Наследники Джордано

(Эта глава посвящается Вильяму - Великому зоологу наших дней)

1-й день на острове Ос-лик.

Мы заселились в единственную гостиницу в городе и заняли в ней все комнаты (а достойнейшие из нас заняли даже чердак). Я делю личное пространство с Лизбет, Марией и Сибил. Нам досталась «семейная» комната: Сибил и Мария сразу заняли большую кровать, Лизбет забралась на верхний ярус двухъярусной кровати, сделав выбор сразу за нас обеих. Я не против. Все свободное от мебели пространство занимали наши чемоданы и ящики. После долгого морского путешествия - а добирались мы к этому острову от предыдущей точки на карте порядка недели - хотелось хотя бы немного отдохнуть. Но, как я говорю, лучше сразу расправиться с делами, а потом отдыхать... если останется время. Видимо, девочки, думали иначе: Лизбет спустилась только для того, чтобы достать из своего ящика с книгами первую попавшуюся, и снова забралась наверх, на ходу скидывая свои дорожные ботинки, а Сибил с Марией прямо в обуви свалились на свою общую кровать и были заняты тем, что, соединяя пряди волос друг друга, пытались связаться, наверное, навсегда. Я уже привыкла к тому, что они посмеиваются надо мной, когда я с ними «играю в наставницу или мамочку», поэтому в этот раз решила дать им шанс самим в кое-то веки проявить инициативу.

Пока я разбирала свои вещи и складывала всё по полочкам небольшого платяного шкафа, мои названные соседки вели беседу занятного характера.

- А вы знаете, что питон проглатывает добычу целиком, а потом просто лежит и долго ее переваривает? - спросила Лизбет, листая страницы самой огромной книги, из когда-либо мне попадавшихся на глаза. Она лежала на животе, а ее стопы скребли потолок, с которого что-то сыпалось.

- Жаль, что огромные ящерицы так не могут, - сказала Сибил, не отрываясь от плетения косы. - Наш Вилл не только видел, как зверюга пожирает его но-о-ги, затем ту-у-ловище, но и чувствовал, как ломается каждая косточка и даже слышал, как хрустит его собственное тело на зубах у того, кого наш собрат так и не открыл миру.

- Он его как раз и открыл, - поправила подругу Мария. - Да только не его имя будет стоять под этим открытием.

- Его отец прямо какой-то злодей из страшной сказки, - сказала Сибил, пытаясь встать, из-за чего Марии тоже пришлось подняться.

- Не он же сам его сгрыз, - сказала Лизбет, перевернувшись на спину. Она как-то умудрялась держать фолиант на весу, не на секунду не прерывая процесс познания.

Сибил и Мария выглядели как сиамские близнецы, которых разлучили при рождении, но, повзрослев, они отыскали друг друга, и теперь уже никому не дадут разлучить их снова. Сейчас они пытались в четыре руки открыть окно, которое никак не хотело поддаваться. Я была бы очень благодарна, если бы их попытки увенчались успехом.

- Да, Лиз, но он почти как удав - проглотил открытие своего сына целиком. - Защелка на окне поддалась и Сибил, впустив долгожданный воздух в комнату, продолжила. - Помните тот заголовок? «Лучший зоолог своего века совершил прорыв в науке, открыв целый континент, населенный до селе невиданными цивилизованному миру тварями». Вот только попал на этот остров он лишь потому, что его сына одна из таких тварей там сожрала.

- А я думаю, - сказала Мария, пытаясь теперь распутать связующую ее с подругой косу, - что Вилл решил там остаться как раз таки из-за отца. - Она посмотрела на нас по очереди. - Вы что, не понимаете? - Мы не поделились своими догадками. - Вилл хотел доказать отцу, что тоже достоин носить гордое звание «зоолога своего века».

Я тоже об этом думала.

Тогда в его затее я поддержала Вилла. Мне эта затея - доказать что-то своему отцу - не казалась плохой и уж тем более опасной.

