Связанные контрактом

 Эллириум почувствовал приближение Виша и открыл глаза. В спальне было темно и душно, но это не помешало временному королю почувствовать резкий прилив сил. Он соскочил с кровати и вмиг оказался подле окна. Раскрыл шторы и уставился в непролазную темноту ночи, желая увидеть приближающегося Виша. И вправду, вдалеке мерцало знакомое оранжевое свечение, что свидетельствовало о приближении тинки. Эллириум был уверен в том, что вместе с Вишем ко дворцу подбирается и девчонка, а уж её следует встретить по всем правилам.

Мужчина быстро переоделся, взял керосинку с прикроватного столика, в которой трепыхался слабый огонёк, и поспешил в сад, куда и было велено привести юную писательницу. Эллириум знал, что та обязательно постарается чего-нибудь выкинуть, но ведь и у него самого был ни один козырь в рукаве. Он обязательно сделает что-нибудь, чтобы одолеть эту искательницу приключений. А уж там, на рассвете, утянет её на деревянный помост на торговой площади и проследит за тем, чтобы казнь прошла успешно. Она и её эти дружки-Обереги не должны помешать его планам по смене действующего правителя.

Её нужно было использовать правильно. Показать, на что способны влюблённые в своего хозяина Обереги. По её указке они похитили принцессу и упрятали её, не постыдившись даже вставшего на их пути коллеги. Поэтому-то и вдохновитель исчез, тщетно попытавшись встать на защиту Аделии.

Народ поверит в это, особенно если рассказать с приукрашиванием. Может, тогда Обереги задумаются, что отношения с людьми затуманивают им мозги и приближает к проклятью, которого вполне можно было бы и избежать, не заключая контракты.

Правда в том, что, будучи эмпатичными существами, Обереги без труда угадывали не только эмоции хозяев, но и друг друга тоже. Но по какой-то шутке Вселенной сопереживание себе подобным не могло вызвать подчинение проклятию. И если в паре один из Оберегов по какой-либо причине перерождался, то второй успешно справлялся с этим физически, оставаясь в своём собственном, не поддавшемуся метаморфозам теле. А вот с людьми всё обстояло иначе. Стоило Оберегу влюбиться в хозяина, искренне начать переживать за него и волноваться за каждый его шаг, как при разрыве контракта (а это непременно происходит в какой-то период жизни человека) его захлёстывало проклятье, подчиняя себе навсегда. Это было точкой невозврата.

Чтобы доказать, что Оберегам не нужно подвергать свою жизнь опасности, придётся пожертвовать несколькими... Что ж, такова была цена отрезвления целого вида.

Эллириум бесшумно преодолел коридоры и стражников-неумех, охраняющих покой временного короля. Мужчина понятия не имел, где обучались эти неучи, ведь ему, представителю того же подвида, благодаря ловкости не составило труда прокрасться мимо и не быть замеченным.

В саду цвели прекрасные дивные цветы, которые когда-то посадила сама Аделия. Эллириум припомнил, что несколько лет назад она была ужасно озорной и непослушной девицей, и все няньки диву давались, как вообще у такого спокойного короля и такой мудрой королевы могла родиться такая активная и легкомысленная дочь? Впрочем, все были уверены, что с опытом принцесса остепениться. Чего, естественно, не произошло, иначе ей бы просто не хватило духа осесть в Неизведанных Землях с парнем своей мечты.

Эллириум направился к деревянной беседке, крышу которой украшали светящиеся бисеринки бус, соединённых тонкой цепочкой из нержавеющей стали. Это произведение искусства когда-то тоже было возведено ради Аделии. Помнится, в своё время принцесса любила проводить время в этом садике, пока окончательно не потеряла голову от сияющего Оберега.

Теперь тут было холодно и как-то неуютно, но для разговора с чужеземкой беседка подходила идеально. Эллириум присел на лавочку и переплёл пальцы, делая как можно более серьёзный вид. Сейчас эта девчонка увидит, как сильно недооценивала его. Он достоин этого трона гораздо больше, чем кто-либо в магическом Измерении. И не в её силах помешать ему главенствовать в Акрэне.

Девушка, любопытно озираясь по сторонам, вошла в сад через высокие металлические узорчатые врата, выполненные искусным мастером. Она на мгновение остановилась и обратилась с чем-то к Вишу, но тот покачал своей маленькой головкой и направился по воздуху к Эллириуму. Тот задержал дыхание, осознав, что эта юная мятежница гораздо сильнее, чем кажется. Она не похожа на остальных, иначе он не замирал бы так, смотря на её нежное девичье личико. Все ли люди такие прекрасные в том мире, из которого она пришла? Прекрасные и такие...раздражающие?

Эллириум фыркнул. «Нужно избавиться от неё как можно скорее, пока не доставила ещё больше проблем, » — подумал он, положив подбородок на переплетённые пальцы. В конце концов, сейчас ему не понадобится применять физическую силу. Пока что.

Девушка в один прыжок преодолела несколько ступеней и на её лицо упала тень крыши беседки. Филли была хмурой и настороженной, Эллириум — повеселевшим и уверенным в себе. Виш же, посмотрев с одной на другого, подлетел к хозяину, забрав тёплый оранжевый свет, и уместился на его плече. Филли тут же поняла, что помощи от тинки не дождёшься. И тут не играет роли тот факт, что они вполне неплохо пообщались по дороге, ведь девушке удалось разговорить магическое существо и узнать, что оно давно прислуживает Эллириуму, и что действия лжекороля не всегда нравились Вишу, но ослушаться он просто не мог. Филли была готова предложить тинки свою помощь, но знала, что он откажется. Просто потому, что Виша всё устраивало, иначе он давно попытался бы поменять ход событий.

Теперь Филли стояла, гордо вскинув подбородок. Изо всех сил она старалась храбриться и показывать, что самостоятельно решилась на столь опрометчивый поступок, не боясь последствий. Но разве у неё был какой-то другой выбор? Она просто не могла оставить своих друзей умирать, поэтому положилась на Пилигрима. Он должен был проснуться и прийти за ней, выручить не только свою создательницу, но и её Оберегов.

