Зависимость | Dependence

Дым сигарет неприятно щипал глаза, застилая комнату едкой серой дымкой. Третья сигарета за последние пол часа явно была лишней, но уставший за день мозг требовал снова и снова очередную порцию никотина. Джисон не был заядлым курильщиком. Курил лишь по большим религиозным праздникам или с Хенджином за компанию после пар, однако в последнее время никотин был единственным способом, помогающим расслабиться и отпустить всю накопившуюся тревогу и напряжённость после учёбы. Четвёртый курс все-таки не первый, да и нагрузки ближе к курсовой и защите дипломе с каждым днем все больше и больше. На Хана профессора возлагали громадные надежды, считали одним из самых перспективных студентов в потоке и ждали соответствующих результатов. Это безумно выматывало. Давило на моральное и физическое состояние и заставляло выжимать из себя все соки.

Джисон иногда завидовал Хенджину, одногруппнику и другу по совместительству. Тот умудрялся весь год нихуя не делать, все равно получать хорошие оценки и пользоваться популярностью среди студентов, кураторов и деканата. Возможно, дело было в его богатых родителях, а может Хвану просто везло.

С Джисоном же так не прокатывало. Денег у него не было, одевался он на уровне среднестатистического нищего студента и знания брал не смазливым личиком, а ценой вечного недосыпа и передозом кофеина в три часа ночи. Хорошие оценки в диплом зарабатывал вечными проектами и практическими, таскал преподам кофе из старбакса по утрам, дополнительно занимался с отстающими студентами после пар и вообще делал всё, что хоть как-нибудь поднимало его репутацию в деканате. Стоило ли говорить, что эмоциональное состояние до жути интровертного и необщительного Джисона после такой активной жизни оставляло желать лучшего? Иногда он мечтал просто не проснуться, лишь бы снова не крутится как белка в колесе всю неделю. Выходные он, как правило, тоже проводил за учебниками.

Часы показывали ровно семь часов, когда в пепельницу полетел четвертый окурок винстона без кнопки. Нужно было садиться за курсовую и ещё Хенджину написать, чтобы принёс завтра зарядку от ноутбука, которую Хан забыл у него вместе с конверсами в общаге на выходных. Вообще-то у него была запасная, но заряжала она раз через раз, ещё и без переходника не желала работать. Лишнего геморроя Джисону не хотелось. Пощелкав пару раз зажигалкой, он медленно обвел глазами комнату в поисках телефона и, обнаружив его возле кровати на тумбочке, поднялся. Диван от этого действия противно заскрипел пружинами - старая мебель давно нуждалась в замене, но денег не хватало порой даже на самый дешёвый рамен, не говоря уже о чем-то более масштабном. Джисон итак жил в квартире, оставленной его родителям после смерти бабушки, в то время, когда остальные студенты ютились в общежитии и делили пельмени с мышами-тараканами. Грех было жаловаться на скрипящие диваны, а уж тем более быть чем-то недовольным, живя словно король в своих хоромах, пусть даже старых и неуютных. Одиночество после пар было для Хана настоящим раем. Будь он в общаге, давно бы кокнулся от переизбытка социума, насекомых и мелких грызунов, которых боялся больше смерти.

В темноте яркость экрана больно ударила по глазам и Джисон поморщился, мысленно ругая себя за то, что постоянно забывает уменьшить её после улицы. С самого детства у него был слишком чувствительный орган зрения; очки, линзы, капли - ничего не помогало до тех пор, пока его не отправили на коррекцию зрения, после которой ситуация улучшилась в разы, но к сожалению, не полностью. Очки он носить почти перестал, но капли стали неотъемлемой частью его жизни, помогающей хоть как-то справляться с глазным давлением.

- Черт... - Прошептал Хан, включая в телефоне фонарик и пытаясь отыскать в рюкзаке, среди кучи тетрадей с конспектами и пособиями, баночку с актиполом. - Хенджин, я тебя когда-нибудь убью.

Этот засранец часто любил лазать по его рюкзаку, переворачивать все вверх дном в поисках сигарет и не класть ничего на место, доводя этим друга до белого коления. Хан не был фанатом уборки и чистоты, но вещи клал всегда в определённом порядке, будь это хоть шкаф, хоть сумка, хоть просто дорожный чемодан.

- Вспомни солнышко, вот и лучик. - Отбросив поршак в сторону и так и не найдя нужного лекарства, Джисон глянул на экран разрывающего айфоновским рингтоном мобильника. - А точнее, вспомни говно, вот и оно. Что надо?

