С Ж М [+18]

Самыми тяжелыми периодами на Соревнованиях Живых Мертвецов были зимы. Но если спросить Карлоту, то ей вспомнится и первая весна в загоне.

Дни становились теплее, и снег таял на глазах. Возвращались птицы и устраивали конкурсы на самый яркий щебет. Они были свободны, могли летать и пели свои дивные песни где-то за стеной. После долгой зимы изнуренные дети выходили погреться на солнышке. Карлота слушала заливистые трели птиц и завидовала им. Как хотелось взлететь и оказаться по ту сторону изгороди! Прошлая жизнь стала нереальной, а в этой жить не хотелось.

Алекс всегда сидел рядом с девушкой, не выпускал ее из виду. Мало ли что может случиться. Жить стало удобнее. У всех появилась одежда и теплые постели. Кормить стали вкусно и обильно. Но дети были на нервах. Весна разгоняла кровь, и хотелось поскорее покончить со всем этим. Дебоширов оставалось в достатке, но даже спокойные ребята начинали буянить. Карлота с Алексом сидели в отдалении от остальных участников. Общество друг друга им никогда не наскучивало. Они могли болтать или часами молчать. Им было комфортно в обоих случаях.

– Хочу домой, на волю, – сказала Карлота. В голосе не было отчаяния или грусти. Она говорила факты.

– Скоро ты там окажешься, – ответил Алекс, не отвлекаясь от своего занятия. Утром парень оторвал у старого дерева ветку и стругал маленький кол осколком шифера.

– Мы окажемся.

– Карла, выживет только один. Ты всегда об этом забываешь, – Алекс недовольно посмотрел на девушку. Та встрепенулась и с надеждой посмотрела в ореховые глаза парня.

– А вдруг? Вдруг у нас получится. Может, нас освободят, и все закончится. Ты ведь говорил про восстания.

– Да, но их подавили, и мы остались здесь. Не сильно надейся, что нас спасут, – парень вернулся к своей работе, а девушка уставилась на пасмурное небо. На улице еще было прохладно, но куртки и теплая обувь не пропускали ветра.

С тех пор как Капитан объявил о четвертьфинале, прошло пару недель. Один раз вызывали на битву мальчика и девочку. Девочка не вернулась. Карлота с ней не дружила, но знала, как ее зовут: Доминика. Капитан сказал, ее номер – 46. Детей осталось мало, и каждый друг друга знал. Ребята стали теснее общаться, сидеть вместе и дружить. Кто-то завел отношения. Особняком держались только Алекс с Карлотой.

– Это для нашего же блага, – говорил Алекс. – Легче будет их победить.

Но с другими детьми разговаривать все равно приходилось. Пара фраз здесь, шутка тут, и вот ты уже знаешь их имена и разговариваешь за завтраком или обедом.

Карлота давно заметила, что, как только жизнь встает в русло, начинается новая свистопляска. Только она любовалась птицами, и вновь все пошло наперекосяк. Неизвестно, кто первым заразился и из-за чего. Алекс полагал, что виной всему талая грязная вода. Она ручейками стекала вдоль забора и копилась в черном снеге. Вода попадала в канализацию и текла по трубам. Желтая, с примесями земли и отходов. Кто-то думал, что Капитан снова их отравил. А может, дело в перепадах температур. Дети были слабы, их иммунитет ослаб за жестокую зиму.

Один парень начал чихать. Кто-то слег с животом. Другая девочка начала температурить, и ее лихорадило. Буквально за неделю половина ангара лежала плашмя на кроватях и не могла встать. Капитан так же здоровался с детьми по утрам и делал вид, что все как и прежде. Здоровые ухаживали за больными: приносили еду в постели и клали грязные мокрые тряпки на лоб. С каждым днем больных становилось больше и больше.

