Глава 1: Да начнется Син-зе!
Безумие в разных мирах имеет одно обличье. Что такое безумие? Это:
1. Повторение, как проклятие, снова охватывает меня... Бар, это загадочное место, куда я не в силах разгадать тайну, почему я вновь пришел. Как будто вчера я был учеником в школе и мечтал о чем-то более великом, чем скучные уроки математики. Но сейчас я снова здесь, сидя на возвышенном стуле у барной стойки и погружаясь в вязкую жидкость, что плещется в стакане. Моя рука не устает сжимать этот граненый стакан, наполненный виски. Это словно медленное самоубийство, но в то же время, как будто я вступил в контакт с ранее неизведанным миром. Снова и снова, глоток за глотком, пока стакан не опустошен. Моя рука поднимается, чтобы заказать еще, и загадочный бармен наливает еще. Жидкость плывет вниз по моей глотке, словно огненный поток, и согревает меня своим адским пламенем. Не помню, почему я здесь, но все вокруг меня, кажется, наполняет меня трепетом и беспокойством. Мое присутствие здесь стало обрядом, нормой моей жизни. Еще один глоток, еще один, и когда бармен начинает исчезать перед моими глазами, воспоминания вновь возвращаются. О, жаль, что они приносят только пустые образы. Помню только то, что этот стакан не первый и не последний. Это было не только сегодня, не только вчера... Чувствую дискомфорт внутри себя, и моя рука, поднимаясь, обнаруживает под пахвой путаницу из разноцветных проводов. Они тянутся из моего тела. Вросшие в меня. Взглянув на другую руку, я осознал... что это нечто мистическое и непостижимое для других.
2. Начав волноваться, я ощутил, как жирные капли пота стекают по моему лбу. Сердце стучало быстрее, дыхание становилось чаще. Когда я встал со стула, одним движением ноги, словно птица, взмывшая в небо, в следующем моменте я оказался на полу. Осознав, что я - не птица, а скорее пьяница, свалившийся со стула, я попробовал подняться. Окружающая картина реальности начала искажаться, но не так, как от воздействия алкоголя на разум. Бармен странно дребезжал. Он протирал стакан своими пальцами сквозь материю. Ко мне приблизилась девушка с длинными, кудрявыми, черными, словно смола, волосами. Мой взгляд скользнул по её лицу, но затем моментально устремился к её груди. Она была огромной. Мне казалось, что я помню эту девушку. Я попробовал что-то сказать, но мои слова не находили выхода из моего рта, как будто я был немым. Всё вокруг начало искажаться, и я начал ощущать, будто нахожусь в какой-то виртуальной дыре, где правила искажения времени и пространства не имеют логики. Девушка в белом костюме, пронизанном красной сеткой и фиолетовыми браслетами, стала символом этой загадочной виртуальности, где реальность переплетается с самым страшным кошмаром любого разумного существа.
3. Мой разум пробуждается от женского крика, и яркая вспышка вынуждает распахнуть сомкнутые веки. Где я? Передо мной - красивая девушка. Она медленно опускает ладонь на своё колено. Наклонившись ко мне, она протягивает руку. Волосы слегка спадают на её плечо, создавая загадочный облик. Мило улыбаясь, она спрашивает меня, впервые ли я здесь, знаю ли я о том, кто я, где я, и нужна ли мне её помощь. От всплеска вопросов мой разум начинает пульсировать от боли, сопровождающей мигрень. Отбрасываю её руку своей ладонью и говорю, что был бы рад увидеть её скачущей на мне... Внезапно осознаю бессмысленность своих слов. Другой помощи мне от неё не нужно. Но почему я так груб? Сам не понимая своего поведения, сидя на полу, я продолжаю бесцеремонно рассматривать её тело.Что-то глубоко внутри шепчет, подсказывает мне, что вижу её точно не в первый раз. Надеюсь, что это не последний раз. Всё в баре кажется знакомым, как будто я уже неоднократно бывал здесь. Интересно, может быть, я даже знаю, какая эта малышка на вкус изнутри... Может быть, она поможет мне вспомнить этот самый вкус...