- Я вижу, ты мне не особо рад. Разбудил? - По голосу было слышно, что Хван сам без пяти минут назад проснулся.

- Нет, спящая красавица. - Усмехнулся Хан, растягиваясь поперёк кровати и включая громкую. - Лицезрел следы твоего злостного вандализма.

- Не понял...

- Капли в рюкзаке искал. Послушай, Хенджин-а, - На автомате сунув уже пятую сигарету в зубы, Джисон потянулся за зажигалкой в карман джинс. - Когда твоя короткая память усвоит, что сиги я ношу в кармане куртки?

- Ладно, не канючь, я забыл. - Сквозь зевоту ответил тот и, по всей видимости, сладко потянулся, замолкая на секунду. - Я чего звоню-то... Предки на выходные пригласили на Чеджу, тусовка у Сынмина отменяется.

- Весьма жаль. - Без особой жалости в голосе произнёс Джисон, чувствуя, как в душе после слов друга отлегает. Хенджин уже третий месяц упрашивал его сходить с ним на вечеринку, на что он отбрыкивался и отнекивался, не желая обменивать драгоценные часы одиночества и тишины на несчастный алкоголь и колонки, орущие на три квартала. В конце концов Хван смог его уговорить, даже подыскал ему пару на этот вечер, но видимо Джисонова «порча на понос» все же сработала.

- Не думаю, что ты особо расстроен, мой интровертный друг. Но все же, желаю провести выходные не как старый дед на пенсии. Не будь в твоей жизни меня, ты бы уже давно превратился в старый пень с трухой.

- Обязательно проведу их с пользой, милый. Прыгну с парашютом и приручу гикона. А потом схожу в музей и спизжу для тебя Мона Лизу, художник-любитель.

- Джисон, я серьёзно! - Возмущённо запыхтел по ту сторону трубки Хёнджин. Джисон ставил все свои остатки нервных клеток на то, что он сейчас закатывал глаза, материл про себя его привычку отвечать на все сарказмом и слал на три весёлых буквы, к сожалению, тоже про себя, ибо жил в одной комнате с Чанбином, который на дух не переносил мат в любых его вариациях. - Сделай хоть что-нибудь помимо зубрежки и чтения книг. Ты так скоро превратишься в червя. Кольцевого.

- Кольчатого. - Машинально исправил его Хан.

- Да какая к черту разница? Один фиг закуксишься со своими лекциями и проектами. Хотя тебе бесполезно что-то доказывать, бэйби. У меня свиданка через пару часов, я надену твои конверсы?

- Бэйби? Пиздишь фишки. - Хмыкнул Джисон, вкручивая окурок в стеклянный бортик пепельницы на тумбочке. - Ладно, до завтра, дон Жуан. Зарядку на ноут не забудь. И конверсы потом постирай, я знаю, как ты обувь носишь.

И прежде, чем Хенджин начал возмущаться по поводу своей новоиспеченной клички, Хан отключился. Бросил телефон куда-то в сторону, притянул к себе подушку и укнулся в неё, обхватывая обеими руками. Хорошо Хвану так легкомысленно относиться к учёбе. Ему не надо париться над оценками, цветом диплома, над будущими перспективами. Даже если и завалит - отец за него заплатит, выкупит ему красный диплом и устроит на престижную работу, потому что может это позволить. Потому что имеет деньги и возможности, которые родителям Хана лишь в самых счастливых снах снились. Джисон не имел ничего против отца с матерью, они крутились как могли - завели круглосуточный магазинчик, открыли лавку с посудой и даже пытались продавать уличную еду, но с этим, к сожалению, не сложилось. Джисону было просто обидно. Обидно от того, как все несправедливо устроено в этом мире, неравномерно и неравноправно. Хенджин вон один в семье, ему достаётся все и даже больше, а у Хана, помимо него самого, ещё двое младших, которых родителям тоже нужно выучить и поднять на ноги. Разве это правильно?

Тяжёлые мысли проносились в голове одна за другой. Вялое состояние в последнее время стало привычным спутником его нескончаемых однообразных дней, недель и месяцев. Нужно было отдохнуть, только вот когда и как? Все летние каникулы он проработал бариста в кофейне. Сейчас все силы отнимает учёба. А потом? Снова работа? Снова однотипные и нескончаемые дни? Снова он будет вставать затемно и ложится в три часа ночи? Тогда зачем вообще все это нужно?

