ИЗЛОМ

Гарей

Утро встретило меня лучами солнца и очередной бессонницей. Ночные образы мелькали перед глазами, но уже не так явно. Прошло два дня после смерти Аби.

Сев на кровать, я протёр свои сонные глаза. Сейчас в голове была только одна мысль: «Как мне продержаться в таком состоянии на работе?».

Свежая прохлада накрывала мои открытые участки кожи, пока я ждал автобус на остановке. Самообман не помог сделать утренний бриз причиной моей дрожи. Четыре цифры я произносил про себя, словно мантру. Только она не успокаивала бушующий ураган в голове.

Нужный автобус прибыл. Я сел на самое дальнее место. Привычку наблюдать за людьми так я и не вылечил. Разглядывая всех пассажиров, я пытался избавиться от сонливости и тоски. Душа скреблась острыми когтями грусти. Я ощущал всю тяжесть воспоминаний прошлого, связанного с Аби. Её царапины, синяки и практически каменное лицо, не считая аквамариновых глаз, которые видели тебя насквозь. Именно сейчас утренняя прохлада напомнила мне ощущение, которое я испытал при первой встречи с ней. Она могла знать, когда человек испытывал страх, так как сама прекрасно понимала его. Наш первый сеанс начинался с моего прочтения дела пациента.

Абичейл Манн – заключенная под номером 9714, совершившая убийство одного из руководителей компании по созданию новых технологий, «Ньютехноджик Фолк» - мистера Балдера Фултона. Один чёткий выстрел в голову. Смерть на месте. Предположительно, убийца совершил данное деяние в состоянии аффекта, которое фиксировалось уже не в первый раз. Я завис на этой фразе. Если подумать логически, в состоянии аффекта человек стрелял бы хаотично. Но я не следователь, и не я проводил психологическую экспертизу. А также заключённый видел галлюцинации: участки нависшего раздробленного на части стекла, которые были разбросаны везде. Словно пространство разламывалось на отдельные фрагменты. Описание галлюцинаций было дано со слов пациентки. Я впервые столкнулся с подобным виденьем несуществующих явлений. Было непросто раскрыть смысл и значение этих галлюцинаций. Обычно они являлись проекциями сильных переживаний человека. В данном случае уловить истинную причину такого образа чувств невозможно.

Отложив бумаги с делом, сквозь слегка заляпанные очки я оценивал внешние параметры пациентки. Спокойная поза. Руки мягко накрывали колени. Оранжевая ткань немного свисала на теле, как и её номер заключённого. Лицевая мускулатура была расслаблена. Наблюдались еле заметные повреждения лица в виде царапин. Короткие светлые волосы. Взгляд намертво прикован ко мне. Вот что означала фраза «убить взглядом». Недоверие. Пока она давала мне статус «враг».

- Здравствуйте. Я ваш психотерапевт – Гарей Бёд. Пожалуйста, назовите своё имя?

Молчание. Трудно выходить на контакт с пациентом, нежелающим произносить даже своё имя, не говоря про душевные терзания. Но это его право.

- Если вы не хотите беседовать, то...

- Девять, семь, один, четыре, - твёрдо проговорённые цифры мягким голосом отбивались с неким эхом. Возможно, кабинет так отразил звук, либо это моя отговорка, чтобы скрыть свой внезапно настигший страх.

- Я имел в виду ваше настоящее имя.

Неожиданная улыбка на лице девушки меня весьма озадачила. Она намеренно делала паузу, проверяя мою устойчивость к её взгляду. В этот момент я почувствовал себя дурачком, которого поймали на элементарных противоречиях.

- Это имя ничем не отличается от моего номера заключённого. С вашего позволения хочу закончить беседу. Поездка в тюрьму оказалась... утомительной.

Мне пришлось закончить сеанс. Одно из правил исцеления гласило, что только желание человека способствовало достичь эффективности лечения. Принуждение – не лучший спутник. Точнее, оно не и требовалось. Мне казалось, что Аби не позволяла к себе такого подхода. И не только в лечении.

По поведению заключённой у меня язык не поворачивался сказать, что она больна. Хоть и анализы показывали некритичные отклонения от нормы, но возникшее внутри меня чувство ломало все данные о её патологии.

