Мы наш, мы новый...
-Но путешествие во времени
противоречит здравому смыслу!
-А что такое здравый смысл?
- спросил путешественник во Времени.
(Герберт Уэллс)
-Это, видимо, устройство для перемещения во времени! – предположил Железный Дровосек, сидя в кресле, и до сих пор, сжимая своими железными пальцами, деревянные отполированные ручки своего кресла.
-Опять нашего великого библиотекаря понесло в словоблудие! – произнёс Зло Никитич, ещё крепче сжимая рукой рукоятку меча.
-Машина времени - гипотетическое устройство для путешествий во времени, вопреки его естественному ходу. Машиной времени в физике, часто называют пространство-время с замкнутыми не пространственно подобными кривыми, то есть, пространство-время, в котором, наблюдатель в принципе, может встретиться сам с собой! – пояснил Железный Дровосек.
-Что он такое сказал, теперь, я ничегошеньки не понял! – посетовал с горечью в голосе, обессиленный сумасшедшей поездкой на автомобиле, Дедал, сидевший на втором ряду, прямо за спиной водительского кресла.
В зарешёченные жалюзи окна броневика, просматривалась площадь, вся покрытая булыжниками и грязная стена, какого-то серого многоэтажного здания.
Игнорируя появление броневика, мимо него, постоянно проходили какие-то люди, кто с винтовкой за плечами, а кто-то просто нёс транспарант с прибитой к нему тряпкой красного цвета.
-Уж ты, прапор молодой,
Золоты погоны,
Удирай скорей,
Пока есть вагоны!
Донеслось залихватское пение сквозь прорези в металле броневика.
-На горе броневик,
Под горой кадеты;
Наши красные идут —
Долой эполеты.
Неожиданно, в ответ произнёс Железный Дровосек, покопавшись в своей металлической голове.
Вдруг, с наружной стороны крыши броневика, кто-то громко постучал.
-Кто там? – только и сообразил спросить, ошарашенный всем происходящим, Илья Кировец.
-Братцы, откройте, это я, ваш Кот Леопольд! – донёсся до пассажиров броневика, дрожащий и изнурённый голос их соратника по борьбе.
Зло Никитич взялся рукой за дверную ручку и нажав её, стал осторожно приоткрывать металлическую дверь броневика.
В дверной проём, с крыши автомобиля, со стоном, стал сползать их соратник. Сначала, показались его грязные лапы, с торчащими во все стороны обломанными когтями, а затем, взгляду пассажиров броневика, предстало и потасканное мохнатое тело Кота Леопольда.
Кошачий мех был порядком загажен, местами был выдран, а кое-где и подпален огнём; Кот Леопольд, со стонами и всхлипами, плавно очутился в кабине броневика и тут же улёгся на металлический гофрированный пол.
-Ох, ребятки, чего я там насмотрелся, вы себе представить не можете! – донеслось из-под сидений броневичка.
Илья Кировец, выпустил рулевое колесо из рук, и обернулся в сторону задних пассажиров.
-Ну, рассказывай, чего там видал? – спросил, с заднего ряда сидений, Кота Леопольда, Баюн.
-Сначала, цветные картинки всё смотрел, воины в кроваво-красных плащах, их лица, испуганные повсюду, да копья, стрелы и мечи; а затем, как сейчас помню, подевалось всё куда-то, дым белый повалил и всё крутит, крутит и крутит! – начал объяснять Кот Леопольд свои видения.
-По-моему, несёт он какую-то лютую дичь, от своих таблеток ещё не отошёл! – произнёс Илья Кировец, глядя на лежащего под ногами лохматого кота.
-А потом гляжу, броневик наш несётся, под колёсами кости спартанские хрустят, и всё горит синим пламенем, а из выхлопной трубы, чёрный дым валит! – продолжил свой эпичный рассказ Кот Леопольд.
Неожиданно, с той стороны металла броневика донёсся стук, кто-то настойчиво пытался достучаться до обитателей кабины.
-Открой жалюзи, и спроси какого хрена им надо, только вежливо! – произнёс Илья Кировец своему соседу по водительскому месту.
Зло Никитич начал медленно вращать ручку на двери, со скрежетом приподнимая металлические жалюзи.
Сквозь решётчатый просвет окна, в богатыря упёрся взгляд красных, воспалённых катарактой, глаз, человека в матросской бескозырке.
-А ну, отворяй двери, пропуска предъявлять будете! – крикнул матрос с жёлто-золотой надписью «Аврора» на ленточке головного убора.
-Чего предъявлять? – спросил богатырь.
-Аусвайс давай, показывай, контра! – крикнул матрос, постучав ржавым штыком винтовки в дверь броневика.
Зло Никитич, непонимающим взором оглядел своих соратников.
-Пропуск, это официальный документ, удостоверяющий личность, в том числе в электронных системах разных уровней и назначений, а аусвайс, это удостоверение – документ, который удостоверяет личность, должностные, социальные или иные права и обязанности владельца! – металлическим голосом проскрипел Железный Дровосек.
-Да ты я смотрю белогвардеец, контра недобитая! – крикнул матрос, услышав непонятную трескотню Железного Дровосека, отскакивая от броневика, и направляя штык винтовки в сторону жалюзи за которыми восседал Зло Никитич.
-А ну-ка шугани матросню пулеметом! – распорядился, отошедший от увиденного, Илья Кировец.
Наверху броневика, заскрежетала башня и в матроса упёрся черный воронённый глазок пулемёта «максим».
-Мой миленок – коммунист,
А я – коммунарочка.
В Красну Армию пойдем,
Отчаянная парочка!
Нарочито громко продекламировал Железный Дровосек, повернув свою голову в сторону жалюзи, за которыми напрягся матросик с винтовкой.
-А, так вы свои, красные, так бы сразу и сказали! – облегчённо произнёс матросик, опуская винтовку, и косясь на дуло пулемёта, отходя прочь от броневика.
-С пьяной матроснёй надо разговаривать на их языке, а иначе, пришлось бы вступить с ними в неравный бой! – пояснил Железный Дровосек, на немой вопрос, повисший внутри кабины броневика.
-Что за люди вокруг, если не с плакатом или флагом, так винтовку в руках несёт? – спросил Зло Никитич, разглядывая улицу сквозь приоткрытые жалюзи.
-Это революционная матросня! – выдал Железный Дровосек информацию из своего бездонного головного накопителя.
-Что матросы, то это я вижу, но почему, они все, без своих кораблей или лодок, к примеру, что им тут надо, на берегу? – спросил Зло Никитич.
-Мировой пожар, они решили раздуть, вот и побросали свои лодки и корабли в морской гавани! – пояснил Железный Дровосек.
-Да тут, и кроме твоей матросни, гражданских людей, видимо невидимо! – дополнил свои слова, Зло Никитич.
-Это всё люмпен-пролетариат и сочувствующие им горожане! – добавил со своей стороны Железный Библиотекарь.
-Надо потихонечку выбираться отсюда, найти место, где по спокойнее будет, перекусить там, ну и отдохнуть! – предложил новый стратегический план Илья Кировец.
-Так чего же мы ждём, заводи броневик и поехали! – поддержал своего соратника Зло Никитич.
Илья Кировец повернул большой металлический ключ, и нажал на педаль акселератора.
В ответ, бензиновый, четырехтактный двигатель, марки ГАЗ-М-1, мощностью 50 лошадиных сил, начал вибрировать, раскачивая броневик, но запускаться не спешил. Выхлопная труба пердела прогорклым чёрно-синим дымом, но дальше этого дело не шло.
-А я, вас предупреждал ранее, что где-то под сиденьями, должен быть кривой стартер! – напомнил всем Кот Леопольд, из-под сидений.
-Опять, ты за свой кривой причиндал, вспомнил! – выругался Илья Кировец, продолжая нещадно насиловать мотор броневика.
-А ведь, наш кот абсолютно прав, если не заводится мотор, надо вставить этот самый изогнутый причиндал в передок, и крутить его, пока двигатель не заведётся! – поддержал мохнатого соратника, Железный Дровосек.
-Вас послушаешь, что пока броневик не снасильничаешь, то он, не в какую не заведётся! – возмутился Зло Никитич.
