Эксперимент
Раненый кровосос в последней попытке хотя бы оцарапать жертву протянул когтистую лапу к лицу опытного сталкера. Тот ловко увернулся, направил автомат на монстра и выпустил короткую очередь. Противник повалился на спину с дырками в груди, издав предсмертный хрип. Уродливое сморщенное тело медленно обливалось кровью. Слегка помятый, но непобедимый сталкер подошёл к товарищу, оглушённому мощным ударом той чудовищной лапы, пытавшейся растерзать ветерану глотку. Бродяга подал руку. Оглушённый схватился за неё и поднялся, стараясь не терять координации: в ушах противно звенело, картинка в глазах предательски раздваивалась. Парень был удручён и не терпел оправдаться за поражение.
— Мне пары секунд не хватило! Все эти мутанты Зоны... Убивают нас, жрут... Будь ты проклята, Зона! И монстры твои тоже...
— Успокойся, — примирительно бросил ветеран, намекая, что не придаёт значения случившемуся. — Мутанты, конечно, нам здорово жить мешают, но не только Зона в этом виновата...
— Ты сейчас о чём, Полководец?
Ветеран повёл челюстью и отвёл взгляд, будто пожалел за сказанное.
— Да так... Хотя... Бог с тобой, расскажу тебе одну историю. — Он двинулся по поляне прочь от трупа, жестом приглашая с собой напарника. — Как ты знаешь, Губар, я в прошлом военный. И заброшен сюда был ещё до второго выброса на ЧАЭС. Но суть не в том, кто я, разговор мы о другом начали. Быстрее, нам бы до выброса в бар поспеть...
***
На дворе стоял тихий прохладный вечер, прерываемый трелью размножающейся саранчи и гулом далёких машин. Олег Татаров, мужчина тридцати лет, вошёл в подъезд задрипанной пятиэтажки. На нём сидели чуть пыльные кроссовки, джинсовые штаны и пахнущая рабочим потом синяя футболка.
«Ещё пара-тройка месяцев — и переедем в новую квартирку, с видом красивым», — подумал он и про себя улыбнулся.
Мужчина быстро вбежал по лестнице на третий этаж. Старая деревянная дверь располагалась между двумя такими же. Звонка и глазка на ней не было. Олег постучал. Никто не открыл. Тогда он достал ключ и отворил дверь.
«Странно. Люся должна была вернуться ещё днём».
Люся — жена Олега, дня три назад решила навестить родителей, живущих за городом. Утром она позвонила, сказав, что приедет к полудню и встречать её не нужно. Однако сейчас супруги не было.
«Мало ли? Может, задержалась...»
Не вернулась она и через два часа, и через пять. И на следующее утро тоже. С мыслью: «нужно было ещё вчера позвонить», Олег набрал номер матери Люси.
— Алло! Марья Семёновна?
— Олежек, доброе утро! Чего так, спозаранку будишь?
— Люся у вас? — как можно спокойнее спросил он.
— Нет. Она выехала ещё вчера утром... А что? Постой. Она не приехала? Её нет дома? О, Боже мой!
На другом конце провода пожилая женщина в старом платьице схватилась за сердце. Олег не знал, что накануне Марье Семёновне приснился предвещавший беду сон. Воспитанная в деревне, она придавала большое значение суевериям, но в этот раз до последнего пыталась отвлечь мысли в другое русло. До тех самых пор, пока не позвонил зять. Трубка телефона выпала из рук и ударилась о ковёр.
— Алло! Марья Семёновна!
Никто так и не ответил.
Олег бросил телефон. Накинув куртку, он выбежал на улицу. На дороге поймал даром что не ржавый оранжевый «Москвич-412». Быстро назвал адрес дома Люсиных родителей. Расстояние приличное, обойдётся в круглую сумму, но Олега это волновало в последнюю очередь. Нужно найти Люсю.
