Кофе, дождь, голуби

      Жизнь гуля сложная, как ни посмотри. Пусть они и сопротивляются, пытаются хоть как-то выжить, но все всегда заканчивается весьма плачевно. Столько друзей уже погибло в этом сражении с голубями. Никто не может остановиться, никто не хочет понять. Да и зачем пытаться понять друг друга? Что голуби, что гули, убивают. Плевать почему убивают, ведь делают же.

      "Давно я не задумывая о смысле жизни", — подумал Аято, смотря в серое небо и не обращая внимания на проливной дождь. Ему нравилась эта погода. Вспоминая, что было в прошлом, как они были счастливы, Аято был только рад наблюдать за падающими каплями дождя. Будто небо поддерживало его, показывая, что ему не безразличны страдания других. И пусть эта мысль была странной, это несколько воодушевляло, заставляя идти дальше по тропе жизни.

      Он сидел в кафе одиннадцатого района, медленно пил кофе, наслаждаясь горьковатым привкусом напитка, и смотрел в окно, размышляя о чем-то своем. Вокруг сновали люди, каждый занятой своими проблемами. Люди, в общем-то, никогда дальше своего носа не видят. Они даже не пытаются понять, что творится на душе у другого. Да и зачем им это надо? Они же не знакомы с этим человеком.

      Вдохнув поглубже, он почувствовал, как желудок слегка заурчал. Кофе, конечно, слегка притупляет чувство голода, тем не менее, такое количество потенциальной еды пробуждало желание подкрепиться. Да, некоторые люди действительно очень приятно пахли, а от некоторых просто воротило. Однако сейчас у Аято не было ни малейшего желания на кого-то охотится и убивать. Ему хотелось просто сидеть, погрузится в свой мир, на некоторое время зависнув в воспоминаниях, и пить кофе. И пусть в округе сновало довольно много голубей, сейчас Аято и вправду хотел быть самым обычным человеком, жить мирной жизнью и знать, что он в безопасности. Наверное, все гули мечтают об этом. Кому хочется, чтобы на него охотились? Никому, конечно. Однако, все гули потеряли своих близких и сейчас они не могут остановится. Каждый раз голуби сами натравливают гулей на людей. Ни о каком перемирии не может быть и речи. В сердце каждого затаилась такая обида на всех людей, что мало кто захочет заключать перемирие.

      Неожиданно он заметил, как какая-то молодая девушка куда-то бежит, причем с настолько испуганным видом, что даже сердце сжалось. Не понимая, что происходит, Аято просто смотрел, не торопясь вмешиваться. Кто знает, может девушка просто делает вид, что напугана.
Но завидев двух голубей, Аято и не заметил, как сорвался с места и бросился на помощь гулю. Да, это было не в его характере, помогать первому встречному гулю, однако что-то непонятное не давало ему остаться в стороне. Заставляло спешить на помощь. Если она убегала, значит не может защититься. Да, все гули сильны, но некоторые не хотят убивать. И то, что голуби без разбору вырезают их, настолько сильно бесит, что даже руки начинают дрожать. Одно дело, когда убивают действительно провинившегося, но когда гуль старается жить мирно, никого не трогает и его считают "убийцей"... Да, именно это выводит из себя. Именно это заставляет гулей убивать еще больше людей. Это своеобразный акт протеста. Так они показывают, что убивают беззащитных людей также, как голуби убивают беззащитных гулей. Все честно.
Завернув за угол, он завидел не самую приятную картину. Девушка не атаковала, лишь защищалась, в панике ища пути к отступлению. Она действительно не могла ничего сделать, не применяя свой кагуне на полную мощность. Видимо, не хотела причинять вред людям.
Ее коготь был типа бикаку и хотя она выглядела беспомощной, своим кагуне пользовалась довольно неплохо. Пока голуби ее не задели. Однако паника застилала девушке глаза, не давая адекватно оценить обстановку. Если бы она не поддалась страху, то смогла бы и сама найти путь к отступлению. Аято видел, что ей действительно страшно, ему казалось, будто он слышит, с какой скоростью адреналин бурлит в ее крови. И он хотел ей помочь.