-Да, точно так, и никак иначе! – коротко ответил Железный Библиотекарь.
-Ну, раз, кривой стартер под сиденьями лежит, коту и карты в руки, всё равно на полу валяется, пускай он и посмотрит! – резюмировал препирательства пассажиров броневика, водитель.
-Я не просто так валяюсь, я отдыхаю после великого противостояния! – донеслось из-под сидений, Кот Леопольд двинул своей мохнатой лапой, выпинывая кривую железяку из-под сидения, на котором восседал Илья Кировец.
Крутить кривую железяку пойдёт Терминатор! – распорядился Илья Кировец, оборачиваясь на второй ряд сидений.
Буратино поправил свою полосатую шапочку и привстав с сиденья, схватился за ручку двери.
-Если кто-то спросит тебя, то мы революционная красная армия! – произнёс Железный Дровосек, в деревянную спину друга.
Терминатор кивнул, подобрал с пола кабины кривой стартер, и вышел наружу, в грохот сапог и вопли красных коммунаров, обтекающих своими революционными телами, застывший на булыжной мостовой, броневик.
-Пихать надо прямой конец в отверстие, что расположено в металлическом бампере, что спереди броневика, под капотом! – крикнул напутственное слово Железный Дровосек.
Терминатор поправил свой рюкзак с молотом, и направился в сторону носа автомобиля.
-Стоять, ты кто такой! – неожиданно, дорогу Терминатору преградил революционный патруль, который застыл неподалёку, и видимо, дожидался того, кто первым покинет бронеавтомобиль.
-Я Буратино, деревянный человечек! – несложно ответил Терминатор на каверзный вопрос одного из патрульных.
-Не важно, из чего сделано твоё тело, важно, кто ты по происхождению, крестьянин, кулак или может быть - буржуазная сволочь? – спросил один из патрульных, направляя в сторону Терминатора свой штык.
-Мой папа был простым плотником, а свою мать, я не помню, была ли она вообще, я не знаю! – ответил Терминатор на хитроумный вопрос патрульного, вставляя кривой стартер, в отверстие посредине переднего бампера.
По лицам патрульных, с красными бантами в петлицах их военных потасканных шинелей, засквозило явное разочарование услышанным.
-А в броневичке кто сидит, не контра? – спросил второй патрульный, заглядывая в прорези окон бронемашины.
-Привет Лиге Времени и ее основателю, дорогому товарищу Керженцеву! – восторженно крикнул Железный Дровосек, прямо в лицо подозрительному патрульному.
Военный коммунар шарахнулся в сторону, испуганно выставляя перед собой, штык своей винтовки.
-У каждого человека, должна быть мать, про это, ещё великий пролетарский писатель Пешков-Горький из Женевы писал, а ты, наверное, скрываешь про неё, потому что она, была либо мещанкой, или барышней какой, мироедской! – выпалил второй патрульный в грязной серой шинели, подпоясанный кожаным ремнём, на котором висели кожаные сумочки для запасных патронов.
-Сколько себя помню, и когда в каморке Папы Карло, впервые появился, и когда хотел в школу пойти, но попал на вещевой рынок, никакой матери я не видел, везде и всюду со мной был мой отец, старый плотник Карло.
-Что за имя такое странное – Карло, ни разу не слышал, нет, он точно белогвардейский шпион, и его надо немедля к стенке поставить! – встрял в разговор ещё один патрульный, с красной повязкой, на рукаве кожаного поношенного лапсердака.
-А что, у вас какие-то другие имена в ходу? – переспросил Терминатор, прокручивая кривой стартер в пазе бампера.
-У нас в ходу, такие имена как Авангард, или например – Аванчел – от сокращения словосочетания «авангард человечества»; есть ещё Авиация, Авиэтта, или вот – Аврора, это по названию крейсера «Аврора», что за углом пришвартовался; есть Агитпроп – от сокращённого названия Отдела агитации и пропаганды при ЦК ВКП(б), - начал перечислять разнообразные имена патрульный.
-Баррикада, Ванадий – от названия химического элемента ванадий, ну или Велиор – от сокращения словосочетания «Великая Октябрьская революция» - добавил второй патрульный.
-Вемира – от сокращения словосочетания «Великая мировая революция», - встрял в разговор третий патрульный.
-Постой, а что это за вопрос такой, какие тут у вас другие имена в ходу? – внезапно вспомнил первый патрульный, слова Терминатора.
-Да, где это у вас, нет ребятки, точно гнида белогвардейская тут у нас объявилась! – поддержал своего товарища второй патрульный.
-А ну-ка, аусвайс свой покаж, немедленно! – пригрозил патрульный, направляя свой штык, на тело Терминатора.
Краснофлотцы-моряки,
Что наделали?
Наши юбки на клеш
Переделали.
Крикнул Терминатор сквозь жалюзи, отвлекая патрульных.
Одновременно, на башне броневика, скрипя металлом, опустилось дуло пулемёта.
-Эй, братцы, тут белогвардейщина, своим пулемётом, нашего брата краснофлотца пугает! – неожиданно крикнул один из патрульных, оглядываясь по сторонам.
Откуда-то со стороны, раздались крики, и толпа, окружающая броневик, внезапно подняла вверх свои плакаты и винтовки.
-Не боимся буржуазного звона, ответим на ультиматум Керзона, чтоб дети ваши не угасли, пожалуйста, организуйте ясли, - прочитал Зло Никитич несколько злободневных плакатов, сквозь приоткрытые жалюзи.
Никто из коммунаров, не обращал внимания на патрульных, которые призывали своих товарищей, обратить внимание, на одиноко стоявший на площади, белогвардейский броневик.
-Давайте выкурим белогвардейскую сволочь из железного бронеавтомобиля! – плевался слюной патрульный, размахивая вокруг себя винтовкой.
Неожиданно, толпа сдала назад, и беснующийся бывший солдат его императорской армии, а ныне красный коммунар с винтовкой, оказался под ногами коммунаров.
Остальные патрульные смешались с толпой, вплотную обступив броневик.
-Что-то там у них происходит? – произнёс Илья Кировец, наблюдая чью-то задницу в засаленном зипуне, прижатую к его двери, толпой.
-Эй, наверху, что там такое происходит? – крикнул наверх Зло Никитич.
-Какой-то плешивый мужик приехал на поезде на вокзал, и теперь, идёт в нашем направлении! – проскрипел металлическим дребезжащим голосом Железный Дровосек с места пулемётчика из башенки броневика.
-Так вот, откуда столько народу, мы оказывается на железнодорожном вокзале! – хлопнул себя по лбу Алёша Задович.
-Да ты прям пророк! – восхитился Илья Кировец, высказыванием своего младшего соратника.
Меж тем, народ расступился, и перед броневиком оказалось пустое место, которое по кругу обступили коммунары.
-Вам сюда, товарищ Старик, вот как раз хорошая трибуна будет, для вашего выступления! – пытался перекрикивать вопли толпы коммунаров, бегущий рядом с небольшого роста человеком в драповом пальто и мятой кепкой в руках, суетливый человечек синем крепдешиновом костюме.
Старик, подобрал полы своего пальто и поставил одну ногу на бампер бронеавтомобиля.
-Перестаньте пока крутить свою кривую загогулину! – произнёс человек, названный Стариком, слегка картавя, в сторону Терминатора, который застыл с кривым стартером в руках.
Мимо жалюзи, за которым до сих пор сидел Зло Никитич, сначала промелькнуло поношенное драповое пальто, затем крепдешиновые брюки, и наконец, потёртые ботинки из свиной кожи.
-Зачем он туда полез, на наш бронеавтомобиль? – возмутился было Илья Кировец.
-Речь сейчас толкать он будет, с нашего броневичка! – крикнул вниз из пулемётной башни, Железный Дровосек.
-Что, другой трибуны не нашёл что ли?! – злобно парировал богатырь.
-Видимо, на площади, больше никаких высоких мест нет, вот и приглянулась ему наша железная трибуна! – попытался обелить оратора, Кот Леопольд, из-под сидений.
