0.
Впервые я встретил экзорциста, когда мне было семь лет.
В наш фамильный особняк, расположившийся на краю Третса, беда ворвалась нежданной гостьей...
...Тихо шуршали искры огня в камине, лениво облизывая несколько худых поленьев. Уже совсем скоро начнется солнцестояние и можно будет перестать топить.
Перед камином, на маленьком коврике, с которого ежедневно Фрота сметала едкий пепел и крошки золы, стояло кресло-качалка, укрытое тяжёлым, шерстяным пледом.
Это бабушкино любимое место.
Она постоянно брала книгу, обычно какой-то слезливый роман, или моток вязальных ниток со спицами, и сидела здесь часами, медленно покачиваясь и думая о чем-то своем. Бабушка все хотела связать что-нибудь мне и сестре, но возле тепла камина её настигали какие-то думы прошлого.
Она низко опускала убеленную сединами, голову, щурила на огонь яркие, зелёные глаза и надолго застывала, моментально старея.
Было немного страшно наблюдать за ней в эти минуты и часы.
Она словно была уже не с нами, а где-то далеко, там, куда ушёл дедушка, не дожив даже до ста лет, там где уже была моя старшая сестра.
Только я ещё не понимал этого. И никто пока не понимал...
Лоиш подскочил ко мне, во всё стороны мотая своими темно-ореховыми кудрями.
Мы с ним погодки, но я всё равно старше!
Хотя, брата это никогда не смущало.
Я поднял взгляд от странной книги, найденной брошенной где-то на чердаке, и попытался сурово нахмурить брови, как всегда делал отец, когда мы слишком сильно доставали его.
Лоиш лишь белозубо оскалился.
- Арен, не кривляйся!
Со смехом крикнул мне младший брат.
Он вцепился в мою руку и сильно потянул. Так сильно, что я не удержался на ступеньках приставной лестницы и вместе с ней упал на сухой и дощатый пол.
Доски последнего, третьего этажа нашего фамильного поместья грозно заскрипели и я, несмотря на боль от падения и нескольких заноз, мышкой замер на полу, распластавшись в нелепой позе.
В этом скрипе, мне послышались грозные шаги отца.
А у него была рука тяжёлая.
- Лоиш! - Вместо крика из моего рта вырвался тихий, змеиный шип.
Просто меня сверху придавила тяжёлая лестница и разговаривать я мог только так.
Кое-как выбравшись, я с досадой посмотрел на младшего.
А тот мне снова улыбнулся.
Его никогда не наказывали, руки никогда не доходили, ведь за него, прилетало обычно мне. Как же, я старше, а значит ответственнее.
Он сидел на перилах, развязно болтая ногами. Его кудри, доставшиеся ему от рано ушедшего дедушки, которого мы даже почти не помнили, разметались в разные стороны, нос был перепачкан в чем-то темно-желтом, либо он снова залез в краски Мираис, либо в банку с абрикосовым вареньем, что где-то в подвале хранила наша кухарка.
Я поднялся, стараясь несильно задумываться о ноющих, сбитых коленях, и скрестив руки на груди, посмотрел на брата.
Неожиданно, он напомнил мне шелудивого хорька, со своим вечно перепачканными щеками и носом, растрепанными, кудрявыми волосами и темными, карими глазками, лукаво блестевшими из-под вихрящейся челки.
Маленькая зараза мне подмигнула.
- Ты пойдешь в гостиную? - Принялся он ковырять перила, делая вид, что меня тут нет. - Или так и будешь сидеть над этой книжкой?
Я был слегка озадачен. И удивлённо приподнял брови.
- А зачем мне туда идти? - Хмуро бросил я. Мне не нравилось, что младший говорит мне эти совсем простые слова таким заговорщическим тоном.
Лоиш всё же не удержался и метнул на меня быстрый, тёмный взгляд.
- Неужели ты не помнишь??!
Эта мысль, что я могу не помнить чего-то настолько для него важного, так изумила Лоиша, что он чуть не упал с перил.
Я кинулся ему на помощь и схватил за маленькую руку. Вместе с ним, мы нелепым калачиком, кувырком полетели с лестницы. Какое тут моё падение с той несчастной перекладины! Я, максимум что смог, это набить синяк на коленке! А тут, мы могли бы и сломать себе что-нибудь.
Правда, обо всем этом я подумал уже после того, как нас поймали Эрат и Стефан.
До этого был только страх и какое-то непонятное веселье.
Старшие братья, а это были именно они, каким-то чудом спасли нас от столкновения с полом. Хотя, они же были магами.
Тогда, в детстве, для нас это было все равно что чудо. Старшие братья, поражающие нас умением запускать в небо блестящих, огненных птиц, или завораживающие игрой с ветром, были для нас как сказочные герои, вышедшие из тех книжек, что на ночь в детской читала мама.
