Между шарами и поцелуями
Между шарами и поцелуями
Взрывы за окном.
Отель, в котором они прятались, уже давно не казался безопасным. На крыше соседнего дома кто-нибудь заметил снайпера. Леон отреагировал мгновенно – окна были закрыты, свет выключен. Они сидели на полу, прижатые друг к другу, вооруженные, как звери в ловушке.
Алиса прижималась к его груди. Его сердце билось ровно, как бомба с отложенным действием.
– Они все ближе, – прошептала она.
– Я знаю. Но сейчас мы живы.
Он поцеловал ее лоб, и она закрыла глаза.
Взрыв. Окно взорвалось градом стекла. Алиса упала, резко. Леон схватил ее:
– Где?!
– Рука, – ответила тихо. – Я в порядке...
Но кровь темнела на ее коже, и это доказывало: она была далеко не в порядке.
Леон сорвал свою рубашку, сделал перевязку. Его руки дрожали, но не от страха - от ярости.
На того, кто посмел ее задеть.
На себя – что не успел.
– Я тебя отсюда выведу. Даже если придется перебить всех.
Страсть в разрушенном мире.
Ночь. Они убежали — пешком, через узкие римские переулки, в заброшенный монастырь. Там, в старой келье, он лежал рядом с ней, сжимая ее руку, смоченную кровью, которую успел промыть и перевязать.
– Как ты? – прошептал он.
- Живая. И все еще желаю тебя.
Она потянулась к нему, несмотря на боль. Ее глаза пылали. Они знали: их могут найти в любой момент. Но именно поэтому тянули друг к другу еще сильнее.
Их поцелуи стали более глубокими, телесными. Не только от желания – от отчаяния.
Любовь была единственной, что осталось настоящей в этом аду.
Его ладони скользили по ее телу с такой нежностью, словно касались самого ценного.
Она дрожала, но не от боли – от силы чувств.
– Я не позволю им забрать тебя, – сказал он, углубляясь в нее взглядом, прикосновением, всем телом.
Она прижалась к нему, обнимая ногой, ее грудь поднялась, дыхание стало тяжелым.
Их тела слились в ритме, перекрывавшем взрывы вдали.
После, когда их дыхания снова выровнялись, Алиса чуть слышно прошептала:
– Если завтра меня не станет...
- Не говори.
— Если... я хочу, чтобы ты знал: я не играла с тобой. Я жила. Только с тобой.
Леон сжал ее к себе, и впервые – впервые за годы – он заплакал.
В дверях тихо щелкнуло.
Они оба схватились за оружие - обнаженные, раненые, но уже не такие, как были.
Теперь они не были просто союзниками. Они стали друг для друга последним домом.
– Они здесь, – прошептала она.
Леон кивнул.
— Тогда убьем их красиво.