Внутри Гиганта

Темнота... Запах гари...

Груды мусора.

Детский смех и женский смех.

-Катрин? -Бормочет Элиот. -Мама?..

С неба что-то падает - это голова с нарвальим рогом, она летит прямо на них. Элиот в ужасе поднимает голову и видит, что внутри Голубого Гиганта сидит Иво.

В холодном поту Рей открыл глаза и сразу же заслонил их рукой.

Белый больничный свет, кафель, холодная койка. Пластырь на носу, бинт-марля на сгибе руки.

Элиот вспомнил всё, что произошло, и повернулся на бок, закутавшись в простыню.

То, как он схватил Иво за руку...

"Он всё-таки хотел помочь мне", -обезоружено подумал Рей, опустив ресницы.

"Так вот что такое... проигрывать".

Из его груди вырвался вздох.

Он вспомнил негласный обычай Стелы признавать сильнейших, кем бы те не были. Когда Элиот в пух и прах разносил тех, кто до этого считал себя эталоном, обладатели здравого смысла из их числа искали, чему бы у него поучиться. А ведь по сути Рей продолжал быть для них выскочкой без имени.

Рей ощутил укол совести, осознав, насколько сложно ему принять то, что произошло.

"А я и в правду привык думать, что справедливо считаю себя лучше других", понял Элиот, и в мыслях снова появилась Майкл.

"Даже слишком." Добавил чей-то голос, от которого к собственному горлу подкатил ком.

-Как ты себя чувствуешь? Очнулся?

Подошедший медбрат в белом халате пощупал его пульс, потрогал лоб.

-Сейчас тебе лучше не вставать. Пока останься здесь. Потом продолжишь постельный режим в общежитии.

Лежать?

Элиот закусил губу.

Нет ничего хуже.

Он закрыл глаза и начал в мельчайших подробностях припоминать каждое движение Иво, когда тот отражал его удары.

В охлажденной голове ясно прозвучала мысль, которая едва не убила Рея тогда.
Ни одно движение второй сигмы не было движением робота.

"Человек... не способен сделать то, что сделал он. Но и машина тоже."

-Голиаф... -Прошептал Элиот, скомкав край простыни.

-Он опять бредит, о Прогресс! -Вздохнул медбрат и поправил Элиоту простыню, погладив его по голове, словно ребенка.

"...С Иво внутри... он ожил."

___

-С выздоровлением!

Элиот едва не пролил кофе от неожиданности.

Дверь к нему в комнаты была открыта. На пороге стоял Луиджи и держал в руках поднос с пирожками из столовой.

-Только не спрашивай, как я сюда попал, -сделал мину Крон и тут же растянул улыбку по все тридцать два зуба. -Ты всегда оставляешь дверь открытой?

-Разве в этом есть что-то плохое? -Пожал плечами Рей, делая глоток.

Он сидел на кровати и смотрел в окно.

-Даже с таким соседом? -Уточнил Луи, понизив голос, и показал большим пальцем левой руки на смежную с жилищем Иво стену.

-Он не ночует тут уже несколько дней, -произнес Элиот хмуро. -Так что можешь не шептать. Так почему... мне стоит его бояться?

-Вот тебе на. Во первых советую начать закусывать, потому что на одном кофе далеко не уедешь. Во вторых... после первого рукопашного учения с ним ты несколько дней провалялся с сотрясением. Как минимум это может служить поводом для беспокойства.

-Вот ты о чем, -пробормотал Рей. -Я сам вынудил его на это. Да и не знаю, смог бы в противном случае приземлиться лучше...

-Знаешь, Элиот, я, мягко говоря, за тебя волнуюсь, -признался Крон, подходя. Он поставил поднос на подоконник и скрестил руки над душой у товарища. -Ты сидишь взаперти целыми днями, употребляешь исключительно напиток, разрушающий нервную систему, не запираешь дверь в пижаме, не здороваешься со старым другом и не говоришь спасибо, когда тебе приносят еду в постель. Либо ты настолько сильно повредился, либо, кажется, этот замогильный образ жизни заразен. В обоих случаях вина этой лабораторной крысы.

В это время он непроизвольно обернулся, и оба увидели Табуи-младшего, который быстро прошел мимо, бросив внутрь жилища Рея машинальный беглый взгляд.

-Великий прогресс, об этом я и говорил, -охнул Луи севшим шепотом. -Эл! Куда ты, Элиот?

-Иво! -Крикнул тот, вскочив, и выбежал в проход, но соседняя дверь уже хлопнула, а ключ в ней повернулся четыре раза.

"Проклятье. Он всё слышал."

-Он не настучит, -успокоил его Крон, затаскивая обратно в комнаты. -Про него можно судачить у него под носом, лишь бы начальства не было рядом. Но жить по-соседству... У меня мороз по коже от одной мысли. Он же подсматривал за нами!

-Прекрати, -сказал Элиот резко.

-Элиот? -Медленно протянул Луиджи.

-Луи... -Рей подошел к окну и отвернулся. -Когда ты в последний раз пилотировал своего Голиафа?

-Полгода назад, -пожал тот плечами. -Это был парад. Скоро будет еще один. Почему ты спрашиваешь меня об этом?

-Потому что ты надеешься, что такой образ жизни будет по вкусу и мне, -Элиот сдвинул брови, глядя на пустыню. Где-то вдалеке вихрь гонял песчаный столб, который каждый миг менял форму, словно гигантский оборотень. -А я... Я, кажется, не могу думать ни о чем, кроме своей сигмы.

