Мое Имя

— Я начинаю ощущать легкое беспокойство. Парней из Союза явно больше, чем наших ребят, — констатировал Хёнтак немного раздражённо.

Шиын повернул к нему голову, вслушиваясь в каждое слово. Джунтэ стал выглядеть более нервным, чем они все вместе взятой. Это не очень проявлялось, но по его глазам и нахмуренным бровям было видно, что он явно крайне напряжен. Его съедали сомнения.

Баку шагал впереди остальных, держался прямо, руки засунул в карманы, будто пытался удержать в голове мысли, которые норовили вырваться наружу.

— Эй, полегче, ребята, — Хумин обернулся, выдавив привычную улыбку, которая, однако, не отразилась в его глазах. Затем он повернулся ко всей группе.

— Я прикрою, так что не парьтесь, братаны. Все они превратятся в удобрения, как только я доберусь до этих придурков.

Он попытался рассмеяться, но вышло как-то натянуто.

Хёнтак промолчал, разворачиваясь в другую сторону, чтобы лучше рассмотреть это место. Он задумчиво шагнул в сторону. Драка «стенка на стенку» не воспринималась спокойно.

— Давайте перенесем бой на пару дней, — в голосе Ши Ына появилась твердость.

Все взгляды устремились на него. Он стоял немного позади, все еще с бледным лицом — процесс восстановления еще не завершился, но он держался уверенно.

— Чего? — удивленно спросил Хумин, глядя на него.

— Нам необходимо разработать тактику, чтобы одержать верх, — спокойно пояснил Шиын.

***

Холодный ветер врезался ей в лицо, когда она межденнотшла по тротуару. Её кулаки подрагивали едва заметно, пока она задумчиво глядела себе под ноги. Она даже не пошла смотреть то самое место, где состоится финальная борьба за безопасность учеников школы Ынджан.

Йеджи не чувствовала от этого себя лучше. Она приходила домой эти два дня, когда мать уже была с ней, но все равно ругала какую-то одинокость и лёгкую апатию. Слишком уж её грызли сомнения и ложь разъедала.

И сейчас она была в той самой кофте, которую носила прежде, пока выдавала себя за парня. Но поняла насколько неполноценным был её образ там. Не от того, как она выглядела или как её воспринимали другие. Она просто не хотела биться за одно достижение и стать слишком самонадеянной.

В конце концов, она все равно почти стала чей-то тенью, пытаясь защищать каждого сблизившегося с ней человека.

Вдобавок ко всему её неотъемлемые и навязчивые чувства будто возрастали, пока она не замечала. От этого было еще печальнее.

Поэтому, усевшись на скамейку напротив школы, в которой она обучалась до Ынджан, Хван с неохотно разглядывала огромное здание. Капюшон на ее голове слегка скатился назад, но все еще был на ее голове.

Ледяной порыв ветра обжигал её лицо, когда она неспешно брела по тротуару. Её пальцы слегка подрагивали, пока взгляд был прикован к земле. Она даже не захотела взглянуть на место, где решится судьба учеников Ынджанской школы.

Это не приносило Йеджи облегчения. Последние два дня она возвращалась домой, где её ждала мать, но ощущение одиночества и легкой апатии не покидало её. Сомнения и разъедающая ложь терзали её изнутри.

На ней была та самая кофта, которую она носила, когда выдавала себя за парня. Но теперь она понимала, насколько искусственным был этот образ. Дело не во внешности или восприятии окружающих. Она просто не хотела зацикливаться на одном достижении и стать слишком самоуверенной.

В конце концов, она едва не превратилась в чью-то тень, стремясь защитить каждого, кто ей дорог.

Ко всему прочему, её неизбежные и навязчивые чувства будто бы усиливались, пока она не обращала на них внимания. От этого становилось еще тоскливее.

Поэтому, устроившись на скамейке напротив школы, где она училась до Ынджан, Хван с неохотой рассматривала огромное здание. Капюшон сползал с её головы, но все еще оставался на ней.

Тогда всё остановилось. Она никогда не знала, что дойдёт до этого. Она откинулась на спинку скамейки, устремив взор в пасмурное небо.

—  Хван Йеджи? — резкий тон знакомого голоса больно ударил по ушам. Это был её тренер Квон. Он стоял в нескольких метрах от неё, и взгляд его был таким, будто она совершила что-то ужасное.

— Что ты тут делаешь? — вопрос прозвучал слишком грубо. Йеджи нехотя выпрямилась и взглянула на него. — По тебе видно, совсем раскисла.

