Девять жизней

Сьюдад-Хуарес.Мексика.Южная Америка.

Габриель

Сьюдад-Хуарес — самый опасный город в мире, и я живу в нём с самого детства. Каждый день здесь — это борьба за выживание. Улицы наполнены не только шумом автомобилей, но и постоянным чувством тревоги.

Это был обычный день, ничего не предвещающий.Утром было очень жарко, а ближе к вечеру начался настоящий ливень. Я облакотилась спиной на холодную бетонную стенку и прислонила голову к стеклу, наблюдая за небом — красивым и бескрайним. Птицы порхали над головой, оставляя за собой яркие следы в воздухе. Вокруг меня раздавались звуки: смех детей, играющих в лужах, разговоры прохожих и шум автомобилей, мчащихся по мокрым улицам.

Мне нравилось это явление, как капли дождя танцевали на стекле, создавая мелодию, которая успокаивала мои мысли. Я закрыла глаза и позволила себе погрузиться в размышления, ощущая, как каждая капля приносит с собой свежесть и очищение.

В этот момент я вспомнила о своих мечтах и желаниях, которые, как и дождь, иногда скрываются под облаками повседневной жизни. Я представляла, как капли, падающие на землю, пробуждают жизнь, как они проникают в землю, насыщая её влагой, и заставляют природу расцветать.

— Цветочек, ужин готов, спускайся.

Ноги лениво спустились на пол и направились вниз. Я не спешила, наслаждаясь звуками дождя, который стучал по окнам, словно играл свою мелодию. В воздухе витал запах свежести, и мне казалось, что каждая капля приносит с собой что-то особенное.

Когда я достигла кухни, мама уже накрыла на стол. Тёплый свет ламп освещал комнату, создавая уютную атмосферу, которая так контрастировала с холодным дождливым вечером за окном. На столе парила тарелка с ароматным супом и свежими булочками.

Иногда меня посещают ужасные мысли, хотя, если быть точной, это происходит каждый божий день: что когда-нибудь эта история о хорошей жизни закончится.

Дело в том, что много лет назад мой «любимый папа» занял огромную сумму денег у своего босса, который продавал наркотики. Теперь он требует возврата долга, но вот в чем проблема: у нас нет этих денег. Мама ежедневно работает, пытаясь прокормить семью. Я вижу, как она устала, как ее глаза потускнели от постоянной тревоги. Я тоже работаю в магазине консультантом, но, опять же, эти деньги не покроют даже половину долга. Отец, в свою очередь, не пытается найти выход из ситуации, в которую сам нас и втянул. Он до поздней ночи гуляет с друзьями и приходит домой в нетрезвом состоянии.

Что касается отца, то он никогда не любил меня, потому что я не была запланированным ребенком. Я родилась лишь потому, что кто-то плохо предохранялся во время секса. После того как мама узнала о беременности, она твердо решила родить, несмотря на свой молодой возраст. С самого детства я думала, что папа меня любит, но глубоко ошибалась. Мне было всего семь лет, когда он впервые поднял на меня руку; казалось, что вся моя любовь к нему исчезла в одно мгновение. Он сказал, что если я расскажу маме, то он убьет меня. Конечно, я была очень напугана и не могла рассказать об этом никому.

Все последующие годы я чувствовала, что между нами существует невидимая стена, которая с каждым годом становилась всё толще. Его строгость и молчание порождали во мне страх и неуверенность. Я часто задавалась вопросом, почему так происходит. Может, я испортила ему всю молодость своим появлением на свет, или он таким был с самого детства?

Каждый раз, когда я пыталась заговорить с ним, он отвечал коротко, а его взгляд был сосредоточен на чем-то другом, и я чувствовала себя ненужной. Я мечтала о том, чтобы он хотя бы раз похвалил меня за что-то, чтобы услышать от него: "Я горжусь тобой". Но вместо этого я росла с ощущением, что мои достижения не имеют значения.

Иногда я даже пыталась заставить себя не обращать на это внимания, убеждая себя, что главное — это моя жизнь и мои мечты. Но в глубине души я всё равно надеялась, что однажды он увидит во мне свою дочь, а не просто существующий субъект. Я мечтала о том дне, когда он, наконец, поймет, как важно быть рядом и поддерживать друг друга, особенно в трудные времена.

— О чем думаешь, цветочек? — мама села напротив и облокотилась на локти, смотря в мои опущенные глаза.

