из школы мечтали о платьях, я разбиралась в травах, которые убивают нежить. Спасибо, папа, ты сделал моё детство незабываемым... в худшем смысле.
Я росла с жёсткой установкой: вампиры — зло. Они убили мою мать, когда я была младенцем. Знаете, что самое ироничное? Я ни черта её не помню, но каждый раз, когда слышу слово мама, у меня внутри будто что-то режет. Я ненавижу вампиров за то, что забрали её. Даже не дали мне шанса узнать, каково это — иметь мать. Отец посвятил мне всего себя. Без шансов на новое счастье, без попыток найти кого-то ещё. Его любовь стала оружием. А я — его проектом. Проектом по созданию идеальной охотницы.
Вот и выросла. Стерва, как меня многие называют. Ядовитая, колкая, язвительная. Я не тянусь к людям. Я — одиночка. Мягкость приберегаю для редких случаев, когда кто-то действительно тронул моё сердце. А таких, поверьте, немного. Я не привыкла доверять. Особенно после того, как узнала, на что способны существа, которых называют бессмертными.
Я не выбирала свою ненависть. Она выбрала меня в ту самую ночь, когда отец признался, что мама на самом деле не путешествует по миру, а её убил вампир. С тех пор я знаю, кто враг. И если ты не человек — молись, чтобы я не заметила, что ты рядом.
Сегодня я снова была в лесу — стреляла по мишеням, как делала это с самого детства. Отец с ранних лет учил меня меткости, дисциплине, контролю. В такие моменты я полностью отдавалась тренировке, забивая голову не тревожными мыслями, а точностью движений. Я целилась из арбалета в центр мишени, когда вдруг в кустах сбоку послышался шорох. Резко развернувшись, я чуть было не нажала на спуск... но вовремя остановилась.
— Папа?! Ты с ума сошёл?! — закричала я, ощущая, как кровь стучит в висках. — А если бы я выстрелила? Ты был бы уже мёртв!
— Прости, Иси, — он поднял руки, как будто сдавался, — не хотел тебя напугать. Просто... хотел поговорить.
— О чём? — не оборачиваясь, я выстрелила. Стрела вонзилась точно в центр.
— Метко, — усмехнулся он, но сразу стал серьёзным. — Речь о твоих дяде и тёте...
— Что с ними? — нахмурилась я.
— Они погибли. В автокатастрофе, — отец отвёл взгляд и стиснул губы. — Нам придётся поехать на поминки... к Грейсону и Миранде.
— Чёрт... — я выдохнула, опуская арбалет.
Я видела их всего дважды — на своём десятом и пятнадцатом днях рождения. Отец с ними почти не общался, и у нас с ними тоже не было связи, кроме редких открыток на праздники. Но, насколько я помню, они были единственными из родственников, кто относился ко мне с теплом.
Я знала, что у них есть дети — Елена и Джереми. Мои двоюродные брат и сестра. Но мы никогда не встречались. И, честно говоря, мне этого не хотелось. Родственники — не моя тема. Общаюсь с ними, как говорится, через зубы. Но всё равно... жаль. Очень жаль.
— Тогда я пойду соберу вещи, — глухо произнесла я, опуская арбалет и идя к дому. — Можем ехать, как только буду готова.
Я жила за городом — одна. Папа предпочитал оставаться в городе, а мне всегда было ближе одиночество и природа. Людей я не слишком жалую, животных люблю куда больше. Когда я попросила отдать мне загородный дом, он без лишних вопросов согласился.
— Заодно и познакомишься с братом и сестрой, — пробурчал он, идя следом. — Пора бы уже.
— О чём ты? — я остановилась у гаража, оставляя там арбалет.
— Неважно, — отмахнулся он. — Иди собирайся. Возьми побольше вещей. Думаю, мы там задержимся.
— Хорошо, — мрачно кивнула я. — Как скажешь...
