Продолжение 4/1
Переступив через порог, я сразу увидел сидящую на стуле девчонку с понятой ногой возле лица. Обе руки были сложены в месте, а на них на боку лежит голова. На ней были спортивные черные брюки. Виднеется, темно-красное худи. Русые, длинные волосы свисали, словно водопад медленно перекачивались в стороны в сторону.
― Приветик. ― Я отодвинул стул, издав противные звуки трения. Сел, не отрывая от нее взгляда.
Девочка пилась ногтями в ногу и резко на меня.
В этот миг я все вспомнил. Все что было в лесу, все до единого что было сегодня. Самое яркое то, где я кричу и вижу, как она чуть ли не плачет стоя возле меня как неподвижная статуя.
Глаза цвета спелого яблока не моргали и были вытаращенные как у совы. Под ними заметные от недосыпа синяки. Блестящая белокурая кожа, милое личико как у куколки. Щечки покрылись румянцем. Она резко облокотилась об ногу, якобы спряталась так от меня.
― Она нашла тебя и твой ключ, ― оторвав меня от такой красоты, волосата рука Виктора, ставя возле меня большую тарелку с пюре и куриной ножкой. ― Когда увидел вас, то чуть сердце не встало. Под тобой куча крови и сразу первая мысль: «моя дочь держит труп».
― Извините что напугал вас обоих. Спасибо... э... как тебя звать?
― Она у нас не разговорчивая с самого детства. Зовут ее Миса.
― Северус. Приятно познакомиться Миса.
Слушая Виктора, как ее адвоката, я не отрывал с нее глаз. Она сидела как запуганная серая мышь, спрятавши лицо пыталась как будто сидеть в своем невидимом домике.
― Может Миса дала тебе что-то вспомнить? ― Он сел, напротив нас смотря то на меня, то на дочь.
― Не чего по-прежнему не могу вспомнить. Боюсь, что я сильно напугал вашу дочь. ― Не хотелось рассказывать ему правду, так как он ее отец может сильно разозлиться, хотя судя по нему, он будет держать злость при себе.
Виктор вновь обернулся в сторону дочери. Она была как будто в параллельной вселенной и не слышала нас. Рассматривала стол и была погружена в мысли.
― Ты все? Курицу есть не будешь? Ми-и-с-с...
Она помахала в разные стороны, не взглянув на него.
― С такими темпами высохнешь скоро. ― Виктор встал из-за стола и взял ее тарелку. ― Не слушаешь, а потом ведь будешь плакать, ― отдаляясь, пробормотал громко он, идя к арке, где на вид кухня.
― Ты всегда такая тихая?
― Мг...
― Ну, подними голову. Хочу посмотреть на мою спасительницу.
Бормочет что-то под нос.
― Что-что? Не слышно тебя.
― Нет Северус, не старайся даже. ― Подошел Виктор, взяв мою опустошенную тарелку. ― Она с самого детства такая. Говорил же уже.
― Да Мис?
― Д-да... ― неуверенно что-то булькнуло с ее губ.
― Почему?
― Спасибо папа. ― Очень тихо сказала малышка и пошла в комнату, закрыв за собой дверь.
Виктор подошел ко мне и встал напротив. Облокотился руками об стол, смотря в сторону. Его озарял падающий свет из окна.
― Не вини себя парень. Ты не виноват.
― Так то да но... т-с... мне не ловко. Я хочу убедиться, что она простила меня.
― Простит, но в памяти все останется. Она очень зажатая. Не делиться мыслями и не спрашивает советов. Надо вытягивать каждое слово. Как она будет жить представить мне даже страшно.
― Можно поговорить с ней?
Виктор улыбчиво повернул голову ко мне. Ухмыльнулся и кивнул, медленно моргнув глазами.
Приоткрыв дверь, краем глаза заметил, как она держит подушку и глядит куда-то в ковер. Издав скрип, наши взгляды пересеклись. Она впилась в подушку ногтями, притулив ее сильнее. Отвела взгляд и отползла к стенке, согнув ноги.
Сев на кровать я осмотрел комнату. Из большого окна падают тени деревьев. Их изображения создавали ощущение монстров с тонкими и длинными пальцами. Ночью, если не закрыть занавески, то спать одному мне бы самому было не по себе. Особенно если завоет волк или пробежит дичь. Возле окна стоит длинный темно-каштановый стол. Напротив такого же цвета весят полки с обеих сторон. На них стоят цветы разного вида и разноцветные игрушки. На полки приклеены рисунки нарисованные цветными карандашами. Эта кажись ее иллюстрации и честно сказать они не очень хорошо у нее вышли.
― Виктор рассказал, какая ты тихая, хотя я и так это понял. Знаю, что ты не подержишь со мной диалог, но я все равно хочу с тобой побеседовать. Скажи, ты боишься меня? Ты сильно тогда испугалась? Говори честно, не укушу.
― Все нормально...
― Да или нет?
― Нет.
― Понимаю, у тебя ко мне нейтралитет, ты хочешь посла меня на три буквы, но я хочу, что бы ты поняла, не нужно загонять в себе в голову произошедший случай. Забудь. Просто забыть тот момент и меня когда я уеду. ― Я заметил, как тонкие руки начали дергаться. ― Все в порядке?
― Да...
― Не загоняй себе в голову. Слышишь? Ты и так сильно запуганная.
― Угу.
Не помогает. Как и намекнул Виктор, она простит, но все держит в себе.