Он цокнул языком, недовольно уперев руки в бока. Йеджи поднялась, стараясь выглядеть более собранной, и слегка поклонилась.

— Здравствуйте, учитель Квон. Просто решила прогуляться, — сказала она небрежно, стараясь не выказывать особого энтузиазма.

Он покачал головой с явным осуждением и вздохнул.

— Я уж было подумал, ты решила вернуться. С таким отношением вылетишь в первом же раунде, — отрезал он, прожигая её взглядом.

Она тихо пробормотала:

— И без вас тошно…

Он услышал, это стало ясно по его суровому взгляду.

— Никаких поблажек, Йеджи. Если надумаешь вернуться, будь готова. Иначе я напомню тебе о твоём почти сломанном позвоночнике.

Он что-то пробурчал себе под нос и ушёл с непроницаемым лицом. От его слов у Йеджи свело челюсть.

Она снова опустилась на скамейку и закрыла лицо руками, застонав от навалившегося груза. Этого столкновения ей точно не хватало.

Хван резко поднялась, что чуть в глазах не поплыло. На этот раз на решила зайти внутрь, даже не поздоровавшись с администратором как делала это прежде.

Ее уже ничего не останавливало вернуться к тому, чем она занималась всю жизнь. В конце концов, она больше не учится в школе Ынджан.

В коридоре школы боевых искусств чувствовалась атмосфера практичности и строгости. Ряды металлических шкафчиков вдоль стен хранили на себе отпечатки времени и активной эксплуатации: потертые поверхности, царапины, кое-где облупившаяся краска. Трафаретные номера на шкафчиках указывали, кому они принадлежат.

Под ногами был прохладный линолеум с темными полосами от обуви, говорящими о постоянном движении людей. На бежевых стенах красовались фотографии чемпионов и команд в моменты побед.

В воздухе витал легкий запах пота, смешанный с ароматом дезинфекции. Этот типичный для спортзалов запах напоминал о непрерывных тренировках и усилиях, направленных на высокие результаты. Скамейки в коридоре служили местом отдыха и ожидания для спортсменов и их родителей. На них можно было увидеть спортивные сумки, бутылки с водой и другие вещи, необходимые для тренировок.

Она распахнула дверцу шкафчика и достала оттуда кимоно для тренировок, то самое, что она припрятала еще в те времена, когда пыталась сойти за парня. Ничего особенного, легкий и простой крой.

Йеджи защелкнула замок и двинулась в сторону тренировочного зала. Огромные окна этого зала выходили прямо на дорогу. А в дальнем конце, за стеной, виднелась еще одна входная дверь. Почти посередине зала лежал синий мат для спарринга. В углу стояли боксерские груши и разный спортивный инвентарь.

Йеджи направилась в женскую раздевалку. Обычно там почти никого не было, а то и вовсе пусто. Как она помнила, большинство уезжали на сборы, а остальные предпочитали спарринговаться в других местах. Ей нравилось это место из-за просторных окон и ощущения уединенности, хоть в него могли заходить не только ученики школы и тренера.

Она вошла в комнату и, оглядев её, тихо выдохнула. Со стеллажа из металла Йеджи сняла алые перчатки и натянула на руки, предвкушая мощную тренировку с боксёрской грушей.

Интересно, получится ли оценить, сильно ли она растеряла форму за последнее время? Йеджи неспешно двинулась к углу зала, оставила обувь у стены и встала на коврик.

Медленно и плавно она подняла ногу, имитируя прямой удар, полностью выпрямив её перед грушей. Затем она сделала шаг назад и нанесла точный удар.

Далее последовали удары с разворота и коленом. Но, осознав, что нужно приложить больше сил, она резко вскинула ногу вверх. Удар пяткой сверху вниз. В каратэ, например, это особый приём, когда для удара используется пятка, направленная сверху.

Она зафиксировала ногу в таком положении, стараясь удержать равновесие и не терять баланс сразу после удара.

— И нифига не размякла, — с усмешкой произнесла Йеджи, выполнив следующие удары руками. — Черт возьми, надо было всё-таки выбирать тайский бокс..

Она не то чтобы переосмысливала то, что начала. Но почему-то ей казалось, что удары у нее немощные какие-то, хотя технику она старалась соблюдать.

Прислонившись к стене, Хумин с нескрываемым удовольствием наблюдал за ее тренировкой. Он едва разыскал её, пока он додумался прийти сюда.