Пока пассажиры, обсуждали наглого оратора, без спросу облюбовавшего их броневик, товарищ Старик уже забрался на крышу автомобиля, скомкал в руках кепку и, протянув руку вперёд, начал свою пламенную речь.
За поднявшимися криками, голоса оратора почти не было слышно.
-Складно поёт, не был бы я, всезнающим почетным членом Александрийской библиотеки, пошёл бы за ним на баррикады! – выдал из башни Железный Дровосек.
-Он что, оперный певец? – спросил из-под сидений Кот Леопольд.
-Ораторов на баррикадах, я ни разу не встречал, одни только чухонцы, да мародёры! – со знанием дела, игнорируя глупый вопрос кота, заявил Илья Кировец.
-А ты что, баррикады когда-то устраивал? – изумился Алёша Задович.
-Да нет, я тогда, по другую сторону баррикад был, с дружиной княжеской, разгоняли мы половцев, да монгол там всяких! – уклончиво ответил Илья Кировец.
Между тем, оратор начал топать своим старым ботинком по кровле автомобиля, подтверждая притопыванием ботинка по металлу, слова своей пламенной революционной речи.
-Эдак, он нам весь броневик развалит, забрался на крышу без спросу, и теперь шкодничает! – опять возмутился с пола Кот Леопольд.
Зло Никитич приоткрыл дверь броневика и прислушался к словам плешивого оратора, который нервно приплясывал на кровле броневика.
Толпа, своими воплями горячо поддерживала оратора, потрясая самодельными плакатами и винтовками в воздухе.
-Чую, жареным запахло, пора нам сматываться, пока толпа, наш броневик от радости не перевернула! – произнёс Зло Никитич, залезая обратно в броневик и захлопывая дверцу.
-Пойду, выйду, Терминатора нашего потороплю! – произнёс Алёша Задович, вылезая со второго ряда сидений и подходя к боковой дверце на боку броневика.
Улица встретила богатыря противным моросящим дождиком и рёвом, революционно настроенной толпы, коммунаров.
-Ну что тут у тебя, давай помогу! – Алёша Задович подошёл к деревянному другу, застывшему с кривой загогулиной в руках и слушающего оратора с раскрытым ртом.
-Мы не утописты, и мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами, и чтобы, начато было оно немедленно, то есть к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту! – кидал едкие слова, в толпу разношёрстно одетой публики, оратор с кровли броневика, то и дело, тыкая своей кепкой во все стороны.
Снизу, с булыжной мостовой, создавалось впечатление, что он обращается к каждому коммунару в отдельности, пометив его при этом, своим помятым головным убором.
-Дело говорит, мужик, правильные слова! – произнёс Алёша Задович, вперив свой взор в оратора.
-Бога для, не спешите вы с официальной резолюцией и не уступайте ни на йоту, этой бундовско-новоискровской конференции. Неужели без протоколов будет?? Да разве можно с этими проститутками без протоколов конферировать? – продолжал вопить умелый оратор с металлической трибуны, заводя разношёрстную толпу коммунаров непонятными словами, сложенными в лозунги.
Сзади раздался стук, Алёша Задович прервал прослушивание мужика, кричащего всякие непонятные для него вещи в толпу, и обернулся. Сквозь зарешеченное лобовое стекло, Илья Кировец показывал им, свой огромный кулак, а сидящий рядом с ним, Зло Никитич, крутил руками, изображая как надо заводить автомобиль.
-Учиться, учиться и ещё раз учиться! – толпа коммунаров меж тем, начала скандировать лозунг, потрясая своими плакатами над головами.
Терминатор, наконец, очнулся от анабиоза, вызванного слаженной речью оратора, и крутанул кривую загогулину.
-Держите их, это белогвардейская тля! – прохрипел один из лежащих на булыжной мостовой, патрульных, чьё тело было нещадно изуродовано каблуками коммунаров и острыми шпильками модных сапожек, слоняющихся без дела по городским улицам, среднего достатка модниц и суфражисток.
Глас вопиющего в пустыне, никто не услышал, все были увлечены потоком непонятных слов, который лился в это время, с кровли броневика.
Когда двигатель бронемашины, наконец-то затарахтел, выплюнув облако сизого дыма, оратор, изливший в толпу своё учение, уже спустился с броневика на булыжную мостовую, и направился в народ для обмена мнениями.
-Отец родной! – кинулась к оратору, одна из коммунарок с плакатом в руках.
-Коммунизм – могила нищенству и проституции! – только и успел прочитать Старик на транспаранте, когда увидел, что бегущая коммунарочка, больше похожая на бездомную нищенку, выхватила на бегу из кармана своего рваного пальто, огромный воронённый наган.
-Берегись человека, не ответившего на твой удар: он никогда не простит тебе и не позволит простить себя! – визгливо крикнула нищенка, в треснутых очках в роговой оправе, нажимая на курок нагана.
Громыхнул выстрел, облако от которого, сразу заволокло место будущего преступления.
Пуля просвистела мимо тела оратора, срикошетив от бронированного борта броневика, и оглушив звоном металла, сидевшего по ту сторону борта, Кота Баюна.
Коммунарка продолжала дрожащим пальцем давить на курок, но пули летели всё больше мимо, попадая в основном в бронированный бок автомобиля.
-В толпе ещё один стрелок! – крикнул Железный Дровосек, наблюдая сквозь прорезь в пулемётной башенке, толпу разношёрстно одетых коммунаров.
Все, кто сидел около окон, повернули свои головы в сторону, куда указывал Железный Дровосек.
-Да, точно, вон он там стоит! – подтвердил слова своего соратника, Зло Никитич.
-Да где, там, кроме одноногого инвалида, нет никого! – прильнул к окну Илья Кировец.
-Да, это он снайпер и есть, одноногий, а наган или какой другой пугач, у него в кармане! – пояснил Железный Дровосек.
В это время, одноногий инвалид, засунул руку в карман своего вязанного грязного кашпо, и в следующий миг, в его кармане появилась аккуратная дымящаяся дырочка.
Раздался ещё один выстрел, добавивший шума, к уже отстрелявшей весь боезапас из барабана своего нагана, профурсетки.
-Могла бы использовать и бездымный порох! – обречённо произнёс на лету Старик, врезаясь в ржавый бок бронеавтомобиля, и сползая по его борту, к окованным жестью колёсам.
На стрелявшую коммунарку, набросились, окружающие её демонстранты. Тело, с пустым и бесполезным теперь, наганом в руках, повалили на мостовую и начали остервенело пинать ногами коммунары.
-Зовите меня, Фанни Карман! – истерично выкрикнула в толпу линчевателей, полуслепая женщина, когда чьи-то сапоги, уже раздавили её очки, с толстыми запотевшими от волнения линзами.
Одноногий, ещё немного постоял, наблюдая за телом великого оратора, которое без чувств лежало у колёс бронемашины, а затем, стал пятиться назад, хоронясь среди тел, обступивших его коммунаров.
-Это же, беспредел какой-то, может подсказать им, кто настоящий убийца, а то, за пинают до смерти, невинную мадам! – предложил возмущённым голосом, Кот Баюн, наблюдая, как озверевшие демонстранты, втаптывают вязаное кашпо в булыжную мостовую.
-Пускай сами разбираются, кого им надо тут пинать, а нам, валить надо отсюда, и чем быстрее, тем лучше! – пресёк брожение умов среди пассажиров, Илья Кировец.
Богатырь нажал на клаксон, противным звуком, поторапливая парочку с кривым стартером в недрах броневика, которые застыли в созерцании процедуры наказания подслеповатой коммунарки.
Под шумок линчевания, никто из коммунаров не заметил, что простреленный насквозь, товарищ Старик, шевелится на булыжной мостовой, своим стоном пытаясь призвать на помощь, хоть кого-нибудь из своих соратников.
Между тем, в пороховом дыму, наконец-то завёлся двигатель, выхлопная труба пропердела сизым туманом, оставляя на булыжниках мостовой чёрные пятна копоти.
Броневик затрясся в такт работы двигателя, а затем, набрал холостые обороты.
Алёша Задович и Терминатор, облегчённо хлопнули по рукам, и направились в сторону боковых дверей броневика.