Детей рвало, и их знобило. Не было градусника, чтобы измерить температуру. Ребята были горячими и бледными. Впервые с конца лета в сарае стало жарко. Больные не могли встать с кроватей и не могли есть, тело ломило, и дышать было трудно. Карлота и Алекс держались. Кровати разделили и растащили по разным сторонам сарая. На одной, тесно прижавшись, лежали больные. На стороне возле двери спали здоровые  участники. Толку от этого уже не было. Болезнь распространялась очень быстро. Ребята просили лекарства у Капитана или солдат, но те молчали. Пить хотелось сильно, но воду из-под крана не трогали. Началось обезвоживание. Не было возможности кипятить воду. Губы у детей пересохли и потрескались. Больные плакали и просили пить. Здоровые делились своими запасами, но вскоре и они заражались. Когда из 29 детей заболело 20, Капитан перестал здороваться, но бутылок с водой стали присылать побольше.

Карлота вытаскивала закрытые подносы с едой из подъемника. Алекс относил их в ангар к больным. Здоровые дети старались больше времени проводить на улице. Карлота уже пару дней чувствовала себя неважно. Ей постоянно было холодно, и голова кружилась. Девушка не говорила об этом Алексу, чтобы он не включал панику. Но с каждым днем притворяться бодрой становилось труднее. Нагнувшись за очередным подносом, у Карлоты потемнело в глазах. Пришлось прижаться к бетонной стене.

– Эй, ты как? Давай помогу сесть. Ты очень бледная.

Карлота больше ощущала, чем видела. Парень, который помогал ей с едой, отвел ее к скамейке. Его звали Макс, и до болезни Карлота с ним не общалась. Он был на год старше девушки и напоминал ей брата. Светлые волосы падали на вечно смеющиеся глаза. Долговязый и довольно крепкий парнишка.

– На, попей, – Макс протянул бутылку с водой. Карлота стала приходить в себя, но навалилась сильная усталость. Из ангара к ним спешил Алекс.

– Что случилось? – увидев белую, как бумага, Карлоту, голос парня стал жестким.

– Она собиралась упасть в обморок. Прижалась к стене, – Макс приложил ладонь ко лбу девушки. – У нее жар. Карлота, ты горишь.

– Все нормально, – она хотела сказать это более уверенно, но получился слабый лепет.

Когда Макс коснулся Карлы, Алекс напрягся. Мир парня в секунду потускнел, когда он услышал страшные слова. Подруга усилила его страх своими слабыми отговорками. В два шага он подлетел к Карлоте и стал трогать ее горячие щеки. И как он раньше не заметил? Она больше всех возилась с заразными, делала им холодные компрессы и кормила с ложечки. Надо было уйти в сторону и ждать, когда больные умрут, ведь в этом суть Соревнований. И как можно быть такой дурехой?

– Иди в постель. Возьми мое одеяло с кровати и укутайся потеплее. Я приду к тебе с горячей едой, как мы здесь освободимся.

Алекс говорил уверенно, но его мысли плясали в диком вихре. Дети умирали, сгорали на глазах. Алекс надеялся, что их пара не заболеет. Не было шанса выжить без нужных лекарств, если только твой организм не сможет бороться. Если Карлота погибнет, то у него не будет сил идти дальше. Губы Алекса задрожали от страха.

– Отведи ее в постель. Я здесь закончу, – Макс махнул рукой, возвращаясь к подносам.

Алекс поблагодарил парня. Макс был единственным не агрессивным человеком, который попал сюда по своей вине. Подростком он поджег приют, в котором жил. Ему там было плохо. Мальчик хотел сбежать, но в место этого попал в тюрьму. Стало еще хуже. Потом начались Соревнования. Алексу нравился Макс, и убивать его самому не хотелось.

Карлота протестовала, но Алекс поднял ее на руки и отнес в сарай. Больные дети стонали, спали или грезили в бреду. Пришло время обеда, но есть их заставляли через силу.

Алекс уложил подругу на скрипучую кровать, принес свое одеяло. На холоде он не замечал, как у Карлоты стучат зубы.

– Принесу тебе суп и чай. Ты должна все съесть.