В каждом ее движении читалась целеустремленность и самодисциплина. Она была невероятно сосредоточена, вся в работе, и от этого казалась еще привлекательнее.

Несколько мгновений он просто стоял, любуясь этим зрелищем. Но вскоре в его взгляде появилось озорство, и он решил нарушить ее концентрацию. Прочистив горло, он произнес с ироничной усмешкой:

— Знаешь, кое-кто может посчитать, что наблюдать за твоей растяжкой – это весьма интересно.

Она чуть не потеряла равновесие, не услышав как в зале появился еще кто-то. Она полностью повернулась к нему с немного возмущенным выражением.

Хумин усмехнулся, и его ухмылка стала шире. — Хотя это было довольно забавно. Твое лицо было бесценным.

Он остановился в нескольких футах от нее, скрестив руки на груди. — У тебя был такой вид, будто ты собираешься установить мировой рекорд «Дольше всех смотреть на собственную ногу».

Йеджи чуть не засмеялась, но в итоге из неё вырвался короткий смешок.

— Ну, вообще-то, так и было, пока ты не пришел сюда.

— Тебе всё-таки стоило выбрать балет, — забавляясь, выдал он.

Она бросила на него раздраженный взгляд и закатила глаза, прежде чем нанести неохотный удар коленом по груше.

Хумин усмехнулся и поднял руки в притворной защите, на его губах все еще играла легкая ухмылка. — Не злись на меня, я просто шучу.

Он снова прислонился к стене, его глаза изучали ее фигуру, все еще ища какие-либо признаки усталости или нерешительности. — А если серьезно, то ты отлично выглядишь. Я полагаю, ты усердно тренировалась?

Она, не поворачиваясь, кивнула. — Я столкнулась с учителем, и он посчитал своим долгом отчитать меня. Боюсь, я опозорюсь на ринге через пару недель.

Хумин понимающе кивнул.

Он подошел ближе, изучая ее форму. — Не волнуйся, у тебя есть талант и навыки. У тебя все получится.

Баку сделал паузу, и на его лице снова появилась легкая ухмылка. — И кто знает, может быть, я даже приду посмотреть твой матч и поболеть за тебя.

Йеджи хмыкнула в ответ, совершенно впечатленная его заявлением.

— Как это любезно с твоей стороны.

Хумин только закатил глаза от ее саркастического тона. Он знал, что она просто пытается сохранять спокойствие, но заметил едва заметный огонек признательности в ее глазах. — Да, да, не преувеличивай. Я просто думаю, что ты чертовски хороший боец, так что, возможно, я приду подбодрить тебя.

Он ухмыльнулся, не сводя с нее пристального взгляда. — Но даже не думай, что я буду делать какие-то знаки или транспаранты. Я не настолько тебя поддерживаю.

Она внезапно прекратила обрушивать удары на боксерскую грушу, и, обернувшись, в ее глазах мелькнул вызов.

— Не желаешь ли ты сейчас проверить свои силы в спарринге?

Брови Хумина удивленно взметнулись вверх. Он не ожидал столь прямолинейной просьбы, однако вызов, брошенный ему во взгляде, был совершенно очевиден.

Хумин набрал полную грудь воздуха, словно собираясь с духом перед прыжком в ледяную воду. – Да, черт возьми, да. Давай сделаем это.

Он снял куртку и повесил на вешалку, после чего расплылся в улыбке.

— Ты уверена в своей готовности? Я не стану с тобой церемониться, ты же знаешь.

Йеджи покачала головой, крепче завязывая пояс черного цвета на своем кимоно, под которым виднелась того же цвета футболка.

— Не поддавайся даже.

Хумин поймал перчатки, у него самого руки чесались проявить себя. Он быстро надел их, не сводя глаз с каждого ее движения.

— Хорошо. Это будет весело, — ответил он с более мягкой улыбкой на лице.

— Когда ты будешь готова.

Он сделал еще один глубокий вдох, мысленно оценивая ее фигуру, выискивая любые возможности, которыми он мог бы воспользоваться.

— Никаких уступок. Я тебе не тренировочный манекен, — усмехнулась Йеджи, вставая на коврик для спарринга, освещенный сверху широкой лампой.

Они встали друг на против друга.

Хумин, чье лицо носило отпечаток бесчисленных уличных столкновений, первым перешел в наступление. Его правый кулак, словно поршень, вылетел вперед, целясь в висок Йеджи.