-А ну, стоять, белогвардейская сволочь! – сзади послышался звук передёргивания винтовочного затвора.
Соратники по привычке, подняли вверх руки, заранее сдаваясь.
-Мы свои, братишка, красные коммунары! – крикнул Алёша Задович, оборачиваясь через плечо.
-Свои, или чужие, в ЧеКа разберутся! – сплюнул на мостовую патрульный, в уши которого, Терминатор давеча заливал свою историю жизни.
-А что это, за чека такое? – недальновидно переспросил Алёша Задович.
-Нет, ну точно контра, а ну пошли, мироеды проклятые! – патрульный угрожающе ткнул штыком в сторону Алёши Задовича и Терминатора, который сжимал в руках кривую загогулину.
Алёша Задович посмотрел в сторону броневика, за лобовым стеклом которого угадывались очертания его соратников.
Неожиданно, мерно работающий двигатель, взревел повышенными оборотами, и броневик резко дёрнулся в направлении патрульного.
Бронемашина скачком рванулась вперёд, в сторону, где стоял патрульный. Несостоявшийся конвоир обернулся в сторону, приближающегося к нему клиновидного передка автомобиля, но было уже поздно.
В следующее мгновение, его тело в серой шинели, исчезло под передним бампером броневика, под бронированным днищем, затрещала истлевшая ткань его шинели, а затем и кости патрульного.
Наружу остались торчать, только его ноги, по колено замотанные грязными портянками, да раздавленный колёсами, приклад его винтовки.
Ноги немного подёргались в разные стороны, а затем, успокоились, и из-под днища бронеавтомобиля, натекла лужица красной жидкости.
-От жизни до смерти – один только шаг, любой из живых превращается в прах! – изрёк Терминатор, оглядев раздавленное броневиком тело патрульного.
-Откуда дровишки? – изумился Алёша Задович, выслушав Терминатора, и поворачивая ручку бронированной двери.
-Ну что застыли, пошевеливайтесь, пока толпа занята бедной нищенкой-убийцей! – поторопил соратников Илья Кировец, приоткрывая свою дверь.
Алёша Задович надавил на ручку и, открыв дверь, протиснулся внутрь броневика, за своим соратником, в салон полез и Терминатор, бросив кривую загогулину на пол, под дерматиновые сиденья, вызвав тем самым, крайнее неудовольствие Кота Леопольда.
-По осторожнее там, ведь я, тут ещё, лежу! – донёсся из-под сидений недовольный голос Кота.
-Поехали! – с нетерпением в голосе, крикнул Зло Никитич, убедившись, что все его соратники зафиксировали свои задницы на деревянных сиденьях в салоне броневичка.
Илья Кировец нажал до упора педаль акселератора, и броневик, выплюнув в толпу демонстрантов облако сизого дыма, рванул вперёд.
Бронемашину подкинуло вверх, вдавливая своими жестяными колёсами, тело убитого патрульного в булыжную мостовую.
Нажимая на клаксон, водитель пытался клиновидным передком, разогнать плотную толпу митингующих, продолжающих усердно вымещать всю свою злобу на теле лежащей нищенки, в грязном кашпо.
-Газуй..! – крик Зло Никитича потонул в рёве бензинового четырехтактного двигателя ГАЗ-М-1 мощностью в 50 лошадиных сил.
Илья Кировец остервенело крутил баранку и сдавливал грушу клаксона, пытаясь предупредить прохожих, и лавируя броневиком, среди полу глухих демонстрантов, чьи тела, сами лезли, под оцинкованные обода, деревянных колёс автомобиля.
Под днищем, трещали транспаранты и кости демонстрантов, тела которых, несмотря на рёв броневика, всё же попадали под его колёса.
Заполонив участок площади перед вокзалом, синим вонючим дымом, броневик, раздвигая передним бампером тела митингующих, вклинился в толпу.
За зарешеченными жалюзи окнами броневика, стали проносится мимо, натужные от злобы лица торговцев, хитрые рожи карманников и разнообразных представителей люмпен-пролетариата. Красные рожи пьяной матросни и дезертиров с красными бантами, в петлицах поношенных шинелей.
-Вот он, весь цвет революционной толпы! – произнёс скрипучим голосом Железный Дровосек, из пулемётной башни.
Между тем, бронемашина вырвалась из плотной толпы демонстрантов, и перед лобовым стеклом открылась, уходящая вдаль, мимо грязных серых построек, мостовая.
Броневик, давя колесами, дымящиеся кучи конского навоза, покатился, в сторону, виднеющейся неподалёку гостиницы, о чём гласила фанерная грязная вывеска, криво висящая на стене здания.
-Грет па-ла-се, олл ин-клю-зи-ве! – по слогам прочитал вслух Зло Никитич.
-А что это такое, олл инклюзиве? – поинтересовался Илья Кировец, притормаживая около здания.
-Всё включено! – крикнул сверху Железный Библиотекарь.
-Что всё и куда включено? – переспросил богатырь.
-Ну, типа, помыться с дороги, пожрать и посрать, всё сидит в цене за нумер! – пояснил всезнающий Железный Дровосек.
-О, это нам подходит! – выкрикнул с заднего ряда сидений Алёша Задович.
-Главное теперь, чтобы эти нумера были не заняты! – добавил Терминатор голосом опытного командировочного.
-Поскольку Терминатору и Железному Дровосеку спать не надо, они остаются внутри броневичка, чтобы его не спёрли коммунары, а все остальные, идут в гостиницу! – распорядился Илья Кировец, глуша двигатель броневичка.
-Э нет, мне надо суставы и шестерёнки в голове, дармовым маслицем смазать, а то, я что-то туго соображать стал! – не согласился с диспозицией богатыря Железный Дровосек.
-Идите все, я тут, один подежурю! – произнёс Терминатор, разрешая непримиримый спор своих соратников.
-Никого близко к машине не подпускать, и внутрь не допускать! – резюмировал Илья Кировец, открывая дверцу и вылезая на брусчатку мостовой.
Как только богатырь ступил на мостовую своим сафьяновым сапожком, от стены здания к нему подскочил нищий.
-Подайте облезлому герою первомайской стачки немного наличности! – протянул грязную руку нищий, прося милостыни.
-По четвергам не подаю! – зло выдал Илья Кировец, захлопывая перед носом нищего дверцу бронеавтомобиля.
-А вы, досточтимые товарищи, не поможете иногороднему, на билеты до родного дома, денег собираю! – протянул руку нищий в сторону соратников богатыря.
Алёша Задович, было потянулся к висящей на его поясе мошне, но суровый взгляд старшего богатыря, прервал акт милосердия.
На парадном входе в гостиницу маячило дородное тело, в отороченное сусальным золотом, ливрее.
-Стоять дорогие товарищи! – преградил дорогу богатырям, метрдотель, поправляя в петлице своей ливреи красный бант.
-Нам бы кости свои бросить у вас в нумер! – предложил Илья Кировец на вопросительный взгляд метрдотеля.
-Все нумера на сегодня, да и на все ближайшие дни, забронированы под членов X съезда РКП(б), потому вход в гостиницу по членским билетам профсоюза угольной конфессии! – сказал, как отрезал метрдотель, заслонив своей широкой грудью парадное.
-Так, мы и есть, члены этого самого конгресса! – сзади, к беседующим подошёл Железный Дровосек.
-А удостоверения делегатов съезда, у вас есть? – не поверил на слово метрдотель.
-Их ещё не подвезли, обещали в течение дня доставить! – ответил железный Дровосек.
-Вот, в течение дня и приходите, дорогие товарищи! – стоял на своём метрдотель.
-Может грошей ему дать? – предложил Зло Никитич, стоя позади Ильи Кировца.
Было видно, как при слове «гроши», у неприступного служителя гостиничного хозяйства загорелся революционным огнём взор.
-Революция отменила такое понятие как взятка и прочие пережитки буржуазного строя! – слова Железного Дровосека сильно разочаровали метрдотеля, его взор сразу потух и он опять набычил свой взгляд.
-А если я тебе сейчас.., - Илья Кировец сжал свой кулак и поднёс его к лицу гостиничного служки.