      Чертыхнувшись, он быстро надел свою маску и вступил в бой, рукой отражая очередную атаку голубя и активируя свой коготь. Мельком посмотрев на горе луковое, Аято обреченно качнул головой. Он понимал страх этой девушки, всем гулям хочется жить, однако выживает сильнейший. И сейчас на него накатило осознание, что зря он вообще в это ввязался. Она должна была сама выпутываться из этой ситуации, она же гуль! Высшее звено в пищевой цепочке. Не гоже гулям боятся пищи, люди же не боятся куриц, когда рубят им головы.

      Развернувшись, он резко пнул ее в живот, уводя от очередного удара. Ему не особо хотелось помогать этой девушке, но раз ввязался во всю эту кутерьму, выбора не оставалось. Девушка в шоке распахнула свои голубые глаза. Его удар выбил весь воздух из легких и даже было странно, как сами легкие остались на месте, настолько жесткий был удар.

      — Ты гуль, так дерись, как гуль. Ты сильнее людей, не смей дрожать перед едой, — презрительно заявил Киришима, недовольный самой ситуацией. И что только забыла эта деваха в одном из самых опасных районов?

      Услышав его слова, ее глаза наполнились слезами. Она действительно не хотела сражаться с людьми, действительно их боялась. Но голубям все равно. Они всех под одну гребенку относят. Но как донести эту мысль до этой странной девушки, Аято не знал.

      Тем не менее его удар привел ее в чувство, отогнав страх на задний план. Теперь она, хотя бы, трезво мыслила.

      — Ладно, просто прикрой меня, — несколько обреченно сказал Аято, понимая, что большего от нее просить просто не стоит.
      — Хорошо, — тихонько отозвалась она. Защитить от голубей она могла, но убить... нет, у нее рука не поднимается на людей.

      Аято действовал быстро, ловко пользуясь когтем, изредка защищая себя. Девушка не подводила, легко отражая атаки голубей, впрочем, Киришима не подпускал охотников к ней.

      Зарядив очередной пинок прямо по челюсти охотника, он отправил его в нокаут. Причем бросил его так, что человек упал прямо на другого голубя. Тот, от неожиданности, не успел увернуться и рухнул на асфальт, придавленный телом массивного товарища. Да, эти следователи были не такими уж и крепкими, какие обычно бывают в главном штабе. Видимо, они уже давно в одиннадцатом районе и растеряли навыки боя, так как этот район стал опасным, относительно, недавно. Очередные лентяи, которым не повезло напороться на опасного гуля.

      Скривившись, Аято тут же направился к людям. Поджав губы, он ногой скинул тушку громилы с голубя, что был еще в сознании. Осознав, что он проиграл, охотник прикрыл глаза, надеясь не увидеть, как гуль пожирает его плоть. Ему хотелось жить, очень хотелось. И только сейчас он осознал, что зря вообще двинул в CCG. Он-то надеялся, что так сможет защитить себя, однако просидев около шести лет в безопасном районе, неожиданно там стало довольно... жарко. Он разучился драться с гулями, почти ничего не делая, лишь копаясь в бумажках, да попивая чай. А сейчас он проиграл такому же монстру, который когда-то убил его сестру.

      Неожиданно вспомнив о сестре, он резко распахнул глаза и попытался вскочить, чтобы продолжить бой, пусть даже и без куинке, однако Аято уже придавил его тушку к земле. Очень сильно придавил, казалось, будто ребра ломаются, а дышать стало просто невыносимо трудно.

      Осознав, что этого человека сейчас убьют, девушка резко поддалась вперед, обняла Киришиму со спины и постаралась оттащить от бедного охотника. Она не хотела видеть смерть, не хотела, чтобы он убил, не хотела стать соучастницей. Она не хотела видеть кровь. Представляя все это в голове, она напряглась еще сильнее, заплакав. Да, она больше всего на свете хотела бы быть обычным человеком, не оглядываться по сторонам, в страхе, что ее убьют голуби. Она хотела услышать те вкусы, которые ей были недоступны. Каковы на вкус взбитые сливки? Сахар? Мясо животных?

      Однако, кроме кофе, ей ничего не было доступно. И сейчас ее неожиданный спаситель хотел убить человека. Хотел, чтобы она увидела то, от чего ее воротит. И она должна была его остановить. Хоть как-нибудь.

      — Ты чего творишь, дура? — возмутился Аято, не понимая, что хочет от него эта девка.
      — Не убивай их! — вскрикнула она, всхлипнув.
      — Еще чего, — отозвался Киришима. Поняв, наконец, в чем дело, он резко оттолкнул ее. Причем оттолкнул так, что она спиной впечаталась в ближайшую стену, осев и чуть не потеряв сознание. Понимая безвыходность своего положения, она зажмурилась, не желая видеть картины, которая должна предстать перед ее глазами.