-Вот хулиганы малолетние! - Зло фыркнул Эрат, ставя меня на ковровую дорожку. Его карие глаза с рыжими всполохами Дара смотрели на меня зловеще. Он был явно не в духе.
Стефан был гораздо мягче, да и Лоиша аккуратнее поставил на пол. И Дар его был не таким разрушительным. Глаза смотрели мягко и по-доброму. Он опустился на колени и начал осматривать, сначала младшего, затем меня.
- Тише, Эрат. Они же не специально с лестницы упали. Наверное перепугались сильно. - Голос Стефана был мягким, а Дар Исцеления тёплым.
Вмиг пропала моя злость на Лоиша и на глупую книжку, что я нашел в пыли чердака. Стало так тепло и уютно, что сразу захотелось спать, словно я был маленьким зверьком, который долго долго искал себе комфортный дом, а найдя, почувствовал себя в безопасности и сразу завалился спать.
Эрат фыркнул.
- И что это могло им на чердаке понадобиться? А?
Лоиш снова улыбнулся.
- Я не знаю, я за Ареном полез! Ай! Больно!
Тычок он получил не от меня, а от Эрата.
Коротко стриженный, загорелый, семнадцатилетний юноша, очень похожий на нашего отца, как обликом, так и моралью, скрестил руки на груди и нахмурил брови. У него это получилось. Лоиш испуганно пискнул и спрятался за меня.
- Вот. Посмотрите на него! Храбрец! За Арена прячется, а потом все на него же и сваливает!
Стефан тоже слегка нахмурился. Взял младшего за плечи и развернул к себе лицом.
Когда хмурился вечно добрый Стефан, всем было не по себе.
Я откровенно не понимал, за что братья ругают назойливого Лоиша. Да, он был не таким уж и хорошим братом, но с ним было настолько весело и забавно, что я почти сразу же прощал ему все те мелкие обидки, особо даже не задумываясь над этим.
Может, тогда я делал что-то не так?
- Эрат прав. Не стоит подставлять брата, Лоиш. Слишком ты привык, что есть всегда за кого спрятаться...
- ... Ведь в жизни такого не будет!
Раздался громогласный и очень-очень знакомый голос.
Чувствуя как что-то трепещет внутри меня, я обернулся на голос, и вдруг почувствовал, как что-то светлое и радостное заполняет всего меня. Вот что так и не успел сказать мне младший!
Высокий мужчина в армейской форме, с добрым, карим взглядом, присел на корточки и раскинул руки.
Приехал старший брат!
Равин дома!
Эта новость, прилетевшая на счастливых крыльях золотой птицы, взбудоражила весь особняк и вскоре, всей нашей семьёй, мы собрались в гостиной.
Мама, сияя в почище любимого бабушкиного хрусталя, не могла сдержать слёз, восхищённо наблюдая за самым старшим сыном, наконец вернувшемся с войны. Она все не могла поверить, что он сидит рядом, и постоянно вытирала глаза салфетками, которые подносила Глаша.
Отец горделиво пыхал трубкой и что-то важно рассказывал соседу, давнему другу нашей семьи, имя которого было до того странным и смешным, что мы с Лоишем постоянно его забывали.
Сосед подкручивал усы и уважительно качал головой. Кажется, отец пересказывал ему истории Равина.
По другую сторону сидел молчаливый дядя, брат нашей мамы, Иррагон. Он был всегда молчалив, особенно когда все вокруг него говорили. Даже сейчас, я не совсем понимаю этого странного человека. Он словно хотел быть не один, вместе с нами, но и одновременно чувствовал себя выше всех нас. Он был хорошим магом, учёным в какой-то сложной области, и часто задумывался о чем-то своем.
За дядей обычно сидела Мираис, но в этот день старшей сестры не было с нами. Плохо помню, что она сказала за завтраком, вроде, что у нее болит голова, но понимаю, что именно из-за этого, наш праздник вдруг стал трауром.
Мы все должны были раньше обратить внимание на это!
Но шутя и веселясь, мы отмечали благополучное возвращение Равина.
Откуда?
Мне было как-то все равно.
Я в семь лет не знал, что такое война. Был наслышан жуткими историями бабушки, которые обычно запрещал нам рассказывать отец, но все равно не понимал этого. Да, было страшно слушать, как люди лишались всего, но, смотря на счастливого Равина, абсолютно живого и здорового, ведь магов, как я уже понял позже, на фронте берегут пуще ока, я не мог понять, почему все так страшно говорят о войне.
Да, дедушка погиб где-то там, но я его даже не помнил. И не ощущал боли утраты.
Если не считать этого несчастного случая, война почти не затронула нашу семью и наш город.