— Отпусти их. Отпусти их всех, — сказала девушка и вздрогнула. Её голос был таким громким.

— Они изменники. Это ваш подлый план, да? Принцесса пропала вместе с вашим дружком, бедный, убитый горем отец отправляется на дипломатическую встречу, чтобы организовать поиски своей горячо любимой дочери, а твои дружки-Обереги садят тебя на трон и объявляют королевой.

— Что? — Филли даже поперхнулась, до того безумно звучали слова Эллириума.

— Хороший план, да только вы не учли одного, — продолжал тот, охваченный внезапным приступом красноречия. — Вы не учли МЕНЯ. Я не позволю вам захватить королевский престол. Я сберегу его для Габриэля.

— Немедленно отпусти моих Оберегов, — стальным голосом приказала Филли. — Все твои слова — полный бред сумасшедшего. До этого мог догадаться только ты сам, — взгляд девушки скользнул по одежде Эллириума и зацепился за торчащий из кармана брюк крест.

— Ты чувствуешь себя слабой и беспомощной без этого, да? — пальцы лжекороля зацепились за головку креста и запрятали её поглубже, чтобы ненароком не потерять.

— Нет, не чувствую, — ответила Филли с готовностью, но Эллириум видел, как дрожь пробивает её тело, словно вода — лист бумаги.

— С каждой секундой становишься слабее, скоро не сможешь даже ответить.

— У меня есть друзья, которые смогут помочь выбраться из темницы. Я сбежала отсюда однажды, сбегу и в этот раз, — голос Филли дрожал, однако она продолжала говорить, словно и не замечала этого. — Один из них сильнейший демон, на которого не существует управы. И, зная, что он уже спешит сюда, я ничего не боюсь.

Эллириум задумался над словами девушки. Действительно ли кто-то может прийти за ней? Они виделись совсем недавно, и тогда Филли была совершенно одна, слабая, нуждающаяся в помощи и какой-никакой информации о пропавшем друге. Теперь это был словно другой человек. Вместо оболочки испуганной овечки — маска серого кровожадного волка: глаза блестят, губы искривлены в издевательской полуулыбке, тело хоть и напряжено, но напряжение это не приносит должного наслаждения. Эта девушка будто бы издевалась. Над кем? Над королём!

Мужчина просто не мог позволить ей играть эту роль. Он поднялся из-за стола, но тут Филли вытянула руки перед собой, приложив ладонь к ладони.

— Вы меня не арестуете? — пролепетала она, продолжая улыбаться.

Это взбесило Эллириума. Он было занёс руку для удара, но тут перед его лицом появился Виш. Его маленькие глаза были преисполнены негодованием. Может, его тоже мало устраивало поведение Филли, но он не был готов терпеть её избиение. Какой бы глупой Филли не была — а соваться на короля, это та ещё глупость — она всё-таки оставалась беззащитной человеческой девушкой.

Эллириум хмыкнул, отводя руку. Его не мало удивило поведение тинки, но, возможно, какая-то логика в этом поступке и существовала: не следовало пачкать руки о того, кто будет в распоряжении стражи до самого утра.

— Просто иди за мной, — сказал Эллириум голосом, не терпящим возражений. Впрочем, Филли и не думала как-то возникать. — Твои друзья будут уничтожены раньше тебя и Оберегов, — добавил лжекороль, но не столько для испуга девушки, сколько для собственного успокоения. — Никто не сумеет вызволить тебя и твоих подельников. Вы все будете казнены утром как мятежники.

— У нас не было никакого плана, — ответила Филли, строго посмотрев на мужчину. — И я уверена в том, что Вам это прекрасно известно. Только дайте мне время, и я верну принцессу во дворец, а с моих Оберегов будут сняты все обвинения.

— В этом я сомневаюсь, — ухмыльнулся Эллириум.

Он отправил Аделию очень далеко. В самое нутро Неизведанных Земель, где её никто не найдёт, где она сможет быть счастлива со своим угасающим Оберегом. Конечно, она думает, что сможет заменить ему его хозяйку, да только вряд ли это возможно. Даже если сияющий Оберег забудет того, кому предан, в глубине памяти будет сокрыта информация о нём, которая рано или поздно всё равно всплывёт наверх. Но к тому времени Эллириум пошлёт своих людей в тот скрытый от чужих глаз забытый Правителем дворец, чтобы уничтожить и племянницу, и её любимого.

Одного желания недостаточно, чтобы найти их обоих, а кроме этого юная писательница ничего не имела. Да и что тут обсуждать, если утром их всех казнят? Эти мысли успокоили Эллириума, однако он продолжал оглядываться на послушно следующую за ним Филли. Какая-то скрытая опасность исходила от этой девушки, что-то такое, о чём она и сама пока не подозревала.

И Эллириум надеялся, что Филли не раскроет в себе скрытый потенциал до самого утра. А там она умрёт.

В подвале томились трое Оберегов. Они крепко спали, но в один момент проснулись, услышав знакомую энергию. Их татуировки зажглись, запульсировали, как никогда, и каждый обратил внимание на цвета, которые сначала замерцали ярче прежнего, а потом вдруг потемнели.

Обереги переглянулись. Безумие, который сидел в углу темницы, поднялся на ноги и подошёл к тяжёлой двери из невиданного металла, которую невозможно было выбить даже с помощью физической силы. Оберег уже пытался, но чуть было не вывихнул плечо. Если бы не мудрость Разврат, парень бы уже давно был травмирован куда сильнее, чем было.

Нос Безумия не болел, но всё ещё неприятно пульсировал, как назойливая муха, от которой невозможно было отмахнуться. Прежнее обоняние, однако, возвращалось, напоминая об изобилии запахов вокруг. Но Безумие всё ещё был слишком слаб, чтобы услышать приближение Филли. Только горящая татуировка на плече могла стать знаком новых изменений да приближающаяся энергия таланта, проникающая сквозь низкий потолок темницы.