      Однако Аято был настроен иначе. Он должен показать ей, насколько реальность жестока. Что здесь выживают не бесхребетные лица, а сильные. "Съешь ты или съедят тебя". Аято жил именно по этому принципу, пытаясь показать каждому, что по-другому гулям не выжить.

      Схватив взбрыкнувшего голубя одной рукой за волосы, он поволок его к ней. Она должна понять. Должна повзрослеть и принять то, кем является. Аято не думал, что плохо быть гулем, считая, что они высшее звено в пищевой цепи. И пусть иногда ему действительно хотелось побыть человеком, быть гулем не так плохо, как кажется.

      — Открой глаза, — жестко приказал Аято, подняв следователя так, что его ноги не касались земли.
      — Нет, — воскликнула она, для верности закрыв глаза руками.

      Вздохнув, он схватил голубя за шею, а второй рукой уперся ему в плечо. Человек успел лишь издать предсмертный громкий хрип, прежде чем послышался звук ломающихся костей, и уже через секунду на нее брызнуло огромное количество крови, а на колени упало что-то тяжелое. Распахнув глаза, она посмотрела вниз и издала громкий крик ужаса. Голова... он бросил ей на колени голову этого человека. Ее руки затряслись не то от испуга, не то от голода. Глаза резко стали красными, хотя внутри у нее творилось нечто невообразимое. Ее одолевало отвращение, но ей так хотелось есть. Два месяца без еды, слишком много для гуля. И сейчас, буквально озверев от этого приятного запаха, который пробуждал звериное нутро где-то там, глубоко внутри, она с трудом могла сдерживать себя. И даже не заметила, как схватила голову и посмотрела в эти безжизненные глаза.

      — Давай же, съешь. Убей, — прошептал Киришима, буквально вынуждая ее стать тем, кем ей не хотелось быть. Его голос был таким завораживающим, что противится было невыносимо трудно.

      У нее потекла слюна, обнажились клыки и она действительно не сдержала себя. Откинув голову с колен, она принялась пожирать тело этого бедолаги. Не оставляла ничего, съедая каждый кусочек, заглушая тот безумный аппетит, что проснулся из-за своеобразного спасителя. Она расправилась с ним очень быстро, чем немного удивила Аято. Она не наслаждалась поглощением еды, а старалась сделать все как можно быстрее.

      Резко вскочив на ноги, девушка помчалась ко второму охотнику. Сейчас ее не мучила совесть, она хотела есть. Ничего другого ей не нужно. Только мясо. Человеческое мясо.

      Глядя на это, Аято лишь покачал головой. И стоило так сильно морить себя голодом? Это ведь не нормально. Таким личностям просто противопоказано быть гулями. Послышались крики, что, как ни странно, больше раззадоривало ее, заставляя с еще большим усердием откусывать приличные куски мяса. Она будто мучила его, не убивая сразу. И только спустя минут пять этих криков, человек погиб от болевого шока.

      Благодаря дождю, на улицу никто не выходил и не слышал всего этого ужаса. Они забрели в далекий переулок, да и не сказать, что в одиннадцатом районе так много людей. Тут, в основном, гули обитают.

      Откинув голову, он вновь посмотрел в серое небо. Первое время ему было тяжело. Он любил отца, и его смерть далась Аято не просто. Он с таким же трудом убивал людей, однако со временем вошел во вкус. Что поделать, реальность жестока и превращает всех вокруг под стать себе. Тут нет выбора, либо становись жестоким, либо умри и не мучай себя.

      Устало потерев переносицу, он перевел взгляд обратно на девушку. И выпал в осадок, не ожидая чего-то подобного. Толком не доев, она свалилась в обморок. Глядя на ее тушку, Аято даже не знал, что делать. Оставить ее тут? Да, это в его стиле, она сама виновата, что доводит себя до такого состояния. С другой стороны, стоило ли ее спасать, чтобы потом ее нашли голуби и убили? Вздохнув, он схватил ее, закинул себе на плечо, как мешок с картошкой, и поплелся в свое временное место жительство. Да, пожалуй, Аято нигде надолго не задерживался, ведя бродячий образ жизни. Но и ему надо где-то жить.