***
— Если мы там собираемся остаться на всё лето, надо было взять все мои вещи, — пробормотала я, скрестив руки на груди и пытаясь осознать, что ближайшие месяцы пройдут не в любимом лесу, а в душном Мистик Фолс. — Я бы хотя бы взяла больше оружия, книг... Может, даже пару картин. Чтобы хоть немного ощущать себя как дома.
Отец, не отрывая взгляда от дороги, тяжело вздохнул:
— Я знаю, что ты не любишь выезжать из своей берлоги, но, может, пришло время стать чуть более... социальной?
— Ага, — фыркнула я, закидывая ноги на панель машины, несмотря на его ворчание. — А тебе, значит, пора бы чаще бывать в компании тёти Дженны? Я думала, ты настроен серьёзно на миссис Томпсон.
Отец бросил на меня холодный взгляд:
— Мы едем туда не ради Дженны. А потому что мой брат и его жена погибли. Мы не успели на похороны, и едем отдать, хотя бы день уважения.
— Прости, — выдохнула я и прикусила язык. Ляпнула, как всегда, не подумав. Один из моих плюсов минусов. — Я постараюсь поладить с Еленой и Джереми.
— Спасибо, — сказал он устало. — Мне правда важно, чтобы вы нашли общий язык. Вы семья.
— Да, я уже поняла это из часовой лекции про их любимые блюда, хобби и аллергию на орехи, — ухмыльнулась я. — Честно, пап, ты рассказываешь о них так, будто мне предстоит сдать экзамен.
— Ты их не знаешь, — мягко возразил он. — Но я уверен, они тебе понравятся.
— А они хотя бы знают, что мы к ним едем? — спросила я, потом быстро поправила сама себя, перед тем, как хотел ответить папа: — Я имею в виду, они знают, что я еду?
— Только Дженна, — ответил он, сжав губы.
Я приподняла бровь:
— Ладно. Думаю, будет весело. Прямо настоящий... сюрприз.
— Ещё какой, — нервно усмехнулся он. Я заметила, как его пальцы крепче сжали руль, но не придала этому значения. Папа бывает странным. Вся наша семья странная. А их тайны ещё страннее.
Вампиры.
Каково это — быть дочерью охотника на вампиров? Да, в общем-то, нормально, если с пелёнок тебя учат стрелять из арбалета и просыпаться по звуку шагов. Вампиры — враги. Вербена — друг. Боль — учитель. А миссия — защищать людей, которые даже не догадываются, что под носом у них может жить монстр.
За свои семнадцать лет я сталкивалась с вампирами всего пару раз. Первый — когда отец решил «проверить мою готовность». Мы ехали за покупками, как я думала, и тогда радовалась, что выбралась из дома, но вдруг — внезапная остановка, заброшенный ангар и он, настоящий вампир. Голодный. Быстрый. Злой. Мы сражались. Я старалась. Была на грани. Почти добила его, но папа вмешался и вонзил кол, когда я уже занесла руку. Потом он сказал:
— Не хочу, чтобы ты жила с мыслью, что убила. Особенно впервые.
Тогда я молчала. Но внутри бушевало разочарование. Я хотела добить его. Хотела доказать, что могу. Целый месяц после этого не разговаривала с отцом. Но он и не настаивал.
Второй раз — всё случилось по-настоящему. Случайно. Я возвращалась домой после школьных танцев. Пошла коротким путём через переулок. Глупо. Он напал из тени. Холодный, сильный, как сама смерть. Я думала — это конец. Но инстинкт сработал. Я дотянулась до кола на бедре и, когда он душил меня, вонзила дерево в его сердце. Сила ушла из его рук — и всё. Он упал, покрываясь серыми венами.
Папа до сих пор об этом не знает. В ту ночь я дрожала так, что не могла заснуть. Осознание пришло позже — я убила. Не манекен. Не учение. А живое существо. Ну... почти живое.