Девушка, повинуясь, кивнула. Она ела, хотя голода не было. Нужны были силы, а без пищи их не будет. Алекс закинул остатки снега в старую футболку и приложил Карлоте на лоб. Зимой дети ненавидели снег, а сейчас он был в дефиците. Всю территорию раскопали. Осталась только прошлогодняя трава и остатки белой массы в теневой стороне загона.

Под надзором Алекса Карлота все съела и провалилась в сон. На ее лбу выступили капельки пота. Алекс облегченно вздохнул. Пока Карлота может нормально спать и питаться – это хорошо. Жар начал спадать. На щеках девушки появился румянец. Парень погладил Карлоту по мокрым волосам и вышел из ангара.

Из 29 детей на ногах осталось 8, и становилось только хуже. Алекс отметил про себя одного или двух больных – они точно не жильцы. От еды их тошнило, а сны превращались в галлюцинации. Смотреть на их мучения было жестоко. Почти за год заточения дети начинали забывать, что за ними следят камеры. Только иногда они улавливали красные огоньки в темноте. Это стало таким обыденным. Алекс заметил камеру на крыше ангара. Подумал, каково родителям детей, которые уже погибли. Взрослые смотрят передачу, боясь за ребенка, или не выдерживают? Выключают телевизор и плачут в темноте? Парень надеялся, что его мама не смотрит шоу. С отцом другое дело. В тюрьме их по-любому сажали в общий зал и включали телевизор. Алекс вздохнул. На сердце было тяжело. Он переживал за Карлоту.

За обеденным столом было тоскливо без девушки. Ее место на скамейке пустовало. Алекс впервые почувствовал себя одиноко на Соревнованиях. Он вспомнил, как Карлота с ним не разговаривала летом из-за первого убийства. Сейчас было гораздо хуже.

– Не переживай за нее. Она крепкая, такие редко болеют.

Алекс поднял голову. На него любопытно поглядывала девушка. Вроде, ее звали Вероника. Волосы такие же светлые, как у Карлоты, но глаза черные. Вероника легонько улыбнулась Алексу. На ее щеках появились ямочки. Парень невольно залюбовался. Девушка была красивая, но не так, как его Карлота. Макс сидел напротив и тоже решил подбодрить парня.

– Да, она заразилась позднее. Только первые мучаются. Остальные легче переносят болезнь.

Ребята пытались, но легче Алексу не стало. У него пропал аппетит. Парень елозил ложкой по тарелке. Больные практически не ели, и еды оставалось много. Нераспечатанные контейнеры отправляли обратно в подъемник. Если давали что-то не портящееся, например, орехи, фрукты или шоколад, дети делали запасы. Хорошо упаковав, они прятали еду в подпол.

– Вы с ней были знакомы еще до Соревнований? – симпатичное лицо Вероники походило на мордочку лисички.

– Да, брат Карлоты, Вэл – мой друг. Мы с детства друг друга знаем.

Алекс хотел сказать, что Вэл был его другом раньше, но передумал. После их разлада приятелей он больше не нашел. Мать и отец были его друзьями.

– Странно. Мне почему-то казалось, что вы раньше встречались, а потом расстались, – засмеялся Макс. – Или что-то в таком же духе.

– Да, – улыбнулась Вероника. – Вы будто парочка. Прости, мы не хотели тебя обидеть. Но между вами сильное электричество. Вы такие милые друг с другом.

– Да ничего. Она мне как сестра, поэтому я ее оберегаю. Пойду проверю, как она.

Алекс поскорее встал из-за стола и отнес поднос в подъемник. Приятно было поговорить хоть с кем-то, кроме Карлы, но тема была не подходящая. Алекс чувствовал, как его щеки начинают гореть. Последние месяцы он только и делал, что отгонял свои чувства к Карлоте. Получалось плохо. Ему хотелось постоянно прикасаться к девушке, укрыть ее от других ребят, солдат и Капитана. Когда Карлота касалась Алекса, у него мурашки пробегали вдоль позвоночника. Приходилось восстанавливать дыхание. Он придвинул свою кровать к постели девушки и ловил ее дыхание по ночам. Иногда перекатывался к ней и обнимал в темноте. Алекс надеялся, что в такие моменты Карлота крепко спит. Она окончательно его покорила.