Втроём Обереги приникли к решётке и устремили свои взгляды к лестнице, прислушиваясь, что происходит наверху. Сначала было тихо, но вскоре послышались шаги и трое замерли, задержали дыхания. Фантазии пришлось повиснуть на Безумии, потому что тот пожаловался на шум крыльев.

— Тебе удастся немного поспать в последний раз, — послышался скрежет голоса Эллириума.

— Он открывает дверь, и я отрываю его голову, — шепнул Безумие.

— Нет, — тут же отозвалась Разврат. — Подожди.

— Почему ты потеряла голос? Недавно ты агрессивно сыпалась угрозами. Больше не уверена в так называемых «друзьях»?

— Если с моими Оберегами что-то не так — ты ответишь за это, — спокойно ответил девичий мягкий голосок.

— Филли?! — в один голос воскликнули Обереги и принялись переглядываться. Происходящее их страшно удивляло, ведь даже Фантазия, который пытался установить связь с хозяйкой и потерпел неудачу, не мог предположить, что она так близко.

Наконец, показалась ноги Эллириума, а за ними всё тело и голова. Вальяным шагом спускаясь вниз, он словно бы издевался над Филли, демонстрируя своё превосходство над ней. Улыбаясь во весь рот и словно бы не замечая отвратительных миазмов вокруг, Эллириум приблизился к соседней темнице, разделённой с той, где сидели Обереги, решёткой и грубо толкнул девчонку внутрь. Та и не противилась, лишь охнув, с трудом сохранив равновесие от расплескавшейся под ногами вонючей хлюпающей жидкости. За спиной звонко защёлкнулся замок.

Филли, непривычно похудевшая и осунувшаяся, однако с живым блеском в глазах подняла взгляд и посмотрела на своих Оберегов с ленивой полуулыбкой. Тут-то они и зашумели, наполняя темницу звуками жизни. Крылья Фантазии вновь зашумели, да пуще прежнего, и Безумие зарычал, волнуясь от увиденного. Только Разврат молчала, переминаясь с ноги на ногу, желая ударить хозяйку по голове за глупость.

Эллириум повертел в руках связку ключей и, бросив на Оберегов довольный взгляд, красочно демонстрирующий злорадство, поспешил удалиться

— Пр-ридур-р-рок! — завыл Безумие и кинулся на решётки, но Эллириум даже не повернулся, проигнорировав резкое обращение.

— Ты поплатишься за это! — подхватил Фантазия.

Разврат же перевела взгляд на Филли, замершую посреди соседней камеры и вздрогнула, заметив странный блеск в её напуганных глазах. Теперь, когда Эллириум исчез с пределов видимости девушки, она могла позволить настоящим эмоциям выйти из-за кулис и захватить сцену её настроения. Происходящее казалось страшным сном, насмешкой над спокойной реальностью, где до поры до времени всё было хорошо. И когда жизнь успела так перемениться, вынуждая Филли на такие пугающе решительные поступки?

Слёзы брызнули из глаз девушки, и она даже не пыталась остановить их. Она, конечно, чувствовала необъятную радость от того, что видит своих Оберегов живыми и здоровыми, но собственные сумасбродные действия переполнили эмоциональную чашу, не позволяя контролировать чувства, вынуждая повиноваться панике.

Безумие с Фантазией переглянулись, как бы спрашивая друг друга, что вообще происходит? Было заметно, что оба не рады такому повороту событий. Им было бы гораздо спокойнее, будь Филли дома во Фримонте под присмотром родителей. Теперь же, когда они наверняка потеряли дочь, было поздно читать ей нотации по поводу легкомыслия и эгоистичности. Ведь Филли открыла портал, думая только о своих чувствах, ей не было дела до родителей, которые будут сходить с ума, не зная, где их младшенькая.

Когда же Филли успокоилась и смогла поднять мокрые от слёз глаза, Безумие спросил её:

— Чем ты думала, когда пошла за нами? Элир-р-риум никого из нас не отпустит, ау!

— Всё...всё в порядке, Без, — девушка приблизилась к прутьям решётки, вынуждая Безумие подойти к ним с противоположной стороны. Её маленькие ладошки обхватила плечи своего доброго безумного друга и легонько сжали их.

— Что это значит?

Девушка, тщательно подбирая слова, поведала друзьям о встрече с Пилигримом, об Исиндиле, который отправился в путь вместе с ними, наплевав на запрет матери, ведомый искренним желанием помочь человеческой девчонке. Также она не забыла упомянуть о краже магического ключа, принявшего форму ключа и об умершей девочке, которая забрала артефакт пирамиды из розового кварца, исполняющего любое желание. Ребятам не пришлось долго гадать, чтобы осознать, для чего Филли потребовалось найти артефакт — всё было ради Муза.

— Погоди... — пробормотала Разврат, когда девушка замолкла, закончив повествование, — ты хочешь сказать, что ключ спровоцировал появление Пилигрима и пирамиды?

Филли многозначительно пожала плечами. Откуда ей было знать наверняка? Несмотря на своё длительное пребывание в ином мире, она не стала более осведомлённой в правилах его устройства. И до сих пор единственная цель, которую девушка поставила перед собой, не менялась.

— Я не могла просто проигнорировать сообщение Эллириума, — сказала Филли, словно оправдываясь. — У него оказался ключ, и я просто обязана вернуть его.

— Ты уверена, что демон придёт сюда, чтобы помочь? — с сомнением произнесла Разврат. — Кажется, ему вообще не стоит доверять, если ссылаться на его характер в написанном материале. До перевоспитания ему ещё далеко.

— Да, — согласилась Филли с лёгкой полуулыбкой. — Но он — наш персонаж, мы знаем его «от» и «до» и сможем направить, если потребуется.

— Тогда нам стоит просто ждать? — спросил Фантазия дрожащим от страха голоском. — Просто сидеть и ничего не делать?

— Да, — сказала Филли. — Он придёт за мной. Вот увидите. Мы с ним партнёры.