Признаюсь, в последнее время у меня совсем нет настроения, будто что-то произойдет, и от этой мысли мне хотелось плакать. Неделю назад мне приснился кошмар, в котором я видела смерть своих родителей. На следующую ночь мне снова приснился этот сон, и он стал ещё ярче и реалистичнее. Я чувствовала, как страх сжимает моё сердце, и каждое утро просыпалась с ощущением пустоты и тревоги. Мама, заметив моё состояние, попыталась понять, что со мной происходит.

— Ты знаешь, иногда наши страхи могут быть просто отражением того, что мы переживаем наяву, — сказала она мягким голосом. — Может, тебе стоит поговорить об этом?

Я посмотрела на неё и, наконец, решилась.

— Мне кажется, что что-то плохое может произойти, — произнесла я, стараясь сдержать слёзы. — Я не хочу вас терять.

Мама подошла ближе и обняла.

— Слушай, цветочек, я всегда буду рядом, — шептала она, гладя меня по волосам. — Сны — это всего лишь сны. Они не могут предсказать будущее.

Я закрыла глаза, впитывая её тепло и заботу. Возможно, её слова были именно тем, что мне сейчас нужно. Но в глубине души я всё равно боялась, что этот сон может когда-нибудь стать реальностью.

Резкий щелчок двери заставил нас с мамой отстраниться друг от друга. На пороге стоял отец, он выглядел недовольным, впрочем как и всегда.

— Габриель, иди в свою комнату, мне нужно поговорить с мамой, — произнёс он, и в его голосе звучала тревога, что насторожило меня. Обычно его тон груб и твёрд. Я медленно встала и, не отводя взгляда от их лиц, вышла из кухни.

Странно, сегодня он был трезвый. Может, что-то важное заставило его пить. Мне было очень интересно, что скажет отец маме, и я остановилась на втором этаже, сев на ступеньку и прильнув к перилам. С этого места я могла их видеть,в то время как они не замечали меня

— Я только что говорил с Фернандо, — произнёс он.

— Только не говори, что ты снова занял у него. Ты знаешь, что я не смогу оплачивать долги, — ответила мама.

— Нет, больше не придётся тебе работать, милая, — сказал отец.

— Что ты предложил ему? — Голос мамы задрожал; казалось, она уже знала ответ, но боялась даже подумать о нём. Следующие слова звучали в моём сознании не раз и не два:

— Я продал нашу дочь Фернандо.

Я почувствовала, как холодок пробежал по спине, и сердце застыло. Эти слова эхом отдались в моём сознании; я не могла поверить в то, что только что услышала. Мама, казалось, замерла на месте.

— Что ты сказал? — её голос был полон шока и негодования. — Ты не мог этого сделать!

— У меня больше нет выбора, — произнёс отец, его голос стал более тихим и уставшим. — Фернандо предложил нам деньги, мы сможем погасить все долги, и ты больше не будешь работать. Мы уедем из этой дыры.

Я прижалась к стене ещё сильнее, пытаясь осознать эту реальность. В голове крутились мысли: как он мог так поступить? Как он мог рассмотреть меня как товар? За что? Что я такого сделала? Родилась?

— Ты не можешь этого сделать, ты не имеешь права! — закричала мама, её голос дрожал от эмоций. Она вскочила и подошла к дивану, доставая сумку с сбережениями, но отец выхватил её руку.

— Она наша дочь! — воскликнул она.

— Я понимаю, но это единственный способ спасти нас, — настаивал отец. — Он будет хорошо обращаться с ней. Я обещаю, что всё будет хорошо.

— Как ты можешь так говорить? Это не решение! Лучше я буду работать на трёх работах, чтобы оплатить все долги! — мама была на грани истерики. — Я не уеду никуда без неё.

Я чувствовала, как в груди нарастает комок. Неужели он действительно это сделал? Продал меня как ненужную вещь?

— Ты никогда её не любил! Ты не дал ей любви в детстве, и сейчас ты не посмеешь её забрать у меня!

Мама начала биться в истерике, пытаясь подойти ко мне, но отец заключил её в свои объятия и попытался успокоить. Она не могла справиться с эмоциями, слёзы текли по её щекам, и в её глазах читалась безысходность.

— Мразь! Сволочь! Не смей к ней приближаться!

Я в ужасе прижалась к стене, не в силах оторвать взгляд от сцены, разворачивавшейся передо мной. Мама, которая только что была полна решимости, теперь обмякла; её глаза наполнились страхом и недоумением. В руках отца был шприц. Он... усыпил её?