- Кора, ты мне стала как сестра, - признавался Вилл, когда мы с ним прощались на пристани, - а иногда даже казалось, что как мать. Спасибо за печенье, кстати.

- Не за что, сынок, - сказала я, улыбаясь, парню, который был выше меня на две головы. - Надеюсь, у тебя всё получится, Вилли, и ты вернешься домой, будучи уже великим ученым. Хоть я буду очень скучать, я так рада за тебя. К слову было бы сказать, что я горжусь тобой, но, наверное, эту фразу мне всё же должно оставить твоему отцу.

- Честно говоря, - сказал Вилл, жуя печенье, - я не верю, что когда-то дождусь от него чего-то подобного.

- Тогда ты точно обязан ему доказать, - с жаром говорила я, - чего стоишь на самом деле. И когда весь мир признает в тебе великого ученого, он уже не будет иметь над тобой власти. Ему тоже придется признать, что ты можешь быть равным ему.

- Да, наверное, - Вилл в неуверенности пожал плечами. - Хотя на самом деле я всё же хочу остаться в первую очередь из-за возможности новых открытий. Ради науки.

- Ты очень смелый, Вилли. Я правда горжусь тобой.

Вместо какого-то ответа он наклонился и обнял меня.

- Главное, береги себя, - я решила немного побыть наставницей. - Не подходи к этим... чудовищам близко. - Напоследок, поверите ли, я добавила. - Да смотри, не пытайся залезть им в пасть.

Мы от души посмеялись тогда. Вилли, какими же мы с тобой были глупцами. Какой смысл в том, чтобы доказывать человеку, что ты хороший ученый, когда этот человек не видит в тебе хорошего сына?

Под воспоминания о Вилли я закончила с разбором своих вещей. Выпрямив спину и размявшись после тупой физической работы, удивившись тишине, царившей в комнате, я оглянулась по сторонам. Мария с Сибил задремали, так и не распутав их связывающий узел (и не сняв обуви!), а Лиз, погребенная под своим источником знаний, тоже мирно посапывала. Я решила оставить эту идиллическую картину и прогуляться на чердак.

Там в приятной компании друг друга, готова спорить, еще не разобрав чемоданы, проводили время Дэнни с Диего.

- Только ты понимаешь меня, Дэниэл, - доносилось через приоткрытую дверь. - Они все считают, что я либо больной на голову, либо маньяк.

- Что по существу одно и то же, - сказал мой братец. - Я думаю, они просто делают вид, что боятся тебя. У тебя образ сумасшедшего могильщика, они же свой образ «нормальных» могут поддерживать только рядом с тобой. А так, пусти их в «нормальное общество», они сразу, как яркое пятно, выделятся на фоне «нормальных людей».

- Эй, ненормальные люди, - мне стало совестно подслушивать, и я, наконец, открыла дверь. - Можно к вам?

- Всегда, пожалуйста, милая Кора, - сказал Диего, вскочив. - Мой дом - твой дом, - добавил он с легким поклоном, хотя ему и так приходилось в этой обстановке принижать себя.

Мой брат всё это время, как оказалось, пытался сделать стойку на руках. Если бы этот чудак не получил шанса стать великим ученым, он бы точно мог стать акробатом. Хотя он уже был самим собой, а это главное. Вот уж кто действительно никогда никому ничего не доказывает, а просто наслаждается моментом и собой в этом моменте.

- А ты уже во всей гостинице порядок навела? - спросил Дэнни снизу.

- Нет, - ответила я, уловив в его фразе нотки сарказма.

Это он в экспедиции нахватался. Скорее всего, от Сибил. Я подумала: «Может, понаставничать?», но это же Дэнни: он авторитетов не признает, хоть и уважает - как однажды заметил профессор Джордано.

- Дэниэл, ну что ты. Разве можно так говорить со старшей сестрой? - мне виновато улыбался великан в кожаном плаще, наклонив голову набок, чтобы не пробить крышу своего ночлега.