4. Шатаясь, пытаюсь подняться. Почти встав, ощущаю, как снова подкашиваются мои ноги. Затем, чувствуя теплую жидкость стекающую по ногам, понимаю, что я обмочился. Сука. Падая, пытаюсь ухватиться за столешницу и валю её с грохотом вместе со своим не поддающимся контролю телом на такой же теплый, как и жидкость, недавно пролитая моим членом, бетонный пол. Рвотные позывы берут верх над моими попытками сдержать их , и я изрыгаю всё выпитое за этот день или эту ночь. Кто знает? Слышу смех. Он следует сразу после слов, шепчущихся между собой людей, обсуждающих то, как я обмочился и облевал всё вокруг. Слышу режущие мой слух приказы этой кудряшке. Кто-то кричит, чтобы она от меня отошла и больше не приближалась к Акаю. Акай, это же вроде я? Эй! Что за хуйня? А? Кудряшка, хлопая своими большими ресницами, продолжает рассматривать меня красивыми, почти фиолетовыми глазами. Что? Зачем она наблюдает за мной? Почему же я, обмочившийся и облевавший всё вокруг, вдруг стал ей так интересен? Поднимаю руку к голове, и мое лицо искажает маска боли, от вспыхнувшей вновь мигрени. Что-то блеснув серебром, прорезало воздух и упало в мою ладонь, автоматически вскинутую вверх. Рефлекс? Кто же я на самом деле? Чувствую, что прячется под латексом ебанутого трико. Эта блистерная упаковка, явно из моего запаса. Только что она здесь делает? Неужели я так сильно напился, что ничего не могу вспомнить о произошедшем до того, как очнулся на стуле в баре? Вроде и домой не заходил или просто этого не помню? Черт, меня это пугает. Всё это меня пугает. Необходимо успокоиться.
***4,5. Стал самой смертью.
Утром, когда солнце в этом мире отказывается дарить его жителям свое тепло, раскрываются врата, ведущие в мир их страха и теней. Мир без войны, который когда-то был им известен, теперь лежит в остатках, заблокированных от меня, модулях памяти великого куба Син-зе. Мир без кровавой печати, оставленной войной, затерян среди моих мечтаний и забвения. Я, словно заблудившийся дух, устраиваюсь среди этих холодных бетонных развалин крепости в Семиполках, сидя в объятиях холодного ветра, пронизывающего сквозь остатки кожи и мускулы моего лица. Разорванный осколками капюшон серой куртки, как окровавленная войной маска уставшего украинского бойца, закрывает мои связанные усталостью глаза. Не хочу наблюдать за этим жестоким миром, что окружает их и, к сожалению, меня, но Жизнь заставляет, не спрашивая разрешения у того, кто является самой: "Смертью". Земля затряслась под тяжестью упавшей с неба "Ру-кой весны" - ро-йской ракеты, разорвавшей бегущую в укрытие женщину с ребенком на руках на куски. Но Смерть, не оглядываясь, осталась в своем собственном мире, сотканном из теней умерших жителей этого мира. Мои слова обладают силой. Ведь я сама Смерть, сотканная из мышц Син-зе, Бога всех известных мне и им миров. Рассуия, или как ее называют в этом мире: "Рос 1 ч," сгорит в огне ядерной войны. Окровавленные звезды Кр-мля упадут вниз и потонут в том болоте, из которого их и соткали. Разрывая вещество, окружающее меня, я погружаюсь в мир тьмы. Алкоголь, переплетаясь с кофеином, помогает погружению, открывая врата в мир человеческих страхов. Остатки разума дают мне о себе знать... Земля Син-зе, так близка ко мне, что я вижу, как Творец, оставляя там кровавые следы, осуществляет задуманное. Желание его остановить подавляет возникший страх, сковывает мои мышцы, и я останавливаю себя. В мире Син-зе, даже Смерть смертна. Доставая перо и чернила, я смотрю на пергамент, из моих глаз ручьем льются кровавые слезы. Теперь настало время писать судьбу этого мира: "Акай...
5. Пальцы сжимают холодную упаковку, рука медленно опускается, словно отзываясь на призыв из потустороннего мира, начинает извлекать знакомые сине-лиловые капсулы. Сначала две, затем еще одну и еще... Пока в ладони не оказались все капсулы выдавленные из пластинки.