Алекс тихо вошел в ангар. Он еще не уволок кровать подруги в сторону заразных. Парень мягко опустился на матрас Карлоты. Пружины железной кровати заскрипели. Девушка еще спала. Мокрые волосы разметались по подушке. Хоть бы какое-нибудь лекарство. Сейчас аптечка Карлоты бы пригодилась, но все запасы давно истратились и растерялись. В железном ящичке оставались только пластыри.

Алекс пристроился на самый краешек и мягко обнял девушку. Ее жар окутывал, и это испугало парня. Карлота заворочалась. Нащупав руку Алекса, крепче обвила ее вокруг своей талии.

– Ты можешь заразиться, – сказала девушка.

– Не думай об этом, Карла. Спи. Я не заболею.

Сквозь одеяла Алекс почувствовал, как дыхание девушки успокаивается. Сонное сопение смешивалось с тяжелыми хрипами.

Алекс тоже провалился в дремоту. Ему снилось, что он идет по улицам родных Зелёных Холмов. К нему прицепилась какая-то девушка. Она что-то рассказывала, но парень не слушал. Было жарко. Стояло лето, и хотелось вернуться домой, в прохладу. Алекс свернул на знакомую улицу и увидел магазин семьи Зов. Давно он там не гулял. Сквозь стекло он, как в аквариуме, встретил голубые глаза Карлоты. В груди всплыло теплое чувство. Алекс поднял руку и помахал. Подруга продолжила смотреть на него, пока стекло не покрылось рябью. Теперь Алекс видел девушку сквозь мутную воду. Постепенно образ стал исчезать. Алекс помнил этот летний день, когда его выкрали из дома и привезли на Соревнования.

Парня разбудила Вероника. Она присела рядом с кроватью и тихонько трясла Алекса за плечо.

– Проснись. Нам нужна помощь. Надо покормить бедолаг и сводить их в туалет. Потом и сами поужинаем, – девушка сощурила изучающие глазки. – Как ты себя чувствуешь? Выглядишь неважно.

Алекс еле поднялся с кровати. Бросил беглый взгляд на Карлоту. Девушка спала. Дотронувшись до ее щек, парень заметил, что температура спала. Цвет лица стал получше. Парень кивнул Веронике и принялся за дело. Еду уже занесли в ангар. Кто-то еще мог кушать сам. Совсем ослабевших кормили. Больным поменяли компрессы, их сводили в туалет и умыли. Алексу это напомнило больницу отца или дом престарелых, где он был волонтером. Те же механические, отточенные движения, такие же уговоры и упрашивания.

– Здорово ты с ними управляешься, – заметил один из парней.

Когда садились ужинать, Алекс ласково разбудил Карлоту и повел ее на улицу за стол. Девушка упиралась, ей не хотелось есть. От долгого сна болела голова и ломило тело от перепадов температуры, но Алекс убедил ее, что нужно проветриться и посидеть на свежем воздухе. На ужин подавали куриный бульон со свежеиспеченными лепешками, бифштекс с молодым картофелем в розмарине и горячий грог на столовом вине. Весь алкоголь выпарился, но напитка хватило, чтобы почувствовать тепло в животе и на кончике носа. На дереве еще висели гирлянды, а стол и скамейки солдаты укоротили наполовину. Стало по-домашнему уютно. Все друг друга знали. Начались шутки и тихий смех. Застолье напоминало пикник, только в ангаре лежали больные ребята.

– Чувствую себя намного лучше, – Карлота тесно прижалась к плечу Алекса. Ее глаза блестели. От этого они казались такими манящими.

– Тебе лучше лечь обратно в постель. Ты можешь замерзнуть, – сказал парень.

– Нет. Если только с тобой, – одними губами прошептала Карлота у самого уха Алекса.

Стакан грога, болезнь и усталость сняли ее барьеры, а еще сбили с ног. Язык слегка заплетался, и перед глазами плыло.

– Карлота, притормози.

