Глава 1 - Помни о смерти
1917 год
Эльнария
Девчонка четырнадцати лет стояла в свой день рождения на кладбище, принеся матери пышный букет лилий. Лепестки гладили ее по белоснежной коже, так игриво, прося не оставлять их здесь в одиночестве. Марфа сделала пару шагов. Сопротивляясь сильному потоку ветра, наклонилась и положила цветы на могилу. Медленно выпрямившись, она с облегчением взглянула на небо. Наивная девочка верила, что мама именно там. Хотела с ней увидеться, но понимала, что этого никогда не произойдет. Она мечтала посмотреть на нее хотя бы глазком. Ни воспоминаний, ни фотографий, лишь папины описания рисовали мамин образ в голове. Они обе, по утверждению папы, словно две капли воды. Характер и внешность. Даже некоторые фразы, сказанные Марфой, проявляли в его глазах образ покойной жены. Мать оставила на последок как будто частичку себя.
― Давно не виделись, мама. ― еле слышно произнесла Марфа. Голос был пропитан неуверенностью и дрожал. ― сегодня у меня день рождения, который, как всегда, я проведу в одиночестве. Не переживай. Папа написал утром записку и подарил очень вкусные фрукты. Точно, чуть не забыла. ― Марфа расстегнула застежку на сумке и достала спелое яблоко. Она сделала пару шагов и положила его рядом с цветами. ― Надеюсь, тебе будет приятно. ― Отойдя уже с большей уверенностью, прозвучал тихий голосок.
Яростный ветер качнул яблоко в сторону, и оно упало на землю, затерявшись в высокой траве. Марфа нагнулась, взявши фрукт в холодную руку. Протерла рукою остатки прилипшей земли и положила обратно. Показалось, что это мать отказалась от фрукта и так его оттолкнула.
― Не знаю, можно ли тебе вообще есть, но знай, мне ничего для тебя не жалко. Конечно, наверное, тебе было приятнее иметь новый памятник, но прости, могу только дать яблоко.
Резкий звук, вырывающийся зелени, безумно перепугал Марфу. Она перевела взгляд в сторону шуршания. Дедуля, сидя на одном колене, через лоб взглянул на ее. Гримаса вырисовывало на морщинистом лице удивление. Он кивнул головой, так поздоровавшись и вырвал сорняк. Мужчина одет в белую рваную майку, испачканную в грязи, широкие штаны и сандали. Напротив мужчины стояло полное ведро зелени. На секунду девочка как будто зависла и легко улыбнулась. Ей хотелось уйти, но сердце как будто ее останавливало. Могила матери была хорошо убрана.
«На удивление, могила матери на заросла. Папа не мог здесь появляться, а это значит стоит поблагодарить дедушку».
― Здравствуйте. Это вы охранник кладбища? ― К такому мнению пришла Марфа, обратив внимание на неряшливый вид мужчины. И поинтересовалась лишь для того, чтобы подтвердить свои догадки.
― Да.
― А ваша работа не заключается только за присмотром за могилами? Вы не же не должны их убирать.
― Ну а как вы думаете, чем мне еще можно заняться. ― Мужчина ткнул лопатку в землю и начал выковыривать мох в щелях могилы. ― Сидеть в коморке и смотреть за могилами скучно. До того момента, когда я только начал тут работать, почти все могилы были заросшими. А я перфекционист.
«Оказалась до одинокогоко пенсионера называется. Теперь перестать говорить не может».
Неожиданно заморосил дождик и поднялся сильный ветер. Прядь волос девочки начала лесть в глаза. Она приподняла руку так придерживая волосы. Ей стало так холодно, что зубы начали дрожать.
― Простите, но мне надо иди. Спасибо за то что присмотрели за могилой моей матери. ― она развернулась от дедушки и быстро направилась прочь.
Пройдя через калитку кладбища, девочка завернула за угол и направилась к темному-манящему лесу. Эта дорога вела к дому. Марфа несколько раз ходила по ней, когда приходила навещать мать. Она осматривала прелестные виды как будто в первые проходит через эту тропу. Ветви высокой сосны закрывали лучи солнца. Щебетание певчих птичек завораживали слух. Тропинка, частично укрытая ветками и пожелтевшей травой, тянулась через кусты. Их длинные ветви впивались в оголенные части не прикрытого тела девчонки. Под ногами щекотали опавшие ветви. Обувь иногда прилипала к мокрой грязи. Позади послышался скрип отломавшейся ветки, упавшей на землю. От испуга, Марфа в тот миг обернулась. Никого за ней не оказалось, лишь гнилая ветка сосны на тропинке.
