Глава 5
Цао Хай довёз их до коттеджного комплекса. Хоть и явно старый, тот был безупречно ухожен и полностью заселён. Местоположение его было поистине великолепным, отсюда и заоблачные цены на жильё.
Ло И снял велосипед с багажника.
— Дядя Цао, спасибо. Будьте осторожны на дороге.
— Хорошо. Ты тоже береги себя.
Вэнь Сяохуэй пожал руку Цао Хаю и, не отводя взгляда, с лукавством в глазах добавил:
— До свидания, адвокат Цао.
Цао Хай улыбнулся, помахал им на прощание и уехал.
Ло И стоял рядом, прищурившись, с игривой улыбкой на лице.
— Сяохуэй-гэ, входи.
Вэнь Сяохуэй пошёл рядом с ним, глядя в сторону:
— Эх, адвокат Цао — хороший человек. Сколько ему лет?
— Вроде тридцать два. Да, он действительно хорош — успешен в карьере и семье, умный мужчина.
— Ах, он женат, — слегка разочарованно вздохнул Вэнь Сяохуэй.
— Да. Что-то не так?
— Нет, ничего, — Вэнь Сяохуэй решил сменить тему: — Вы с сестрой всегда жили здесь?
— Я всегда жил в этом доме.
— В смысле?
— Я вырос здесь, но мама редко сюда приходила.
— А где она была?
— Занималась бизнесом и чем-то, о чём я не знаю, — небрежно сказал Ло И.
Они остановились перед трёхэтажным коттеджем с мансардой и садом на террасе четвёртого этажа. Ло И оставил велосипед во дворе.
— Ты не пристёгиваешь его? — спросил Вэнь Сяохуэй.
— Этот жилой комплекс безопасен. Повсюду камеры видеонаблюдения. Всё в порядке, — Ло И открыл дверь и улыбнулся Вэнь Сяохуэю. — Добро пожаловать ко мне домой.
Вэнь Сяохуэй переступил порог. Внутри царила чистота, а обстановка была простой и элегантной. В центре гостиной возвышался белоснежный рояль. Однако дом казался немного пустым, и Вэнь Сяохуэй не смог сдержать любопытство:
— Ты всегда жил один в таком большом доме? Кто о тебе заботился?
— В детстве у меня была няня. Потом я уже не нуждался в помощи.
Вэнь Сяохуэй нахмурился. Выросший с родителями, он не мог представить, каково это — быть без них. Ло И, фактически из неполной семьи, редко видел даже мать. Насколько же ему должно быть одиноко?
— А твой отец? — не сдержавшись, выпалил он.
Спросив, он тут же пожалел, заметив, как напрягся Ло И. Однако, тот ответил ровным голосом:
— Мы редко виделись.
Вэнь Сяохуэй решил больше не задавать вопросов. Его взгляд скользнул по стене с фотографиями. Там висели снимки Ло Яя и Ло И в разные периоды их жизни — детство, юность, молодость. Вэнь Сяохуэй давно не видел фотографий юной Ло Яя. Её красота была ослепительной, и Ло И полностью унаследовал её от матери. Глядя на него, Вэнь Сяохуэй словно видел свою сестру в юности, когда она была его кумиром и гордостью. Теперь она жила лишь в его воспоминаниях.
В витрине под стеной с фотографиями стоял ряд кубков и грамот. Вэнь Сяохуэй подошёл ближе, разглядывая их. Он прочёл подписи на китайском — множество первых мест на олимпиадах по математике и международных конкурсах по физике. Там же были награды за стрельбу из лука, лыжный спорт и игру на пианино. Надписи на английском и других языках остались для него загадкой.
Взяв один из кубков, Сяохуэй повернулся к Ло И.
— Ух ты, ты просто невероятен! Что это за награды?
Ло И как раз кипятил воду.
— То, что у тебя в руках, — кубок за первое место в юниорской группе международного турнира по тайскому боксу. Все эти награды я получил в самых разных соревнованиях. Что будешь пить?
— И в скольких же состязаниях ты участвовал?
