Глава 1. Встреча
Глава 1. Встреча
Обшарпанные стены и запах жилого дома. Странно, но нет звуков жизни, запах плесени и сырости резко обжигает нос. Но лучше подъезд, чем улица, на которой идет дождь. Сырые, серые улицы, голые деревья и запах холода, точно не манят ворваться туда. Дождь застал в самый не подходящий момент, а ведь до дома всего ничего. Как будто кто-то открыл большой кран и вода хлынула на землю. Оставляя меня в этом подъезде. Дом был первый попавшийся, обычная многоэтажка, единственная, наверное, без домофона. Да, странно, почему подъезд был открыт!? Зазывая меня посетить его железобетонное нутро. Ну, вот я тут, и шутя, спрашиваю себя, что же тут открыта дверь, как будто кто-то ждет меня. Я стоял и ждал когда кончится дождь. Запах уже стал привычным и даже немного стал нравится, как будто знаком с детства. Не могу сказать, что я был тут, но однозначно запах родной. Я улыбнулся тому, как быстро привыкли глаза к темноте. И запах обрел очертания старого друга из детства. Дождь, похоже, не хотел кончаться. И чем больше я ждал этого, тем сильнее он начинал лить. Интересно, почему никого нет в подъезде. Время не очень позднее, и, вроде, выходной завтра. Ладно, Бог с ними, с жильцами. Нужно себя чем-то занять. Я решил изучать надписи на стене. Эти старые: Вася+Катя, Дима дурак, немного нецензурной брани, говорят о том как быстро выросли дети из банального "Дима дурак" и стали писать какой он ориентации. Я покрутил головой, сожженные спички на потолке заставили улыбнуться. Я ведь тоже так делал. Наверное, любой мальчишка делал на потолке такие черные пятна. Белила на потолке и на высоту метр двадцать окрашена стена зеленой краской. Вот посредством белил и создавали раствор, что лип на потолок и нес на себе зажженную спичку, которая в свою очередь коптила его. Что-то давно я не видел таких подъездов. Уже лет семь красят стены краской и не занимаются дети таким грязным делом. В целом, подъезд оказался милым. Не резали глаз ни надписи, ни жженные спички на потолке, даже окурки затушенные о стену смотрелись очень к месту.
Дождь, похоже, не закончится никогда...
Я шагнул на лестничный марш, прошел пролет, еще один первый этаж меня не привлек, думаю потому, что я никогда не хотел жить на первом этаже. Пошел выше, поднялся на лестничную площадку. Обычная площадка с двумя дверьми. Но они точно не жилые, они вообще не квартирные. Это крыло, точно крыло одной большой секции квартир. Примерно такое же я видел в общагах малосемейках. Ага, вот теперь точно становится интересно. Я пошел в пролет справа, он был ближе. Дернул дверь за ручку. Шаг за шагом я топтал линолеум, тоже старый, между изшарпанный. Дом, похоже, только снаружи был новый, внутри он был старый, точнее не старый, а такой, времен нашего детства, девяностые и все такое. Ремонт раз в десять лет. И тот только косметический, силами местного жэу. Я шел, размышляя и раскладывая дом на части по всем своим наблюдениям...
Я проходил дверь за дверью, ничего интересного, двери менялись одна за другой, номера сменялись номерами, вагонка, дермонтин, крашеная дверь, все они были скучные, я вернулся обратно. Пошел выше. На пролете увидел кошку. Красивая пушистая кошка, она точно кошка, не кот, не котенок. Красивый окрас: серый темный и полоски светлого. Большие красивые кошачие глаза, она сидела изящно и смотрела на меня. «Кис-кис» - позвал я ее. Она нехотя шагнула вперед. Пятница, решил называть ее я. Сегодня же пятница. Сразу вспомнил Робинзона и необитаемый остров. Тут я тоже не встретил людей. Вот тебе и обстоятельства. Кошка подошла, потерлась об мою ногу. Я поднял ее на руки. Мелкая и очертания женственные. Даже взгляд. Вот вид у меня, попытался представить себя. Крепкий парень среднего роста в спортивной городской одежде. Коротко стрижен, с не очень добрым лицом, держит на руках маленькую кошку, и сюсюкает ее. Пятница устроилась удобно на руках, от нее было очень тепло.
Половица скрипнула под опорной ногой! Я шагнул в открытую дверь, воздух сгустился и стал тяжелей, как будто вязкий туман вокруг, секунда, и я продавил эту густоту. Я кожей заметил это, но сознание отказалось верить. Я не знаю, было ли это на самом деле. Или просто потемнело в глазах. Комната была обычной, темной и серой, свет от окна полу мрачный и сумеречный падал на пыльный пол, тут точно никто не был давно. Не то, что жил. Я вздохнул, хотя бы на хозяев не нарвусь. Боясь оставить следы на пыли, я не шагал вперед, не делал лишних движений, я просто смотрел. Дверь за собой я так и не закрыл. Скрип... Я обернулся. В приоткрытую дверь вбежала Пятница. Перед тем как войти она начала ёрзать на руках и я ее отпустил. Нет, она не бежала, она по-хозяйски вошла. Знаючи и уверено, походу пьесы знала здесь все. Скрылась в темноте. Я подождал еще немного, пока глаза привыкли к темноте. Комната стала светлее. Я начал отчетливо видеть, и смог разглядеть темные углы. В углу были шкафы, большие, маленькие. Стояли коробки, полуоткрытые, кто-то бережно собирал вещи в коробки. Я еще раз осмотрелся. Обычная малометражная однушка. Диван, стол, один стул. Наверное, хозяин был один. И, наверное, постоянно. Кухня скрывалась за дверью с большим стеклянным витражом. Неуверенно я сделал шаг, подходя к столу. Красивый стол из цельного дерева, очень, на вид, тяжелый и громоздкий. Напротив, в углу, между коробок и шкафов, стояла кресло-качалка, подле окна. Я видел такие кресла только в кино. Пятница появилась как будто из темноты, неожиданно, шмыгнув на кресло. Меня одолело очень странное чувство, что я когда-то видел его. Решив посмотреть его ближе, я прошел к коробкам. На кресле лежала коробка красного цвета. Я взял ее на руки, сдул пыль. Решил сесть в кресло. Кресло скрипнуло под тяжестью. Пятница закрутилась на ногах и улеглась спать, приятно мурлыкая что-то себе под нос. Долгое время, держа коробку в руках, я не решался ее открыть. Открывать коробку было не сложно, мягкая податливая крышка тихо откинулась назад. Странное чувство овладело мной. Я видел все эти вещи, я знаю их каждую. Это все когда-то мои вещи, части моей жизни. Я поставил коробку на стол. На столе лежал блокнот, розовый с цветочками. Так, так, ведь это точно не мой. У меня никогда не было розовых блокнотов вообще. Вещи в столе обычные письменные принадлежности. Звуки постепенно приглушались и ровное мурлыканье умиротворяло и заполняло комнату.