Им больше нечего было обсуждать. Филли опустилась на нары и разместилась на них со всем доступным удобством, Разврат встала в углу темницы и принялась смотреть в разъедающую глаз мглу. Она не очень-то верила в слова Филли, девушка всегда имела яркую и богатую фантазию. Сложно было даже предположить, как именно сработал ключ, открывший портал, что не только переместил владельца, но и его персонажа из какой-то иной Вселенной. Если бы это было возможным, этот случай не казался исключительным, и среди Оберегов уже давно ходила бы молва, что подобное возможно. С другой стороны, ни у кого из знакомых Разврат подобных артефактов не хранилось. Ключ казался предметом из далёких времён, когда Акрэна как королевства ещё не существовало, а Обереги были разбросанными по свету потерянными душами, а не единым сплочённым народом, работающим на благо человека.

Но разве у Разврат был какой-то иной выбор? В этой маленькой темнице не было и шанса мыслить о спасении, всё казалось одурманивающим, тусклым и тоскливым. Но женщина не отчаивалась, ведь до утра оставалось так много времени. Она всячески противилась тёмным острым щупальцам, пробирающимся вверх по её желудку. Это была та самая Мгла, властительница Смерти, которая подчиняла себе сознания бедных магических существ.

Им оставалось только ждать, пока кто-нибудь придёт на выручку. Из королевской темницы нельзя было выбраться. Те, кто сконструировали её пару десятилетий назад, поработали на славу. Ни одному недоброжелателю не удавалось выбраться отсюда самостоятельно, и Филли догадывалась об этом. Если бы не Исиндил, у неё бы и в первый раз не получилось избежать плачевной участи.

Вот только теперь всё было иначе. Она могла не просто сидеть в ожидании извне, а целенаправленно ждать появления Пилигрима. Её план просто обязан был сработать, это было обречение на успех.

Филли было о чём подумать. Столько всего произошло с ней за дни пребывания в магическом измерении. Может ли кто-нибудь ещё желать чего-то подобного? Многим никогда не удастся даже узнать о существовании этого прекрасного мира, а ей, обычной писательнице, удалось побывать здесь и даже заслужить некое уважение со стороны некоторых жителей.

Теперь Филли ни за что не вернулась бы обратно домой, даже имея при себе ключ. Тут надо было поблагодарить Эллириума, ведь, если бы не он, Обереги давно бы пристали к своей хозяйке, заставляя её вернуться. Потому что в этом мире так опасно, когда не имеешь каких-либо способностей. Он существует не для таких, как Филли.

Впрочем, юной девушке, жаждущей приключений, было всё равно. Она была убеждена в правильности в своём выборе, и сейчас, сидя на нарах, поджав под себя разбитые коленки, считала минуты с момента своего первого заточения. Филли была растеряна, напугана, но преисполнена уверенности в благоприятном исходе событий. Ведь она так хорошо всё продумала, предугадала шаги лжекороля.

Филли вздрогнула, когда затхлый, застоявшийся воздух пронзил громкий голос Безумия. Он звучал как-то по-иному, непривычно, как голос чужака.

— Ты дура, Фил, — холодный, отречённый. — Мы все здесь умрём, и никакие персонажи тебе не помогут.

Это была вполне предсказуемая реакция со стороны Безумия, потому Филли промолчала, склонив голову в противоположную от парня сторону. Конечно, она не ожидала такой интонации, но таких слов — вполне. Теперь, когда они прозвучали, девушка стала мысленно молиться всем Богам Вселенной, чтобы подогнали Пилигрима и Исиндила, ведь время медленно, но неумолимо приближалось к рассвету.

Филли не могла с уверенностью сказать, что произошло и как много времени прошло с момента её заточения, когда на улице что-то шлёпнулось об землю. Безумие идентифицировал этот звук, в то время как другие не услышали ничего подозрительного. Шлепок этот был сравним с уроненным мешком, наполненным картошкой, но вряд ли это был он. Осознавая это, трое Оберегов устремили взгляды в тёмный проём лестницы, ведущей наверх и затаили дыхания. Удовлетворив своё любопытство, они повернулись к Филли, которая оставалась в том же положении на нарах. Можно было бы сказать, что уведомление о громком, подозрительном звуке никак не отразилось на ней, если не обращать внимания на глаза, в которых заплясали хищные огоньки. Она знала, что это Пилигрим, она, как создатель, чувствовала его. Оставалось только дождаться того момента, когда демон добудет ключ и отправится своей напарнице на выручку.

Однако всё произошло не совсем так, как Филли планировала. Шум приближающихся шагов засеменил по лестнице гораздо раньше ожидаемого. Девушка было подумала, что Пилигрим решил оставить всю стражу и лжекороля в одиночестве, страдать в тронном зале от полученных увечий, но тут же откинула эту мысль: демон любил поразвлечься, и ни за что не отказался бы от свежей человеческой плоти, особенно во второй и третьей своих ипостасях.

Конечно, Филли знала, чем для демона чреваты увлечения этими деликатесами, потому она планировала броситься к нему как можно скорее, чтобы остановить от поспешных решений. Например, найдя её, Пилигрим мог бы пуститься на поиски новых жертв, а этого девушке ой как не хотелось бы.

С нетерпением они смотрели на лестницу, ожидая появления демона. И какого же было их удивление, когда знакомые Филли худые ноги, держащие хрупкое эльфийское тело, появились в зоне видимости.

— Иси! — воскликнула девушка, не сдерживая своей радости.

— По-моему, вы тут очень нуждаетесь в помощи, — послышался знакомый тёплый голос, успевший стать родным.

Тут-то все осознали, что на выручку пришло существо знакомое. Эльф ловко подобрался к замку в камере Филли, покопался в нём с видом мастака, не отвлекаясь на беззаботное щебетание подруги. Радостная девушка, стоило только распахнуться дверям, бросилась в объятия явно ожидающему этого Исиндилу. Парень ловко поймал подругу и закружил её в воздухе, отчего-то улыбалась во весь рот. Наблюдая за этой картиной, Разврат лишь фыркнула, переведя взгляд на побагровевшего от злости Безумия, считающего, что Филли до сих пор угрожает опасность, а потом на Фантазию, явно довольного происходящим. Он светился мягким розовым светом, а его крылья сильно шумели, прямо-таки искрясь от бесконечного соприкосновения друг с другом.