Для врача цифры в анализе имели весомое значение для постановки диагноза. Я отказывался верить им, как и психологической экспертизе.

«Может быть, анализ был не правильно проведён?»

Оглашение остановки выбило меня из воспоминания. Она не просто так была убита. Кто-то желал её смерти... Но кто?

Вопросы мгновенно вылетели из головы. Стоило автобусу медленно отъехать от остановки, я увидел необычную вещь. Люди, сидевшие в передней части транспорта, стали расплываться и дробиться. Я протёр глаза, чтобы смыть эту пелену. Но не вышло. Я всё ещё видел это. Автобус набирал скорость, и эта пелена стала приближаться ко мне. Чем ближе она становилась, тем чётче я мог разглядеть её грани.

«Стекло?!»

Резко закрыв лицо руками, я оставил щель, чтобы засечь направление мутных осколков от стёкол. Они двигались прямо на меня. Оставалось пара миллиметров до столкновения. Но вместо того, чтобы прижать плотно свои веки, я ещё сильнее раскрыл глаза.

Столкновение. Я внутри этих осколков. Реальность сменила своё изображение. Люди, сидевшие передо мной, исчезли. Утро стало ночью. Перед моим взором открылась пустая автомобильная дорога. Это та же местность, которую сейчас проезжал мой автобус. Только теперь я стоял на этой безлюдной дороге ночью. Сердце бешено колотило. Учащённое дыхание. Я от чего-то бежал. Оглядываясь по сторонам, убеждался, что за мной нет слежки. Внезапный звук от шин активировал рефлекс, и я обернулся. На меня с высокой скоростью летел чёрный автомобиль. Бежать не было смысла, но и умирать не хотелось. Расстояние между нами сократилось мгновенно. Но я знал, что выживу.

- Излом!

С тяжёлым вдохом картинка растворилась. Люди вернулись, и я продолжал сидеть на своём месте.

«Что это было?»

Приступообразное дыхание и скованная поза смутили моих соседей. Они, недоумевая, бросали на меня косые взгляды, и если появлялось свободное место, то пересаживались. Мне стало неуютно. Я чувствовал отчуждение и презрение. Услышав свою остановку, я вылетел из автобуса и быстрее направился в тюрьму.

***

Весь рабочий день я был рассеян. Буквы расплывались, слова путались. Приходилось через силу, вымученно сосредотачивать своё внимание на выписке рецепта лекарств. Врачу нельзя ошибаться в этом вопросе. От его решений зависело здоровье, и даже жизнь пациента. Но как же мне захотелось ошибиться...

От бессилия моя голова рухнула на рабочий стол. Зажмурив глаза, я насильно боролся со своими логическими заключениями... диагнозами. Как бы не старался, я всё приходил к одному концу. Я стал таким же пациентом, как и заключённые, которых я курировал в лечении. Сегодняшняя ситуация, произошедшая в автобусе, дала основательный факт. Его нельзя объяснить, но он доказывал моё отклонение в психике. Галлюцинация, похожая на реальное воспоминание, воспроизводилась, словно видео, перед моими глазами и затем перематывалась в начало. И так по кругу. Короткие ночные сны, в которых была кровавая и безжизненная улыбка Аби, соединились в единую картину для окончательного вердикта. Я начал сходить с ума... и видеть необъяснимое...

Звук телефона заставил меня резко дёрнуться, что даже прилипшие бумаги к щеке от рывка подъёма головы разлетелись по столу. Вынув телефон из кармана, я устало водил пальцем по экрану, чтобы открыть сообщение:

Оливер: Привет, братан! Ты как добрался до дома? Кстати, спасибо за таблетки от похмелья!

Я не знал, что ответить Оливеру. Мало написать, что поездка до дома была весьма необычна, и помимо бара я заглянул в больницу, а затем меня забрали полицейские в наручниках. А ещё стал видеть галлюцинации, как настоящий псих. Не этично употреблять слово «псих» в моей профессии, но другого описания своему состоянию я не смог дать.

Гарей: Всё прошло нормально, Оливер. Не переживай. Как себя чувствуешь?