Оказавшись уже во дворе, девочка открыла дверь и зашла в дом. Коридор озаряли солнечные лучи, выглядывающих из ее комнаты. Свет озарял летящую пыль, которая вызывала у Марфы желание прибраться. Но как бы грязно не было, она постоянно откладывала уборку до выходных, даже будучи свободной весь день. Она сняла шлейку и положила сумку на табуретку, усевшись напротив. С облегченным выражением лица поставила застегнутую босоножку и посмотрела на растертую пятку. От лишних движений прожигала жгучая боль. Холодный пол смягчал колкость, но вызывал дрожь по всему телу. Девчонка провела пальцем по ране, и в тот же миг она затянулась. Так она могла сделать только с собой. Эльнарийцы, маги крови как Марфа, могут управлять только своей кровью.
У себя в комнате, девчонка сняла с волос крабик и положила на стол возле зеркала. Волнистые пряди водопадом расплывались на тонкие плечи, прикрыв шею. Марфа взяла гребень и принялась расчесывать запутанные волосы. На них падал свет от окна, и голова девочки от посеченных прядей, была как одуванчик. Помучавшись с волосами, она взглянула на гребень. Достала волосинки, скрутив их в комочек и с гребешком положила на стол. Она приподняла взгляд и взглянула в зеркало. На лице Марфа заметила черное пятнышко и об оперлась рукою об столик. Кулачком смахнула со щеки пятнышко, но это оказалась родимым пятном. Опустив руки, девчонка расстегнула пуговицы с темно зеленой рубашки. Подошла к кровати кинула на одеяло. Расстегнула корсет кинув его на рубашку и сняла себя шорты. Взяла все в свои руки оставшись в одних только трусиках, подошла к шкафу и положила на полочку. Достала черную длинную сорочку до колен. Надела ее на оголенное тело и в этот момент щелкнула замочная скважина. Марфа резко повернула голову в темный коридор. Пространство всего на несколько секунд озарил свет. Марфа зашла в коридор. На пороге стоял мужчина, обтряхивающий с рубашки грязь. Это был ее отец. Мужчина лет сорока. С длинной бородой и непослушными, красными волосами. От пота прядки облепляли его морщинистый лоб. Марфа не понимала, почему он пришел так рано. Обычно отец возвращается под глубокую ночь и уходил на рассвете. Ответ дался ей спонтанно, когда Чез поднял зеленоватые глаза и тут же расплылся в улыбке.
― С днем рождения, лучик! ― так Чез называл свою дочурку с самого детства, говоря, что она единственная, ради кого он живет. Раньше так он называл жену, но после ее смерти прозвище перешло к дочери. ― Как дела? Никуда не выходила?
― Привет, ― она подошла ближе к отцу. ― Все хорошо. Ходила ненадолго к маме.
― Хорошо. А ела яблоки которые я тебе оставил? Как тебе? ― Он облокотил к сенке завернутый мечь в чехле. Снял красный плащ через голову и повесил на вешалку.
― Вкусные. Спасибо.
Чез взял позади себя меч и дал его в руки Марфе. Та с непонимающим лицом стянула черный чехол и откинула его в сторону. Держа меч за поручень она рассматривала в лезвии свое отражение.
― Как тебе?
― Красивый. А что с твоим старым?
― Он в полном порядке.
Только сейчас Марфа увидела, что меч отца все это время находился в футляре на поясе.
― А зачем тебе тогда второй?
― Ты вообще не понимаешь да?
― Это мне? ― Девочка взглянула в глаза отца.
― Да.
― Но зачем?
― Ты ведь прекрасно понимаешь, что значит носить нашу фамилию. Что о нас думают другие.
― Да. ― Марфа уткнула меч в пол подняв глаза. Она осознавала, что никогда не сможет овладеть этой штукой.
― Марфа... ― протянул Чез, положив тяжелую руку на плечо дочери. ― Носители фамилии Арияндел всегда были ристафе. Твой дедушка был генералом как я. Бабушка, как и твоя мама, имели должность лейтенанта.
― Что ты хочешь этим сказать? — раздраженно спросила она.
― Скоро меня не станет.
― Папа!