Тени осмеивают меня, шепча мне укоризненно в уши свои бредовые речи. Призраки кричат с насмешкой, прячась в самой бездне моего разума. Они задают вопросы о том, не много ли выпивки и наркоты в крови у героя. Оставляю призраков без ответа. Капсулы, оказавшись во рту, были быстро измельчены зубами. Горькая масса, смешавшаяся с желатином, превращается в горькую жвачку.
Язык отталкивает жвачку в темноту щеки. Стражи моего разума подавляют желание спасти себя от темного влияния, которое сковывает мои мышцы, но часть наркотика уже циркулирует в моей крови.
Слышу, как существо выныривает со всплеском из теней вокруг и отвечает на вопросы, разговаривая с кудряшкой. Это Джонни, тот самый дребезжащий Джонни, что после каждой моей смерти наливал мне здесь выпивку. Разум вновь помутнился, и Джонни словно никогда и не было. Кудряшку сжимает за горло мускулистая, усеянная острыми зубьями, когтистая рука. На руке вздуваются вены, в то время как из ушей, ноздрей и глаз Кудряшки текла кровь. Губы ее молча произносили фразу: "Да здравствует Син-зе". Смешиваясь с алкоголем внутри рта, капсулы готовы снова погрузить меня в мир, сотканный из тьмы.
***
Существо из теней молчит, оставляя мой вопрос без ответа. Я поднимаюсь после полученного удара, но пьяная уверенность покидает меня. Нужно закончить этот бой быстро. Хватаю столешницу и начинаю раскручиваться вокруг своей оси. С пьяным фанатизмом я швыряю столешницу в жуткую тварь. Шум разламывающейся мебели смешивается с ревом и хохотом в темном зале. Существо внимательно наблюдает за происходящим, словно тень, не затронутая моим последним актом сопротивления.
***
Открывая глаза и поднимаясь с пола, я вновь теряю равновесие и проваливаюсь в пучину своих кошмаров, называемых реальностью.
****
Реальность была иной: пальцы судорожно сжали пустую упаковку, а рука медленно опустилась, упершись ладонью в пол, вбирая в себя мрак этого бара. В это мгновение провода на костюме зашипели, синие молнии били из стыков пластин на моей спине. Я почувствовал, как поток неудержимой чудовищной мощи смешивается с моей кровью, наполняя мышцы силой. Трубки под трико набухают, словно вены на теле, раздувая его, словно кровь мышцы. Подымаясь с колен, я ломал под собой пол, пальцы, схватившись за дубовый стол, оставляли вмятины. Сила, несущая темный отпечаток Богов, пронизывает мое тело, стол становится моим смертельным оружием. Синие молнии все еще продолжают шипеть, вырываясь из трико, голень раздуваясь, ломает под ногою пол, пока провода на костюме шепчут мне на ухо свою электрическую симфонию. Вздутые вены, пульсируя от невообразимой энергии, уже готовы вытолкнуть эту мощь. Существо из тени в удивлении застывает, не предвидя последствий. Мой удар силой вновь заживляющей тьму в моем расколотом разуме разламывает столешницу о его тело, которое не успев задребезжать, разорвалось пополам. Жизненная энергия, налитая в мои мышцы, превращает меня в воплощение мести. Я мстил за ту, которая была все еще жива и все еще моя. Война симуляций разбивала мое сознание в дребезги, словно стекло, раз за разом, после очередного проигрыша и очередной победы, после очередной смерти и очередного воскрешения. Мгновенно накачанные мышцы, доведенные до предела, направили силу в удар, который разорвал этого ублюдка пополам. Все в крови, все ей запятнано, в том числе и моя честь. Кровь стекает на пол, постепенно смешиваясь с грязью и рвотой.
"Джонни, Джонни, Джонни", хихикая шепчут голоса. "Это всего лишь бармен Джонни. Он не умирает никогда", шепчут они. "Ты понесешь ответ за пролитую здесь кровь, искупишь вину в ждущем тебя бою". Хватаюсь за голову, кричу, пытаясь заглушить голоса и остановить расщепление слоев моего сознания. Гул пронизывает мое тело, поглотив мой крик. Синий луч, вырываясь с потолка, склеивает тело бармена, а пролитая кровь, сползаясь в одну точку, начинает тянуться к его телу. Кудряшка с ужасом в глазах смотрит на меня.