-Ладно, Илья, не кипятись, пошли в таверну, вон вывеска напротив висит! – Зло Никитич остановил своего, начинающего закипать, соратника, указывая ему на деревянное покосившееся здание, расположенное напротив гостиничного двора.
Вся компания направилась в сторону таверны, на стене которой красовалась деревянная вывеска с надписью:
«Двенадцать лет – у нас буржуев нет!».
-А кто такие, эти буржуи, которых давно нет? – спросил Алёша Задович, разглядывая, потёртую от времени, вывеску.
-Буржуины, это представители класса крупной буржуазии, иначе говоря – буржуа, богатеи! – пояснил Железный Дровосек, скрипевший своими суставами позади всех.
-Какая ценная информация, для тех, кто желает просто пожрать и опрокинуть стопку другую горилки! – мечтательно произнёс Илья Кировец, вплотную подходя к двери злачного заведения.
-Если и здесь с нас потребуют какие-нибудь членские билеты, я тогда сильно рассержусь! – предупредил всех богатырь, разглядывая фигуру крепыша, который застыл на входе в кабак.
-Стоять! – прозвучало в полнейшей тишине.
Идущий первым Илья Кировец остановился как вкопанный, ему в спину уткнулись и все остальные.
-Сегодня, всё обслуживание, согласно брони! – предупредил всех очередной метрдотель.
-Слышь, привратник, нам надо просто покушать и запить, а потом, мы все пойдем дальше! – еле сдерживая себя, произнёс Илья Кировец.
-Для непонятливых чужестранцев, повторяю...! – начал заново нудить человек на входе в харчевню.
-Да я, тебя сейчас..., - начал закипать Илья Кировец в ответ.
-Любезный товарищ, родной ты наш коммунар! – донесся сзади вкрадчивый голос Кота Баюна.
Привратник посмотрел в глубокие синие глаза кота и сразу обмяк.
-Вашбродь, извините, что сразу не признал самого статского советника, графа Белогурова! – привратник согнулся пополам, выставив всем на обозрение свою плешивую голову.
-Любезный, граф и его свита желает откушать в вашем заведении! – повторил Кот Баюн, заглядывая в глаза привратника.
Заскрипела входная дверь и служка пригласил гостей внутрь питейного заведения.
Илья Кировец приосанился и с важным видом прошествовал мимо, согнувшегося пополам, служки.
За богатырем, внутрь харчевни, проследовала и вся его свита.
-Ах, жадная белогвардейская сволочь, ну погоди у меня, сапоги лобызать мне будете! – выругался нищий, выглядывающий из-за угла таверны, и слышавший весь разговор.
Хлопнула входная дверь питейного заведения, впуская гостей, а нищий, которому Илья Кировец отказал в милостыне, ковыляя, бросился по улице, в сторону здания губернского ВЧК...
-А кто такой, этот статский советник, граф Белогуров? – спросил Алёша Задович, когда они уже шли по полутёмному коридору, в сторону главной залы харчевни, откуда доносились бравые звуки гитары и перезвон стеклянной посуды.
-Ай, яда бричка...
Бричка-ли, тачанка,
Бэш ваш мандэ, гожинько-ли сербиянка!
Ай, да-нэ-нэ, ай-я-я-яй...
Ай мэ прэ грэнтэ ромалэ,
Ай на бэшава,
Мэ-ли прэ грэнтэ чюнгардава.
Ай, да-нэ-нэ, ай-я-я-яй..
Ай, бричка, ромалэ-ли кибитка,
Бэш ваш мандэ, гожо чай фэлдытко!
Ай, да-нэ-нэ, ай-я-я-яй..
Доносились спереди слова цыганской песни, под которую, судя по грохоту сапог, танцевали почти все посетители питейной залы.
-Да почём я знаю, ляпнул первое, что на ум пришло! – неопределенно ответил Кот Баюн.
Чем ближе оказывался зал с посетителями, тем громче звучала музыка, и всё явственнее доносились пьяные разговоры делегатов X съезда РКП(б).
Илья Кировец миновал арку перед входом в питейный зал и остановился в поисках свободного столика.
-Вон столик свободный, пошли туда! – произнёс Зло Никитич, выглядывая из-за плеча своего соратника.
-Этот столик, забронирован за самим товарищем Свирским! – подскочил половой из темноты залы, преграждая путь гостям.
-Ты что, говно, собрался перечить графу Белогурову?! – прошипел Кот Баюн, хватая за грудки полового.
-Простите ваше благородие, попутал малость! – опешил официант, под тяжёлым томным взглядом Кота Баюна.
-Смотри мне, неси анисовой пару графинов, да селёдочки с брынзой, по целому блюду, понял меня?! – продолжил гипнотизёр, в лицо, обмякшего от гипнотического взгляда, полового.
-Всё будет сделано в лучшем виде, ваше высокоблагородие! – стал канючить половой, вырываясь из крепких объятий Кота Баюна.
- В море ветер, в море буря,
В море воют ураганы.
В синем море тонут лодки
И большие корабли.
Корабли на дно уходят
С якорями, с парусами.
На морской песок роняя
Золотые сундуки,
Золот-ы-е сундуки...
Полилась новая песня из недр алькова сцены, на которую выскочил кудрявый цыган с гитарой и дородная цыганка, путающаяся во множестве юбок, которые колыхались в такт, каждому куплету своей хозяйки.
На стол, где расположились гости, грохнулось блюдо с жареной свининой и пара запотевших глечиков, с чистой как слеза младенца, горилкой.
-Вот это я понимаю, отдых! – изумился Зло Никитич, хватая глечик за горлышко и наливая в стопку порцию горячительного пойла.
Кот Леопольд хватанул свинину прямо своей когтистой лапой, отправляя изрядный кусок мяса себе в глотку.
-Сударь, где же ваша культура пития, мать её!? – пристыдил своего друга Кот Баюн, указывая взглядом, на вилку и нож, что лежали около каждой тарелки на столе.
Зло Никитич крякнул, и тут же занюхал порцию горилки, куском черного хлеба, что в избытке положил на стол половой.
-Предлагаю выпить за счастливое избавление от отряда злобных спартанцев! – крикнул Кол Леопольд, хватая рюмку с горилкой и опрокидывая её содержимое себе в пасть.
Вокруг стола раздался звон стекла и треск разрываемого зубами мяса.
-Корабли лежат разбиты,
Сундуки стоят раскрыты.
Изумруды и рубины осыпаются дождём.
Если хочешь быть богатым,
Если хочешь быть счастливым,
Оставайся, мальчик, с нами –
Будешь нашим королём,
Будешь на-шим ко-ро-лём...
Продолжала надрываться цыганка, под перезвон струн на гитаре загорелого цыгана.
-Друзья...! – Илья Кировец привстал над лавкой и, подняв стопку с горилкой, начал провозглашать тост.
Меж тем, большинство посетителей, кто мог ещё стоять на ногах, пустились в пляс в центре кабака, задорно выбивая своими каблуками куски дерева из хорошо выскобленного стеклом паркетного пола.
Горилка полилась рекой, выводя из строя, посетителей злачного места.
Не отставали от всей честной компании и наши герои. Вот, упал лицом в салат Кот Леопольд, за ним последовал Зло Никитич. Откинувшись на лавке, уже храпел Алёша Задович.
Решивший поначалу поддержать танцующих маргиналов Икар, задавал в центре зала пируэты из греческого танца сиртаки, а позже, к нему присоединился и старый Дедал, который, выплясывал с остатками рыбной чешуи на своей грязной свалявшейся бороде.
Неожиданно, громыхнула входная дверь и в кабаке повисла мёртвая тишина, которая в следующее мгновение взорвалась криками и звоном разбитой посуды.
-Че-ка-а...! – пронёсся по залу крик, одного из посетителей харчевни, краснолицего толстяка, одетого в твидовый жилет и габардиновые брюки.
Сразу же раздался визг, и треск ломаемой мебели.
-Всем стоять, господа нэпманы и проститутки! – крикнул один из ворвавшихся в питейное заведение, человек в потёртой, согласно последней революционной моде, тужурке, и вооружённый воронённым наганом, из которого он и выстрелил в потолок.