- Ты какой-то имбецил в последнее время, такое чувство, как будто у тебя любимая собака сдохла. - Заметил как-то Хёнджин, глядя на растекшегося по парте друга. Тот на это лишь невесело усмехнулся, тоскливо вспоминая моменты, когда они с криками носились по коридорам на первом курсе, сбивали студентов с ног, курили в раздевалке в окно и подкладывали противной профессорше-микробиологичке расчлененных лягушек в стол. Сейчас у него хватает сил лишь на то, чтобы плюхнутся на стул, отсидеть четыре наискучнейшие пары и доползти до кровати.

- Я просто взрослею. - Отмахивался он. Возможно, в какой-то мере это было правдой. Прошла пора детских шалостей, а взрослая жизнь пугающе маячила на горизонте, вводя порой в ужас своими невесёлыми перспективами и шансами.

Перевернувшись на спину, Хан уставился в окно. Огни многоэтажек и фонарей отбрасывали блики на выцветшие обои, прыгали по потолоку и мебели. Сквозь тонкие стены слышалась очередная ругань соседей и плачь ребёнка, где-то в подъезде скрежетал лифт и лаяла собака. Такие привычные для старых домов звуки сейчас жутко раздражали и Джисон выдохнул, пытаясь всеми силами абстрагироваться и настроиться на долгую бессонную ночь. До сдачи курсовой был ещё как минимум месяц, но ему хотелось побыстрее её закончить и хоть немного привести себя в норму перед весенними экзаменами. Хенджин предлагал купить уже готовую у Енджуна, - берёт не дорого и пишет, что боженька, - но Хан, даже не думая, отказался, хотелось все по чесноку и по справедливости. На этом у него был пунктик. Оценки должны быть его оценками, заработанными его собственными умом и мозгом, а не чьими-то чужими стараниями и работой.

Углядев в ещё окончательно не почерневшем небе пару звёзд, Джисон решил выглянуть в окно. В комнате стоял едкий, бьющий по мозгам запах табака и он внезапно понял, что из-за него ему буквально не чем дышать. Он никогда так много не курил в квартире, в основном выходил на балкон или на лестничную площадку, и сейчас почувствовал лёгкий приступ тошноты, - то ли пятая сигарета была лишней, то ли давление подскочило, без того шалящее из-за вечного нервного напряжения. Скатившись с матраса на пол, он тут же вскочил и дернул вертушку.

Была ранняя весна. Прохладный мартовский воздух охлаждающе обдал горящие щеки и Хан зажмурился, полной грудью вдыхая запах сырой земли после дождя. Это был первый ясный и безветренный вечер за месяц. Над виднеющимися где-то вдалеке высотками висел полный диск луны, изредка заграждаемый тёмными тучами, на горизонте всё ещё алел бледно-розовый закат. Высунувшись наполовину и вцепившись руками в подоконник, Джисон оглядел двор. С пятого этажа хорошо виднелась набережная за десятым домом и выгуливающие своих подопечных собачники на ней. Какая-то маленькая девочка пыталась забрать у рыжего ротвейлера свою игрушку, пожилая женщина улюлюкала над своей болонкой, швыряя палку в кусты и всякий раз угощая её чем-то, когда та приносила её обратно, а обычная ничейная дворняжка метила колеса синего хендая, довольно потряхивая ушами. От этой картины Хана разобрало на смех. Он не любил собак, но порой они казались ему забавными.

Повисев ещё минут пять, словно белье на бельевой верёвке, он почувствовал, что замерз. Лёгкая дрожь пробежала по телу и он нехотя нырнул обратно, ощущая всю душность и затхлость своей квартиры. На улице было хорошо. Мозг как будто отдыхал на свежем воздухе, перезаряжался кислородом и начинал работать продуктивнее, а в четырёх стенах хотелось максимум завыть, глядя сквозь давно не мытое окно на бледную луну. Джисон не особо любил проводить время вне их, но сейчас они давили, словно тиски, раздражая своей унылостью и серостью.

Пару минут постояв в раздумье, он все-таки решил немного прогуляться. Сунул телефон в задний карман джинс, напялил небрежно брошенную после учёбы на стул толстовку и вышел в коридор, по пути надевая наушники. Решив не рисковать и не испытывать погоду, он накинул ещё и куртку, влез в потрепанные чёрные конверсы и вышел на лестницу, громко хлопая дверью.

Пожилая старушка-соседка, входящая с улицы с огромным пакетом из продуктового, подозрительно покосилась, когда он пронёсся мимо, едва слышно здороваясь, но в итоге промолчала, кивая головой. С ней у Хана часто случались тёрки - то он слишком шумит на кухне в три часа ночи, то ей не нравится, что он так громко и долго плескается в ванной, то белье у неё на балконе из-за него сигаретами воняет. Джисон еще с первых дней жизни здесь готов был проклясть тех, кто строил эту залупу - в соседней квартире не слышно было разве что шепота.