6. "Почему я вижу только темноту? Где эти ужасающие визги демонов, живущих в моем воспаленном реальностью сознании? Боль уходит... сука, блядь... я буквально теряю себя в этом потоке света и звуков. Крики и визг исчезли, словно стали частью этого странного мурлыкания, доносящегося из колонок, развешенных в углах под потолком. Незадолго до этого момента, держась за голову, я кричал, пытаясь отогнать боль и заглушить голоса, а тут препараты разгулялись, словно они и ждали ранее произошедшего...
Чувствую, как цветные волны и звуки поглощают меня в их красках и запахе. Те голоса, что кричали в моей голове, просто растворились в этом потоке. И тут, когда я просыпаюсь, мир вокруг меня словно перерождается. Мрак и хаос сменяются яркими красками и светящимися точками. Вместо ужасной реальности перед глазами - красочные сцены. Я невозмутим, уверенный в себе лучший боец Бога всех реальностей. Я гаро под покровительством Син-зе, моя кровь смешивается с его кровью. Я полубог...
Начинается новая глава в моей жизни, так кажется всегда, когда колеса начинают порабощать мой разум, и мир предстает передо мной в совершенно новом свете. Эта реальность, в которую я попал, умерев, становится частью моей собственной кровавой, до предела безумной симфонии. Теперь предстоит разобраться во всем, что происходило ранее... я практически ничего не помню."
6.1"Поднимаюсь с колен, я шатаюсь, а из моей брони бьют фиолетовые молнии. Бормочу себе под нос в эйфории: 'Черт, почему все так по-прикольчику? Ах, ну да... Я же под кайфом... Черт подери, зачем столько принимать, Акай?'
'Как же, все это по-прикольчику' - отвечаю себе на свой же вопрос, хихикая. Приоткрывая один глаз, разворачиваю голову и улыбаюсь стиснутыми зубами тем, кто смотрит агрессивно, сидя и стуча кончиками пальцев по столу. Дерзко сплевываю кровь на пол. 'Какого черта вы на меня уставились, ублюдки?' - спрашиваю, вытирая рот рукою от налипших сгустков слюны, смешанной с кровью. С криком парни и девушки вскакивают. 'Почему вы все такие злые? Где ваша любовь? Любовь к ближнему своему...' Улыбаясь, бормочу, меня пошатывает..."
"Картинка мерцая меняется, и я вижу: иллюзия, замена магазина, наполненного ядрами плазмы, предстает перед глазами. Затем в ужасе ползу, зарывшись в окоп назад, пока не упираюсь спиной в промерзшую землю. Вокруг внутренности. Поле боя. Гул и синее пламя возвращают меня в утробу. В центре комнаты стены, которой темнее темного, висит в воздухе медленно вращающийся куб..."
"Открывая и закрывая глаза, мысленно надеясь, что это все проявление интоксикации, снова их широко распахиваю. Наваждение пропадает. Слышу голоса людей, они кричат о чем-то, быстро приближаясь ко мне. Наверное, о том, что Син-зе их еще не призвало, а уже один мертвый Гаро. Что значит 'мертвый Гаро'? Какой к черту Гаро? Открыв глаза, понимаю, что снова стою на коленях, а ладони сложены, будто в молитве кому-то. Холодный бетон. Пытаюсь подняться, но вещества все еще держат мое сознание в радужной клетке. 'Оставь тщетные попытки подняться с колен в прошлом' - шепчет голос и тут же затихает. Решаю, что мне куда проще будет просто поднять свою голову, вместо тяжелого тела. Тело пусть продолжает вжимать всем своим весом мои колени в бетон. Напротив меня, примерно в десяти шагах, на стуле восседает тело девушки. Она мертва, с размозженной головой, торчащей из-под столешницы, брошенной мною. У трупа толпятся люди в таких же трико, как у меня, и с такими же мотками проводов, торчащих из-под их подмышек..."