Раздался звон и со свода кабацкого потолка, вниз рухнула люстра.
Хрустальное изделие погребло под собой парочку завсегдатаев харчевни, которые распластались под хрусталём, на самых блатных местах в центре кабака, выпустив кровавые слюни на столы, за которым им не посчастливилось сидеть в этот вечер.
За комиссаром в кожаной тужурке, в питейный зал ворвались с десяток вооружённых винтовками людей.
-Всем стоять, предъявляем свои документы! – кричал комиссар, потрясая для верности своим револьвером.
-Эх, и ответить совсем нечем! – вялым голосом произнёс Илья Кировец, опять уронив свою кудрявую голову на стол, прямо в блюдо, с растерзанным им же самим, куском свинины.
-Будешь сеять ветер в море,
В синем море, в белой пене,
Пусть, захлёбываясь в пене,
В море тонут корабли.
Пусть на дно они ложатся
С якорями, с парусами,
И тогда твоими станут
Золотые сундуки,
Зо-ло-ты-е сун-ду-ки...
Неожиданно пропел один из гостей, вскакивая над столом и опрокидывая очередную стопку горилки внутрь себя.
Комиссар прицелился в певуна и нажал на курок.
Револьвер громыхнул, выплёвывая вверх облачко сизого дыма, а тело певца опрокинулось навзничь, накрывая собой стол с закусками.
После того, как дым от выстрела рассеялся, комиссар начал обходить все столы по очереди. За ним двигались двое вооружённых маузерами чекистов.
Те из посетителей, кто не имел с собой никаких документов, ксив или был не в состоянии их предъявить, помощники комиссара сразу оттаскивали к входу в таверну, где их принимали с рук на руки, ещё двое таких же, но уже рядовых чекистов. После чего, их тела исчезали за дверями таверны.
Вот комиссар подошёл к столу, где вечеряли богатыри с соратниками.
-Документики предъявляем, господа отщепенцы! – произнёс властным голосом комиссар, наведя дуло револьвера на сидящих, и лежащих лицами в тарелках, за столом, посетителей таверны.
-Какие ваши доказательства! – приподнял голову над тарелкой Илья Кировец.
Своего соратника поддержать было некому, часть собутыльников, также обнималась с тарелками, а остальные, храпели, откинувшись на лавках.
-Пакуйте белогвардейскую сволочь, всех в кутузку! – распорядился комиссар, обведя дулом своего нагана всю честную компанию.
Чекисты подхватили посетителей и поволокли их на выход...
-Не нравиться мне что-то этот грузовик! – произнёс Терминатор, глядя сквозь прорези в окнах броневика на вход в питейное заведение.
Около парадного входа таверны, расположился грузовик с тентом, около которого дежурили двое мужчин в серых потёртых шинелях и винтовками в руках.
Хлопнули входные двери, и из недр кабака показались двое чекистов, которые тащили с собой тело Ильи Кировца.
-Гляди, Железный, нашего богатыря в кунг определили! – изумился Терминатор, указывая рукой в сторону харчевни.
Железный Дровосек сфокусировал свои полихлорвиниловые глаза и увидел, как из чрева питейного заведения, стали выносить остальных соратников богатыря.
Терминатор схватился за ручку двери броневика, но Железный Дровосек удержал его.
-Обожди, пускай всех погрузят, а потом проследим, куда их повезут далее! – произнёс Железный Дровосек, сдерживая порыв своего деревянного друга.
Полуторка задрожала, выплюнула из выхлопной трубы облако сизого дыма, а затем, приняв на борт всех чекистов, включая и комиссара в кожаной тужурке, вырулила со двора и поехала прочь.
-Вот теперь, поехали! – произнёс Железный Дровосек, прыгая на место водителя и поворачивая ключ в замке зажигания...
-Куда это нас занесло? – произнёс Илья Кировец, разглядывая ржавые прутья решётки, которая отделяла всю честную компанию, расположившуюся здесь же, на затёртых деревянных лавках, от грязного коридора, по которому вальяжно прохаживался караульный, с винтовкой на плече.
-Эй, служивый, эта мы где? – спросил натужным голосом караульного, Зло Никитич, хватаясь руками за свою хмельную голову.
-Не положено! – выкрикнул злым голосом солдат, поправляя ремень от винтовки.
-Что не положено? – переспросил Кот Леопольд, очнувшийся от похмельной комы.
-Знать вам не положено, товарищ следователь, когда надо проинформирует всех вас, где вы и за что! – выплюнул слова в сторону задержанных, караульный.
-Кто это такой, следователь? – спросил Икар у Дедала.
-Архонт, наверное, какой-то! – пояснил Дедал с глупым выражением на лице.
-Чего это они в горилку такого добавили, что голова как чугунный котёл, в котором варили чертям самогон? – попытался пошутить Кот Баюн, вставая с бетонного пола камеры.
-Дурман траву, что ли замочили в бочках?! – прокряхтел Алёша Задович.
-Табачком не богаты? – неожиданно, к Зло Никитичу подошёл посторонний арестант, вынырнувший из тёмного угла камеры, в котором располагались нары.
-Не курю, и тебе не советую! – ответил Илья Кировец, поморщившись.
-Слышь, деревня, ты свои советы при себе оставь, страна советов нашёлся! – пригрозил богатырю арестант, сплюнув через щель в зубах на цементный пол.
-А ну всем тихо, расшумелись, гниды белогвардейские! – пригрозил арестантам караульный.
-Да какие мы гниды, товарищ начальник, я лично, пролетарий чистейшей воды, можно сказать от сохи, мамка доярка, а дорогой папаша – из кузнецов был! – произнёс арестант, кривой походкой отходя от Ильи Кировца.
-Заткнись, и до тебя очередь дойдёт, вот как с контрой этой разберётся товарищ следователь, тогда и за тебя возьмётся! – произнёс караульный, проходя мимо решётки.
-Шли мы раз по Петербургу;
Все дела задвинули.
Красной тряпкой обмотались,
Пистолеты вынули!
Начал петь арестант уже из темного угла камеры, устроившись на нарах.
Караульный больше не стал ничего говорить, а уселся на деревянную табуретку по ту сторону решётки, и начал скручивать козью ножку.
Арестант меж тем продолжил своё одухотворённое пение:
-Кто-то крикнул из окна
С этажа высокого
Чтоб мы шли отсюда на...
И не шлялись около
Петька тоже закричал,
Что сейчас поднимется
Угостит его свинцом,
С его женой обнимется.
Тут выходят из-под арки
Люди с арматурою
Все потомки Жанны Д'Арки
С очень толстой шкурою.
Революции сыны
Несли плакат расписанный
Хер поймёшь с второго раза
Что на нем написано.
А написано на нем
Было без прекрас:
Кто пошел к властям в наем,
Гнойный обалдуй.
Мы ему натянем глаз
и отрежем х...
Ух мы пошли гулять дворами
Убивали много раз
Мы вчера были ворами
А теперь рабочий класс.
Мы вчера были ворами,
Это больше не про нас
Мы за детство в подворотне
Расквитаемся сейчас!
Неожиданно, где-то в глубине коридора хлопнула дверь и перед решёткой, пройдя по коридору, очутился солдат с красным бантом на груди и хитрым взглядом из-под волосатых бровей, за ним замаячили фигуры его верных помощников.
-Вот этого, первого давай! – ткнул пальцем в сторону Дедала, военный с бантом.
Загремели ключи в замке и ржавая калитка решётки отворилась. Старого учёного подхватили под мышки двое солдат, которые зашли в камеру следом за военным, и потащили его на выход из коридора.
-Сейчас всё расскажет, как на духу, когда и за сколько, атаману Юденичу продался! – донеслось со стороны нар.
Крики Дедала стали удаляться по коридору, а затем, хлопнула входная дверь и всё стихло.
-А кто такой этот ваш Юденич? – спросил Алёша Задович.
-Это всем вам видней, вы же контра! – рассмеялся из темноты арестованный.
-Где сейчас, интересно, наши соратники с броневиком? – спросил сам себя Илья Кировец.