Сбежав по ступенькам на старый, потрескавшийся асфальт у подъезда, Хан обогнул чей-то брошенный посреди дороги мотоцикл и двинулся в сторону реки. В наушниках играл какой-то рок 80-х в перемешку с диско оттуда же, но переключать на что-то более современное не хотелось - ему нравился такой вайб. Вайб знакомого и родного времени, в эпоху которого его даже не существовало. Странный феномен человеческого разума - ностальгировать по тому, чего никогда в нашей жизни не было.

Со стороны реки лёгкий ветерок доносил еле уловимый запах ила, застоенной воды и тины. Речкой водоём уже давно сложно было назвать, скорее полувысохшим болотом с вечно жженым камышом, да лягушками. От былого пляжа с лежаками и зонтиками остались разве что штыки да палки, лишь деревянная беседка целехонька стояла, почерневшая и скособоченная временем. К ней-то Джисон и направился. С самого первого курса он любил это местечко - почти безлюдное, скрытое от большинства глаз оно было настоящим раем интроверта, в кои-то веки выползшего на свежий воздух. Джисон давно по праву считал его своим и если выходил гулять, даже не думал куда - ноги сами вели наизусть изученной дорогой.

Дойдя до набережной, которую он так внимательно разглядывал с высоты своего балкона, Хан не без удовольствия заметил, что она почти опустела. Старушка с болонкой семенила в сторону комплекса домов за мостиком, девочка с ротвейлером скрылась за продуктовым магазином и лишь наглая дворняжка всё ещё бегала по берегу, лая на что-то в темноте и всё так же потряхивая ушами. Вдоль дороги зажглись тускло-желтые редкие фонари. В такие минуты Хан всегда ощущал себя до невозможности живым. Проблемы и заботы в кои-то веки ненадолго отходили на второй план, забывались и дышать становилось в миллионы легче, свободнее. С плеч будто падал невыносимо тяжкий груз и жить хотелось - не как обычно, как всегда, а именно жить, дышать, существовать. Как человек, а не машина или робот, как существо разумное, а не электронно-вычислительный прибор с руками и ногами. Джисон именно им себя частенько и считал.

Музыка в наушниках сменилась на очередное евродиско - Хенджин иногда подшучивал над странными вкусами друга в музыке: "ну кто в двадцать первом веке слушает это твоё май секси секси лавэ? Лучше бы рэп послушал и то полезнее было бы", но Хану, по большому счету, на его стёб было всё равно. В двадцать первом веке слушают что хотят и за вкусы не осуждают. Как там принято говорить? Толерантное общество? Так вот, Хенджин, будь толерантнее и заткнись, рэп для блатных и нищих, а Джисон в душе ретро. Как говорится, на вкус и на цвет тараканы разные. Сделав громкость на максимум, Хан свернул на тропинку, ведущую к беседке. Пролегала она недалеко от мостика, перекинутого местными через самое узкое местечко реки на другой берег, и с неё виднелось всё, что происходило на заброшенном пляже. Вот дворняжка перебежала от гнилого штакетника к водопропускной трубе под мостом и лает на какого-то бомжа, вот дедушка остановился и что-то ему говорит, а теперь... Прищурившись, Джисон попытался сфокусировать зрение на расплывающихся силуэтах.

My sexy sexy lover -
Tell me there's no other

О чёрт... Погодите, это же не дедушка...

Tell.me there's no other -
Deep in your heart

И даже не бомж!

Трижды прокляв про себя ужасное зрение, Джисон подошёл ближе. Дворняжка разрывалась так, что слышно было даже через наушники и он снял один, невольно прислушиваясь к происходящему.

- И сдался тебе этот чертов кот! - Псевдо-дедушка на мосту громко чертыхнулся, перевешиваясь через перила. На ближнем расстоянии он оказался вполне себе молодым человеком в полном рассвете сил с ярко-синими, отливающими в свете жёлтого фонаря фиолетовым, волосами. Хотя со зрением Джисона это мог вполне оказался зелёный. - Мы опаздываем, думаешь Ченг на этот раз нам с рук это спустит? Да она сожрёт нас живьём!

- Чан, прошу по хорошему, заткнись, - "Бомж", сидевший всё это время на корточках, поднялся. В свете того же фонаря он оказался симпатичным парнем лет двадцати пяти в длинном коричневом пальто. На носу его поблескивали очки в золотой оправе и он зло сверкнул стёклами в своего спутника, отряхивая руки. - Лучше бы помог.