— Ты бы помедленнее, бр-рат, — посоветовал Безумие каким-то грустным голосом.

— Какой-то ты больше не безумный, Без! — весёлым голосом откликнулась Филли, но тут, вспомнив о демоне, спохватилась. — А где Пилигрим?

— В тронном зале, — сказал Иси. — Когда он проснулся и обнаружил твоё исчезновение, то пришёл в ярость. Я думал, что и меня заденет, настолько озверевшим он казался. Откуда-то ему было известно, куда ты направишься, потому я поспешил следом, еле поспевая. А уже на территории замка мы разделились.

«Ага, потому что я оставила ему указку,» — подумала Филли, ликуя.

Пока Исиндил открывал темницу Оберегов, Филли переминалась с ноги на ногу поблизости. Всё думала о том, как вернуть Пилигриму привычную ипостась и при это не пострадать. Всё-таки стоило признать, что он плохо контролируем, когда подвергается своей обезумевшей личине. И зачем стоило слушать Беза, советовавшего добавить Пилигриму опасную демоническую сторону? Это, конечно, помогло выбраться из замка, но теперь обещало принести не мало проблем...

Когда замок щёлкнул, открываясь, Филли молча устремилась по лестнице наверх. Остальным ничего не оставалось, кроме как пойти за ней. Каждый прекрасно понимал, куда приведёт их человеческая девчонка и был готов к этой встрече.

Происходящее было по части Безумия, но сейчас он вдруг погрузился в какое-то уныние. Сначала его окунули в бездну печали и безысходности, потом резко вытащили из неё на Божий свет — парень просто не успел прийти в себя. Надо же, Безумие успел поверить, что всем его шалостям пришёл конец! Наверное, сидя в темнице, он успел мысленно попрощаться со своей сумасшедшей жизнью!

Филли спешила впереди всех, ничуть не беспокоясь об израненных и саднящих коленях. Она примерно представляла, какую картину увидит в тронном зале, но всё равно испуганно замерла, как только пересекла порог. Обереги, догнав свою хозяйку, остановились вместе с Исиндилом за спиной Филли, зачарованные увиденным.

Тронный зал утопал в крови. И это самое меньшее, что можно сказать об обстановке некогда прекрасной комнаты. Красная дорожка теперь была действительно кровавой, пропитанной этой отвратительной железистой жидкостью, которая украшала собой и стелющиеся по стене гобелены с гербами королевства. Там и тут валялись оторванные, откушенные части тел бедных стражников, которые были достаточно смелыми, чтобы вступить в бой с обезумевшим демоном, высвободившим свою сущность.

Филли боязливо поморщилась, когда заметила нанизанные на отходящие от металлической ножки отростки, украшающие канделябр, заплывшие кровью человеческие глаза. Она тотчас представила себе, как бедного мужчину-стражника толкают вперёд, силой заставляя увидеть смерть в этом остром отростке канделябра. Тут же что-то забулькало в животе юной писательницы, требовательно устремившись наружу, и она, не сумев противиться, упала на колени, позволяя содержимому плотного ужина покинуть желудок.

Исиндил сомневался куда больше остальных. Стоит ли вообще переступать порог кровавой бойни, чтобы заставить потерявшего над собой контроль демона одуматься? Да и возможно ли вообще такое кому-то, кто не приближен к нему и не имеет никакой власти? Правда, когда сознание коснулось корочки этой мысли, Исиндил тут же осознал, как горячо неправ. Он опустил свой взгляд вниз, где Филли всё ещё пыталась одержать вверх над внезапно подкравшимся недугом, и понял, что на самом деле она не является такой уж бессильной, как эльфу казалось раньше. Может, ей не было под силу швыряться магическими сферами, заставлять предметы летать или подчинять сознания других, зато она могла влиять на своих ближних, прибавляя им сил и уверенности.

Она пока ещё ничего не делала, но Обереги, кольцом окружившие её, уже заметно оживились и были готовы встать на защиту хозяйки. Исиндилу это показалось настоящим чудом, ведь все они сияли. До этого момента парень только слышал рассказы о тех редких Оберегах, которые устанавливали с хозяевами связь стопроцентного понимания. Исиндил был уверен, что подобные существа никогда в жизни ему не встретятся, ведь столкнуться с ними среди обычных Оберегов казалось событием маловозможным.

Исиндил решил постоять в стороне, ведь чувства ясно говорили ему: «Ты лишний здесь, ты просто сторонний наблюдатель». И, Боже, как же они были правы! Горе тому, кто встанет на пути сияющих Оберегов и их хозяина!

Безумие сжал плечо Филли и одним резким движением поднял её на ноги. Пошатнувшись, русоволосая всё-таки сумела устоять. Обведя комнату затуманенными глазами, девушка неуклюже шагнула вперёд, но поскользнулась на пятне крови и чуть было не упала.

Исиндил, наблюдавшей за этой картиной, только прыснул в кулак. Обереги, воистину, поражают воображение, да только хозяйка их малость...непутёвая. Впрочем, всё меняется. Филли быстро совладела со своим дрожащим телом и встала ровно, прямо. Красивый горделивый лебедь в озере, красном от крови.

— Пилигрим! — негромко позвала она, но голос отскочил от стен звонким эхо и промчался по кругу, как колесница с запряжёнными гнедыми, молодыми, послушными и быстрыми, как ветер.

В полутьме зала послышались чавкающие звуки. От Оберегов исходило достаточно света, чтобы Филли видела всё вокруг себя, но тёмный угол далеко впереди, оставался для неё секретом, полным мрака и страха. Но, быстро взяв над эмоциями вверх, Филли двинулась вперёд.

Стоило ей только пройти десять шагов, как вдруг зал наполнился ярким светом, разрушающим рассудок. Привыкшие к темноте глаза резануло беспощадно и болезненно, и Филли отошла назад, закрыв лицо руками. Ей понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя и открыть хорошенькое личико миру, требующему от девушки особенных действий.