-Не поможет вам никто, допросят, а потом, расстреляют всех, как контрреволюционеров! – поделился своими соображениями, арестант из угла камеры.
-Заткнись там уже, пролетарий недоделанный! – крикнул Зло Никитич, в ответ, на тираду арестованного.
Ответом ему, был злорадный смех яркого представителя люмпен-пролетариата.
В конце коридора, раздался стук двери, и по каменному полу, двое солдат протащили тело Дедала.
Заскрежетали ключи в замке и, отворив калитку, тело старика бросили на пол камеры.
-Я шпион Антанты, и пособник атамана Дутова! – неожиданно, заявил старый греческий учёный, лёжа на полу камеры.
-Я же вам говорил, что всех вас поутру расстреляют! – подытожил голос из тёмного угла камеры.
В ответ, в район нар, полетел старый рваный сапог, который Зло Никитич подобрал с пола камеры.
-Эй, что за беспредел такой?! – арестованный соскочил с нар и выскочил из темноты, в его руках была зажата алюминиевая ложка, заточенная о цементный пол.
Арестованный был полон решимости нанести кому-либо существенный урон, но второй рваный сапог, брошенный с огромной силой, потушил тусклый свет стосвечовой, засиженной мухами, лампочки в его глазах.
Обладатель заточки, постоял ещё немного, а затем, рухнул на пол, как подкошенный.
-Ты будешь нем, на зов наш зычный,
Когда сюда к тебе придем.
И вместе с тем рукой привычной
Тебе венков мы накладем!
Продекламировал Кот Баюн, наблюдая за развитием потасовки в камере, со своей деревянной лавки.
-Эй, вы там, стоять! – крикнул караульный, скидывая винтовку с плеча и передёргивая затвор.
-Спокойно, все кому надо уже стоят, а тем, кому положено – уже лежат! – произнёс Кот Баюн в ответ на крик постового.
-Будете нарушать распорядок, позову старшего, раньше срока, на тот свет вас отправит! – пригрозил караульный в ответ.
-Где же наши товарищи? – тихим голосом произнёс Илья Кировец, когда порядок в камере был восстановлен.
Опять хлопнула дверь, и из тёмного коридора, показался затрапезного вида солдатик, волочивший за собой огромную оцинкованную кастрюлю.
-А вот и обед, по распорядку прибыл! – заявил караульный.
Появившийся солдат, опустил котёл на пол и достал из-за пояса кривой алюминиевый черпак.
Смачно плюнув в жестяную тарелку, поварёнок протёр её своим грязным рукавом и, погрузив черпак в жидкую клейкую массу, шлёпнул, на уже чисто вымытую слюной тарелку, жёлто-зелёный блин еды.
-Жрите! – произнёс поваренок, опуская тарелку под решётку, где около пола для этих целей, была сделана прореха в решётке.
Следующая тарелка была вымыта меньшим количеством слюны, а затем, получив уже свою порцию зелёной каши, очутилась рядом с первой.
-Я это жрать не буду! – Кот Баюн подцепил ногтём тарелку с хавкой и брезгливо отодвинул её прочь от себя.
-Ничего, после пары дней голодовки и не такое сожрёшь! – предупредил всех поварёнок.
-Не будет у них, никаких пару дней, шлёпнут белогвардейских прихвостней поутру, и вся делов, кашу ещё на них изводить! – выдал караульный, наблюдая за прихотливым котом, который в злом расположении духа, опять улёгся на деревянную лавку.
-Это нам всё за то, что нарушили мы с вами временной континуум! – неожиданно выдал с пола, Дедал.
-Старик то наш, после допроса бредить начал! – произнёс Кот Леопольд, с тоскливым взором, глядя на решётку камеры.
-Он теперь японский шпион, и выражается японскими словами! – не поддержал кота, Илья Кировец.
-А может он, и был шпионом, просто искусно скрывал свою гнусную личину под видом греческого учёного? – засомневался в соратнике Кот Леопольд.
В конце коридора загремело, и около камеры, появились двое всё тех же солдат.
Загремели ключи в замке, и калитка в очередной раз отворилась.
-Ты с нами пойдёшь! – указал дубинкой один из солдат, на сидящего в углу на лавке, Илью Кировца.
-Сходи Ильюша, объясни им, что господа товарищи, путают что-то, расскажи, что мы никакие не белогвардейцы, а плоть от плоти, коммунары каких ещё поискать! – напутствовал соратника, Зло Никитич.
-Шевелись, давай, что застыл, товарищ революционный дознаватель ждать не любит! – начал подталкивать Илью Кировца, один из солдат.
Заскрежетали ключи в замочной скважине, хлопнула дверь в коридоре и всё стихло...
-Ну что, золотопогонник, рассказывай, как вы планировали убить товарища Старика во время его митинга на железнодорожном вокзале, куда свой броневик дели после этого, и где теперь, твои остальные подельники? – произнёс кудрявый военный в кожаной потёртой тужурке, сидящий прямо напротив Ильи Кировца и смачно прихлёбывая чай из стакана в ржавом подстаканнике.
-Никакого Старика я не знаю, ехали мы мимо, в сторону ближайшей таверны, перекусить! – начал расшатывать стройную версию комиссара, Илья Кировец.
-Нет у нас теперь, никаких таверн или харчевен, проклятая белогвардейская сволочь, а есть, рабочие столовые и предприятия общепита, понял меня, мерзота поганая!? – прервал стройный монолог допрашиваемого, человек в кожаной тужурке.
-Ещё раз повторяю, ехали мимо, а потом, кругом народ, всё застопорилось, ни проехать, ни пройти! – начал повторять Илья Кировец.
-Вижу, не хочешь ты правду мне рассказывать, вошь на рабоче-крестьянском теле! – опять прервал доклад Ильи Кировца, комиссар, приподнимаясь в своём кожаном кресле.
-Да какой же ты непонятливый, товарищ..! – начал было Илья Кировец.
-Тамбовский волк, тебе товарищ! – прервал допрашиваемого военный, подпрыгивая на стуле, и выхватывая свой револьвер из кожаной кобуры.
Сзади послышался шум, Илья Кировец обернулся на звук, и в его лицо прилетел кулак, одного из помощников дознавателя.
Брызнула кровь, кулак попал точнёхонько в нос богатыря, который не успел убрать лицо с линии атаки.
Табуретка под богатырём опрокинулась, и Илья Кировец полетел на дощатый пол.
Тут же, к нему подскочили два солдата, и накинулись на его тело, пиная бока богатыря, своими пудовыми кирзовыми сапогами.
Богатырь не зря ел свой хлеб в царской дружине, его тренированное тело, испытывало на себе булатную сталь ворогов, стрелы кочевников и дубины лесных разбойников. Богатырь, умело прикрывая свои бока руками, мгновенно вскочил на ноги и, невзирая на разбитый нос, ринулся в атаку.
Первым, кто почувствовал хорошо поставленный удар командира боевой дружины, был один из солдат, давно потерявший за канцелярским столом, бойцовскую выучку и сноровку.
Дубовый лоб Ильи Кировца, врезался в лицо помощника дознавателя, превращая его в кровавый блин.
Захрустели лицевые хрящи и на пол, посыпались золотые коронки. Солдат потерялся среди поединка, и рухнул молча под стол, туда, где до этого, валялся богатырь. Второй, пока ещё не осознал всей угрозы, и продолжал наносить удары допрашиваемому со спины.
В это время, дознаватель никак не мог поймать тело допрашиваемого на мушку, перед дулом его нагана, всё время мелькал его помощник, который пытался повалить Илью Кировца на пол.
В коридоре, за тяжёлой дубовой дверью, раздался топот ног, кто-то спешил на помощь дознавателю, на поднявшийся шум в его кабинете.
Затем, дверь от удара распахнулась, и на пороге кабинета появились фигуры солдат. На входе создалась пробка, все хотели первыми прийти на помощь комиссару, но дело застопорилось.
Тем временем, богатырь нанёс сокрушительный удар своим кулаком под рёбра второго помощника. Внутри его тела затрещали рёбра, и солдат согнувшись пополам, отлетел в дальний угол кабинета. На месте остался только красный бант, который оторвался от гимнастёрки солдата и плавно опустился на дощатый пол кабинета.