***

      Очнувшись, она села на кровати. Не понимая, что произошло, она осмотрелась по сторонам. Голова жутко болела, а во рту был привкус крови. Казалось, будто у нее произошло помутнение рассудка. Последнее, что она помнит, это как тот странный тип бросил ей на колени голову голубя, а дальше... провал в памяти. Хотя, ей не хотелось вспоминать. Обычно, это значит, что произошло что-то плохое.

      — Что-то ты долго спишь, — недовольно отозвался парень, с неким призрением глядя на нее.
      — А... а ты кто? — несколько испуганно спросила она, пытаясь распознать в нем хоть что-то знакомое. И, единственное, в чем она была уверена, это в том, что это он ее спас.
      — Я Аято Киришима, — представился он, окинув девушку несколько изучающим взглядом.

      Черные короткие волосы, наивные голубые глаза, бледная кожа, тонкая талия и короткий рост. Она ему чем-то напоминала фарфоровую куклу. Она была гулем, сильным гулем, просто не использовала эту силу на полную. И именно поэтому в любую секунду могла разбиться. Разлететься на кучу мелких осколков.

      — Я... Райли Бэйкер, — тихо ответила она, с толикой подозрения глядя на нового знакомого. — А... а что я здесь делаю?

      Аято усмехнулся и плюхнулся на кресло, что стояло прямо напротив кровати.

      — Ну как сказать? Я порешил, что не стоит оставлять тебя в том переулке. Смысл был тогда тебя спасать? Ну я и притащил тебя к себе.
      — Ясно.

      Она замолчала и посмотрела на свои руки. Не сказать, что Райли любила быть слабой, она хотела себя защищать, просто... просто она не могла поднять руку на человека. Они не такие плохие, как о них думают многие гули.

      — Скажи... за что ты ненавидишь людей? — тихо спросила Райли и посмотрела на Аято. Ей было действительно интересно узнать причину. Она знакома всего с одним гулем и то, он тоже любит людей. Поэтому ее всегда мучил интерес на этот счет. Конечно, она понимала, что почти все гули потеряли близких из-за людей, но... она потеряла близкого из-за гуля.
      — Они убили моих родителей, — прошептал Аято, опустив голову и смотря в пол. Он любил родителей. Очень любил. Но тут ничего не поделаешь. Слабые умирают, сильные выживают. — Мне больше интересно, почему ты их любишь?
      — Меня вырастил человек, — ответила Райли, прикрыв глаза.
      — В смысле, вырастил? — осторожно переспросил Аято, просто не веря своим ушам.
      — Насколько я знаю, мои родители бросили меня, а тот мужчина не смог пройти мимо. Он подобрал меня и узнав, что я гуль, не отвернулся, а наоборот помогал, как мог. Конечно, он не давал мне своего мяса, но он откуда-то доставал мне пищу. И, знаешь, он варил потрясающий кофе, — ответила Райли, мягко улыбаясь.
      — Впервые сталкиваюсь с подобным. Люди боятся нас, поэтому стараются истребить.
      — Некоторые гули убивают людей, потому что боятся, — пожала плечами Бэйкер. — Гули убили того человека.

      Аято вздохнул. Чего еще можно было ожидать? Гули питаются людьми, некоторые мстят людям, некоторые боятся. Никогда не знаешь, кого съедят гули в следующий раз. Так или иначе, а кто-то кого-то потеряет.

      — Ненавидишь гулей? — осторожно спросил парень.
      — Я сама гуль. Если бы я ненавидела гулей, выходит, я ненавидела бы себя. Я расстроилась, но не сказать, что в моем сердце поселилась ненависть. Тот человек когда-то сказал мне: "Что плохого в желании жить? Я считаю, что без разницы, гуль ты или человек, если хочешь жить, приходится убивать. И я принимаю это". Именно эти слова я вспомнила, узнав о его смерти. И именно благодаря этому я продолжала жить. Поэтому я не ненавижу гулей.

      "Странная же у нее логика", — подумал Аято, глядя на нее.

      Она казалась ему чем-то непонятным и загадочным. Хотя она и гуль, но она чересчур добрая и мягкотелая. Вряд ли она сама выживет в этом мире. Без чьей-то поддержки. Когда-нибудь голуби до нее доберутся, а она не сможет их убить из-за гуманности. С другой стороны, не сказать, что Киришима хотел бы, чтобы она стала под стать ему. Жестокой убийцей, которая не ценит чужой жизни.

