Алиса. Глава 5: Каллисто, доктор Колмпсон и обещание
Мы работаем уже около двух часов. Осталось совсем немного. За все это время, я так и не отыскала ни одной хорошей вещицы, кроме книги конечно, но ее нашел Адриан, так что это не в счет.
Я решаюсь незаметно передохнуть, просто опускаю руки на медленно плывущий конвейер, и делаю вид, будто перебираю. Время от времени от времени поглядываю на охранников, но они ничего не замечают. В какой-то момент я даже понимаю, что буду скучать, если этих олухов заменят.
Дзынь.
Я распахиваю глаза. Что-то ударилось о кольцо на моем пальце. Да, я до сих пор ношу его. Быстрыми движениями я начинаю разгребать мусор. Соседи рядом со мной недовольно ворчат, а Адриан заинтересованно наблюдает, но я не обращаю на них внимания. Наконец, среди всего хлама мне удается отыскать этот предмет.
Он маленький, круглый и металлический, и на его гладкой стороне выгравированы символы «Б.Ш.» . Я чувствую как обратная сторона предмета колит мне пальцы, и переворачиваю его на ладони. Это часы! Стекло у них треснуло, и половины осколков нет, стрелки стоят, а позолота местами стерлась. Но тем не менее, это находка! Я радостно смотрю на Адриана, и он усмехается. Отчего-то, мои щеки вспыхивают, и я поспешно наклоняю голову, и закинув часы в карман, продолжаю работу.
Снова привычный гудок. Хвала небесам! Все рабочие отходят от конвейера, устало разминая кисти и пальцы рук. При выходе мы как обычно называем номер, сдаем перчатки, и уходим. До ужина остается еще несколько часов, так что сейчас всем заключенным Белого Замка предстоит самое «увлекательное» занятие- мотание срока.
До своей камеры я дохожу без происшествий. Каллисто уже сидит на своей койке, и складывает журавлика из дряхлого листа бумаги. Когда листы с нашими переписками оказываются заполненными, я отдаю их Каллисто, а та собирает из них оригами. Наверное, за свою жизнь я видела больше бумажных предметов, чем настоящих. Больше всего Каллисто любит собирать журавликов. Однажды она поведала мне одну легенду. Когда-то давно, в Японии жила девушка, по имени Садако Сасаки. В свои 12 лет Сасаки была очень подвижной, и больше всего любила бег. Но однажды у нее обнаружили рак крови, и девочка была госпитализирована. Ей больше не разрешалось бегать, а ее диагнозом была смерть. Но подруга Сасаки рассказала ей историю, в которой говорилось, что если сложить 1000 бумажных журавликов, то любой больной сможет поправиться. И Садако стала делать журавликов. В одной версии говорилось, что девочке удалось сделать 1000 журавликов, но болезнь усиливалась, и вскоре Садако умерла. Вторая же версия рассказывает, что Сасаки не сумела сложить нужное количество журавликов, и перед смертью, собрала всего 644 фигурки. С детства я так и не определилась, какая версия мне нравится больше. Вторая история звучит более реалистично, но есть что-то сказочное и одновременно притягивающие и в первом рассказе. Наверное, я никогда не смогу выбрать.
Но в этот раз что-то явно не так. Оригами- любимое занятие Каллисто, это я уже давно поняла. С такой нежностью она учила меня собирать бумажные фигурки, расписывала разные истории и легенды. В такие моменты в ее глазах всегда зажигался какой-то особенный огонек. Все движения Каллисто были плавными, и спокойными. Она словно пропадала куда-то. В мир далекий и незнакомый другим. Место, в котором она чувствует себя в безопасности.
Но сейчас что-то не так. Движения Каллисто быстрые, и резкие. Она не наслаждается, а нервничает. Я подхожу к ее койке, и сажусь перед ней на колени. Каллисто никак не реагирует, но я вижу, что руки ее начинают немного дрожать.
- Каллисто...- тихим голосом зову я, словно маленький ребенок.
Каллисто прекращает складывать бумагу. В ее руках сидит маленький, белоснежный журавлик. Удивительно, где она взяла такую чистую бумагу? Я замечаю слова написанные на листке из которого собран журавлик. Осторожными, мягкими движениями я буре из рук Каллисто фигурку. Она не сопротивляется. Я начинаю раскладывать листок, бросая кроткие взгляды на Каллисто.