Но он был чудовищем. И мне стало легче, когда я вспомнила: все они чудовища. Папа сказал, что из-за вампиров погибла моя мать. С тех пор — всё просто. Вампиры враги. А люди... наивные дураки, которые не видят, кто рядом с ними пьёт кровь в темноте.
***
Мы остановились на ночь в мотеле — один из тех, что прячутся на обочинах трасс, с мигающей неоновой вывеской и прохладными простынями, пропахшими старыми сигаретами и пылью. Я проснулась чуть раньше будильника. После душа — стандартный наряд в моём стиле: чёрные джинсы с потертостями на коленях, бордовая майка на тонких лямках, кожаная куртка и любимые ботильоны на шнуровке. Оставила волнистые волосы распущенными. Несмотря на то, что уже началось лето, утренний воздух щекотал кожу прохладой, и я чувствовала себя живой.
Кафе у дороги было почти пустым, если не считать официантку с татуировкой на ключице и пожилого дальнобойщика у окна. Мы с отцом заняли столик у стены, и я с жадностью накинулась на яичницу с беконом.
— Ты в последнее время какой-то странный, — пробормотала я с набитым ртом, глядя на него исподлобья.
— С чего ты взяла? — усмехнулся он, но взгляд ускользнул в сторону, а пальцы сжались на чашке кофе.
— Дёрганный, — сказала я, уткнувшись в тарелку. — Будто что-то скрываешь. Я тебя всю жизнь знаю.
Он не сразу ответил. Только отставил чашку и, чуть прищурившись, спросил строго:
— Ты уже наелась?
Я закатила глаза, прикусила язык, чтобы не нагрубить, и просто доела молча. Спорить с ним было бесполезно — особенно когда он в таком состоянии. Чувство, будто мы приближаемся к чему-то важному... или опасному.
На выезде из городка мы заехали в небольшой супермаркет. Отец схватил с прилавка домашний яблочный пирог — «хоть что-то символичное привезём», пробормотал он. Обычно на такие встречи пекут пироги дома, заранее. Но мы просто торопились. А не потому что я готовить не умею, как раз наоборот. Всё это было в спешке, как будто время поджимало, и каждый наш шаг отсчитывался невидимыми часами.
К вечеру мы подъехали к Мистик Фолс. Дом Гилбертов всё так же был светлым и дружелюбным, словно будто ничего не изменилось с тех пор, как я в последний раз его видела — с фотографий. Белый фасад, крыльцо с качелями, всё как у всех.
Отец затормозил, заглушил двигатель и выдохнул. Тишина перед бурей. Я посмотрела на дом, затем на него. И вдруг почувствовала — что-то изменится. Навсегда.
— Ну что, Кристина Гилберт, — сказал он, беря пирог, — пора знакомиться с семьёй.
А внутри всё холодело. Я не верила в семейные узы. Но кое-что подсказывало: эта поездка будет не просто поминками. Это начало чего-то куда большего.
Я стояла на крыльце, пока отец звонил в дверь. Деревянные ступени подо мной жалобно скрипнули, будто намекая: «Разворачивайся, пока не поздно». Воздух был густой и липкий от жасмина и неловкости — идеальный коктейль для семейных визитов.
Дверь распахнулась почти сразу. На пороге — женщина с усталыми глазами и той самой натянутой улыбкой, которой обычно встречают родственников, которых не ждали. Наверное, Дженна.
— Джон... — выдохнула она с таким выражением, будто он явился с налоговой. Но потом её взгляд переметнулся на меня — и всё. Глаза расширились, челюсть предательски приоткрылась. Она явно была в легком ахуе шоке. — А это...?
— Кристина, — спокойно сказал отец. — Моя дочь.
Бум. Минус одно спокойствие в доме.
— Ага... ну проходите, — отступила Дженна, будто пыталась переварить информацию. Я шагнула внутрь, и первое, что ощутила — неловкость, застелившую комнату, как пыльный ковёр. Всё казалось слишком тихим. Слишком нормальным.
Но не надолго.
Сверху послышались шаги. Девичьи. Уверенные. И вот — она появилась.