— Ну, во многих, — Ло И слегка пожал плечами. — Математика, физика, химия, дебаты, изобретения, языки. Стрельба из лука, спортивная стрельба [1], лыжи, тайский бокс — здесь я чувствую себя уверенно. Фортепиано и виолончель — на среднем уровне, а верховая езда, теннис и фехтование — пока на любительском. У меня полно энергии, не могу сидеть на месте, поэтому мне нравится учиться всему понемногу. Сяохуэй-гэ, что будешь пить? Чай пойдёт?
Вэнь Сяохуэй едва справлялся с изумлением, его челюсть буквально отвисла. Он был ослеплён ореолом гениальности, исходящим от Ло И, и, запнувшись, ответил:
— Нет, хочу колу.
— Извини, дома нет колы. Сделаю тебе свежевыжатый сок.
— Хорошо, — Вэнь Сяохуэй осторожно вернул кубок на место, аккуратно выровнял его и сложил руки в молитвенном жесте перед витриной с кубками и грамотами, надеясь перенять хоть крупицу чужой гениальности.
Ло И, обернувшись, заметил это и едва уловимо улыбнулся.
Вэнь Сяохуэй сел на диван, а Ло И поставил перед ним стакан зелёного сока. «Огурец с киви», — пояснил он.
Вэнь Сяохуэй сделал глоток. Вкус был не противным, но и не особо приятным.
— Добавь немного сахара или мёда.
Ло И, пристально глядя на него, ответил:
— Эти ингредиенты выводят лишнюю жидкость, лучше без добавок.
— У меня лицо и веки все ещё опухшие? — Вэнь Сяохуэй обеспокоенно ощупал себя руками. — О нет, появятся морщины. Обычно моё лицо меньше, а глаза больше. Правда.
— Знаю.
— Знаешь?
— Видел твои фотографии.
— А? Сестра показывала?
— Да.
Они оба погрузились в неловкое молчание. Вэнь Сяохуэй подумал немного и спросил:
— Почему ты настолько умный? Чем тебя кормили в детстве?
— Наверное, просто родился таким, — рассмеялся Ло И.
— Тебе всего пятнадцать, ещё школьник. Как находишь столько времени на всё это?
— Ты преувеличиваешь. Я участвовал лишь в юниорских соревнованиях, где большинство просто развлекается.
Вэнь Сяохуэй подумал, даже если это было «просто развлечение», для обычного человека достижение успеха в одной-двух областях — уже большое дело. Он помнил, что Ло Яя была умной, но не настолько, чтобы превосходить всех. И всё же она родила такого талантливого сына.
— Сяохуэй-гэ, ты голоден? Может, останешься на ужин?
— Хорошо. Сам приготовишь? Я просто не умею.
— Приготовлю, — улыбнулся Ло И. Он взял ручку и написал ряд цифр на листе бумаги. — Пароль от Wi-Fi. Отдыхай, а я пойду на кухню.
— Хорошо.
Когда юноша ушёл, Вэнь Сяохуэй развалился на кожаном диване аморфной массой и закрыл глаза.
Всё, что произошло за день, казалось ему нереальным, словно сон. Он действительно стал опекуном незнакомого гениального подростка? Вэнь Сяохуэй не имел ни малейшего представления о том, что значит быть опекуном. Как он может помочь Ло И, который, похоже, умнее и способнее его во всём? Более того, он подписал документы, скрыв всё от матери... Теперь Сяохуэй даже боялся подумать о том, как ей всё объяснить.
Но как можно было отказаться, когда Ло Яя в своём письме умоляла позаботиться о сыне?.. Когда она боялась, что Ло И останется в одиночестве, без семьи?..
Вэнь Сяохуэй вздохнул. День, казавшийся спокойным, на самом деле был безумным.
Диван был невероятно удобным, его тело словно тонуло в мягкости, но при этом чувствовало надёжную поддержку. Вэнь Сяохуэй задремал.
Спустя какое-то время он услышал, как его зовут.
Проснувшись, он увидел прямо перед собой пару больших, ярких глаз. Лицо Ло И было так близко, что Вэнь Сяохуэй мог разглядеть каждую пору на его ухоженной коже. «Какая нежная и упругая» , — с лёгкой завистью подумал он.