Редкие для лета капли дождя забарабанили по стеклу. Небо хмурилось угольными тучами, нагоняя не менее хмурые мысли в голову Олега. Мимо пронеслась машина с мигалками, чья сирена выла на все окрестности. Почуяв недоброе, он смог промолвить лишь:
— Давай за ней!
Нагромождение машин охраны правопорядка и госпитализирующих фургонов с красным крестом на капоте. Олег поспешно вышел из автомобиля. Плохое предчувствие переросло в леденящий кровь ужас. Он видел, как молоденькую девушку, залитую давно застывшей кровью, перетаскивают на носилки.
— Нет! Это моя жена!
Олег прорвался через оцепление милиционеров и санитаров к телу любимой супруги.
— Нет!
Следующие две недели Олег не проявлял никаких признаков жизни. Он просто существовал подобно оболочке, лишённой души. Не выходил из дома, забросил жилище. Он не был даже на похоронах Марьи Семёновны, у которой случился инфаркт в тот злополучный день. Олега разбудил телефонный звонок.
— Какого хера?! — проворчал он запойным хрипом.
Электронные часы показывали 03:48.
Мужчина побрёл к телефону, поднял трубку и зычно выматерился в адрес потревожившего.
— Это Никитенко беспокоит.
Никитенко. Бывший сослуживец, перебравшийся в органы.
— А, ты. Чего надо?
— Нетелефонный разговор. Я заеду к тебе, собирайся. Думаю, тебя заинтересует.
— А не пойти б тебе...
— Это связано с убийством твоей жены.
Никитенко подъехал к подъезду через тридцать минут. Олег забрался на переднее сиденье.
— М-да... Когда ты в последний раз мылся?
На стража порядка уставились два красных глаза.
— Прости, — извинительно бросил опер. — Слушай, ты мой знакомый, как-никак. Дело по убийству через меня проходило. Кое-что я нарыл. А потом пришёл приказ дело замять... Понимаешь?
— Не-а.
— Тот убийца — не просто маньяк с подворотни. Его хорошо крышуют.
— Из-за этого ты меня в четыре утра поднял?
— Пули, которыми... В общем, пистолет, которым воспользовался убийца, есть только у одного человека в городе.
— Где он?!
Следующей ночью Олег Татаров подошёл к ночному клубу с каким-то непонятным названием. Яркая неоновая вывеска слепила глаза красно-жёлтыми вспышками. Двое с надписью «Security» на чёрных футболках хотели остановить приближающегося бродягу, но недооценили противника, что в конечном счёте стоило им жизней.
Грохот дабстеповой музыки пересилил женский визг. Трое подростков уставились на грязного мужика... с окровавленным топором в руках.
— Що за козёл?
К нежелательному гостю побрёл накаченный наркотой и стероидами парень. Жилистые мускулы проступали через майку.
— Да! Давай его, Макс! — вскрикнули те самые девчонки якобы совершеннолетнего возраста.
Вряд ли Макс когда-нибудь так быстро трезвел от наркотической дозы. По крайней мере, не каждый день ему отрубали руку по самый локоть.
Музыка давно стихла, народ устремился к выходу, а убийца приближался к троице молодых людей в дорогих чёрных костюмах. Тот, что был в центре, потянулся к кобуре, но банально не смог расстегнуть её дрожащими пальцами.
Олег перерубил всю охрану, а потом навис над виновником.
— За что?! — прорычал Олег.
— А? — попытался переспросить сквозь скуление неудавшийся лидер.
— За что ты её убил, гнида?! Девушка в машине! Две недели назад!
— А, её... А нехрен мне отказывать!
Лезвие топора преобразилось в гильотину. Уродливо окантованная ошмётками шеи голова покатилась прочь от осевшего на пол тела.
— Товарищ капитан! Он девятерых перерезал! А этого вообще расчленил! Я такое впервые вижу!
Молоденький лейтенант отчитывался перед прибывшим на место преступления капитаном. Олега скрутили двое из «Беркута». Они методично избивали его по жизненно важным органам. А Татарову было наплевать, лишь бы скорее сдохнуть. Больше ничего не нужно.