Алекс никогда не смущался в женском обществе, но ее слова настораживали и накаливали одновременно. Вероника права. Электричество было колоссальным. Напряжение между ними можно было пустить по проводам и осветить город. Сердца Алекса и Карлоты без этого света уже не могли существовать. Мозг до последнего упирался и отказывался верить в любовь.

– Карлота, – повторил парень. – Я провожу тебя до кровати.

Алекс повел подругу в ангар и был уверен, что все смотрят им вслед. Карлота легла в постель, и Алекс подогнул ей одеяло. Он собрался уйти, но девушка его остановила.

–  Побудь со мной, – ее голос был таким нежным и умоляющим. Алексу хотелось сдаться. Пусть эта прекрасная сирена победит. Закрыв глаза, парень вернул себе контроль.

– Я приду проведать тебя ночью. Ты должна отдыхать.

Пока Карлота не успела еще что-то сказать, Алекс выбежал из ангара и вернулся за стол. Парень не участвовал в общем разговоре. Его мысли порхали. Алекс пытался отогнать наваждение.

Разговоры за столом не смолкали до глубокой ночи. Возвращаться в сарай к больным не хотелось, но ночные заморозки вернули всех в тепло. В ангаре было ужасно. Пахло болезнью и отходами жизнедеятельности. Многие дети не спали. Алекс устал за день. Упав на койку, он в ту же секунду уснул. Парню опять снился дом и отец, который вез лекарства на Соревнования.

Промежуток между сном и реальностью был крошечным. На рассвете снова начался ад. Алекса разбудили. Макс обеспокоено тряс парня за плечо.

– Вставай, приятель. Твоей девчонке плохо, – лицо у Макса было серым, измотанным.

Из окна бил тусклый свет ранней весны. Еще один паршивый день в загоне. Дети не перестали отмечать дни на стене, но календарь давно сбился.

Алекс за секунду поднялся, отчего потемнело в глазах. Его Карлота все так же лежала: бледная, мокрая и ужасно горячая. У Алекса задрожали руки, когда он коснулся ее кожи. Девушка не спала, но и не бодрствовала. Ее лихорадило. С белых потрескавшихся губ слетали бессвязные речи.

– Девочки отвели ее под душ, чтобы сбить жар, и мы положили мокрый компресс на лоб, – голос Макса был растерянным.

– Спасибо, – сказал Алекс. Он взял Карлоту за руку и присел на краешек кровати. Ее ладонь казалась такой крохотной.

– Карла, милая, очнись, – умолял Алекс шепотом. Ему было невыносимо больно оттого, что он не может помочь своей любимой. Целый день парень не отходил от нее. Поил ее водой и бульоном. Температура то поднималась, то опускалась. У Карлоты стучали зубы. К обеду ей стало легче. Девушка пришла в себя.

– Чувствую себя хреново, – Карлота смогла нормально покушать. Алекс кормил ее.

– Помнишь, в детстве мы все заболели ветрянкой? Мы не ходили в школу и лежали дома. Твоя мама привозила тебя к нам, и мы смотрели мультики в подвале. Мы играли в прятки или дрались подушками. Вэл постоянно убегал от меня. Он запирал меня в спальне или в шкафу., а ты меня вытаскивал. Мне тогда нравилось болеть, и я плакала, когда надо было возвращаться в школу, – Карлота говорила тяжело, но в ней появилась энергия.

Алекс хрипло засмеялся.

– Да, я помню. Вэл был засранцем. А когда вас привозили ко мне домой, ты съедала все мамины запасы зефира. Лазила по верхним полкам на кухне и пожирала все, как маленькая обезьянка.

– У твоей мамы самый вкусный зефир, – засмеялась Карлота, но через минуту погрустнела. – Алекс, если я не вылечусь...

– Не говори ерунды, тебе уже лучше, – парень увидел, как глаза подруги наполняются слезами. Ей было страшно. Девушка закивала, вытерев ладонями лицо. Она не верила Алексу, но сделала вид, что прислушалась к его словам.