И мы... замерли.
Если бы мне дали зеркало в этот момент, я бы, скорее всего, подумала, что кто-то просто подменил стекло на живое отражение. Но это была не я. Это была она. Девушка с такими же чертами лица, такими же глазами... Только волосы у неё были прямые, а у меня — волны. Всё остальное — копипаст.
— Что за хрень? — выдохнула я, делая шаг вперёд. — Ты кто такая?
— А ты кто вообще?! — отозвалась она с таким же выражением лица, будто нас обеих только что кикнули в альтернативную реальность.
— Это Елена, — вставил папа невозмутимо. — Твоя сестра. Близнец.
Звук разбивающегося мозга.
— У меня есть сестра-близнец?! — взвизгнула я, оборачиваясь к нему. — Серьёзно?! Может, ты мне ещё скажешь, что у меня есть тайная комната, сова и письмо из Хогвартса?!
Папа выглядел так, будто внезапно пожалел, что не остался спать в машине.
— Я хотел рассказать... просто не было подходящего момента, — пробормотал он.
— А когда бы ты хотел, а? В день моего второго развода? Или когда я отмечала бы «50 и всё ещё секси»?!
Мы с Еленой продолжали пялиться друг на друга, будто вот-вот должны будем начать синхронно танцевать или читать мысли. Она моргнула — я моргнула. Она поджала губы — я тоже. Это было странно. Ужасно странно. И, признаюсь, чуть-чуть круто.
— Мы как клоны... — прошептала она.
— Ну хоть одна из нас сказала это вслух, — кивнула я.
Дженна выглядела так, будто сейчас грохнется в обморок и ей срочно понадобится вино покрепче.
— Нам... всем стоит сесть, — выдавила она.
— И, возможно, начать пить, — шепнула я. Глаз уже дёргается! — Какого черта, пап? — шипела я, пока Елена отправилась на кухню налить всем чего-то покрепче. Что ж, хоть у кого-то в этом доме правильные реакции на стресс.
— Да, нам тоже интересно, Джон, — скрестила руки Дженна, выдавая взглядом «ты в полной заднице».
Но прежде чем папа успел открыть рот, в кухню ввалился пацан лет пятнадцати. Вид у него был как после трёх суток без сна и с лёгким налётом «я только что курил что-то не из табака». Карие глаза, темные волосы, мятная футболка, полное непонимание происходящего на лице.
Он встал столбом, глядя то на Елену, то на меня.
— Всё, скурился, — пробормотал он, хлопая глазами.
— Это Джереми, — представил его папа с видом экскурсовода по аду.
— Привет. Я Кристина. Можно просто Криси или Иси, — я поджала губы. — И, как выяснилось, я сестра-близнец Елены. — Перевела взгляд на девушку. — И папа сейчас собирается наконец-то вывалить всю правду, иначе я сама начну сочинять теории. И в моих теориях будет много драмы и, возможно, инопланетян.
Отец тяжело выдохнул, и начал говорить. О том, как нас с Еленой в младенчестве разделили. Мол, Грейсон и Миранда хотели ребёнка, но боялись, что не потянут двоих. А Джон с Изабель были молоды, амбициозны, с пафосной идеей «мы справимся». В итоге: бумаги подписаны, детей поделили, как ланч на перемене. Всё просто, как чашка с трещиной. Только чашка — это я.
Я слушала. Дженна с Еленой тоже. Кажется, они даже поверили. Но я — нет. Что-то тут не сходилось. Например, какого лешего им отдавать ребенка, двум подросткам? Папе с мамой тогда самим было где-то по семнадцать. Но вслух я ничего не сказала. Пока.
— Значит, это мой брат? — я кивнула на всё ещё в шоке пребывающего Джереми.
Папа кивнул.
— Когда я говорила, что хочу братика, я имела в виду милого, пузатенького карапуза в памперсе, а не подростка, который выглядит, как будто только что сбежал с рок-фестиваля обкуренный.