Мы были слишком далеко от этого.
Видя каждый день счастливые и довольные лица, сложно было поверить, что где-то есть те, кто вынужден сейчас выживать, бороться не на жизнь, а на смерть.
Но братом я гордился.
Я всегда им гордился, как и вся наша семья, которая здесь сидела.
Отец, Наир, лорд Ордена, хозяин Третса, а также маг; мама, Маилил, жена Наира и дочь одного из трёх герцогов нашего королевства; бабушка, Генриет, глава семьи Рисаенс, по старшинству, мать отца и жена великого полководца и мага; дядя, который обустроил в подвале свою лабораторию; Равин, вернувшийся победителем; Эрет и Стефан, которые сейчас были на третьем, предпоследнем курсе Академии; Руаиль, или просто Лила, наша сестра, которая активно влюблялась в каждого, но всё ещё не могла найти того самого; Ирэн, старше меня на пять лет, но ведёт себя так заносчиво, будто она знает всё обо всем; ну и мы с Лоишем, самые младшие члены этой суматошной семьи.
Так и проходил наш небольшой праздничный обед.
Носились туда-сюда слуги, с самыми различными блюдами и напитками, каким-то образом умудряясь не сталкиваться в дверях. Высматривая, когда же подадут десерт, мы с Лоишем увидели несколько новых, незнакомых лиц.
Видимо мама, ожидая гостей на день рождения Руаиль, решила нанять ещё новых слуг. Неужели Лила хочет закатить настоящий бал?
Мы с Лоишем тихо пообсуждали это и пришли к выводу, что необходимо все разузнать.
За столом было весело.
Ирэн, нацепив на нос нянины очки, читала нотации Эрату, который беззвучно молился в потолок, явно прося у богинь побольше терпения. Руаиль стреляла глазками в сторону соседского сына, Готфрида, но тот, не будучи дураком, а являясь настоящим мужчиной и старше на семь лет, чем наша сестрёнка, делал вид что очень занят осетром.
Стефан ободряюще кивал брату, который кровожадно выбирал яблоко, чтобы заткнуть вечно говорливую Ирэн, и пытался как-то разговорить дядю, снова ушедшего в свои мысли. Это было пустым делом, но Стеф не сдавался, постепенно вытаскивая из него всё больше слов.
Во главе стола отец с мамой и Равином пили алкоголь и громко смеялись.
Бабушки нигде видно не было. И меня это ни капельки не тревожило.
Ровно до того момента, как откуда-то сверху не раздался страшный, душераздирающий крик.
Мы все подняли головы, словно надеялись увидеть что-то сквозь потолок! Но ожидаемо, кроме посеревшей извести, кое-где слоившейся от сырости, мы не смогли ничего заметить.
Праздничный гул как-то резко стих.
Мы начали растерянно переглядываться, надеясь, что это нам всем, смешно, всем, послышалось.
Первым, как ни странно, не выдержал отец.
Он окликнул кого-то из новых слуг.
- А ну, сбегай наверх, посмотри!
Слуга, расторопно кинув ворох белых салфеток, которые сжимал в руках, на кресло, бросился к двери, но не успел ее открыть.
Она распахнулась сама.
На пороге, грозным седым коршуном, замерла наша бабушка. Зелёным, слезившимся взглядом, она обвела всю нашу семью, замеревшую за празднично накрытым столом.
Сосед, со смешной фамилией, вдруг вскочил и начал резво собираться.
- Кажется, кажется, нам пора...- бормотал он, словно извиняясь.
И потянул сына за собой.
Проводив их грозным взглядом, бабушка отослала слуг. Мы с Лоишем съежились. О, богиня, как же я испугался, что сейчас мне влетит за найденную книжку и сломанную лестницу! Поразительно, но в свои семь лет я не видел никого вокруг себя и обладая такой большой семьёй, свято верил, что мир крутится вокруг меня.
И если бы мне кто-нибудь об этом сказал, ни за что бы не поверил.
Бабушка медленно и грациозно подплыла к столу. Ей ведь было всего каких-то сто семьдесят два года, что за возраст для такого могущественного мага!
- Что случилось, мама? - Отец недовольно хмурил кустистые брови, пряча под ними обеспокоенные карие глаза.
- Беда, сынок. - Равнодушно произнесла старая мисс. Но я сразу заметил, что она долго плакала. Ее глаза были красными, а кожу стянули следы от дорожек слез.
- Я давно говорила, что это произойдет, но ты меня не слышал!
- Да что случилось то?! - Не выдержала мама и вскочила, заламывая руки. Но что-то внутри меня говорило, она догадывается и не хочет услышать подтверждение своих мыслей.