Набрав текст, мои пальцы нажали кнопку «отправить». Я не хотел впутывать друга в свои внутренние противоречия. У него сейчас тоже происходила борьба. Прошлого и настоящего.

Оливер: Ну, я смог нормально мыслить только к вечеру. Без лекарств я бы сдох. Может, придёшь сегодня ко мне? Посидим, пообщаемся.

Я застыл. Сложно не признать, что дом Оливера стал страшным местом для меня. После события, произошедшего там, всё пошло под другим наклоном. Моя жизнь будто сменила ракурс на совсем противоположный прошлому. И теперь меня мучал страх неизвестности.

Во мне начало всё бурлить. Я должен быть рядом с другом и стать для него поддержкой, но и мне тоже это необходимо. Как я ему смогу помочь, когда и сам стоял на краю пропасти? Если не уже летел в её бездонную темноту.

Ещё пара секунд противостояния и я стал набирать новое сообщение.

Гарей: Хорошо. Как раз работа закончилась. Так что скоро буду.

«Отправить». С тяжёлым вдохом я стал готовиться к очередной встрече с Оливером.

***

  С каждым шагом мне становилось всё сложнее заставлять ноги двигаться к дому. Улица Роквуд стрит. Дом тридцать пять. Я встал напротив входной двери жилого здания. Моя голова медленно поднималась наверх, пока взгляд не уцепился за края крыши. Снова поток воспоминаний накрыл реальность. Пробегающие картины той ночи наращивали силу зародившегося до холодного пота страха. С громким стуком сердца я смёл пелену воспоминаний, повертев головой в разные стороны. Глаза замерли на том углу, который вёл к падению Аби. Место было огорожено полицейской лентой, на которой напечатана повторяющаяся фраза: «Ведётся следствие». Эти буквы заставили меня вспомнить про ожидание результатов экспертизы. Сложно было во что-то верить или опровергнуть очевидные совпадения, если вообще невозможно. Я и сам не знал правды.

Собравшись духом, я дошёл до двери, ведущей в квартиру Оливера. Пока звонок трещал, я услышал грохот за дверью.

- Да открываю уже! Отпусти звонок! – слегка раздражённый голос друга стал чётче слышен, - По-моему, тебе тоже надо выпить таблетки. Рожа стала ещё страшнее, братан.

- Благодарю, Оливер. Твои слова меня очень воодушевляют. Можно пройти? – моя челюсть немного расслабилась от напряжения, и уголки рта дёрнулись вверх.

- Конечно! Проходи, - Оливер посильнее раскрыл дверь, и я зашёл в квартиру.

Пройдя внутрь берлоги друга, я заметил, что она стала гораздо светлее, но и грязнее. На полу разбросаны различные вещи. От одежды до несуразных побрякушек.

- Я смотрю, ты готовился к моему приходу, - с иронией я посмотрел на рядом стоящего Оливера.

- Ты про бардак? Я просто кое-что искал, - он неряшливо почесал свой затылок, растрепав светло-русые волосы.

- Помочь?

- Не, забей.

Я стал сдирать со своих острых плеч лёгкую ветровку. Положив её на спинку кресла, я сел на своё излюбленное место.

- Осторожнее садись. А то мало ли, что я там оставил.

- Сюрприз для своего лучшего друга?

- Скорее сюрприз для бывшей девушки.

- Ты же не о... «иглотерапии»? – я с интересом наблюдал за Оливером, который собирал разбросанные вещи в одну большую кучу.

- Гарей, я просто умиляюсь твоей невинностью. Мне даже сложно сказать непотребные слова в твоё присутствие.

- Какие, например?

- «Гандон», «хер» и всё тому подобное.

- Господи, Оливер, ты тот человек, который однажды после одной пьянки дал мне возможность помочь тебе справить нужду за углом здания, где и происходила вечеринка.

Его лицо слегка покраснело от высказанного мною факта из нашего совместного прошлого.

- Такое было?

- Да, дружище. Эту ночь мне не забыть, как и моим белым кроссовкам, - я полностью расслабил свою спину, оперившись на спинку кресла.

- Ладно. Убедил. Пора перестать столько бухать, - Оливер рухнул на диван, потирая липкий от пота лоб.