Повисла тишина.

-Имею в виду... Ноки, порка-пору, Вирджиния Харвей, сплетни - всё это не по мне. Я так никогда не жил... И не привыкну. Это все ведь приносит много проблем всем вам, да? И вы волнуетесь из-за этого, вот только проблемы эти... ненастоящие.

-...А ты хочешь быть героем, -проронил Луиджи. -Всё такой же, Элиот. Не повезло тебе выйти из Стелы в мирное время.

-Нет, я... -Элиот мучительно перевел дух. -Луи, ты не...

-Ладно, Эл, -сказал тот. -Я уже понял, что что-то тут нечисто. Ну, если всё же вспомнишь о старых друзьях - я из тебя вытрясу всю дурь. Чао.

-Луи, ты забыл пироги! -Крикнул Элиот, но дверь за спиной Крона уже закрылась.

___

Ночь. Из открытого окна дует жаркий ветер, он пахнет пустыней.

Пахнет местом, где Элиот вырос.

Ему не спалось.

Рей сел на кровати, протянул руку в полосу лунного света.

"Мои глаза привыкли быстрее, чем я ожидал".

-Почему же ты не отвечаешь мне, мама, -прошептал Элиот. -Это... уже шестое письмо.

В этот момент раздался звук.

Это было похоже на тихий всплеск, от которого по невидимой глади пошли кольца, и сквозь мерную, печальную рябь эха зазвучали следующие капли, срывающиеся с душераздирающей высоты.
По воде пустились волны, накатывая друг на друга, и когда особенно стремительная и горькая капля разбилась в высокой коронке, с глубины что-то забурлило и снова затихло.

Дождь продолжался, прозрачными нитями сплетая сеть призрачных кругов на воде, то снова затихал, то звучал с грозовыми раскатами в унисон, или его струи превращались в ожерелье, которое падало на дно и рассыпалось под водой, где звук гас и становился бархатной тенью от чего-то на поверхности.

Рей сидел тихо и слушал, как завороженный, как вдруг понял, что звук доносится прямо из-за спины.

Музыка, похожей на которую он еще не слышал, звучала из соседнего жилища.

Он открыл дверь и выглянул в коридор. В это время гулкое эхо торжественно растворилось, и наступила тишина.

Элиот готов был проклясть себя за то, что мешкал, как что-то снова началось.*

Это был голос.

Отрешенный и мелодично-протяжный.

"Песня?" Подумал Рей. "Я слышал её раньше... или нет... И это не человек поет, нету слов. Странное ощущение. Что же там такое?"

Элиот протянул руку к двери в комнаты Иво, словно во сне, и осторожно толкнул её под вплетающееся в одинокий мотив кристальное эхо.

Внезапно она отошла от стены, подхваченная сквозняком, и открылась почти на половину.

В этот момент вступил третий голос, звучный и печальный, и бесконечный мотив, подхваченный унисоном высоких нот, поплыл в воздухе с самого начала.

Посреди комнаты, такой же, как у Элиота, стоял белый рояль с поднятой крышкой. Его и фигурку, сидящую за клавишами, заливал лунный свет, и белая голова Иво, который касался клавиш руками, казалась в каком-то ореоле, словно Луи был прав, назвав альбиноса приведением.

Рей замер.

Звуки, которые издавал рояль, двоились, троились, расходились и перетекали друг в друга, по очереди разворачивая мелодию песни без слов по тончайшим интонациям, и при этом казалось невозможным поверить - это играет одна пара рук.

Пальцы Иво легко, словно невесомые, погружались в сквозную черно-белую мозаику, и между ними причудливыми лучами преломлялся свет. Прикованный к этому странному зрелищу, Элиот облокотился о притолоку и затаил дыхание, боясь упустить новый виток мелодии.

Сколько времени прошло с того момента, как он открыл дверь, он не смог бы сказать.

Но наконец в дымке эха в последний раз сверкнули звонкие искры у верхнего голоса, и в ответ из тени поднялась заключительная фраза. Спустя порог отчаяния голоса разомкнулись, и Рею показалось, что раскрылись лепестки какого-то цветка, уловив проблеск умиротворенного света.

Звук растаял в тишине, и Иво поднял веки.

Словно почувствовав взгляд Элиота, он быстро обернулся, и его расширенные глаза, белки которых только и были видны против света, встретились с растерянными глазами Рея.

Краска залила лицо Элиота, когда он понял, что натворил.

-Прошу... прощения, альфа... -выдавил он изо всех сил, поспешно выпрямившись. -Разрешишь идти?

Иво отвернулся и положил руки на колени, но было видно, что он напрягся всем телом.

-Не проспи тренировку, сигма Рей, -сказал он, прикрыв глаза.

-Так точно, -сказал Элиот тихо, и отступил назад, но почти уходя, проговорил: -Прости меня за то, что было.

Иво медленно снова повернул голову, и в его взгляде отразилось что-то странное, но Рей уже испарился, а дверь была закрыта.

Только лунный свет лился на его белесую голову, оттеняя кровоподтек на левом глазу.

___

*Перед этим звучит прелюдия Баха ми-бемоль минор из "Хорошо темперированного клавира" (восьмая), дальше - фуга под тем же номером