— Я уснул? — спросил Сяохуэй и зевнул.
— Угу. Раз устал, можешь остаться здесь на ночь.
— Нет, если не вернусь домой, мама будет ругаться.
— Ты же взрослый, она всё ещё тебя контролирует? — с усмешкой спросил Ло И.
— Да, ещё как! — Вэнь Сяохуэй вдохнул. — Очень вкусно пахнет! Что ты приготовил?
— Омлет с рисом. [2]
— Ты тоже любишь это блюдо? — губы Вэнь Сяохуэй невольно растянулись в улыбке.
— Это ты его любишь.
— Моя сестра рассказывала? — на мгновение Вэнь Сяохуэй замер.
— Мама говорила, что тебе очень нравился омлет с рисом, который она готовила, — кивнул юноша.
Выражение Вэнь Сяохуэя омрачилось. В его душе смешались печаль и благодарность.
Ло И мягко приподнял его подбородок и тихо произнёс:
— Говорил же, не стоит грустить из-за мамы. Лучше порадуйся за неё.
Голос Ло И был странно завораживающим, и Вэнь Сяохуэй на мгновение потерялся.
— Никак не могу понять твоих мыслей, — покачал он головой. — Когда человек умирает, он исчезает. Его больше не потрогать, не услышать, не увидеть. Как можно не грустить? Как можно радоваться за неё?
— Думай о том, что она освободилась и больше не страдает. Так почему бы не радоваться?
— А ты? — Голос Вэнь Сяохуэя дрогнул. — Ты потерял мать. Тебе не грустно?
Ло И слегка улыбнулся, не ответив, и лишь позвал за стол поужинать.
Вэнь Сяохуэй чувствовал себя неловко. Это был первый раз, когда он столкнулся с такими мыслями, как у Ло И. Неужели у людей с высоким интеллектом мышление отличается от обычных?
Сев за стол и взглянув на белоснежную фарфоровую тарелку с нежно-жёлтым омлетом с рисом, Вэнь Сяохуэй почувствовал, как в носу защипало. Он попробовал ложку. Даже вкус был точно таким же, как в его воспоминаниях.
— Вкусно? — спросил Ло И.
— Очень, — Вэнь Сяохуэй поднял на него взгляд. — Моя сестра часто рассказывала обо мне?
— Да, часто. Даже показывала фото, — Ло И сделал паузу. — Однажды привела к школе и показала тебя со стороны, просто ты об этом не догадывался.
— Почему? — Вэнь Сяохуэй не мог понять. — Хотя все эти годы я знал о существовании ребёнка Ло Яя, но не то, мальчик это или девочка. Сестра никогда об этом не говорила. Почему раньше не привела тебя познакомиться со мной?
— Не хотела доставлять тебе и госпоже Фэн неприятностей, — уклончиво ответил Ло И.
Вэнь Сяохуэй понял, что это, вероятно, связано с отцом юноши, и сдержал свои вопросы.
Звук ложки, ударяющейся о фарфоровую тарелку, раздавался в тишине, делая обстановку особенно одинокой.
— Поэтому, хотя ты и не знал о моём существовании, я всегда считал тебя своей семьёй, — тихо произнёс Ло И.
Вэнь Сяохуэй взглянул на парня, склонившего голову. Его ресницы слегка трепетали, а на лице застыло выражение юной невинности. В сердце Сяохуэя внезапно вспыхнула жалость. Он протянул руку и нежно провёл пальцами по волосам Ло И.
— Мы семья. Теперь Сяохуэй-гэ будет заботиться о тебе.
После ужина Ло И спросил, не хочет ли тот осмотреть дом.
— Конечно, — ответил Сяохуэй, вытирая губы салфеткой и тщательно нанося бальзам.
— Пойдём.
На первом этаже располагались гостиная, кухня, комната для прислуги и кладовая. На втором же было три комнаты. Ло И открыл ближайшую к лестнице дверь.
— Это комната мамы. Соседнюю объединили — теперь это её гардеробная, а напротив — тренажёрный зал.