— Что ты делаешь? — её голос стал тихим, почти незвучным.

— Прости меня, милая. У нас будут дети, много детишек. Но мы должны пережить этот момент. — Его лицо было каменным, как будто он принял решение, от которого не отступится. Мамины глаза потихоньку закрывались, но она слышала его слова.

Меня начало трясти от мысли, что я буду следующей. Моё тело еле-еле поднялось, и я со всей скорости побежала в комнату, забежав в своё единственное спасение. Я моментально закрыла дверь на ключ. Сердце колотилось в груди, а разум метался между страхом и гневом. Я опустилась на пол, обхватив колени руками, и пыталась привести мысли в порядок. Как он мог? Почему должна страдать я, когда я ни в чем не виновата? Что будет с мамой? В голове крутилось всё: их крики, мамино страдание, мрачное лицо отца.

Снаружи послышались шаги. Отец, кажется, не собирался оставлять меня одну. Я прижалась к двери, прислушиваясь, как он тихо звал меня:

— Габриель, открой. Мне нужно всё объяснить.

— Объяснить? — пробормотала я сквозь слёзы. — Что ты можешь объяснить в том, что ты продал меня?

— Ты не понимаешь, — его голос стал более настойчивым. — Это единственный способ. Я сделаю всё, чтобы ты была в безопасности.

Я подняла голову, вглядываясь в темноту комнаты. Внутри меня бушевала буря эмоций. Я чувствовала себя преданной, как будто вся моя жизнь была ложью. Вдруг в голове мелькнула мысль: возможно, это не конец. Возможно, я могу изменить свою судьбу.

— Я не открою! — крикнула я, пытаясь придать своему голосу уверенности.

Шаги замерли, а затем снова послышался его голос.

— Габриель, я тебя люблю. Я никогда не хотел, чтобы всё так сложилось. Пожалуйста, просто открой дверь.

Слёзы катились по щекам, но я знала, что не могу доверять ему. Он был способен на всё, чтобы спасти себя. Я встала и подошла к окну, посмотрела на улицу, где темнота окутывала всё вокруг. Внутри меня росло желание выбраться отсюда, сбежать от этого безумия.

— Я найду способ выбраться, — прошептала я себе, оглядываясь по сторонам в поисках чего-то, что могло бы помочь мне.

На столе лежала старая коробка, в которой хранились мои рисунки и заметки. Я быстро открыла ее и обнаружила небольшой нож, который использовала для резьбы по дереву. Сердце забилось быстрее. Это было моё единственное оружие.

Отец снова пытался открыть дверь. Я отступила в угол, готовясь к тому, что может произойти. В этот момент я поняла, что должна бороться не только за себя, но и за маму. Надо было что-то делать, пока не стало слишком поздно. Но дверь со скрипом открылась, и в руке отца оказался ключ, который всегда был у мамы.

Он вошел в комнату, и я почувствовала, как воздух стал тяжелым от напряжения. Его взгляд был полон решимости, но в то же время я заметила искорки страха.

— Всё будет хорошо, — произнёс он, но это звучало так, будто он пытался убедить не меня, а самого себя. — Он позаботится о тебе. Это единственный способ спасти тебя, Габриель.

— Как ты можешь так говорить? — я почувствовала, как внутри всё закипает. — Ты продаёшь меня в обмен на деньги! Это не спасение, это предательство!

Отец замер, и в его глазах я заметила колебание. Возможно, в его сердце всё ещё оставалась капля любви, способная остановить его безумие.

— Габриель, прости меня, — произнёс он, делая шаг вперёд, а я — назад. На улице раздался рев машин. — Я никогда не говорил тебе, что люблю тебя, — добавил он, делая ещё один шаг. — Я злился на тебя, когда был сам виноват. Ты не была в этом виновата. Никогда.

На первом этаже слышны были мужские голоса, и я уткнулась спиной в стену.

Его руки взяли мои щеки, лаская их, и в сердце что-то ёкнуло. Он лжёт, он никогда бы так не сказал. Это лишь обман.

— Ты продал меня, — прошептала я сквозь пелену слёз. За спиной отца я увидела два силуэта. Отец поцеловал меня в макушку, произнося:

— Я люблю тебя, детка.

— Нет, — прошептала я, отстраняясь от его рук. — Ты не имеешь права называть это любовью. Это предательство.