Дальше наши разговоры перетекали от юмора до тоски. От оживлённых жестов и пародий до горьких слёз. Оливер - эмоциональный человек. Я бы даже сказал, гиперэмоциональный. Быстрые и высокие взлёты сочетались с грандиозными и больными падениями. Пред глазами снова появилась летящая с крыши Аби. Невольно я повернулся к настенным часам. Секундная стрелка перегоняла часовую.

- Братан, с тобой всё нормально? – голос Оливера отдёрнул меня от часов.

- Да, я просто... задумался, - поймав на себе обеспокоенный взгляд друга, я стал рассматривать свои тощие пальцы, сомкнутые в замок.

- Блин, тебе ведь на работу завтра, а сейчас уже поздно, - Оливер тоже стал рассматривать настенные часы, как и я минуту назад.

Я поднял голову на повёрнутое лицо друга. Мучительные пытки любопытства ломали меня. Мне безумно хотелось расспросить Оливера про расследования, которые велись на крыше его дома. Жильцов точно предупредили бы о проведении следствия. Это безумие меня накрывало похуже, чем ломка наркоманов. Но голова Оливера повернулась в мою сторону, и весь пик спал за нулевую линию графика.

- Будешь собираться домой? – карие глаза расстроенно выжидали моей реакции.

- Да, надо бы. Спасибо за гостеприимство, - проговорил я, сглатывая неловкость.

- Да ладно тебе. Я всегда рад увидеться с тобой, братан.

Я отправился к двери, а Оливер поплёлся за мной следом. Надевая свою куртку, я посмотрелся в зеркало, чтобы убедиться в своём более-менее опрятном виде.

- Если понадоблюсь, напиши. Пока, - я протянул свою костлявую руку к другу для рукопожатия. Он бойко уцепился за мою ладонь, зажав её своими пальцами. Пара махов и я был готов отпустить его, но Оливер и не думал. Остановив движения рукопожатия, он продолжал удерживать мою ладонь в хватке.

- Гарей, - его голос стал жестковатым и серьёзным, - Ты же ведь расскажешь мне, если у тебя случится беда?

Вопрос парализовал моё тело. Я не любил врать, но его спокойное состояние дороже правды. Подняв свои глаза, я натянул улыбку.

- Конечно, Оливер. Не беспокойся.

Он расслабился и выпустил мою руку из хватки.

- Хорошо, вот и договорились. До встречи, братан!

Моргнув радостно одним глазом на прощание, Оливер закрыл за мной дверь. Мои ноги всё ещё не отходили от паралича. Я постоял ещё несколько секунд и отправился к лестнице. Квартира друга находилась на четвёртом этаже. Если подняться ещё на шесть, там будет дверь, ведущая на крышу. Проскочившая, словно пуля, мысль заставила меня остановиться. Выставленный мною ранее диагноз подтвердится подписью и печатью лечащего врача, если я всё-таки поднимусь наверх.

Щелчок.

Я медленно ставил ногу на спускающуюся лестницу. Рука крепко сжала перила. 

Щелчок.

Я поднял голову наверх, рассматривая лестницу, которая меня может привести на крышу.

«Ты... должен... спасти Лю...»

Предсмертный голос Аби заглушил все звуки реальности. Я резко развернулся и направился наверх. Нет, я рванул. Сбитое дыхание становилось тяжелее нормализовать. Сердце выбивало с мощными толчками мои рёбра. Такой сильный рывок забирал много сил, что под конец лестницы мне пришлось сделать передышку.

Вот она. Дверь, ведущая на крышу. Рассудок ещё показывал признаки своей деятельности, задавая вопросы:

Что если там ведётся наблюдение? Как потом снимать с себя обвинения, когда и так вызывал подозрения?

Я не знал, откуда бралась смелость, но пальцы обхватили ручку двери, открыв её.

Тёмное небо. Крыша. Перейдя дверной порог, я двинулся вперёд, осматривая всё вокруг. Ветер усилился, что даже я смог услышать его свист и ещё дополнительные звуки... Повернувшись в сторону исходящих звуков, я заметил включённые фонари. Очень надеялся, что здесь никого не было, кроме меня.