Вэнь Сяохуэй ухватился за дверной косяк, ощущая внезапную тяжесть в ногах.
— Зайди и посмотри, — прошептал Ло И ему на ухо.
Сяохуэй вздохнул и переступил порог.
В отличие от простого и изысканного убранства коттеджа, спальня Ло Яя поражала роскошью. Массивная деревянная мебель и тяжёлое покрывало из норки на кровати подчёркивали изысканный вкус и богатство хозяйки. Каждая вещь стояла на своём месте, будто её давно никто не трогал, но полы, натёртые воском до зеркального блеска, сияли безупречной чистотой. Этот контраст наполнял комнату ледяным безмолвием.
Над кроватью висела фотография Ло Яя. На снимке она выглядела ослепительно, с точёными чертами лица и блестящими глазами. Вэнь Сяохуэй никогда не видел её такой — неприступной и суровой. В его памяти она оставалась иной.
Он подошёл к туалетному столику, который напоминал роскошную витрину косметического бутика. Но впервые в жизни Вэнь Сяохуэй не ощутил привычного трепета перед этими сокровищами.
— Если что-то понравится, бери. Иначе всё просто пропадёт, — сказал Ло И.
Вэнь Сяохуэй провёл рукой по изящным флаконам с духами и остановился на старинной расчёске. Поднеся её к лицу, он ощутил густой, терпкий аромат дерева.
— Сандал? [3]
Ло И кивнул.
— Чем сестра занималась последние годы? — покачал головой Сяохуэй. — Одна расчёска стоит десятки тысяч, а Цао Хай называет её госпожой Ло... — он повернулся и встретился взглядом с Ло И. — Скажи честно, она занималась чем-то незаконным?
— Мне почти ничего не известно о её делах.
— Такой умный, но правда ни о чём не догадываешься? Ты видел, что она страдала и была в отчаянии; знал, что её обманули — всё это ты сам говорил. Но не в курсе, почему она страдала, отчаялась, была обманута? — голос Вэнь Сяохуэя дрожал, как струна. Он не мог сдержать нахлынувших эмоций, несмотря на все предупреждения не копаться в причинах смерти Ло Яя. Как можно просто закрыть глаза на исчезновение живого человека?
Ло И нахмурился, на его лице мелькнула обида. Он тихо ответил: «Но я правда не знаю».
Увидев испуганного Ло И, Вэнь Сяохуэй почувствовал укол вины. Его тон смягчился, он коснулся лица юноши.
— Ничего личного. Раз не знаешь... Пусть так.
Ло И кивнул, выглядя немного жалким.
— Возьму эту расчёску на память, — сказал Сяохуэй.
— Хорошо.
Вэнь Сяохуэй вошёл в гардеробную Ло Яя и был поражён. Огромная комната, заполненная одеждой, обувью, сумками и ювелирными изделиями, превратилась в её личный салон. И это был лишь дом, куда она редко возвращалась. Вэнь Сяохуэй вздохнул.
— Даже если сестра ничего не оставила бы тебе, продав все эти вещи, мог бы прожить не бедствуя.
— Я не буду продавать, но если тебе что-то нравится, могу подарить.
Вэнь Сяохуэй почувствовал глубокое разочарование. Он видел множество вещей, которые всегда вызывали у него зависть, но не находил того, что действительно хотел увидеть, — следов своей сестры из воспоминаний. Той сестры, которая растила его, экономила на завтраках, чтобы купить ему мороженое, несла его на спине два километра домой, чтобы сэкономить два юаня на проезде. Этот образ не совпадал с образом королевы роскошного замка.
Он встряхнул головой, пытаясь избавиться от гнетущего чувства, и спросил с наигранной лёгкостью:
— Как ты узнал, что мне это нравится?
Ло И прислонился к дверному косяку, его губы тронула лёгкая усмешка.
— Читал твой блог. Весьма забавный.