— Эй, — возмутился Джереми.
— Шучу я, — я похлопала его по плечу. — Ну что ж, поздравляю, у тебя теперь две старших сестры. Выживешь — будешь крепче.
— Мы правда сестры? — всё ещё не веря, прошептала Елена, смотря на меня, как на глюк в Матрице.
— Нет, я призрак прошлого Рождества, — фыркнула я. Но, увидев, что она явно не врубается в сарказм, добавила: — Да, Елена. Я твоя сестра. Мои соболезнования.
— Кристина, — строго посмотрел на меня папа.
— Что? Мы же теперь семья, — я изобразила самую ангельскую улыбку. — Сколько ещё у нас тут секретов? Может, у меня есть ещё пара братьев в каком-нибудь подвале?
— Оказывается, много, — простонала Дженна, допивая бокал вина, а потом подошла и обняла меня. — Но я всё равно рада с тобой познакомиться. Добро пожаловать домой, Кристина.
Я зависла. Объятия? Это что-то новенькое. Но потом потихоньку ответила. И даже Елена присоединилась. Не так уж и плохо, признаться. Тепло. Не душно. Человечно.
И впервые за долгое время мне показалось, что, может, я действительно не одна.
***
Дом стих. Дженна ушла спать первой, сказав, что у неё «просто не хватает вина на этот день». Джереми залип в наушниках, бурча себе под нос что-то про то, как «в этом доме вообще всё через жопу». Папа пошёл звонить миссис Томпсон, хотя говорил, что давно с ней не общался. Ха, ага. Конечно.
Я стояла у окна, разглядывая улицу, залитую фонарным светом. Всё это казалось чужим — будто я попала в чей-то уютный сон и боюсь пошевелиться, чтобы не разрушить его.
— Ты не против, если я... — голос Елены раздался у меня за спиной. Я обернулась. Она стояла в пижаме с надписью Sleep now, drama later. Очень в тему, надо сказать.
— Если ты что? — уточнила я, приподняв бровь.
— Зайду. Поговорим? — она немного неуверенно улыбнулась. Взгляд у неё был, как у кота, которого вот-вот уронят в ванну.
Я кивнула. Она вошла, закрыла за собой дверь и села на край кровати, поджав ноги.
— Это всё так... — она замялась. — Сумбурно. Я до сих пор не верю. У меня никогда не было сестры.
— А у меня никогда не было стабильности, так что мы квиты, — пожала плечами я, устроившись на подоконнике. — Добро пожаловать в мир сюрпризов. Он прекрасен и пахнет отчаянием.
— Ты похожа на меня... но совсем другая, — тихо сказала она.
— Ну да. Ты — дневник с сердечками и розовой обложкой. Я — комикс с кровью на страницах, — усмехнулась я. — Но странно. Всё равно будто что-то знакомое внутри... резонирует.
Мы замолчали. Минуты две просто сидели. Не как сестры. Пока ещё просто как две незнакомки, которых жизнь угораздила выглядеть одинаково.
— Ты злишься на отца? — спросила она наконец.
— Пока что нет. Я в стадии «охуевшего молчания». Злость будет завтра, с кофе, — я посмотрела на неё. — А ты?
— Я... не знаю. Наверное, да. Но больше всего — мне страшно. Страшно, что всё, что я знала, оказалось наполовину ложью. А ещё страшно, что ты — не просто часть этого. Ты часть меня.
Я опустила глаза.
— Страшно — это нормально. Я живу в этом состоянии примерно всегда. Вопрос в том, что ты с этим страхом делаешь.
Елена вдруг улыбнулась. Настояще, без фальши.
— А ты мне нравишься, Кристина. Даже если ты немного... хаотична.
— Немного? Девочка, я — ходячий ураган, — фыркнула я, и мы обе засмеялись.
И на мгновение стало чуть легче. Как будто вселенная дала нам отсрочку — перед бурей, что точно грядёт.