К своему стыду, я удивилась, что Диего понимал сарказм. Чтобы он немного расслабился в моем присутствии, я решила найти, где можно присесть. Тогда и он, наконец, сможет сократить свой рост в дважды. И как такими великанами вырастают? Вилл со мной так и не успел поделиться секретом.

- Дэнни, отойди, я хочу сесть.

Их с Диего ложем были два соломенных матраса не первой свежести, на которые хозяин постелил пару хоть и потрепанных, но достойных покрывал, вышитых экзотическими птицами. Дэнни отошел на руках немного в сторону, Диего поддержал его чуть пошатнувшиеся ноги. Я присела на матрас, облокотившись спиной о голые доски. Как я и надеялась, Диего повторил мой урок.

- Так чего ты пришла? - опасно пошатываясь, спросил меня любимый брат.

- Вы помните, как погиб Вилл? - я начала без вступления.

- Нет, Кора, мы забыли, как Вилла сожрала самая крупная на земле ящерица... - Дэнни рухнул Диего на колени и продолжил, - а потом сдохла сама, потому что у нее была аллергия на ученых, не удосужившихся догадаться, что к САМОЙ КРУПНОЙ ЯЩЕРИЦЕ НА ЗЕМЛЕ лучше не подходить, когда она занята долгожданным обедом.

- Иначе обедом можешь оказаться сам... - мрачно и грустно добавил Диего, помогая Дэнни снова сделать стойку.

- Дэнни, если бы тебя кто-то сейчас услышал, - говорила я с ногами Дэнни, пока они снова опасно болтались где-то надо мной, - то не поверил бы своим ушам. У тебя же образ самого безбашенного ученого, который готов ради удовольствия от познания не только влезть в пасть дикого зверя, а влезть, пожить там годик-другой и вернуться с приятными впечатлениями и миллионами открытий. Не разрушай этот образ - он может принести тебе славу.

- Ты же и создала мне этот образ, - неожиданно отозвался Дэнни. - Но я тебя не виню, ты же такая дурашка. - Дэнни улыбался мне снизу еще ярче, чем он умел.

- Так вот: вы думали, отчего Вилл так хотел остаться на острове? - я не могла оставить эту тему.

- Чтобы убить двух зайцев, - сказал Дэнни.

- Нет, Дэниэл, у меня дома зайцы не водятся, - поправил друга выходец из самого опасного места на планете, называя его домом.

- Я имею в виду, - Дэнни наконец устал от своего занятия, медленно вышел из стойки и, сев рядом со мной, продолжил, - есть две причины: первая, она же очевиднейшая, он хотел доказать отцу, что не зря родился...

Мы почти не говорили о Вилле после трагедии. Как будто в знак уважения, но, скорее, из-за слишком жутких подробностей завершения его короткой жизни. И тут уже второй раз за день, я слышу об очевидности желания Вилла поквитаться с отцом. Да, иногда такие сложные открытия, которые ты сам о себе делаешь не сразу, а то и не всегда, могут быть кому-то со стороны чем-то «очевиднейшим».

- Так, профессор, - сказала я, щелкнув брата по носу, - а какой же второй заяц?

- Ты, - сказал этот паршивец с серьезным видом и ему даже хватило храбрости продолжать, пока я пыталась его щекотать. - Он так устал от тебя, что решил: уж лучше пусть мною пообедает чудище из преисподней... - договорить я ему не дала: щекотки он сильно боялся с детства, и я использовала это беспощадное оружие во всей его полноте.

Я никогда не добивала, а оставляла его полуживым. Пока он в конвульсиях продолжал смеяться, хотя я его уже не трогала, я посмотрела на Диего. Он наслаждался сценой, даже умилялся, можно сказать, и, наверное, вспоминал своих братьев, которых у него уйма. Но заговорить о них сейчас не решался. Я не стала его тормошить.

- Так какая вторая причина, Дэнни? - спросил Диего, на секунду перестав держаться своего загадочного образа туго соображающего островитянина с Дальней земли.

- Ему было любопытно, что из этого получится, - ответил мой гениальный брат.

Причина, достойная настоящего Великого ученого.