Особенные: Проявление Этергена

Ким замер, вслушиваясь, словно узнал знакомый тембр.

— Роуз?.. У тебя наша рация?

Лиз и Лия синхронно подались вперёд, дыхание их сбилось.

— Да... мои маленькие друзья принесли её, — голос Роуз был мягким, почти певучим, но в нём сквозило напряжение, как струна, готовая оборваться. — Сказали, что вы потеряли.

— Простите... это всё я... снова потеряла... — прошептала Лия, пряча глаза, словно боялась встретить чужой укор.

Элизабет тут же прижала её к себе, обняв за плечи.

— Неважно. Главное, что её нашла Роуз, а не агенты, — сказала она твёрдо, словно отрезала лезвием.

— Так как встреча сорвана, предлагаю новое место. Гарри будет со мной, — продолжила Роуз. Голос её дрожал сквозь треск помех, но в нём слышалась решимость, которой она прикрывала собственный страх.

— Ты в лесу? — Лия прислушалась, и в динамике действительно донёсся шелест листвы, пронзительный крик какой-то птицы.

— Да. Я вижусь там с Гарри. Постараюсь уговорить его выбраться в город. Но только ночью. Он ненавидит дневной свет.

Ким быстро окинул всех взглядом, затем прижал кнопку рации.

— Ждём твоего сигнала. Скажешь и место встречи.

— Может, не стоит всем ехать? — Элизабет прищурилась, её голос был жёстким, словно она заранее предчувствовала беду.

— Мы будем рядом, но я пойду один, — Ким сказал резко, словно поставил точку. — Я уже имел с ним дело и знаю, как Гарри может повести себя.

Лиз прикусила губу, взгляд её метнулся к Мике, но слов она не нашла.

Рация захрипела и стихла. В фургоне повисла глухая тишина, нарушаемая только гулом мотора.

— Едем домой, — бросил Ким Бену. — Передохнём перед встречей.

Фургон рванул с места, колёса подняли за собой клубы пыли, и окна дрожали от тряски по неровной дороге.

Ким встал, чуть поколебался, потом повернулся к Эрику.

— Можешь ещё раз показать мне файлы АКП? — спросил он ровно, но в глазах плескалась настороженность, словно за каждым словом скрывалась проверка.

Эрик молча кивнул, повернул экран ноутбука. Их диалог звучал буднично, но за словами чувствовался недосказанный холодок.

— Даже мой старый адрес вписали... надо же, — хмыкнул Ким, усмехнувшись сухо.

— Кстати, — Эрик пролистал дальше, — Стоун собрал на тебя не меньше информации. Что ты сделал такого, что он записал тебя в преступники?

Ким напрягся. Его взгляд на миг задержался на Эрике, потом — на Мике. Остальные замолчали, даже дыхание стало тише, будто все ждали ответа.

— Моё прошлое... непростое, — заговорил он с глухим оттенком. — Семья Стоунов почти родственники, но не кровные. Уильям и Кристофер — братья, родня моего отчима. И все трое — полицейские. У них всегда была причина упечь меня за решётку хоть ненадолго. Но у меня остались кое-какие трофеи... — он криво усмехнулся и указал на рации. — Их мы до сих пор используем.

Он хотел ещё что-то добавить, но вдруг замолк. Его взгляд упал на собственные руки, и на лице мелькнула тень. Где-то внутри — чужой крик, вспышка огня, запах гари. В сознании прорезалось слово, режущее, как плеть: «Ничтожество!»

Кулаки Кима сжались так сильно, что костяшки побелели. Воздух в фургоне дрогнул, становясь суше, теплее.

— С ним часто такое бывает?.. — тихо спросила Мика у Бена, её голос сорвался на тревожный шёпот.

Бен резко затормозил фургон. Он обернулся, готовый вмешаться, но Лия и Лиз отрицательно покачали головами, переглянувшись.

— Ким, мы рядом, слышишь? — голос Бена был твёрдым, будто якорь, возвращающий к реальности.

Но Ким словно не слышал. Его глаза горели, отражая лишь внутренний пожар. Воспоминания рвали его изнутри — огонь пожирал дом, а с ним всё, что было дорогим. Слёзы прожгли глаза, не давая дышать.

Мика не выдержала. Она резко схватила его за руку, развернула к себе. В тот же миг её ударило волной чужой боли — тяжёлой, пульсирующей, безысходной. Это было его отчаяние, ненависть и тоска, которые били изнутри. Не раздумывая, она крепко обняла его, прижав к себе.

— Мама?.. — хрипло сорвалось у него с губ. В её объятиях ему привиделось лицо матери — светлое, улыбающееся, как когда-то в детстве.

«Ким, ты сильный мальчик. Ты справишься со всем, что свалится на твои плечи. Я счастлива, что у меня был такой сын...» — голос звучал нежно, но каждая фраза разрывала душу, словно прощание.

Картина расплылась, исчезла. И вместо неё перед глазами осталось лицо Мики — бледное, испуганное, но живое.

— Ким... всё хорошо? — её голос дрогнул, пробираясь к нему сквозь этот внутренний кошмар.