— Опа на! — выдал капитан, перевернув носком ботинка отрубленную голову. — Это ж сын того самого, который в президенты уже какой год выбиться не может.
«Политик. Вот почему дело замяли», — пронеслась мысль в голове Олега. Пронеслась — и растворилась в бездне боли.
Не было никакого следствия, никакого суда. Его просто сослали в колонию строгого режима. Пожизненно. Провести там он успел лишь два мучительных месяца. Потом приехали грузовики, вооружённая охрана. Всех заключённых расфасовали по тендерам ЗИЛов. Куда они ехали, сколько? Час? Неделю? Месяц? Татаров не думал об этом.
Их выстроили в один ряд. Наручники, кандалы, повсюду стрелки с автоматами. Колючая проволока и вышки с пулемётами напоминали канувшие в лету годы Великой Отечественной. Единственное, что раздражало Татарова, — расхаживающий вдоль шеренги вояка.
— Я — полковник Даченко! Ваш надзиратель, ночной кошмар и ваша смерть. Вы все — мрази, угроза обществу, и убить хоть одного из вас — значит очистить мир от ещё одной твари, грозящей мирному населению! — Военный обильно брызгал слюной. — Все вы приговорены к пожизненному сроку. Значит, помрёте раньше других! Мне стоило больших усилий уговорить правительство дислоцировать вас сюда. От вас будет больше толку тут. В данный момент вы находитесь на территории зоны экологического бедствия. Добро пожаловать в Чернобыль, господа заключённые! Сейчас вам выделят апартаменты, а потом поведут на процедуры...
Апартаменты. Холодный подвал, в который согнали две сотни арестантов. Каждый день приходили вооружённые солдаты, уводили по десять-пятнадцать человек. Татаров прислонился головой к стене. Тело уже давно отказалось слушаться. Наконец-то наступит смерть.
— Эй, сука, подымайся!
Олег открыл глаза. Над ним нависли два солдата с «калашниковыми».
— Идите вы на...
Удары страшной силы окатили немощное тело Татарова. Все эти дни оно отказывалось выполнять простые команды, но сегодня дало знать приступами боли от побоев. Мощный каблук берца обрушился на голову.
— Хм, интересный экземпляр...
Какой-то низенький старикашка в белом халате светил Олегу в глаза медицинским фонариком.
— Давайте-ка его оставим здесь, в первой...
— Профессор, у нас недобор в восемнадцатой. Проект по внедрению телекинетических способностей требует множества человеческих ресурсов.
— Так пусть берут любого из подвала. Хоть всех. Этот нужен мне! Я на грани величайшего открытия! Мой образец во сто раз переплюнет этот проект «Полтергейст», по крайней мере, потому что мой эксперимент можно совершить. Он вполне реален!
Олега поместили в холодной мрачной комнате, напоминавшей морг. Руки и ноги привязали к металлической лежанке ремнями. По обе стороны стояли капельницы, вливающие в организм густую бурую жидкость. Страшная боль мучила всё время, но так и не отпускала на тот свет. Все мысли в голове мгновенно разрушались, сталкиваясь о монолитную квинтэссенцию агонии. Татаров постепенно разучивался думать.
Через несколько дней Олега навестил тот самый профессор.
— Ну, здравствуйте, объект. Сегодня мы испытаем ваши кое-какие физические... способности.
В руке доктора-садиста возник скальпель. Он коснулся лезвием живота и провёл первый надрез.
Так прошёл месяц. Каждый день в него вливали какую-то слизь, резали кожу и смотрели, как раны начинали гнить. Олег перестал быть собой. Теперь он — объект. Однажды он просто закрыл глаза и не открывал неделями.
Он стал более чутким, несмотря на терзавшую тело невыносимую боль, начал заранее узнавать шаги приближающегося доктора или его подручных, которые меняли флаконы со слизью и всё неустанно резали и резали.
Как-то раз он почувствовал приближение другого. Не профессор, не его шестёрки. Сюда шёл иной. И преследовал его запах пороха.