Парень отходил от Карлоты, чтобы поесть или помочь другим больным. Перед сном он постелил матрас рядом с кроватью девушки. Алекс вырубился сразу, как голова коснулась подушки.

Ночью ангар пронзили женские крики боли. Многие сразу же очнулись. Алекс в испуге потянулся к Карлоте. Девушка мирно спала. На дальних кроватях что-то происходило. Здоровые дети быстро среагировали. Включили свет.

– Не хочу, не хочу, не хочу.

Эта девушка заболела одной из первых. Алекс давно записал ее в черный список. Она не ела и угасала. Сейчас ее пепельное лицо и неестественно выпученные глаза горели в последних судорогах. Девушка мучилась и умирала. Она задыхалась в собственном хрипе. Из последних сил боролась за жизнь.

– Карина, все будет хорошо.

Алекс видел, как Вероника, вся в слезах, опустилась перед умирающей. Зачем она сказала, что все будет хорошо? Зачем эта мерзкая ложь? Алекс хотел уйти, но не мог. Его тело сковало. Это было похоже на сонный паралич, где ты бессилен.

– Не хочу, – девушка еще бормотала, но ее силы кончались. Алекс видел, как стекленеют ее глаза. Кто-то хлопнул парня по плечу. Сзади стоял Макс.

– Пойдем копать, – Максу хотелось поскорее свалить из ангара, и Алекс с радостью пошел за ним. Девушка умерла. Ребята похоронили тело еще до рассвета. Алекс принял душ и лег вместе с Карлотой. Девушка не проснулась и была горячей. Алекс хотел заплакать, но не позволял себе это сделать. Для парня это была самая страшная и тяжелая смерть на Соревнованиях, хотя он даже не знал ту девчонку.

– Доброе утро, котики. Как жалко нашу любимую подружку Карину Тарт. Номер – 27. Милая крошка, – бесновался Капитан. – Скоро вас ожидают два сюрприза, мои сладкие. Один прекрасный, другой еще лучше.

Алекс не вышел из ангара. Карлоте стало хуже. Она не приходила в себя. Зрачки закатились. Девушка металась по постели и повторяла имена Патрика, Вэла и Алекса. Крупные капли пота покрывали лоб и линию над верхней губой.

– Алекс, Алекс, Алекс, – хрипела девушка, прося о чем-то. – Ему нужны ромашки. Давай заберём пианино. Я играю. Алекс.

Парня прорвало. Спазмы беззвучных рыданий нарастали, и не было возможности их спрятать. Алекс плакал всего пару раз в жизни: когда его отца посадили в тюрьму и на похоронах бабушки. Дети ушли на обед, а остальные лежали. Им не было дела до парня.

Слез было мало, но у Алекса покраснели глаза. Он гладил девушку по волосам, не в силах ей помочь.

– Пожалуйста, милая, борись. Я тебя очень люблю. Я не хочу оставаться тут один. Я не могу остаться без тебя. Карлота, пожалуйста. Вэл убьет меня, если я вернусь без тебя. Господи, помогите кто-нибудь.

Парня трясло. Он молился, хотя представления не имел, как это делается. Шли часы. Организм Карлоты отказался принимать жидкость. Девочку рвало.

– Очнись, Карла. Прошу.

Макс принес еды, но Алекс не притронулся к ней. Страх сковал его легкие, и сложно было дышать. Вечером одна из девушек подошла к парню.

– Выйди на свежий воздух. Погуляй несколько минут. Я с ней посижу.

Алекс кивнул. Ноги затекли от сидения в одной позе. Нежно погладив щеку подруги, Алекс вышел за дверь. В лицо ударил теплый ветер. Снег на земле полностью пропал, выставляя жухлую траву. Птички приземлялись в поисках червя поупитанней. Алекс с тоской смотрел на птиц и вспоминал их с Карлотой разговор. В глазах защипало, но парень прогнал свою боль далеко в сердце. В этот момент Карлота была его сердцем.