В этот момент за спиной отца шаги стали громче, и я знала, что время на исходе. Я должна была действовать, пока ещё была возможность. Взгляд отца стал полон отчаяния, как будто он сам оказался в ловушке своих решений.

— Габриель, — его голос дрожал, и он попытался меня остановить, но я уже сделала шаг назад, готовясь к тому, что произойдёт дальше. — Не делай этого!

Я обернулась и увидела силуэты мужчин, приближающихся к нам. Они были грозными, и их намерения не оставляли сомнений. Я понимала, что должна выбраться отсюда, пока не стало слишком поздно.

— Идите к чёрту! — закричала я, собирая всю свою решимость. Я поняла, что должна преодолеть страх и ненависть, чтобы вырваться на свободу.

Я бросилась к окну, но в тот момент, когда хотела его открыть, отец схватил меня за руку.

— Ты не понимаешь, что делаешь, — прошептал он, но в его голосе теперь слышались не только тревога, но и страх за меня.

— Я понимаю, что ты сделал, — ответила я, вырываясь из его хватки. — И я не могу это простить.

Сила, движущая мной, была сильнее страха. Я кинулась к двери, но в этот момент она распахнулась, и передо мной встали двое мужчин в черных костюмах. Я замерла, но затем, вспомнив о ноже, крепко сжала его в руке.

— Уйдите от меня! — крикнула я, готовясь к борьбе.

Мужчины обменялись взглядами, и один из них шагнул ко мне. Я почувствовала, как внутри нарастает паника, но одновременно и решимость. Я не могла позволить им забрать меня.

— Габриель, — снова произнес отец, его голос звучал как последний призыв. — Пожалуйста, подумай!

Но я больше не могла слушать. Я сделала шаг в сторону, и, когда один из мужчин попытался схватить меня, я вонзила нож в его руку, заставив его отскочить.

Я знала, что это было рискованно, но в ту секунду была готова на всё. Я бросилась к выходу, не обращая внимания на крики и недоуменные взгляды. Теперь это была моя игра, и я собиралась выиграть её любой ценой.

Выбежав на первый этаж, я не заметила маму и направилась к её комнате, но её там не оказалось. Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Когда я достигла кухни, через окно увидела, что на улице стоит множество черных машин. Со второго этажа послышались шаги. Нужно убираться и побыстрее.

«Я вернусь, мама, обещаю. Я не брошу тебя.»

Быстро схватив нож с кухни, я бросилась к задней двери. Открыв её, я выбежала на улицу. Холодный воздух ударил в лицо, и я почувствовала, как адреналин наполняет меня силой. Вдалеке слышались громкие крики и шаги, но это не могло меня остановить.

Я бежала, не оглядываясь, только вперед. Моё сердце указывало путь, а разум искал выход. Я знала, что если не покину этот дом сейчас, то будет слишком поздно. Каждый шаг отдавался в голове эхо тревоги, но я должна была верить, что смогу выбраться.

Вдруг я увидела свет фар. Это была машина, припаркованная у обочины. Не раздумывая, бросилась к ней, надеясь, что водитель не уехал. Подбежав к двери, я попыталась открыть её, но она была заперта.

— Чёрт! — выругалась я, в панике оглядываясь по сторонам. Шаги становились всё ближе, и я знала, что времени у меня в обрез. Я подняла нож, готовясь разбить окно, когда вдруг дверь открылась, и передо мной появился мужчина с испуганным лицом.

— Что происходит? — спросил он, заметив моё состояние.

— Езжайте! — закричала я, толкая его в сторону. — Я заплачу вам.

Он, не понимая, что происходит, сначала застыл, но затем, увидев мой испуганный взгляд, быстро вскочил в машину. Я заскочила в салон, и он мгновенно закрыл дверь.

— Быстрее! Уезжайте! — крикнула я, указывая на мужчин, которые уже приближались.

Он не раздумывая завёл двигатель и резко тронулся с места. Я обернулась, увидев, как они пытаются догнать нас, но вскоре мы скрылись за поворотом.

— Кто ты? — спросил мужчина, когда мы выехали на более спокойную дорогу.

— Кто-то, кто хочет остаться в живых, — ответила я, чувствуя, как страх постепенно уходит, уступая место надежде.

Я была на свободе, но понимала, что это лишь вопрос времени. Фернандо — это монстр, который хочет всё. Если он чего-то захочет,то он его получит любой ценой. В этом случае его цель — я.

Я должна была найти способ скрыться, разобраться во всём, забрать маму. Но сейчас главное — выжить.