- Ты же знаешь, я собак боюсь.

- А меня ты не боишься?

- Ты меня хотя бы не укусишь.

- Да я тебя живьём сгрызу напару с Чеён! - И парень в пальто снова скрылся под мостом.

В любое другое время Джисон и внимания на двух чудиков у водопропускной трубы не обратил бы - мало ли что они там делают, может потеряли чего, он не идиот, чтобы первым встречным свою драгоценную помощь предлагать, сами справятся. Но сейчас его в этой всей картине что-то зацепило. Возможно, всё та же злополучная дворняжка, будь она неладна. Она будто сошла с ума - лаяла так, словно последний раз в своей жизни и все наровила пролезть к трубе, но отбегала, отгоняемая громким шиканьем парня в пальто. Не удержавшись, Хан все же подошёл ещё ближе.

- Чёрт, я прошу тебя, ну сколько можно! - Синеволосый со вздохом отошёл от перил и глянул в телефон. - Уже почти восемь!

- Я сказал, заткнись, я не уйду отсюда пока...

- Ну и дурак!

- Сам идиотина!

- Послушай... - Так называемый Чан внезапно запнулся. Взгляд его остановился на Джисоне и с секунду они молча смотрели друг на друга, а затем лицо явно оживилось. Снова зацепившись за перила, он перегнулся сильнее прежнего и рукой поманил Хана поближе к мосту. - Парень, ты не мог бы нам помочь, пожалуйста?

Вытащив и второй наушник с уха, Джисон вопросительно вскинул бровь и шагнул к незнакомцам. Парень в пальто поднялся.

- Этот дурачина увидел под мостом котёнка и...

- Дурачина тут ты, бессердечная! - Перебил его очкастый. Губы его при этом сжались и он дернул бровью, кидая злой взгляд на синеволосого. От него даже Джисону стало не по себе. - Я не могу оставить его здесь, его же собаки загрызут, а он маленький совсем.

- Вы хотите, что я его достал? - Поинтересовался Джисон.

- Тебе просто нужно отогнать на некоторое время собаку. Крис постучит чем-нибудь по трубе с другой стороны, а я его поймаю.

- И что же ты, интересно, собираешься с ним делать? - Усмехнулся его спутник. - Потащишь к Чеён на день рождения?

- Может и потащу. - Отмахнулся тот.

Дальше слушать их препирательства Джисон не стал. Отошёл чуть в сторону, пригнулся к земле и постучал найденым тут же сучком о землю, привлекая внимание собаки. Честно, он и понятия не имел, что делать. Надолго удержать собаку при себе ему даже со всей любовью к этим существам не удалось бы, еды у него с собой нет, а гладить и чесать ей пузо будет разве что идиот - мало ли какая зараза на ней сидит, она ж бродячая. Не для этого он четыре года на биологическом штаны протирал, чтобы так бездумно трогать на улице кого попало.

- Ну, сидеть, что ли? - Неуверенно дал команду Хан, когда дворняжка оказалась рядом. Та удивленно дернула ушами. И ведь не глупая - реально села! - Молодец! Только у меня ничего для тебя нет, уж извини. Да не рычи ты, дурында, самому жрать нечего! Ты что, обиделась? Боже, ещё с собаками я на улице не разговаривал...

- Поймал! - Донеслось со стороны трубы.

- Ну, всё, можешь чесать. - Облегчённо вздохнул Джисон. Собака обиженно заскулила. - Да не злись ты, сам жрать хочу, как волк!

- Спасибо тебе, - Джисон аж дернулся от неожиданности - он и не заметил, как парень в пальто оказался рядом. В руках у него жался маленький облезлый комок рыжей шерсти и он легонько поглаживал его в попытках успокоить. Ближе парень показался Хану ещё привлекательнее и он отчего-то даже смутился под взглядом его карих глаз, впрочем, не выражающих ничего, кроме жалости к беззащитному малышу. - Я думал, уже не смогу его спасти.

- Не за что. - Рванно пожал плечами Хан. - Вы возьмёте его с собой?

- Тут такое дело... - Парень замялся. - Будь у меня возможность, я бы забрал его, но... Не мог бы ты взять его себе? Пожалуйста. Он совсем малыш, слабенький, не выживет сам.

- Но я...

- Пожалуйста, я очень прошу, позаботься о нём.

И не успел Джисон и моргнуть, как рук его коснулось что-то пушистое и тёплое, намертво впиваясь коготками в рукав черной куртки.