Парень маршировал вокруг забора, касался пальцами его шершавых стенок. Алексу хотелось вызвать Капитана, пообещать ему все взамен на лекарства. Он не осознавал, сколько времени прошло. Может, он гулял пять минут или час. Алекс опустился на скамейку, рядом с дряблым деревом, и схватился за голову.

В глубине ангара поднялась суматоха. Послышались крики и плач. Различались быстрые шаги ребят. Все, кто был на улице, поспешили внутрь. Алекс остался. Никогда в жизни ему еще не было так страшно. Что, если его Карлота умерла? Кто-то в ангаре умер, Алекс это знал. Душа парня осталась на скамейке, а тело на негнущихся ногах пошло к строению.

– Пожалуйста, пожалуйста, – молил про себя Алекс. – Пусть это будет не она.

– Что же показывают наши камеры? Кажется, у нас появилась новая жертва, – откуда-то появился ликующий голос Капитана.

Алекс вошел под своды сарая. Дети собрались в одном углу, перешептывались. Парень тяжело вздохнул. Воздух отказывался струиться по легким. Ресницы блестели от слез. Алекс облегчённо выдохнул и закрыл рот ладонью.

– Это не она, – сказал он вслух. Парень подошел к Карлоте и коснулся ее изголовья. Девушка наконец-то смогла заснуть. Алекс проклинал себя, что оставил Карлоту, пусть даже на столь короткое время. Чуть в отдалении ребята стали расходиться. Мальчики пошли копать, а девочки разбрелись по остальным больным.

– Скорее всего, он умер утром, а мы не углядели. Думали, что он спит, – подошла девушка, которая согласилась последить за Карлотой. – Кажется, ей лучше.

Алекс кивнул. На большее у него не было сил. Парень сжал руку Карлоты и боялся ее отпустить. Он видел мир со стороны и не осознавал случившееся. Пальцы Алекса сводило от тремора. Челюсть дрожала.

– Прощай, наш карамельный мальчик Петр Голанс. Номер – 58. Мы будем скучать. Никто не проголодался? Скоро будет ужин, – Капитан уже не раздражал детей. Они его игнорировали.

Ближе к вечеру проснулась Карлота.

Ей хотелось пить. Алекс приберег для нее еды. Девушка смогла поесть. Кризис прошел, и на следующий день Карлоте стало лучше. Многим детям полегчало.

После Соревнований, когда Карлота и Алекс прочитают досье, они узнают правду. На детях экспериментировали и заразили еду новым вирусом. Сыворотку проверяли на участниках, а потом использовали на врагах.

На следующий день в подъемнике нашли картонный пакет с маленькими ячейками. Алекс сразу понял, что это. Он взвыл в голос от облегчения и досады.

– Здоровые дети, пейте коричневые таблетки. Раздайте больным белые, а потом зеленые таблетки. Моим зрителям надоело смотреть  на заразных. Им скучно.

Алекс первым делом ринулся к Карлоте. Ей было легче, но хотелось вылечить ее поскорее. Это был первый сюрприз Капитана. Через пару дней дети пошли на поправку. Все снова ели на улице и общались, когда их мучитель преподнес второй дар.

– Как вы знаете, мои солнечные зайчики, у нас будет только один победитель. Я уже говорил, что домой попадут двое: наша первая жертва и последний герой. Но! Кажется, мы забыли про еще одного человека. Осенью мы забрали ее, но домой она не попала.

Стены забора отъехали в сторону. Ребята повставали со скамьи, чтобы лучше видеть.

– Поприветствуем человека, который вернулся. Наш восставший феникс. Она родила чудную девочку и оставила ее нам, пока не выиграет. Если она победит, мы вернем ей ребенка. Тара Мэзин. Номер 24.

Карлота узнала девушку, с которой подружилась осенью. Без живота. Тощая и озлобленная. На лбу краснел свежий шрам. У нее отобрали младенца и, возможно, пытали. Карлота испугалась Тары. Безумный блеск глаз говорил о затаенной агрессии.

– Скажи нам, милая Тара, ты вернулась победить, чтобы вернуться к своему малышу? – весело спрашивал Капитан.

– О, разумеется, – сквозь зубы процедила Тара.