«Уважаемая Каллисто Эрука»
Я, мистер Колмпсон, и по совместительству Ваш лечащий врач, вынужден сообщить Вам пренеприятнейшую новость. Ваше заболевание ухудшилось, и жить вам осталось считанные сутки. День-два не больше. Излечить Ваше заболевание, увы, невозможно, так как стадия его ухудшения была обнаружена слишком поздно. Мне искренне жаль.
Советую Вам завещать Ваши личные вещи (если они у Вас имеются) какой либо молодой личности, которой возможно, они пригодятся. До времени Вашей смерти Ваш распорядок остается все таким же.
С уважением, доктор Колмпсон
Я так и сижу напротив Каллисто, молча пялясь в листок. «... и жить Вам осталось считанные сутки». Черт. Моя голова разрывается от вопросов. Почему они не смогли ее вылечить? Почему обнаружили ухудшения так поздно? Почему у нас осталось так мало времени? Почему Каллисто ...
Я чувствую ее руки на своих щеках. Она поднимает мое лицо, и заставляет смотреть на нее. Сейчас в моих глазах должны стоять слезы, но их нет. Почему я не плачу?
Каллисто ласково улыбается, и осторожно берет бумажку из моих рук. Перевернув лист, она берет маленький, исписанный уже до половины карандаш, и быстрыми движениями выписывает послание. Наш способ общения.
«Не плачь, Эллис. Смерть- это естественное явление. Все мы когда-то умрем, так что, пожалуйста, не плачь. Не заставляй меня умирать с мыслью о том, что в твоих глазах стоят слезы. Если тебя это утешит, я завещаю все свои вещи тебе. Может, ты откопаешь что-то в этой горе мусора и хлама. Но главное мое сокровище- это ты, Эллис. Маленькая девочка, которую я когда-то забрала к себе, вместо того что бы оставить в камере с чокнутой пьяницей. Я ни о чем не сожалею. Конечно, есть еще множество вещей которые я бы хотела сделать, но увы, мое время на исходе. Помни одно, моя маленькая Элли, все что ни делается, все к лучшему. И сейчас, когда в запасе у меня осталось всего пара дней, я держусь лишь за одно, самое заветное желание- умереть свободной».
Этой ночью я не могу заснуть. Каллисто уже давно тихо посапывает на своей койке, как будто у нее есть еще целая жизнь, что бы отоспаться. Я еще полностью не осознала, что она вот-вот уйдет из жизни, но в голове все еще крутятся слова: «... умереть свободной». Если бы я только могла исполнить ее желание... Веки медленно слипаются, мысли уходят куда-то вдаль. Умереть свободной...
Луг. Он такой зеленый и красивый, что мне хочется в нем утонуть. Я перевожу взгляд на свои ноги. Они маленькие, и явно детские. Смотрю на свои руки. Они тоже принадлежат ребенку. На мне надето маленькое, легкое, голубое платье. Я стою босиком, и мягкая, шелковистая трава щекочет мне пятки. Теплый ветер приятно растрепывает волосы, и я улыбаюсь. Я никогда прежде так не улыбалась. Просто и радостно, по тому, что чувствую себя так хорошо.
- Алиса! Эй, Алиса!
Это мальчишечий звонкий голос. Он такой знакомый, и родной, что стоит мне услышать его, как моя улыбка становится еще шире. Обладатель голоса бежит ко мне, я слышу его быстрые шаги, и тяжелое дыхание. Я радостно оборачиваюсь и...
Огонь и сильный запах дыма охватывают меня. Дышать становится трудно, я начинаю задыхаться. Передо мной больше нет луга. Теперь я стою среди охваченных пламенем и дымящих развалин. Чьи-то крепкие руки больно ухватывают меня, и я кричу.
- Алиса! Нет, подождите! Пожалуйста, остановитесь!- это все тот же голос, но сейчас он не радостный. – Алиса! Не бойся, слышишь? Я найду тебя, и мы вернемся домой! Я обещаю, Алиса!
Я вскакиваю на кровати. Вот он- еще один кусочек пазла. Этот сон преследует меня с тех самых пор, как я попала в Белый Замок. И я знаю, это не игра фантазий и воображения. Это мое воспоминание, и в нем есть дорогой мне человек. Я не помню ни его имени, ни внешности, но я помню его обещание. Он обещал освободить меня...
Свобода. Я смотрю на Каллисто. Она по-прежнему сладко спит. Каллисто... Если свобода- это все о чем ты мечтаешь, то я исполню твое желание. Ты сможешь почувствовать себя свободной, а не заключенной. Это мое обещание. И его сдержу, по тому что я- не мальчик из моего сна.