Филли снова позвала демона по имени, но на этот раз чавкающие звуки стали только сильнее. Настенные лампы все изобиловали свечами, горящие плавным нежным светом, к которому успели привыкнуть глаза. Большая же люстра со своим дурманящим магическим свечением вмиг осточертела и Филли от всей души пожелала ей рухнуть вниз и разбиться.

В этот самый момент девушке было, конечно, не до люстры, ведь взгляд, наконец, зацепился за сгорбленную фигуру в углу, которая над чем-то усердно копошилась. Увидев руки Пилигрима, обезображенные кровью и острыми отростками в виде шипов, Филли снова стало дурно, но она даже не потрудилась посчитать, какой это раз за короткое время пребывания в тронном зале, превратившимся в кровавое побоище.

— Тебе стоит остановиться, Пилигрим.

Обереги стояли поодаль, наблюдая за Филли зоркими глазами, которые сумели бы заметить любое волнение тоненького волоска на голове девушки. Они волновались за неё, но ничего не могли поделать, чтобы остановить, прекрасно зная, что лишь создатель имеет силу над своим творением. Обереги как проводники имели с ним гораздо менее прочную связь, ощущали его присутствие, силу и мощь, но никак не могли воздействовать на сознание демона.

Филли попыталась заговорить с Пилигримом вновь, но тот даже не обернулся. Тогда девушка стала подбираться ближе, стараясь не наступить ни в разорванные кишки, ни в ошмётки лёгких. Тот бедолага подле демона умер болезненной, мучительной смертью, которой, возможно, и не заслуживал. Филли не было до этого дела, метка отвращения к происходящему достигла своего конечного назначения и замерла, не собираясь более шевелиться ни в одном из направлений.

Пилигрим вдруг кинул обозлённый взгляд за плечо, наткнувшись на Филли, и тут же звериная маска его некогда прекрасного лица перекосилась в гримасе ненависти. Прыгнув на ноги, сгорбившись в подобии вставшего на задание лапы медведя, Пилигрим двинулся к Филли, издавая полустоны, полурыки. Кажется, демон больше не был способен следить за звуками, вылетающими из его клыкастой пасти.

Окровавленное лицо с ошмётками сырых мясных волокон не пугали Филли, но вселяли дикое отвращение вкупе с желанием побыстрее убраться подальше, чтобы не видеть этой картины. Но она осознавала, что не может сделать этого, иначе навлечёт большую беду не только на себя, но и на своих друзей. Пока демон приближался к ней, девушка пыталась вспомнить, каким именно образом можно вернуть демоническую сущность обратно внутрь человеческой оболочки, которой она наградила своего персонажа. Проклятье, она ведь знала о нём всё, но при виде его обезумевшего существа все мысли испарились из головы, оставив внутри пульсирующий, животный страх.

Демон остановился в паре шагов от Филли и принялся рассматривать её пытливым непроницаемым взглядом кроваво-красной пелены глаз. От созерцания этих омутов беспощадного равнодушия на спине Филли вылупились волдыри-мурашки и, лопаясь, поскакали вниз, к копчику, а оттуда — прямиком к ногам, захватывая каждую в свой цепкий плен. Девушка поняла, что не может пошевелиться, что тело больше не в её власти, однако голос...голос всё ещё мог свободной птицей высвободиться из её горла и раствориться в воздухе одурманивающим облаком, дарящим целебное воздействие.

Но стоило Филли только приоткрыть губы, как что-то справа от неё зашевелилось. Один из упавших на пол гобеленов вдруг взлетел в воздух и Обереги успели только вскрикнуть, как находились уже в его тяжёлой душной клетке. На Филли же бросилось что-то живое, озверевшее. Она не успела и глазом моргнуть, всё происходило слишком быстро для её усвоения, как Пилигрим оказался совсем рядом — его исполинская туша, покрытая кровавыми рубцами и мелкими колючими волосками, закрывала Филли от любого воздействия со стороны неприятеля. Она вскрикнула, попытавшись было оттолкнуть Пилигрима, рискнувшего жизнью ради неё, как вдруг вспомнила, что никакие раны ему не страшны в этой устрашающей ипостаси и послушно замерла в его руках.

Пилигрим отмахнулся от нападавшего мощным длинным хвостом, покрытым острыми отростками, отбросив неизвестного в стену, которая неприятно, почти умоляюще хрустнула под спиной бедняги. Филли с удивлением признала в нём Эллириума, который, кажется, не успел скрыться и решил спасти себя таким образом. Как глупо.

— Пилигрим, — тихо позвала она. Демон повернул голову, странно изогнув шею. Его красные глаза засверкали. — Ты знаешь, мне нужен ключ Муза, он у Эллириума. Принеси его мне.

Голос Филли был чист, громок и полон стальных ноток. Его нельзя было ослушаться даже демону, потерявшему контроль над своим сознанием. В один прыжок Пилигрим преодолел расстояние, разделяющее его с Эллириумом и вцепился в его ногу, пытаясь вытряхнуть из штанины заветный ключ.

Девушка не знала, следует ли убивать лжекороля или нет. Но она не успела приказать ничего более, так как крест выскользнул из кармана брюк Эллириума и Пилигрим, разжавший пасть, тут же получил ножом в лицо. Что-то хрустнуло, да так громко, что у Филли заложило уши. Обереги же вообще услышали только тихий звук ломающейся челюсти. Они уже высвободились из плена плотного гобелена и разделились. Фантазия и Разврат теперь с любопытством следили за тем, как их хозяйка повиливает ужасным монстром, в то время как Безумие подскочил к Филли и заботливо осмотрел её на предмет царапин, оставленных шипастым телом Пилигрима.

Исиндил всё ещё был рядом с Оберегами, стыдливо прячась за их спинами. Он боялся перешагнуть порог и оказаться в тронном зале, но его вполне удовлетворяла эта точка обзора. Он мог видеть всё, что происходит внутри, но при этом не являлся участником. Откуда же ему было знать, что куда безопаснее находиться там, внутри, под защитой Оберегов?