Он поспешно отстранился, вытирая горячие слёзы. Повернулся к окну, пряча глаза.

— Нет... Я снова проявил слабость. Нельзя... нельзя позволять этому настигнуть меня... — пробормотал он, почти беззвучно.

Мика застыла, её сердце билось в такт его боли. Он держит на себе больше, чем способен вынести. Но прячет это за маской лидера...

— Прости, — вдруг сказал Эрик, поднявшись. В голосе звучала неловкая вина. — Я не знал, что задену тебя этим.

Ким медленно перевёл взгляд на него. Едва заметно покачав головой.

— Нет... это моя вина, — сказал он, задержав взгляд на Бене. — Я выйду, нужно подышать.

Фургон остановился у небольшой площади на окраине. Вечерний свет окрашивал фасады в золотисто-оранжевые тона. Небольшие магазинчики стояли рядами: у дверей пекарни темнели корзины с ещё тёплым хлебом, в цветочной лавке пахло свежими розами и полевыми букетами, а облупившаяся вывеска бара лениво скрипела на ветру. В центре площади был старый фонтан — вода в нём отражала последние лучи солнца, мерцая тусклым золотом.

Ким вышел. Его шаги глухо отдавались по плитке. Воздух был прохладным, но внутри он всё равно горел — от боли, злости и памяти.

В фургоне Эрик и Мика перевели взгляд на Бена. Тот сидел ровно, руки спокойно лежали на руле, но глаза выдавали: он говорил не из привычки, а из прошлого, в котором застрял.

— Я знаю Кима дольше всех в команде, — начал он спокойным, ровным голосом, кинув взгляд на молчаливых Лиз и Лию. — Мы познакомились в лагере АКП. Ему было всего двенадцать, а мне — восемнадцать. Его схватили, как только проявилась сила, а меня не сразу.

От его спокойствия становилось только тяжелее. Казалось, он пытался отстраниться от своих воспоминаний, но они всё равно его не отпускали.

— Моя способность проснулась позже, в пятнадцать, — продолжил Бен. — Потому для меня это было... не так болезненно, как для него.

Он сделал паузу, медленно провёл пальцами по рулю, словно пытаясь стереть с них прошлое.

— В школе я часто спорил с учителями, особенно с тренером. Терпеть его не мог — унижал меня за лишний вес перед всем классом. Однажды он снова глумился... и тогда моя сила вырвалась наружу. Я поднял его машину. И... швырнул в него.

Фургон погрузился в мёртвую тишину.

— Он... выжил? — осторожно спросил Эрик.

Бен сжал челюсти.

— Выжил. Но остался инвалидом. Переломы, реанимация... Я тогда думал, что меня сломают. Но бабушка Эмира, спасла меня. Она первая рассказала, что это за сила. Спрятала от агентов. Научила сдерживаться.

На его лице мелькнула горькая улыбка.

— А через три года её не стало. Сердце не выдержало. Проблемы были всегда... а её способность только ускорила конец. И тогда меня поймали. — он глубоко выдохнул. — В лагере я и встретил Кима.

Бен на секунду замолчал, потом добавил:

— Бабушка была в числе тех, кто участвовал в эксперименте АКП. Ей тогда было шестнадцать. Её влиятельные родители согласились спонсировать исследования, чтобы излечить её от порока сердца. Но вместо лекарства она обрела силу, которая продлила ей жизнь, но и подорвала её, когда та слишком часто ею пользовалась.

Мика и Эрик слушали, затаив дыхание. Им стало ясно: спокойствие Бена было не холодностью, а результатом боли, которую он носил как тяжёлый камень. Его сдержанность и стойкость были не выбором, а необходимостью.

Тишину нарушил тихий голос Лии:

— Я понимаю Кима... Мне тоже было двенадцать, когда сила впервые проявилась. Но я не попала в лагерь только благодаря ему...

Она потупила взгляд, голос дрожал, но в нём слышалась искренняя благодарность.

Лиз, сидевшая рядом, тяжело вздохнула и добавила — немного раздражённо, но больше от неловкости, чем от злости:

— Признаться честно... Ким спас нас с Лией два года назад. Тогда наши способности впервые дали о себе знать. Я была примерно в её нынешнем возрасте. Мы прятались от агентов, бегали по тёмным переулкам, не знали, куда идти... и наткнулись на Кима. А там уже и с Беном познакомились.

Она хмыкнула, бросив взгляд на Бена. Тот чуть наклонил голову, принимая её слова, а Лия впервые за вечер улыбнулась — тепло, будто радовалась, что Лиз хоть немного открылась другим.

— Тот период в лагере... был самым страшным для Кима, — заговорил Бен. Его голос был глухим, но ровным, будто каждое слово вырывалось через силу. — Он потерял всё слишком рано. Я видел, как это отражается на нём. Психика... она была изломана. В лагере с ним занимался врач-психиатр. Но, по правде говоря, мне кажется, от его «лечений» приступы только усиливались.

Эрик напрягся, резко вскинул голову:

— Имя знаешь?