Вэнь Сяохуэй вспомнил о своём аккаунте на Weibo, и на миг его охватила лёгкая неловкость. Его публикации в основном делились на три категории: уроки макияжа и создания образов, кокетливые селфи и фотографии мускулистых парней. Но чувство смущения быстро рассеялось. Сяохуэй был вот таким, и ему было абсолютно всё равно, считают ли его женственным или подозревают в гомосексуальности. Чужое мнение? Какое ему вообще до него дело?
— Я очень быстро стал популярным, — сказал он с довольной улыбкой, — всего за год с небольшим. Знаешь, почему?
— Почему? — поддержал его шутливый тон парень.
— Конечно, потому что я красавчик! — Вэнь Сяохуэй ткнул себя в щёку, глядя в зеркало.
— Логично, — с самым серьёзным видом кивнул Ло И.
Вэнь Сяохуэй улыбнулся ему.
— Пошли, покажешь свою комнату.
Комната юноши располагалась на третьем этаже. Когда дверь открылась, Вэнь Сяохуэй замер в изумлении. Ло И объединил весь этаж, создав огромное пространство, где каждый угол и каждая стена были заполнены бесчисленными предметами, но при этом всё оставалось аккуратным и чистым.
Вэнь Сяохуэй никогда не видел комнату, стиль которой было бы так трудно описать. Здесь было всё: книги, три компьютера, игровые консоли, камеры, модели, изделия ручной работы, коллекционные предметы, музыкальные инструменты, спортивное оборудование. Модели «Gundam» [4] и старинные европейские монеты соседствовали в одной витрине. В углу разместились лыжное снаряжение и лампа с абажуром из овечьей кожи.
От Востока до Запада, от древности до современности, от примитивного до высокотехнологичного, от двухмерного до трёхмерного — всё это напоминало сжатую версию универмага. Казалось бы, совершенно несочетаемые предметы создавали необычное, но удивительно гармоничную комбинацию.
— У тебя здесь слишком много вещей, — вздохнул Сяохуэй.
— Я же говорил, у меня широкий круг интересов, — с улыбкой ответил Ло И. — На чердаке четвёртого этажа тоже полно моих вещей.
— Широкий, точно, — сказал Вэнь Сяохуэй, усаживаясь за письменный стол и вертя в руках красивую ручку.
Ло И наклонился вперёд, грудью почти коснувшись шеи Вэнь Сяохуэя, и мягко взял его руку, чтобы затем снять колпачок с ручки.
Вэнь Сяохуэй почувствовал лёгкое беспокойство. Ло И был слишком близко — настолько, что он мог ощутить его тёплый, едва уловимый аромат. Мягкие пряди волос юноши слегка касались щеки Сяохуэя, словно щекотали не только кожу, но и самое сердце. Его дыхание участилось.
— Ты что делаешь?
— Вдруг захотелось написать твоё имя, — мягко ответил тот.
Вэнь Сяохуэй замер. Что за дьявольски двусмысленная атмосфера? Он чувствовал, что теряет контроль. Неудивительно, что этот подлец Лука постоянно подтрунивал над ним, называя «голодным девственником». Хотя он и гей, он не мог позволить себе фантазировать о пятнадцатилетнем мальчике, тем более о сыне своей сестры.
Ло И, не отпуская его руку, вывел на бумаге три иероглифа — Вэнь Сяохуэй. Линии были мощными и резкими, словно высеченными топором, сильными и естественными — что казалось необычным для подростка.
— Ты красиво пишешь, — похвалил Сяохуэй, высвобождая свою ладонь из плена.
— Спасибо.
Сяохуэй почувствовал, как нервозность нарастает. Он встал, пытаясь отвлечься, и его взгляд упал на книжный стеллаж перед ним.
— Эй, наконец-то что-то интересное.
Он взял с полки изящно вырезанный флакон, украшенный золотыми узорами и инкрустированный камнями, придававшими ему кочевой шарм. Сяохуэй поднёс флакон к носу и вдохнул. Герметичность была идеальной, аромат едва ощущался.
— Хм, довольно приятно пахнет.
— Это не духи, — сказал Ло И.
— А что это?
— Древний цыганский афродизиак. Или яд. Рецепт передаётся из поколения в поколение.
— А?