Эллириум вдруг вскинул голову. Его заплывшие кровью глаза сияли невероятно ярко, безумными всполохами превращая и без того устрашающий образ в нечто звериное. Бросив последний взгляд куда-то за спины Оберегов, он в пару больших шагов переместился, бросив яркую склянку на то место, где только что стоял. Та, взорвавшись, отбросила Пилигрима на четыре фута. Но демон без труда устоял на ногах и тут же было кинулся вперёд, но остановился, осознав, что делу уже не поможешь — король скрылся с глаз.

Филли же поспешила к заветному кресту, желая как можно скорее добраться до него. Пальцы коснулись перепачканного кровью скользкого шнурка и крепко сжали его, страшно боясь вновь отпустить. В следующее же мгновение крест уже привычно лежал на груди Филли, там, где ему и положено было быть с самого начала.

Достигнув цели, Филли вдруг вспомнила о своей главной проблеме — Пилигриме, который стоял чуть поодаль, ссутулившись, касаясь невероятно длинными руками перепачканного пола. Девушка посмотрела сначала на его уставшую напряжённую фигуру, потом на Исиндила, по-прежнему томящемуся у порога, отметив, что лицо эльфа невероятно бледное и отчуждённое. Сначала девушке подумалось, будто таким образом парень выражает свой страх — расширенные глаза и приоткрытый рот вполне соответствовали этой эмоции, — но быстро поняла, что ошибается. Исиндил выглядел слишком отчуждённым.

Более-менее успокоившиеся Обереги сочли подозрительными эмоции Филли и повернули головы в стороны эльфа. Они тут же заметили что-то неладное в неуклюжей фигуре сгорбившегося паренька и направились к нему, чтобы выяснить, что произошло. Филли же посмотрела на Пилигрима, который рвано дышал, опустившись на колени, и оторопела, не зная, к кому именно ей стоит идти. Она наблюдала за тем, как Исиндил медленно оседает на землю, как Безумие подхватывает его, переставая сиять, и придерживает за талию, не позволяя упасть.

Филли охнула и направилась было вперёд, но Разврат вдруг кинула взгляд за плечо и всем своим видом показала, что не стоит этого делать. «Мы сами сумеем помочь ему, » — говорили её глаза. Русоволосая кивнула головой. Она знала, что у Пилигрима две фазы обращения в демона: первая, когда сапфировые кошачьи глаза застилает пелена красного тумана, щеки покрываются струпьями, сквозь которые видно увеличенное количество острых зубов, а тело — колючей чёрной шерстью, защищающей от любых повреждений. Когда кости трещат и увеличиваются в размерах, плечи расходятся в стороны, наливаются упругими узлами мышц, которые гораздо крепче прежних. Когда руки становятся длиннее, отрастают звериные крепкие когти, способные пробивать стены, без особого труда рвать обидчика любого размера и перемещаться по любым поверхностям. Когда отрастает хвост с острыми отростками, концы которых смазаны ядом. Пилигрим мог бы использовать их как дротики, если бы захотел. И вторая, менее угрожающая, никак не влияющая на осанку, когда у Пилигрима не менялся цвет глаз, но увеличивалась физическая сила, появлялись устремляющиеся вверх рога, мощные и острые, а клыки увеличивались в размере, превращая рот в хищный оскал.

Но Филли понимала, что пора бы это прекратить. Нельзя позволять демону находиться в третьей своей ипостаси слишком долго, иначе он навсегда потеряет контроль над своим телом.

Она начала оглядываться по сторонам и вдруг приметила кашпо на длинной извилистой ножке, в которое был вставлен раскидистый декоративный цветок с яркими лепестками угловатой формы. Не мешкая, Филли ринулась вперёд и в одно мгновение опрокинула кашпо, которое громко треснуло, ударившись об пол, а земля мгновенно рассыпалась по полу тонкой пеленой. Девушка упала на колени и принялась вырисовывать буквы, неловкие, наклонённые в разные стороны. Испуганные, жмущиеся друг к другу слова говорили:

«Пилигрим больше не чувствовал себя плохо. Странное спокойствие накатило на него, и он почувствовал, как расслабляются мышцы и из головы выкатывается это назойливое желание убивать. Пилигрим спокойно вздохнул, потом так же спокойно выдохнул... И вдруг понял, что снова видит мир в его нормальном цвете, а не в чёрно-красных тонах, как оно бывало при пребывании в третьей ипостаси. Всё снова возвращалось в норму. Пилигрим возвращался...»

Филли вдруг заметила, что её собственное дыхание сбилось. Как же всё-таки волнительно вот так на ходу выдумывать часть истории! А вдруг это всё автоматически вписывается в реальную сюжетную ветвь о Пилигриме? Филли пока не могла с уверенностью сказать, как их эти похождения отразятся на тексте, который хранился на столе в её комнате. Слава Богу, девушка сначала писала план на листах бумаги, а не сразу на компьютере. Может, происходящее изменит только план работы. Хотя Филли страстно хотелось, чтобы эти события вообще никак не отразились на её задумке.

Девушка резко мотнула головой. «Соберись! — приказала себе. — Не время думать об этом!»

Голова Пилигрима была опущена, чёрные волосы скрывали отрешённый, немного пристыженный взгляд сапфировых глаз. Он ещё пока не осознал того, что произошло, но заранее представлял, как будет слышать от своих спутников ужасные подробности кровавых деяний. Да и солоноватый привкус на губах был вовсе не в новинку. Когда-то отец говорил Пилигриму: «С такими зубами только и рвать чужую плоть!», но знал ли молодой демон, что когда-нибудь обнаружит в себе столь ужасные силы, благодаря которым его личность будет кануть в неизведанные чертоги и теряться там на долгое время? Наверняка ему и в страшном сне подобное не снилось.

Девушка вдруг вспомнила безучастные, невероятно блёклые глаза Исиндила и тут же подскочила на ноги. Обереги окружили эльфа и не давали шанса разглядеть что-либо за своими спинами.