Однако, обладая молниеносной реакцией, отточенной годами тренировок, она совершила уход в сторону, избежав прямого попадания. В ту же секунду ее левая нога хлестнула в ответ, целясь в солнечное сплетение Хумина.

Не ожидавший столь быстрой контратаки, Хумин успел лишь частично заблокировать удар предплечьем. Несмотря на блок, он ощутил пронизывающую боль в груди, но удержался на ногах.

Когда она направила на него прямой удар рукой, то он резко перехватил ее руку и пнул ногой под колено, отчего она упалачуть поодаль на него. Но затем она она рывком поднялась на ноги оттолкнувшись от пола.

Йеджи, используя преимущество в скорости и технике, обрушила на него серию ударов ногами и руками, каждый из которых был направлен в уязвимые точки. Хумин, демонстрируя поразительную стойкость, выдержал натиск, уклоняясь от большей части ударов и блокируя самые опасные.

В свою очередь, его попытки контратаковать раз за разом разбивались о ее  защиту.

Хумин решил изменить тактику. Он резко пригнулся, поднырнул под ее очередной удар и, схватив за ноги, повалил Йеджи на на мат. Они покатились по мату, стараясь занять доминирующую позицию.

Он резко оттолкнул ее от себя, отчего Хван  с переворотом встала на колени, уперевшись одной рукой на пол.

Он тем временем уже был на ногах. Йеджи, почти не поднимаясь, собиралась нанести удар, но его локоть успел врезаться ей в челюсть.

Хумин наблюдал, как она застыла с довольной ухмылкой на лице. Он нанес удар, который застал ее врасплох, и, похоже, немного вывел из равновесия.

— Уже сдаешься? — Поддразнил он, все еще беззаботным тоном.

Он подошел на шаг ближе и сел рядом, глядя на нее, лежащую на коврике. Он был достаточно близко, чтобы заметить тень раздражения в ее глазах, и его собственные глаза блеснули смесью гордости и веселья.

— Эй, ты еще не устал? — запыхавшись, спросила она, чувствуя как боль медленно затупляется.

— Это ты лежишь на спине, запыхавшись. Кто здесь выглядит более уставшим? —Хумин издал низкий смешок, наклоняясь ближе. Его взгляд смягчился. Кажется, он просто разогревался.

Он снял перчатки и отложил их в сторону.

— Знаешь, ты не такая неуязвимая, как тебе хотелось бы думать. Может, тебе стоило больше тренироваться в выносливости, а не в скорости, — Баку ухмыльнулся ей, его глаза заблестели.

Он скрестил руки на груди, и его ухмылка стала еще шире. — Это был хороший удар.

— Я подумала, что моя челюсть выбита, — выдохнула она.

Хумин удивленно фыркнул, приподняв бровь. — Нет, ты крепкий орешек. Мне понадобился хороший удар, чтобы сбить тебя с ног, я признаю это.

— Или я только что нашел твое слабое место? — Он подмигнул, на его лице появилась игривая ухмылка. — Если серьезно, то прости. Я не хотел бить тебя слишком сильно.

Она повернула на ноги голову., закинув ногу на ногу.

— Не извиняйся, я же сама просила не поддаваться.

Хумин усмехнулся, его улыбка стала шире. — Это правда, ты так сказала. Но я просто ничего не могу с собой поделать, я чертовски хороший парень.

Она подавила смешок и помотала головой.

— Я уже второй раз отлетаю от удара в челюсть. Может, это и вправду мое слабое место, — предположила она.

Хумин сделал вид, что слишком задумался.

— И тебя всегда бьют в лицо. Сколько не гляжу, ты вся почти целая после драк, а лицо будто камазом переехало.

— Прости уж, я не мастер боёв без правил, — она слегка хлопнула его в плечо едва дотянувшись.

Его разобрал смех, тронутый её речью и внешностью. Забавно торчащие пряди на лбу, немного съехавшее кимоно, чуть не вышедшее за пояс, и это очаровательное выражение лица – все это вызывало у него умиление.

— Да ладно тебе, — отсмеявшись, проговорил Хумин, — зато у тебя стальные яйца.

— Ты умеешь делать комплименты девушке, да? — скептически ответила она, прищурившись.

Хумин ухмыльнулся, наслаждаясь этим легким подшучиванием. От того, как она смотрела на него, по его телу пробежал трепет. Он не привык, чтобы девушки бросали на него такие взгляды, и, черт возьми, это заставило его сердце учащенно забиться.