Полицейская лента нервно подчинялась ветровому потоку. Я приближался к огороженному месту. И чем сильнее сокращалось расстояние между ним и мной, тем чётче проявлялся дефект соседних зданий, стоящих напротив дома. Прямые линии окон и стен стали ломаться. Затем некоторые фрагменты отсоединялись друг от друга, будто аккуратно разломанные осколки стекла витали в воздухе...

«Стекло!»

В центре места расследования я видел ту же самую галлюцинацию, что и сегодня в автобусе. Вместо гладкого изображения, перед собой я наблюдал пространство, которое разломлено на части. Эти осколки пытались воссоединиться, но ничего не выходило.

Я начал медленно подходить к загадочной галлюцинации. Всё ближе и ближе. Страх стал сильнее руководить моими реакциями организма. И всё же я практически стоял у разлома пространства. Дрожащая рука робко потянулась вперёд. Мурашки пробежали по коже, будто я окунул руку в ледяную воду.

Бах! Картина реальности начала расплываться, словно выключили свет перед началом представления.

«Что происходит?!»

Моё сознание погружалось в слепую глубину, пока не появились пред глазами знакомые здания. Но потом взгляд упал вниз. Та же самая крыша. Джинсы, обтягивающие стройные женские ноги. Белая майка, на которую небрежно из-за ветра падали светлые волосы.

«Что?!»

Я поднялся во весь рост и посмотрел вперёд.

«Это не я...» - подумали мои остатки сознания.

Передо мной возникла тень, стоявшая на краю крыши. Она выглядела, как визуальные помехи в видео. Мой голос прорывался из сжатой глотки:

- Мне уже не помочь. Поэтому прошу... спаси других.

И мои утончённые женские пальцы держали пистолет перед собой. Дуло было направлено на искажённый силуэт.

Выстрел! И затем ещё один.

- Излом!

Эхо от искажённого крика ещё оставалось в ушах вместе со звуками выстрелов. Но я уже оказался на другом месте. Там, где раньше стояла тень. Теперь она смотрела на меня, держа в руке пистолет.

«Что за?!»

Отправленные пули летели уже на меня.

«НЕТ!»

Боль. До смерти больно. Плечо и живот разрывало, посылая колкие импульсы боли к головному мозгу. Я не стал чувствовать опоры в ногах. Меня уносило назад. Я уже не стоял на краю крыши, а летел прямо в пропасть, находящуюся между жилыми зданиями.

Чувство свободы расслабило моё тело. Я отдался своему полёту. Но это было недолго.

Практически пред падением я увидел выходящего из-за угла молодого человека.

«Гарей...»

Улыбка сама расползлась на лице.

«Это же... я?...»

Бах! И ещё одна адская боль прошла по всему телу с сопровождающимся хрустом костей. То же самое ощущение я испытал, когда Аби произнесла одно слово, перед тем как умереть.

«Излом!»

Меня выплюнуло из разлома пространства. Лёгким не хватало воздуха, хоть я и был на улице. Ноги не могли больше удерживать корпус, и я рухнул прямо на поверхность крыши, опираясь дрожащими руками. Сосуды бешено пропускали кровь от повышенного давления.

«Что я сейчас увидел?»

Головной мозг переключился на анализ увиденной информации. Женский голос мне был знаком. Очень знаком. Светлые волосы. Да и одежду, казалось, я видел не в первый раз. Освободив одну руку от функции «опоры», я прикладывал её к своему плечу, а затем спустился к животу.

«Это... Абичейл...»

Её имя звонко прогремело в моей голове. Я переключился на фрагмент, в котором увидел самого себя. И вновь следующие выводы в вопросительной форме, как сирена, громко зазвенели:

«Я был в теле Аби?»

- Так, ты можешь читать изломы... как Аби.

Я резко развернулся назад, услышав ещё один знакомый женский голос. Дыхание перехватило. В кромешной темноте стояла тень, которая слегка вышла вперёд, к свету фонарей. Новая волна удивления поглотила спокойствие, уведя его в море неизвестности. Я увидел на ярком лице девушки одну важную деталь... Татуировка вольной птицы под правым глазом...