Рядовой Снегирёв вошёл в тёмную лабораторию. В центре лежало существо, слабо напоминающее homo sapiens. Снегирёва всегда интересовал вопрос: когда человек переставал быть человеком? Когда его начинали пичкать химией или когда он совершил то злодеяние, из-за которого теперь страдал здесь?
— Ты заинтересовал профессора, — обратился рядовой к объекту. — Но, верно, ты и не понимаешь, что я говорю. В какой-то мере тебе повезло. Хотя, на мой взгляд, из всех объектов ты самый невезучий. Все умирали быстро. За час, за день. Ты живёшь уже три месяца.
Объект открыл глаза. Перед ним стоял молодой русый парень в бронежилете. Сбоку висела кобура с Форт-12.
Он смог вспомнить имя. Олег. Так, что ещё? Два слова. Он смог сформировать два слова, которые, наконец, закончат его страдания. Олег хотел умереть человеком.
— Убей... Меня... Убей меня, — прохрипел он, тараня глазами кобуру Снегирёва.
— Понимаю. Будь я на твоём месте, я бы тоже желал себе смерти. Но, прости, если я помогу тебе, то профессор посадит меня на этот стол и продолжит свои эксперименты...
Снегирёв ушёл, оставив Олега наедине с болью. Зрение. Объект смог различить каждую трещину на стенах лаборатории. Он опустил глаза, осматривая тело. Новое тело. Кожа стала тёмно-бурой, точно жидкость, которую вливали в него месяцами. Пальцы медленно перерастали в длинные когти. Руки в сухожилиях и мышцах. Что с ним произошло?
Сегодня профессор пришёл один. Наверняка решил, что объект неопасен. Как и многие, профессор не был застрахован от ошибок. Только старик подошёл к капельнице, как могучая лапа схватила его, а вторая пронзила живот. Кровь потекла из раны. Кровь... Её запах свёл монстра с ума. Объект прильнул к ране. Тёплая жидкость обволокла организм и... она поразила боль. Изгнала то, что многие месяцы терзало его. Теперь монстр чувствовал себя гораздо лучше.
Объект вырвался, кроша всё на пути. Его не могли остановить вооружённые солдаты. Он был быстрее, ловчее и сильнее их. Полковник Даченко с криком: «Какого хрена?!» выбежал в коридор, попутно передёргивая затвор «калашникова». Обернувшись, он увидел двухметровую тварь, полностью залитую кровью. Пара отростков на челюсти шевелились, словно змеи Медузы Горгоны. Полковник ничего не смог сделать — не успел.
У выхода из комплекса на пути монстра встал рядовой Снегирёв, зажимая в руках пистолет. Он выпустил все двенадцать пуль, и ни одна не угодила в цель. Объект во всём ужасающем и уродливом величии предстал перед рядовым.
«Это конец. Знал, что всё равно сдохну в этом чёртовом Чернобыле», — пронеслась мысль в голове Снигирёва. Пронеслась — и растворилась под ударом мощной лапищи Олега Татарова.
***
— Ни хрена себе! — только и произнёс Губар.
— То-то. Ты всё это услышал, а я там был. В эпицентре.
— Так вот откуда кровососы полезли...
— Да. Говорю же, не всех создала Зона. Многих наплодили мы сами.
— Ага... А что дальше было?
— Дальше? — задумался Полководец. — Расследование. Всех выживших, а их было немного, перебросили на военную базу где-то под Киевом. Что стало с объектом — не знаю. Видимо, сбежав, смог каким-то образом создать себе подобных. А, может, не только в первой кровососов выращивали. Не знаю. Только думаю часто: почему он меня просто оглушил? Мог порвать на куски за секунду, или сожрать... А он просто откинул.
— Ну и радуйся. Жив-то остался.
— Это-то да. А вот и бар!
Бродяги подошли к лестнице, ведущей в «Сто рентген» — один из самых известных сталкерских лагерей, а где-то вдали выл кровосос, не успевший спрятаться от накатывающего смертельной волной выброса.