      — Аято-сан, — тихонько позвала она.
      — Что? — задумчиво отозвался Киришима, глядя куда-то в пустоту.
      — Можно мне принять душ? Я сразу же уйду после этого, просто не хотелось бы идти по городу в таком виде.
      — Да, конечно, — нейтрально махнул рукой парень, все еще пребывая в глубокой задумчивости.

***

      Быстро приняв душ и отмыв кровь, она оделась и посмотрела на дверь. Пожалуй, что-то такое с ней происходило впервые. Райли не была приспособлена к жизни гуля, так как никогда особо долго не голодала. Того человека убили недавно, а как выживать самостоятельно она не знала. Наверное, поэтому так быстро попала в лапы голубей. И если бы не Аято, уже давно была бы на том свете.

      Ей не хотелось лишний раз беспокоить Киришиму, поэтому тихонько выскользнула из ванной и покинула квартиру. Она, итак, была обязана ему жизнью. Не стоит навязывать ему свое общество.

      Покинув это место, она побрела к себе домой. Главное, в этот раз не нарваться на голубей. В тот раз Райли не очень удачно вышла на прогулку, но стоит лишь приспособиться, она с легкостью сможет жить нормальной жизнью. Главное научится.

***

      "Что-то она там долго", — недовольно подумал Аято, поднимаясь с насиженного места.

      Киришима обитал, в основном, в брошенных квартирах. В этом районе людей почти нет, все сбежали в более безопасные зоны, хотя пищу тут найти легче, чем кажется. И чем Аято нравится одиннадцатый район, так это тем, что люди сбегают, толком не продав имущество.

      — Ты там уснула? — пробурчал Киришима, постучав в дверь ванной.

      Ответа, что вполне логично, не последовало. Даже не дрогнув, он устало открыл дверь и сразу же понял, что она ушла. Ничуть не расстроившись, он вернулся в комнату, лег на кровать и уснул. Причем испытав огромную тонну облегчения от того, что наконец избавился от этой странной девушки. Дальше пускай выкручивается сама, он итак сделал слишком много для незнакомки.

***

Месяц спустя.

      Он вновь сидел на том же месте. Снова лил дождь, а он смотрел и пил горячий кофе. Тут его варили действительно хорошо. Вкусный аромат, приятный привкус, что может быть лучше? Наверное, в такие моменты ему было все равно кто подает напиток, человек или гуль. Главное, чтобы вкусно было. Единственное, что объединяет и людей, и гулей – это кофе. Не стоит это портить.

      — Большой капучино, пожалуйста.

      Услышав знакомый голос, он повернул голову. На самом деле, он не раз вспоминал эту девушку, раздумывая, померла она или нет. Надеялся, что она в порядке и, наконец, живет нормальной жизнью гуля. И вот, увидев ее снова, все такую же наивную и добрую, он лишь качнул головой.

      И, словно почувствовав его взгляд, она повернулась и осмотрелась, пытаясь понять, кто ее так пристально рассматривает. И совершенно случайно, когда уже хотела отвернуться, наткнулась на его взгляд. Улыбнувшись ему, она быстро расплатилась за напиток и подошла к его столику.

      — Привет, Аято-сан, — мило поприветствовала она его, искренне радуясь этой встрече.
      — Привет, — беспристрастно ответил Киришима, не понимая, чему она вообще радуется. Не сказать, что обстоятельства их знакомства относятся к приятным воспоминаниям.

      Сделав глоток своего напитка, он вновь посмотрел на нее. Он был рад, что она жива, однако сильно сомневался, что Райли сможет долго прожить самостоятельно. Она слабая, а слабые умирают. Так стоит ли пытаться спасти ее?

      — Хорошая погода, правда? — спросила она, глядя в окно.

      Серое небо, серый город, все серое. И дождь. Да, он любил такую погоду. Он любил ходить под дождем, думать о чем-то своем, немного мечтать. Именно такое настроение навевал дождь.

      — Любишь дождливые дни? — спросил Аято, переводя взгляд в сторону серого города.
      — Да, — кивнула Райли, несколько завороженно глядя в окно.

      Сев напротив Киришимы, она с улыбкой посмотрела на него. Так и не скажешь, но он довольно хороший человек. Может он и жестокий убийца, но он тоже живой. Он тоже хочет жить. Он тоже любит жизнь.

      "Пожалуй, она стоит того, чтобы попытаться ее спасти", — подумал Аято, косо посмотрев на девушку.