《Дай мне уйти》

***
Кимберли на секунду закрыла глаза. На самом деле прошло минуты три и в это время Мерелин изо всех сил пыталась привести её в чувства.
Снова взглянув перед собой, Ким увидела тёмное ночное небо, туман, который застилал всё вокруг: дома, фонари, которые изливались мутным желтым светом на занесённые снегом дороги；но в первую очередь － девочка увидела охранницу, которая сидела на коленях посреди этого всего и из глаз которой уже перестали литься слёзы. В душе Мерелин просила об одном: “Пожалуйста, только не умирай”. Она повторяла эту фразу и вслух, но Ким не различала слов.
Бегут секунды, минуты, Мерелин пытается снять шубку с воровки и проверить рану. Ей кричит охрана, просит выйти её из оцепленной зоны － ей наплевать.
Она взяла себя в руки, рассмотрела ранение － пуля прошла насквозь.
－“Пуля вышла, так.. сейчас..сейчас я помогу, ты держись, девчонка..”－бормотала она шёпотом.

Полицйеский, который выстрелил в Кимберли, даже не думал попадать в неё, но из-за своей неопытности и далеко не идеальной меткости, он попал девочке в плечо. Он всего лишь хотел напугать воровку, чтобы другие охранники смогли её догнать, но теперь это дело будет рассматриваться в отделе полиции, а затем (если этого потребует провосудие) － и в местном суде.

Ким постаралась привстать. Кровь не останавливалась, но приехавшие работники скорой помощи быстро перевязали рану и уже хотели везти девочку в больницу, как та приподнялась и, схватив Мерелин за плечо своей дрожащей рукой тихо, но ужасно твёрдо произнесла:
－Дай мне уйти, я прошу, отпусти меня!..
Мерелин была готова на всё в тот момент: и спасти воровку, и позволить ей сбежать, но страх за её жизнь поборол все глупые мысли.
－Молчи! Ты же можешь погибнуть! －одумалась охранница.

－Я поеду с ней. －вдруг сказала она врачу скорой помощи и помогла положить Ким на носилки.
Мерелин словно спятила. Она уже не понимала, что делает, не осознавала, что помогает жестокой воровке, которая её не раз била её и врала ей, охранница будто забыла о всех этих мерзких преступлениях девчонки. Сейчас она просто хотела спасти её жизнь.

Прошла неделя. Кимберли начала оправляться от ранения, но всё проходило довольно тяжело. Мерелин каждый день по нескольку раз звонила в больницу и узнавала, как проходит лечение. Сама она не приезжала.

За это время случился допрос неопытного полицеского, также расспрашивали и саму Мерелин об её знакомстве и взаимоотношениях с девчонкой, но ничего толком охранница не рассказала, ведь она не знала даже её имени и места жительства.
Но поступки были важнее личной жизни воровки.
В главном отделе полиции собрали совещание, на котором присутствовали глава местной полиции и её некоторые работники, охранники Glitter'а, в том числе и Мерелин；директор и хозяин самого ювелирного мазаина..

－Ей нельзя в тюрьму, она только обозлится на весь мир и, выйдя оттуда, будет мстить, я это точно вам говорю, она не такая простая девочка, как вам могло казаться. －пытаясь держать себя в руках, выступала Мерелин.
－Послушайте, она больная. Она просто ненормальная, она дикая, взбалмошная, у неё явные психические отклонения! －рвался засудить Ким напарник Мерелин, который работал с ней в Glitter'е, пытаясь отомстить воровке за то, что она и его так легко обвела вокруг пальца, и даже не один раз. Но такими разговорами он натолкнул главу местной полиции на совершенно неожиданную мысль, особенно для Мерелин.

－Слушайте, я считаю, что он прав. И этой сумасшедшей дествительно не нужно в тюрьму. Её дорога прямиком в психушку. Она чокнутая, помешаная, просто больная! Точно-точно! На окраине есть психиатрическая больница － только там ей и место, с такими же неадекватными, как и она.

Такие жуткие слова как молнией поразили Мерелин.
Она долго пыталась оспорить слова своего напарника и начальника, но всё было бесполезно: все сошлись на том, что девчонку упекут в специальную больницу и дело будет кончено.
Совещание завершилось, и совсем опустошённая и растерянная Мерелин вышла на улицу. Не видя перед собой ни людей, ни машин, она мчалась куда-то, стараясь сдержать крик, который так и рвался изнутри.

Прошло одиннадцать дней. Кимберли до конца поправилась и её даже успели поместить в мягкую палату, в которой она провела уже три дня.
Это время Ким переживала с трудом: трёхразовое питание － но ничего в рот не лезло, мягкие, светло-белые стены － но при их виде становилось лишь хуже, прогулки и утром и вечером － вот только от этих серых скамеек уже болели глаза и хотелось сбежать как можно дальше, лишь бы не видеть их.
Кимберли поникла, стала более смирной, весь день молчала и ходила по своей комнате или сидела на жесткой кровати, смотря в стену.

Ким не была больной, такой её постепенно делали люди.