✨Кто ты,Белый?✨
Холод приходил не с морозом, а с воздухом.
Всё казалось мокрым: окна, лица прохожих, асфальт. Снег шёл мелкий, колючий, как песок из стекла, и не ложился на землю — сразу превращался в кашу, в грязь, в лужи под ногами.
Т/и стояла у окна в здании, где ещё два дня назад кто-то исчез. Исчез — потому что Белый пришёл лично.
В новостях, конечно, ничего. Только слухи, шепот и те взгляды, что бросают друг на друга офисные крысы, надеясь, что смерть обойдёт их стороной.
Но она — не боялась.
И сама не знала, почему.
⸻
— Ты видела его? —
— Говорят, он даже не повысил голос. Просто смотрел. И тот уже понимал.
— Ему никто не приказывает. Его боятся даже те, кто его нанимает.
Всё это витало в воздухе.
Но Т/и просто разбирала документы, держала руки в карманах, чтобы согреться, и будто ждала чего-то. Хотя — может, уже знала чего.
⸻
Вечер.
Тусклый свет уличных фонарей отражался в лужах и на обледенелых капотах. Люди торопились к метро, втягивая головы в плечи, спасаясь от ветра, который резал, как бритва.
Она шагала по тротуару, каблуки едва не соскальзывали с бордюра, под ногами — вода, снег, грязь. Ноябрь в Москве — не зима, но уже и не осень. Это — застывшее ожидание.
Возле выхода из подземного перехода — машина.
Чёрный «Мерседес». Чистый среди грязных. Стоит, как будто ждёт.
И он — в нём.
Саша Белый. Смотрит, не выходя. Сигарета тлеет в пальцах. Он — тень, он — пауза между сердцебиениями.
— Садись, — сказал, когда она поравнялась.
— С какой стати?
— Холодно же.
— А ты с печкой?
Он усмехнулся.
Дверь щёлкнула. Она села. Машина теплая. Музыка старая — сквозь хриплый динамик поёт кто-то с голосом, как у Москвы: надорванным и пьяным.
⸻
Дорога.
За стеклом — серость. Фары автомобилей тонут в снежной мутной воде. Люди на остановках похожи на тени.
Он вёл молча. Плавно. Уверенно.
— Ты всё ещё не боишься? —
— Нет.
— Почему?
— Может, потому что я слепая.
— Или ослеплённая. Не мной — собой.
Она не отвечает.
Их тишина — как утренний иней на стекле. Прозрачная, но холодная. Очень холодная.
— Я убил того, кто сидел с тобой в кабинете, — сказал он, словно невзначай.
— Я знала, — просто ответила она.
— И ты не расскажешь?
— Я не дура. А ты не оставляешь следов.
Он чуть повернул голову. Посмотрел на неё.
В её лице — покой. И сила. Та, что зреет в женщинах, переживших слишком многое, чтобы прыгать от страха перед мужскими угрозами.
⸻
Клуб.
Он везёт её не домой. Не в ресторан.
В тёплый, полутёмный клуб. Бармен дремлет за стойкой.
Белый ведёт её к столику в углу. Садится напротив. Сам наливает виски. Сквозь стекло видно улицу — люди бегут, кутаются, греют руки, мир холоден.
— Я не знаю, зачем ты мне.
— Тогда зачем позвал?
— Потому что ты первая, кто смотрит на меня, как будто я — не только страх. Как будто я человек.
— А если ты мне просто интересен? Как загадка.
— А ты не боишься, что загадки в этом городе стреляют?
Она встаёт. Подходит ближе. Между ними — почти ничего. Лишь дыхание, парящее в воздухе.
— Я тебе не игрушка, Саша.
— Я не в игрушки играю.
— Тогда во что?
— В выживание.
Он берёт её за руку. Крепко. Но не грубо. Просто — чтобы почувствовать, что она реальная.
— Уходи. Пока можешь.
— А если не хочу?
Он отпускает.
— Тогда оставайся. Но уже будет по моим правилам.
⸻
Она уходит.
Не потому что испугалась.
А потому что хотела.
Потому что, если осталась бы сейчас — вернуться назад было бы невозможно.
На улице — слякоть. Шум шин. Серое небо.
Ноябрь держит город в кулаке. И каждый шаг — словно по тонкому льду.
А он стоит в проёме клуба и смотрит ей вслед.
Как будто знает: она ещё вернётся.
И не однажды.