Глава 11.
Нацуми стояла у окна своей комнаты, раздвинув тяжёлые шторы. Тусклый свет уличных фонарей пробивался сквозь стекло, отбрасывая на её лицо мягкие, но хищные блики. Ветер слегка колыхал края штор, словно невидимая рука, играющая с её мыслями. Последний месяц был чертовски странным. Слишком много взглядов, слишком много вопросов, слишком много догадок. Но больше всего тревожило одно: кто-то пытается её подставить.
Она вспомнила недавний разговор с Кисаки.
— В Бонтене появилась крыса. — Его голос звучал ровно, но в глазах плясала ледяная насмешка. — И эта крыса — ты.
Нацуми не изменилась в лице, только чуть склонила голову, давая понять, что слушает.
— Две улики. — Кисаки сложил пальцы замком. — После вашего задания с Раном, часть информации утекла не туда. Первое — камеры зафиксировали, что ты слишком долго задержалась в коридоре, когда должна была отвлекать. Второе — кто-то нашёл запись, на которой видно, что ты оставила небольшой, почти незаметный знак на двери. Такой же знак мы видели на месте ещё одного провала.
Она не оправдывалась. Не было смысла. Кисаки только усмехнулся, встал, подошёл ближе и наклонился к её уху:
— В Бонтен можно зайти целиком… но выйти — только частями.
Он ушёл, оставив после себя чувство липкого холода.
Нацуми провела рукой по лицу, вздохнула и отвернулась от окна. Хотелось забыться. Хотелось закрыть глаза и отключиться хотя бы на пару часов. Она направилась к кровати, но, откинув покрывало, замерла. На простынях лежала записка. Её сердце дрогнуло, когда она узнала почерк.
Майки.
Она знала, куда идти. И, конечно же, пошла.
Он сидел один, откинувшись на старый, скрипучий диван, в одной из заброшенных построек. Свет фонарей падал на его лицо, подчёркивая пустоту во взгляде. Когда Нацуми села рядом, он не повернулся, но заговорил:
— Тебе не место здесь.
Она молчала.
— Я не хочу потерять тебя снова. Ты рушишь всё. Будь аккуратна.
Ночь делала его голос мягче, как будто приглушала тот холод, что захватил его душу. Нацуми знала — в такие моменты Черный Импульс слабеет. Только ночью, только рядом с кем-то, кто напоминает ему прошлое, кто был с ним до того, как всё стало кошмаром. Она чувствовала эту трещину в его броне.
Её пальцы невольно потянулись к нему. Она сделала это слишком резко.
Щелчок.
Её голова резко дёрнулась в сторону, кожа горела от пощёчины. Черный Импульс сработал быстрее, чем его сознание. Майки даже не взглянул на неё — он просто встал и ушёл, растворившись в ночи.
Нацуми осталась. Закурила. Провела ночь в компании дыма и тишины.
Утро в Бонтене началось с привычного шума. Кто-то хлопал дверями, кто-то обсуждал предстоящие дела. В общей комнате уже собирались завтракать, но кое-что было не так.
— Где Нацуми? — неожиданно вслух спросил Коко.
Ран, который лениво помешивал чай, тут же повернулся к нему:
— А тебе какое дело?
— А тебе?
Коко прищурился, держа чашку в руке. В воздухе повисло напряжение.
— Если ты думаешь, что у тебя на неё права… — начал Коко, но Ран ухмыльнулся:
— Ой, да ладно, не прикидывайся святым. Я что-то не помню, чтобы ты был тем, кто ночами наведывается в её комнату.
Коко поставил чашку на стол чуть сильнее, чем требовалось.
— Ты даже не знаешь, что ей нужно. Тебе просто нравится играться, — процедил он.
Ран улыбнулся, но в глазах заиграли злые искры.
— А ты-то сам кто? Её спаситель? Влюблённый рыцарь? — он наклонился ближе. — Не строй из себя героя, Коко. Ты такой же хищник, как и все мы здесь.
Они оба замолчали. Напряжение нарастало, и если бы кто-то в этот момент сказал что-то неосторожное, завтрак мог бы превратиться в побоище.
Но в этот момент дверь скрипнула. Все повернулись.
Нацуми вернулась в Бонтен. Она выглядела не в лучшем состоянии: от неё несло никотином, слишком. Растрепанные волосы спадали на её плечи, подчёркивая усталость и отчаяние. Тёмные круги под глазами делали её лицо измождённым, но не это пугало окружающих. Когда она прошла мимо общей столовой, где уже собрались завтракать, все заметили её взгляд. Бесчувственные, опустошённые глаза. Чертовски похожие на глаза Чёрного импульса, который некогда затмил свет в Майки. Напряжённость окутала воздух, заставляя всех погрузиться в собственные тревожные мысли. Но Нацуми не проронила ни слова, просто направилась в свою комнату.
Ран дважды проходил мимо её двери. Дважды останавливался, стучал, пробовал открыть. Но в ответ — тишина. Что-то внутри его настораживало, но он решил, что ей нужно время.
Ошибся.
Именно сейчас его настойчивость могла бы спасти её.
Как только Нацуми вошла в свою комнату, она заперла дверь и медленно направилась в ванную. Глухой щелчок замка отрезал её от внешнего мира. В комнате стояла тишина, слишком давящая, слишком безнадёжная. Она посмотрела на своё отражение в зеркале и невольно отшатнулась. Кто эта девушка? Глаза, застывшие в пустоте, не отражали ничего, кроме боли. Сердце глухо стучало в груди, но было ощущение, будто оно уже не принадлежит ей.
Она больше ничего не хотела. Не было сил. Ни на что.
Эти мысли приходили давно. Они были рядом, преследовали её, как тени прошлого. Только раньше она их отгоняла. А теперь — зачем? В её руках появилось холодное лезвие. Её пальцы дрожали, но не от страха. Разум молчал, не противился. Она медленно провела острием по бедру, разрезая кожу. Боль была приятной. Она напоминала, что она всё ещё чувствует. Что она жива. Или, по крайней мере, ещё нет.
Вода в ванне была тёплой. Почти ласковой. Нацуми медленно погрузилась в неё, закрывая глаза. Лёгкие наполнялись влажным паром. Голова ушла под воду. Воздуха не хватало.
Сознание ускользало.
Тишина.
Пустота.