Бен нахмурился, задержал дыхание.

— Это было лет шесть назад... Карл. Да. Его звали Карл.

Эрика будто удар током прошил. Сердце ухнуло вниз: Карл Дэвис. Один из ближайших к главарю АКП. И тут же перед глазами вспыхнуло: Роуз... Дэвис... Пазл складывался, и от этого внутри всё сжалось в ледяной узел.

Но мысль оборвала Мика. Она резко поднялась.

— Кима долго нет. Пойду проверю. — её голос был твёрдым, но в глазах мелькнула тревога.

Она покинула фургон. Эрик начал было подниматься следом, но Бен поднял руку, останавливая его.

— Подожди. Я давно не видел, чтобы он реагировал так... спокойно.

— Спокойно? — удивился Эрик.

— Раньше, когда на него накатывало, всё вокруг полыхало, — сказал Бен. — Агрессия, пламя, он не мог себя контролировать. А сейчас... он пытается держать себя в руках. Думаю, это влияние твоей сестры.

Эрик прищурился, глядя на уходящую Мику. В груди кольнуло, но затем на лице появилась слабая улыбка. Между ними что-то есть.

Сумерки опускались быстро. Фонари загорались один за другим, бросая дрожащие круги света на мостовую. В воздухе смешивались запахи хлеба, каменной пыли и прохладной влаги.

У старого фонтана Мика увидела Кима. Он сидел, сгорбившись, руки закрывали лицо. Плечи мелко дрожали.

— Ким... — тихо позвала она и опустилась рядом.

Он поднял глаза — красные, усталые, полные боли — и тут же отвернулся.

— Я лидер... а позволил себе это, — пробормотал он, с горечью сжимая кулаки.

Мика осторожно взяла его руку в свои ладони.

— Лидер — это не тот, кто всегда силён, — мягко сказала она, всматриваясь в его лицо. — А тот, кто может объединить вокруг себя других. Кто готов защищать, даже когда сам едва держится. И ты уже это сделал, Ким.

Его дыхание стало глубже. В её словах не было пафоса, только правда, и это будто сняло часть тяжести с его плеч.

Мика протянула ладонь к фонтану. Капли поднялись в воздух, закружились, переливаясь в свете фонарей, и сложились в сияющее сердце из воды. Оно мерцало и колыхалось, словно живое.

— Я тоже когда-то думала, что не справлюсь, — тихо сказала она, управляя водой. — Но я учусь. И ради себя, и ради вас.

Ким замер, а затем поднял руку. Между его пальцами вспыхнул мягкий, тёплый огонь. Он коснулся водного сердца — и оно зашипело, превращаясь в лёгкий пар. Пар поднялся выше, и, словно откликнувшись на них, сложился в новое сердце — хрупкое, прозрачное, сотканное из облака.

— Это... красиво... — прошептала Мика, не в силах сдержать восторг.

Ким чуть улыбнулся — настоящей, искренней улыбкой.

— Никогда не думал, что наши силы способны на... такое.

Воздух вокруг стал теплее, словно сам город на мгновение приостановился. Их лица сблизились. Парящее сердце отражало то, что они не решались сказать вслух.

И тут раздались быстрые шаги.

— Ким! Мика! — голос Лии разорвал тишину.

Она выбежала из-за угла, запыхавшаяся, но радостная. Однако, увидев их слишком близко друг к другу, замерла. На мгновение её щёки вспыхнули, глаза округлились, и она поспешно отвела взгляд, будто ничего не видела.

— Роуз снова вышла на связь! — выпалила она, стараясь спрятать смущение за радостью. — Она говорит, что знает, где мы можем встретиться!

Пар над фонтаном дрогнул и растаял. Ким и Мика отдёрнули руки, словно их застали врасплох, но взгляды их горели — в них уже было что-то новое, тёплое и тревожащее.

Они поднялись. Ким кашлянул, стараясь вернуть себе привычную собранность.

— Пойдём. Команда ждёт.

Мика кивнула. Но сердце её знало: то, что случилось у фонтана, останется с ней навсегда.

Когда они вернулись к фургону, все мгновенно подались к рации.

— Ким уже здесь, Роуз, можешь повторить? — спросила Лиз, прижимая рацию к губам.

Сквозь треск и помехи прорвался её голос:

— Да, конечно. Я буду на подработке в ночную смену. Можем встретиться там через пять часов.

— Не слишком ли поздно для встречи?.. — спросил Эрик, глядя на часы: стрелки замерли на 20:33. Он окинул всех взглядом.

— Ты ведь всё равно не спишь в это время... — прошептала Мика, скосив глаза в его сторону.

Ким задумался, потом взял рацию:

— Хорошо. Мы будем.

В ответ — лишь помехи. Рация смолкла.

Бен повернул ключ, фургон ожил. Он бросил взгляд в зеркало, в котором отражались усталые, но решительные лица команды.

— Время до встречи есть. Роуз назвала ветеринарную клинику, где работает. Доехать туда можно меньше, чем за час. Значит, сперва домой. — его голос звучал спокойно, но твёрдо, и никто не стал спорить.