— Концентрация здесь очень низкая, я сам смешал, — пояснил юноша с лёгкой улыбкой. — Если увеличить дозу, одного лишь вдоха будет достаточно, чтобы ощутить сильное сексуальное влечение, а при употреблении внутрь можно умереть.
Вэнь Сяохуэй сразу поставил флакон на место.
— Ребёнок, ты всё время изучаешь такие странные вещи. Никто тебя не контролирует?
Ло И моргнул, его взгляд был неожиданно мягким.
— Ты можешь контролировать меня.
Вэнь Сяохуэй почувствовал, что не в силах посмотреть в лицо Ло И, и скрыл смущение, закатив глаза.
— Я не справлюсь, слишком много беспокойства, а от него морщины появляются. Пойду-ка домой.
Ло И схватил его за руку.
— Сяохуэй-гэ, побудь со мной ещё немного.
— Уже темнеет, если задержусь, не смогу уехать.
— Тогда оставайся на ночь.
— Нельзя, мама будет ругать.
— Здесь давно уже никого, кроме меня, не было, — склонив голову, тихо произнёс Ло И. — Как приятно, когда рядом кто-то, с кем можно поговорить. Я правда не хочу, чтобы ты уходил.
Вэнь Сяохуэй почувствовал, как мурашки пробежали по коже. Слова о том, что он хочет уйти, застряли в горле. Самостоятельно жить в таком большом доме... Должно быть, это невыносимо одиноко.
После долгого молчания он наконец решился.
— Тогда... Позвоню маме.
Ло И сразу засиял, его улыбка расцвела, словно весенние цветы [5], и Вэнь Сяохуэй подумал, что один выговор от мамы — не такая уж большая цена.
В конце концов, он так и не осмелился позвонить, а лишь придумал оправдание и отправил ей сообщение, после чего выключил телефон. Сяохуэй знал, что не сможет её обмануть, но раз уж выговор неизбежен, почему бы не насладиться тишиной и покоем этой ночи?
Ло И выглядел невероятно радостным.
— Сяохуэй-гэ, где ты хочешь спать? У нас в доме никто не бывал, поэтому нет гостевой. Комната для прислуги давно не убиралась и непригодна для жилья. Хочешь переночевать в спальне мамы?
Вэнь Сяохуэй сразу же покачал головой. Он скучал по Ло Яя, но был не из тех, кто осмелился бы спать в её комнате, будучи немного суеверным.
— Тогда спи со мной. У меня большая кровать. И ещё сможем поболтать.
Сяохуэй, наблюдая за уверенным и безмятежным поведением Ло И, на мгновение задумался. Не будет ли отказ выглядеть признаком его собственной неуверенности? И потому он твёрдо ответил: «Хорошо».
Продолжение следует...
[1] Спортивная стрельба — популярный вид спорта, в том числе есть виды пулевой стрельбы с огнестрельным оружием и стендовой с гладкоствольным спортивным пистолетом.
[2] Блюдо, известное как «омурайсу» (омлет с рисом), представляет собой рис, обжаренный с овощами, мясом или другими ингредиентами, завёрнутый в тонкий слой омлета. Чаще всего сверху добавляется томатный соус или кетчуп. Это популярное блюдо японской кухни, но его также можно встретить в других азиатских странах, включая Китай и Тайвань.
[3] «Нефритовый сандал» или «сандаловое дерево высшего качества». Этот термин часто употребляется для обозначения редкой и ценной разновидности сандала, которая отличается изысканными цветом, текстурой или ароматом. Такой материал высоко ценится в изготовлении предметов роскоши, мебели, резных украшений, а также в духовных или декоративных целях.
[4] «Gundam» — это модели мобильных доспехов (роботов) из японской франшизы «Gundam», впервые появившейся в 1979 году с сериалом «Мобильный воин Гандам». Они являются частью популярной культуры и высоко ценятся как фанатами аниме, так и любителями сборных моделей.
[5] «Ло И сразу засиял, его улыбка расцвела, словно весенние цветы...» Очень поэтичное и выразительное описание улыбки, символизирующее её яркость, красоту и живость. Настолько ослепительна, что её можно сравнить с очарованием распустившихся цветов.