― Время, лучик. У каждого из нас есть определенное время, а по окончанию срока, мы просто бесследно уходим. Такова наша судьба.
― Хочешь сказать, что боишься меня оставлять не тренированной? Ну или хочешь в будущем передать свою должность?
― Не обижайся, но каким бы талантливым я ни был, тебя бы вряд ли взяли на этот пост. Я не понимаю в кого ты пошла, но пожалуйста, лучик, возьми себя в руки. ― Его голос был пропитан требой. В зеленоватых глазах он пытался прочитать ее мысли. Он опустил руку и продолжил: ― Я научу тебя всему, что умею. Дальше ты сама разберешься в своем пути. Когда я умру...
― Папа! Хватит так говорить!
― Когда я умру, ― спокойно продолжил он, видя в янтарных глазах непонимание. ― Моя душа переродиться, зная, что ты сможешь о себе позаботиться.
На заре, когда солнце садилось, начинали стрекотать сверчки. Марфа с Чезом стояли во дворе, ловя на себе взгляды прохожих через высокий деревянный забор. Соседские дети удивленно смотрели, не обращая внимание на крик их матерей: возвращаться домой. Марфа махала мечом, расставив ноги, твердо стояла и махала без цели, вверх-вниз, перешагивая то вперед, то назад. Ей казалось это простым занятием, когда наблюдала за тренировками отца. Но спустя сорок взмахов, подсчитанных Чезом, плечи начинали покалывать. Холод пробирался по коже ног, а в руках разгонялось тепло. В голове девчонки пронесся писк. Перед глазами все распылалось. Во рту почувствовался привкус железа. Тело девчонки обхватило что-то невидимое словно цепи. В груди постепенно начало тяжелеть, и она начинала задыхаться, не в силах вдохнуть воздуха. Продолжить махать в таком состоянии, в голове всплыли картинки.
прошлое
Выпрямленные толстые ручки тянулись к рыжеволосой женщине, махающий мечом в пустоту. Все тело покалывало и хотелось в тепло. Оторвавшись с холодного пола, я поползла к лестнице и ступила ножками на промокшую землю. Моросящий дождик был для меня целой преградой, но любопытство намного сильнее. Коротко подстриженная женщина, одетая в желтую юбку с выделяющимся коричневым ремешком, бросила на меня взгляд. Я радостно сидя на траве, потянула к ней ручки.
— Марфа? — В голосе пропитался вопрос, заставив женщину осмотреться по сторонам. Мама поставив меч возле забора. Не смотря на него. — Чез! Ты что вообще себе позволяешь! Иди сюда! — позвала она папу, взяв меня за подмышки и притулила к груди.
— Что, Торди? — выйдя с дома, он раскрыл веки и подошел к нам. — Марфа, ты как вообще...
— Хорошо, что она вообще не удумала улизнуть. — Перебила его мама, поняв что муж сам не понимает как это произошло.
— Но дверь сейчас была заперта.
― А как она тогда вышла?
― Лучик, да она поцарапалась. Смотри. — Он приподнял мою руку двумя пальчиками.
— Ты хочешь сказать...
— Да-да, Торди. Марфоня использовала магию крови, а не силой открыла дверь.
сейчас
— Марфа! — донесся голос папы через толстый слой воды, подходящего ближе к девочке.
Голос был словно щелчок пальцев, разбудив девочку от гипноза. Остановившись махать и резко повернув голову, она краем глаза заметила летящую от себя капельку крови. С носа он чувствовала неприятную теплую жидкость. Девочка кулачком проводилась по носу и взглянула на смазанную алую жидкость на коже. Это на секунду испугало ее, но в ту же минуту она взяла себя в руки, отложив меч к забору.
— На сегодня хватит. ― Твердо произнес голос отца.
Марфа хотела поделиться с отцом, что она только что увидела, но ком скопившейся в горле, не давал даже глотнуть слюну.
― Видимо ты очень устала. На первый раз хорошо. Продолжай тренироваться даже когда будешь одна. ― Он взял ее меч, закинув к себе на плечо. Развернулся и направился к дому.
Марфа оставшись стоять на том же месте, опустила голову.
«Что это было за видение? Такое реалистичное. Таково ведь никогда не было, да и как я смогла так четко вообразить мать? Она была такой. Как будто живой».
― Ты идешь? ― Стоя возле двери спросил громко Чез.
― Да. Иду.