― Ребенок пойми. Если все время держать все в себе, можно сорваться в неподходящий момент. У тебя хороший отец и ты по его словам все время все держишь в себе. Сейчас я стараюсь тебе объяснить это на будущие что бы ты не продолжала привыкать к этому. Тихим людям тяжко выжить в дурном обществе. Пойдешь работать узнаешь, а сейчас тренируйся общаться хотя бы с отцом. Поверь мне малая это все пригодиться, если ты не хочешь страдать от угнетение со стороны общества.
― Мг...
― Друзей у тебя нет?
― Нет.
― И тебе не скучно одной?
― Нормально.
― На вид лет 12.
― 14.
― Оу...
― Что?
― Не. Просто когда увидел тебя за столом, сразу подумал что ты ребенок. Выглядишь так. Но для своего возраста ты уже должна научиться говорить внятно и четко распоряжаться мыслями, а не «да, нет, мг, хорошо».
― Я знаю. Но...
― Громче Мис, громче, тебя не слышно.
― Не важно.
― Тяжко с тобой малыш. Ты хоть как-то стараешься с этим бороться? Я имею в виду говорить и общаться с людьми.
― Да.
― Не убедительный ответ.
Бессмысленный диалог. Не вижу продолжать беседовать с ней. Понятно, что сильно обиться меня, но подняла бы голову, а то как будто говорю как сам с собой.
― Боже-боже. Ладно малая. ― Я положил руки на колени и встал, обернувшись к ней. ― Может все-таки скажешь, хоть что-тО!
Опять это действие отрицания.
Я вышел из комнаты, толкнув немного дверь ладонью. Прикусив кусочек губы, я тяжело вздохнул как будто хотел освободиться скопившегося груза бессмысленного диалога.
История от Мисы Уолтер.
Сейчас.
Лопатки, упирающиеся в холодную стену, вызывали у меня мурашки от холода, пробегающие от затылка до нижней части спины. Все тело пылало от возбуждения представленных пошлых картинок с этим парнем.
Что со мной происходит? Почему от этого парня у меня горит все тело? Сердце стучит и обливается кровью. Уголки губ хотят подняться, когда я унюхаю его запах горько-шеколадного одеколона. Вот бы понюхать его волосы... вот бы обнять его снова.
― МИСА. ― пронесся голос отца через стену. ― Иди сюда, нужна помощь.
Я вышла и пошла к отцу. Он прижмурившись и открыв ртом, сидя за столом, старался засунуть нитку в иголку.
― На, у тебя это быстрее получиться.
Взяв иглу и нить, я нагнулась к столу, положив руки. Нить как назло не могла попасть в дырку этой дебильной иголки, настолько маленькая, что казалось, ее попросту нет. Хотелось сделать быстро, пока Северус не вышел сюда.
― Виктор можно курнуть?
От этого голоса все мое тело дернулось от неожиданности, игла пронзила острым окончанием в палец. Большой палец начал печь, и кровь мигом скопилась в капельку. Я закусила губу и замычала.
― Укололась? ― спокойно спросил папа.
Я зажав большой палец другой рукой кивнула ему стараясь не смотреть на рану.
― Северус, у тебя в шкафу стоит вверху белая коробочка. Принеси ее сюда.
― Добре, ― он удалился и быстро вернулся. ― А где кровь? ...а вижу. ― Северус оторвал маленькую ватку и приложил его к моему пальцу.
В животе сразу запорхали бабочки, а лицо начало жечь. Уголки губ хотели подняться и я, зажмурив глаза, стараюсь представить, что угодно лишь бы он не увидел моей дебильной улыбки. Все мои мысли были за задним фоном огорожены парнем. Сознание само разрисовала его черты лица и мимику, в какой он примерно на меня сейчас смотрит.
― Ты вроде курить хотел. ― Через толстый слой воды послышался голос папы.
― Можно?
― Да, только открой окно.
― Как его открыть и не сломать. Выглядит со времен древности. ― бормотал парень отдаляясь от нас.
― Мис, ты его стесняешься что ли?
― Нет, папа, просто он неожиданно подошел.
― Так он спокойно спросил, а ты уже дернулась, как будто подкрался и крикнул. Да и краснеешь, стоит ему лишь подойти.
― Нет же!
Отец немного наклонился ко мне и прошептал:
― Я не знаю, что было, когда вы были в лесу одни, но скажи честно, что было?
Тело окутала паника, а глаза быстро заморгали. Дыхание участилось, создавая груз на душе. Я расслабила руку, когда отец заклеил лейкопластырь. Мы смотрели на друг друга и казалось что он не очень рад визиту незнакомца в своем доме.
― ...Я-я... ― сложила обе руки у груди и уткнула взгляд на шею отца. ― Когда я шла по лесу, собирая хворост, мне послышался крик. Этот крик, донеся не так далеко и мне стало любопытно, кто это был. ― Я запнулась и глотнула слюну, продолжила неразборчиво говорить: ― Северус стоял и из его рта, носа и глас текла кровь. Мне не было страшно. Он словно магнит начал притягивать. Я подошла, и он упал на колени.
― Понятно, ― сухо ответил отец, как будто ожидал услышать что-то другое. ― Ну если все так безобидно тогда почему ты была в таком шоке когда несла его ко мне?
― Не знаю папа...
Он вздохнул и взял нитку с иголкой.
― Попробуешь еще раз?