- Мираис, она, - бабушка нахмурилась. - У нее снова был припадок, и гораздо страшнее, чем предыдущий.
Эти слова говорили что-то очень страшное маме, папе, бабушке и дяде.
Мы же, дети, все, включая Равина, абсолютно не понимали, что такого ужасного случилось с вечно жизнерадостной и поющей художницей Мираис.
Она не была больной или слабой, лишь изредка жаловалась на головокружение и пропадала в своей комнате на полдня.
Но...
- Это она так кричала? - Произнесла Лила то, что мы боялись спросить.
Бабушка вздрогнула, словно только сейчас заметив, что здесь есть ещё и её внуки.
- Да...- тихий выдох.
Моё сердце замерло, а потом судорожно забилось от страха, резко ослабели колени и если бы я не сидел, то упал бы наверняка.
- Что с ней?! - Одновременно вскрикнули Лила и Ирэн.
Мы со Стефаном, Эратом и Равином молчали.
Дядя резко вскинулся и всплеснул руками.
- Неужели...опять?
- Да, - бабушка задумчиво посмотрела на нас, словно размышляя, сказать или же не стоит.
- Никто не должен знать. - Нахмурился отец.
- В этот раз всё гораздо хуже! Она уже почти не помнит себя!
Мама сидела рядом с озлобленным непонятно чем, отцом, и была похожа на резко увядший цветок.
Она с немой мольбой посмотрела на отца.
- Моя девочка...моя Мираис...
- Нет. - Непонятно в чем, но отец был непреклонен. - Мы сами справимся с этим. Никто, ни о чем, никому, не расскажет!
- Глупость! - Зашипела бабушка.
Впервые я видел её такой злой.
- Ты сам не понимаешь что творишь! Из-за твоих амбиций и страхов мы потеряем её!
Эти слова словно гром в небе. Именно с этих слов, начал рваться мой красивый, сказочный, детский мир. Да и не только мой.
Отец будет виноват, в уходе Мираис... Что с ней? Почему она должна исчезнуть? Куда? Надолго ли? Может, все будет хорошо? А если нет? Почему они так ругаются? Из-за чего? Что отец делает не так?
А самое главное, как это исправить?
Мне стало очень страшно. Так страшно, как никогда не было. Пасть неизвестности пугала меня своими огромными и страшными клыками-неожиданностями. Что происходит?
Никто из нас не решался задать этот вопрос. Даже вечно храбрящийся Эрат, или все время улыбающийся Стефен, или герой Равин. Все они молчали. А мы - тем более.
Хотелось замереть и раствориться, чтобы никогда больше никому не мешать.
- Ты непроходимо глуп! Ты погубишь свою родную дочь!
- Мама! Если вы решите искать помощи на стороне, Мираис будет только хуже!!!
Бабушка хотела что-то сказать, но резко замолчала. Неверящим взглядом принялась всматриваться в лицо отца, словно спрашивая себя, а её ли это сын?
- Неужели, ты позволишь ей умереть?
На несколько секунд я забыл как дышать. Лоиш, обхвативший меня за плечи и спрятавший голову за моей спиной, резко и мелко затрясся. Заплакал.
- Она не умрет! Что ты тут устроила, мама? У твоего внука праздник, он вернулся с войны, а ты тут со своими непонятными домыслами!
- Я рада за Равина! Но ещё больше буду рада, когда ты наконец поймёшь, что за опасность грозит твоей дочери! Нам нужна помощь!
- Ни! За! Что!!!
Бабушка рвано выдохнула. Мама сидела в слезах, но только на радости, а глубокого отчаяния.
- Что ж! Я так и думала. - Она посмотрела куда то за спину отца, туда, где в разноцветный витраж, изображающий какую-то картину, было видно кусочек неба.
Кто-то из слуг тенью заскользнул в гостиную и пробормотал пару слов. Бабушка неожиданно улыбнулась.
- Раз ты ничего не хочешь делать, то это сделаю я.
Отец зло встал. Глаза его метали молнии.
- Что ты сделаешь?
- Сделала. - Поправила его бабушка. - Не забывай сынок, пока я жива, я глава рода Рисаенс и я приняла необходимое решение. Мираис нужна помощь и помощь квалифицированного специалиста.
- Да ты с ума сошла! - Бабушка грозно посмотрела на отца.
- Да как ты посмел, ты...!
- Мне позже зайти?
Ласковый, серебряный голос разлетелся по гостиной. Всё глаза неожиданно обратились к дверям, которые приоткрыли пара слуг. Медленно, как луна на закате дня, в комнату величественно вплыла девушка в серебристом, закрытом платье с глубоким капюшоном, закрывающим пол лица, оставляя лишь тонкие губы, складывающиеся в насмешливую улыбку.
Так я впервые встретил экзорциста.