Тогда Филли, убедившись, что с Пилигримом всё в порядке и больше он не собирается бросаться на людей, поспешила к своим друзьям, чтобы посмотреть, в порядке ли Исиндил.

Пилигрим не спешил её останавливать. Он вообще до сих пор свыкался со своим возвращением в реальный мир, так что на окружающих ему пока было глубоко плевать. Так что Филли оставила его без всякого зазрения совести, зная, что никакие слова утешения демону не помогут, ведь именно по её вине Пилигрим был вынужден мучиться от своей кровожадности.

— Иси! — воскликнула девушка, растолкав Безумие и Фантазию и упав на колени перед другом-эльфом.

Тот не отвечал, корчась от боли. Его позеленевшее лицо вселило в Филли необъятный страх, ведь она впервые подумала о том, что Исиндил может умереть.

Ища поддержки, девушка посмотрела на Безумие, который выглядел совершенно спокойно, будто ничего и не произошло. Филли подумала, что нужно вести себя так же, но заранее могла сказать, что у неё не получится, ведь Иси был дорог ей, несмотря на столь недолгое время знакомства.

— Нам нужно убираться отсюда, — прохрипел голос сзади. Все обернулись.

Пилигрим вполне ровно стоял на ногах, всем видом говоря об уверенности в собственных силах. Он держался так, будто ничего и не было и ему на самом деле не требовалось нескольких минут, чтобы прийти в себя.

— Куда же мы пойдём? — спросил Фантазия.

— В Неизведанные Земли, — вдруг сказала Филли. Все взгляды обратились на неё. — Когда мы шли во дворец из сада, куда меня привёл Виш, Эллириум сказал, что нас всех следовало бы сослать в Неизведанные Земли, так как именно там находится бесчисленное множество опасных существ. Маги сунутся туда в последнюю очередь, опасаясь за свою жизнь.

— Мы не можем пойти в Неизведанные Земли сейчас, — уверенно произнесла Разврат. — Иси не выдержит столь долгого путешествия. Нам нужно найти кого-то, кто обработает его раны. Ты разве не поняла, что там очень, ОЧЕНЬ опасно?

— Поняла, но... — Филли пришлось сделать паузу, чтобы подобрать правильные слова, — но где ещё может быть принцесса, если не там? В других королевствах её бы уже давно обнаружили.

— Но разве она сможет там выжить? — аккуратно, словно не желая расстраивать хозяйку, заметила Разврат.

— Вряд ли, но если кто-то защищает её, то Земли вполне могут стать местом временного пристанища.

— Как бы то ни было, мы должны сосредоточиться на безопасности Иси, если хотим увидеть его в добром здравии, — сказала женщина, отведя в сторону задумчивый взгляд.

— Идёмте скорее! Кто-нибудь из стражи может прийти сюда в любой момент! — нетерпеливо воскликнул Пилигрим. — Берите этого раненого под ручки и бежим!

Оберегам не нужно было повторять второй раз. Безумие решил, что справится с худеньким эльфом самостоятельно, потому поднял его на руки и вопросительно посмотрел на остальных, мол, куда же дальше?

Филли помнила, как попала во дворец впервые, но сейчас казалось глупым выходить через главные ворота, кто-нибудь может заметить их сверху и открыть огонь. Наверняка не вся стража полегла от рук обезумевшего демона. Кто-нибудь испугался его вида и сбежал, спрятавшись в отдалённых уголках королевства, когда другие направились на поиски более мощного оружия, способного одолеть захватчика. Так или иначе, но с Исиндилом на руках ребята были куда медленнее обыкновенного, потому проверять наличие стражи на крепостных стенах не хотелось.

Пилигрим вдруг кинулся в сторону тронов. Всё произошло в одно мгновение, многие не успели даже опомниться, как окно с правой стороны взорвалось лавиной осколков. Оберегам не нужно было говорить, что делать, они сами поспешили к разбитому окну, чтобы выбраться из него на разнеженную утренним солнцем улицу. Филли поспевала за остальными, спотыкаясь и то и дело прикладываясь коленом к окровавленному полу. Её обувь предательски скользила, ноги не держали, подкашиваясь, и Филли выглядела ужасно нелепо со стороны. Правда, смотреть на неё было некому, все были заняты делом, и на этом спасибо.

Филли бы не отказалась от помощи, так как её скользкие кроссовки могли совершить злую шутку и в самый неудачный момент решив развести ноги в разные стороны. Острые осколки, торчащие из рамы, могли бы стать последним, что девушка увидела бы в своей жизни. Так что Филли со всей своей осторожностью выбиралась на улицу, надеясь, что кто-нибудь всё-таки решит дать ей свою руку помощи. Но Безумие был занят Исиндилом, Разврат изучала местность, а Пилигриму просто было наплевать. Один Фантазия кружился подле Филли и пытался как-то поддержать её, но девушка знала, что непременно ухнет вниз, стоит ей только поскользнуться.

Вскоре Филли благополучно выбралась наружу. К этому времени Разврат уже выглядела, куда идти. Теперь она поджидала остальных чуть поодаль, что-то подсчитывая в уме. Когда Филли с остальными подобрались, она сказала:

— Я думаю, что мы проберёмся через амантуриновое крыло, оно в ночной час должно охраняться меньше всего. Надо выбраться за пределы замка.

— Не слышу оптимизма в твоём голосе, — Безумие улыбнулся и подмигнул своей напарнице.

— Потому что его нет, идиот, — хмыкнула Разврат. — Отвратительная идея! Никто в здравом уме не пойдёт в Неизведанные Земли!

— Но ведь ты согласилась? — встряла в разговор Филли.

— Сначала бы разберёмся с Исиндилом, а потом вернёмся к обсуждению этой темы. От мыслей о Неизведанных Землях у меня голова болит!

— Заткнись, — бросил Пилигрим, которому надоело слушать пререкания подле себя. — Мы собираемся идти или так и будем языками чесать, ожидая, пока нас убьют?

Никто не нашёл в себе сил спорить.