"Я отводу взгляд вбок и натыкаюсь на ублюдка, которого я прикончил ранее. Джонни, протирая стакан, проходит сквозь стекло насквозь пальцами, кончиками которых сжимает салфетку. Он улыбается, смотря своими машинными, нечеловеческими глазами мне в глаза. Он прошептал так, чтобы эти слова слетевшие с его неживых уст услышал только я: 'Не верь иллюзиям'. Кровь на потолке, кровь на стенах... Ее кровь... Черт побери, да как это возможно? Она отпечаталась кляксой из узоров, повсюду... В ужасе начинаю шептать: 'Этого не может быть... этого черт, не может, быть'. Мои глаза широко открыты, но сейчас мне хочется смеяться... Хохочу, хохочу, безумие? Я обезумел? Вновь обезумел... Вспомнить все? Вспоминаю, почти все... Начинаю кричать Джонни, тому, которого убил вот этими руками..."
6.2 Джонни... Джонни, чертов ты урод. "Джонни, мне нужна еще одна бутылка виски и пачка спаянных химически моих веществ, неси их ко мне, ублюдок!"... Видимо, один из друзей этой мертвой девушки, которую прикончил не я, а Джонни, мчался ко мне со всех ног, отбрасывая в разные стороны столы и стулья, которые с треском и характерным хрустом ломались о стены и другую такую же мебель. Окруженный бьющими из-под трико красными молниями, этот разбушевавшийся носорог мчится ко мне... С его фиолетового браслета на запястье возникает огромное, изогнутое по краям красное лезвие, из которого бьют все те же, но уже помельче молнии... Явно не для крутизны он его создал. "Убить он меня хочет... Из-за тебя, Джонни..." произношу вслух, пока очередной отброшенный им стол летит в улыбающегося бармена. Ублюдок здоровый, выше меня на две головы, афроамериканец... Они почти всегда огромные... Только, вот здоровяки имеют свойство громко падать... Знаю по себе. Он мчится ко мне, мышцы его ног вздуваются, впечатывая ступни в пол, оставляя в бетоне воронками его следы... Дребезжа синие языки пламени затягивают их... Син-зе скоро грядет... Да здравствует Син-зе... Хохочу, вскакивая на ноги, ступни уже крепко уперлись в пол, на полусогнутых ногах отпрыгиваю в сторону и хватаю рукою рядом стоящий стул. Отброшенный пинком стул, возникший благодаря моему броску, пролетел сквозь Джонни, который рассыпаясь на пиксели, продолжал улыбаться. Стул врезавшись в стену с полочками, заставленными дорогой выпивкой, разлетелся на куски... Затем барная стойка и стенка, как и сам бармен, начинают рассыпаться на пиксели. Мне стало весело! Я хохочу, как дебил... Бармен за секунду до того, как стойка распылилась на частицы, переместился, оставляя пяти метровый шлейф из кровавых квадратных частиц от стеллажа с бутылками, что замедленно падали и отскакивали, разлетаясь уже куда быстрее на квадратные, мелкие частицы разных цветов. Хлопок и бармен свернулся внутрь себя и исчез, оставив разлетающиеся в разные стороны пиксели, так я называю эти частицы вспоминая видео-игры, которые когда-то мне показывал прадед, заколотый рассуинами... Хлопок и Джонни разворачивается возле меня. Теперь мы снова стоим лицом к лицу. Он улыбаясь стоит в одном шаге от меня и протягивает мне бутылку Джека, которую я резко выдергиваю с его руки. Быстро откручивая пробку и жадно опустошаю бутылку наполовину. Джонни быстрым, аккуратным движением достает металлический, плоский контейнер из нагрудного кармана своей белоснежной рубашки и бросает мне в лицо, но я успеваю поймать контейнер с моим "зельем" вскинутой резко рукой, но больше меня не удивляют мои рефлексы, ведь я успел вспомнить все. Джонни прекращает улыбаться и становится серьезным. "Акай вам пора..." - повышая шепот до крика, вываливает бармен сквозь рев ударившего с потолка синего луча, который быстро поглощает в себя бар и всех, кто был в нем.