— Да, я знаю, как сделать девушке комплимент. Вообще-то, я чертовски профессионален, — возразил он,притворяст задетым. — А ты умеешь изображать недотрогу. Честно говоря, это даже подкупает.

— Конечно, ты был бы слишком самодовольным.

Ухмылка Хумина стала еще шире. — Слишком самодовольный, да?

Он снова скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— Может быть, это из-за моего обаяния или неотразимой внешности, но на меня часто так реагируют. Ты можешь винить меня за самоуверенность?

Она без сомнений кивнула, подложив руку под свою голову.

Он приподнял брови, и его улыбка стала шире. —  Я знаю, как правильно обращаться с леди, просто позволь мне доказать это.

— По-моему, я не особо подхожу под это звание, — протянула она, чуть наклонив голову.

Он сделал паузу, встретившись с ней взглядом. — Но знаешь что? Тебе и не нужно быть такой. Ты потрясающая такая, какая ты есть. Жесткая, сильная и чертовски горячая.

Хумин снова ухмыльнулся, глядя на то, как быстро менялось ее выражение лица.

Он помолчал, снова окидывая ее взглядом. — К тому же, ты видела эти ноги?

Баку приподнял брови, его улыбка стала шире, когда он искренне произнёс: — Черт возьми, женщина. У тебя просто сногсшибательные ноги.

— Может быть. У меня длинные ноги, поэтому я такая высокая, — уверенно заговорила Йеджи, почти не показывая своего смущения.

Хумин улыбнулся ей, но уже без прежнего нахальства или самодовольства.

Он снова рассмеялся, запрокинув голову. — Да, я заметил. Но это и к лучшему. Ты не сильно отстаёшь от меня.

— Будь осторожнее с комплиментами. Вдруг я стану такой же самодовольной как ты? — она приняла сидячее положение, повернув к нему голову.

Хумин ухмыльнулся, его глаза заблестели. — Тогда я просто обязан поставить тебя на место. Не может быть, чтобы женщина думала, что она сексуальнее меня, не так ли?

Хван вскинула брови, усмехаясь.

— Мне нравится, когда девушка уверена в себе, и я нахожу это чертовски привлекательным.

Хумин сделал паузу, его взгляд задержался на ее лице. — Особенно эти глаза..

Она  замахнулась на него, чтобы он не продолжал, и это заставило его засмеяться и защищаться. Йеджи окинула его притворно-осуждающим взглядом, прежде чем подняла на ноги.

Но он все же был серьезен в своих словах, придавал значение каждому ее взгляду, прикосновению.

— Нам пора. Уже темнеет, – сказала она, убирая перчатки и разминая руки пошла переодеваться. Вернулась она почти сразу.

Хумин подождал, пока она повесит кимоно, и двинулся к выходу. Она догнала его, и они вместе вышли из зала. Он стал каким-то более сосредоточенным, чем раньше.

— Йеджи, – неожиданно позвал он. Она посмотрела на него. — Будь завтра аккуратна, хорошо?

Она немного помедлила, а потом кивнула.

— Само собой. До завтра, – произнесла она, глядя на него, и повернулась, чтобы уйти.

Но Хумин вдруг схватил её за руку, не давая уйти. В ее глазах промелькнуло удивление, когда он повернул её к себе лицом.

— Просто, чтобы ты знала, ты мне правда нравишься.

Когда она встретилась с ним взглядом, Хумин почувствовал, как участилось его сердцебиение. Он ненавидел себя за то, что она так взволновала его, но в то же время не мог отрицать этого чувства. Он глубоко вздохнул, по-прежнему крепко сжимая ее руку.

— Ты мне действительно нравишься, - повторил он, на этот раз его голос звучал мягче. — Я пытался не думать об этом, но больше ничего не могу с собой поделать. Я никогда ни к кому раньше не испытывал таких чувств.

Он помолчал, не сводя с нее глаз. — Так что да. Ты мне нравишься. Очень много.

Хумин почувствовал, что краснеет от выражения ее лица, но все же выдавил из себя дерзкую улыбку.

Он наконец-то признался в своих чувствах, а она была слишком безмолвна, чтобы ответить. Ей это очень шло.

Наблюдая за выражением ее лица, все еще держа ее за руку, он не смог побороть желание прикоснуться к ней напоследок.

Он притянул ее немного ближе и поцеловал в щеку. Он заметил, как её взгляд смягчился при его прикосновение, словно Йеджи ни разу не была против, и это заставило его улыбнуться шире. Искренне и тепло. — Увидимся завтра.