-Попался голубчик! – комиссару удалось, наконец, поймать на мушку нагана тело допрашиваемого.
Внезапно, всё здание задрожало, и одна из стен кабинета, роняя революционные плакаты на пол, рухнула, разбрасывая красные кирпичи во все стороны.
Поднялось облако строительной пыли, в известковом тумане грохнул очередной выстрел, и кто-то завизжал благим матом.
-Получи, контра! – рычал комиссар, выпуская из нагана, практически весь барабан.
Пули визжали одна за другой, как и кто-то, в кого они попадали в известковой пыли.
Раздался следующий удар, комиссар с ужасом проводил глазами, летящий мимо него молот, который попав в стену, сокрушил её, а на деревянный пол, вместе с обломками деревянных панелей, упал разорванный портрет мужчины с хитрым взглядом, который казалось осуждающим взором, взирал среди обломков, на стреляющего в пустоту комиссара.
Рухнула очередная стена, погребая под собой трупы, в которые успел попасть хозяин кабинета.
Сверху заскрежетало и вслед за сложившимися стенами, на головы оставшихся в кабинете живых обитателей, рухнула кровля из черепицы.
Над развалинами пронёсся вопль ужаса.
Илья Кировец высунул голову из обломков дубового стола, под которым он успел спрятаться перед самым обрушением кровли и огляделся. Прямо на него, из кучи стропил, взирал сам комиссар. Его тело в кожаной тужурке, было пригвождено куском старого стропила к кожаному же дивану, на котором он любил возлежать с молодыми опытными комсомолками, в перерывах между допросами контрреволюционеров и всякой белой нечисти.
Хозяин, разрушенного в один миг, кабинета, взирал на богатыря осуждающим взглядом, своих, враз остекленевших глаз.
Сбросив с себя строительный мусор, богатырь подобрал винтовку, которая валялась, брошенной кем-то из убитых солдат, на куче мусора и направился в сторону камеры, где до сих пор томились его соратники.
Караульного не было, он, наверное, был убит в кабинете дознавателя, как и остальные обитатели губернского ВЧК.
-Да, Терминатор постарался на славу! – подумал Илья Кировец, обнаружив на месте камеры и коридора, кучу обломков и торчавшие во все стороны, куски ржавой арматуры.
-Илья, мы здесь! – крикнул откуда-то сбоку Зло Никитич.
Богатырь обернулся, по другую кучу обломков здания, стоял его соратник, отряхивая с одежды строительную пыль.
-Где, все остальные? – спросил Илья Кировец, наблюдая, как из под обломков здания, выбирается Алёша Задович.
-Все прятались под шконками, когда в стену, внезапно прилетел молот Терминатора! – пояснил Зло Никитич.
-Где прятались? – переспросил богатырь.
-Под деревянными кроватями! – пояснил Железный Дровосек, откуда-то из-за спины Ильи Кировца.
Богатырь обернулся, за его спиной стоял броневик, из открытой двери которого выглядывал Железный Библиотекарь.
Рядом с автомобилем стоял Терминатор, вытирая свой волшебный молот от строительной пыли.
-Валить надо, и побыстрее, на шум, сюда уже едет пожарная команда! – произнёс Железный Дровосек...
Вдалеке, раздался перезвон колоколов, и из-за поворота, гремя полупустой бочкой, выкатилась бричка, на козлах которой, сидел пожарник с вожжами в руках, который, выглядывая из-под медного, блестящего на солнце шлема, хлестал по хребту полудохлой лошади, кнутом.
Дровосек повернул ключ зажигания, пытаясь завести броневик, но мотор, гремя стартером, не спешил заводиться.
-Крути кривой стартер! – крикнул Илья Кировец, наблюдая, как по той же самой дороге, за пожарной бричкой, выезжает лёгкая пролётка с пулемётом на задней оси.
-Это, что ещё за хитро мудрая конструкция? – удивлённо спросил Кот Леопольд, увидев, как клубится пыль под колёсами тележки.
-Это тачанка, конная рессорная четырехколесная повозка, со станковым пулемётом, разработанная на базе широко распространенного средства передвижения, существовавшего в конце XIX - первой половине XX веков, в Российской империи! – пояснил Железный Дровосек, насилуя стартер бронемашины.
Алёша Задович подбежал к броневику, схватил из-под сидений, кривой стартер и бросился к передку машины.
Между тем, за тачанкой появилась подвода, гружённая вооружёнными солдатами.
-Мочи их всех из башенного пулемёта! – крикнул Илья Кировец в сторону Железного Дровосека, который тотчас же бросил руль и полез наверх, внутрь башни броневика.
Уже видны были, разгоряченные водкой и шрамами от соломенных подушек, лица пожарных и слюна, летевшая сквозь лошадиные зубы лошадок, собственности пожарного департамента, когда ствол пулемёта, торчавший из башни броневика, поднялся, и сама башня стала поворачиваться в сторону приближающихся гостей.
-Пожарников пропускай, а тачанку покроши! – Илья Кировец крикнул наверх в башню, и запрыгнул на освободившееся место водителя бронемашины.
Жалобно скрипнули пружины кресла под грузным задом богатыря.
К броневику, со стороны разрушенного здания губернского ВЧК, уже бежали очухавшиеся Дедал и Икар, Алёша Задович всё крутил кривую загогулину, вставленную в недра автомобиля. Зло Никитич протиснулся внутрь салона броневика, следом за Котом Леопольдом и Баюном, который уже выглядывал из заднего ряда сидений.
-А где наш великий греческий герой? – поискал глазами водитель Геракла.
-Остался лежать где-то под завалами здания! – пояснил Икар, когда добежал до автомобиля и согнувшись пополам, выплёвывал из себя тягучую слюну.
Внезапно, разворошив обломки стропил, из горы строительного мусора, показались фигуры солдат.
-Шухер! – закричал Дедал греческое слово, увидев опасность, со стороны членов губернского ВЧК.
Солдаты закончив отряхиваться от пыли и обломков кирпичей, начали активный поиск своего оружия, которое застряло где-то в глубине образовавшейся кучи мусора.
-Рубите контру шашками! – крикнул один из них, выхватывая из ножен своё оружие и бросаясь к броневику.
Солдаты, бросив бесполезные потуги найти огнестрельное оружие среди обломков здания, обнажили в свою очередь свои шашки и бросились за вдохновителем атаки.
-А вот и я, величайший из всех героев Греции, досточтимый и непобедимый Геракл! – выкрикнул, восставший из пепла обрушенного здания, мускулистый воин.
Некоторые солдаты, заметив появившегося из обломков арестанта, бросились в его сторону.
Тачанка всё приближалась, видно было, как пассажиры тележки, в остроконечных шапках, налаживают свой пулемёт, и начинают закладывать вираж, с целью полоснуть очередью по белогвардейской контре.
-Интересно, кто так быстро, успел донести на нас? – крикнул Зло Никитич.
-Телеграф! – крикнул Железный Дровосек, нажимая на гашетки пулемёта.
На головы пассажирам броневика посыпались дымящиеся гильзы, и степная поверхность вздыбилась фонтанчиками пыли.
Пожарные, увидев такой поворот дела, натянули вожжи, тормозя пожарную бочку с водой. Лошади вздыбились вверх передними ногами, роняя на землю пожарных и расплёскивая из бочки драгоценную воду.
Поперхнувшись водой из бочки и дорожной пылью, заткнулся пожарный колокол, в который бесконечно трезвонил один из пожарных.
Тачанка, встретив сопротивление, начала вилять по дороге, раскачивая своих пассажиров из стороны в сторону.
Между тем, солдаты с шашками наконец то добрались до греческого героя и накинулись на него все сразу.
Если бы не шкура немейского льва, в которую, до сих пор был одет Геракл, его бы исполосовали шашками.
А так, выделанная толстая шкура, держала стойко все удары, позволяя своему хозяину, атаковать своих многочисленных противников.
Вот, один из красноармейцев подлетел в воздух, поймав мощный удар в челюсть, и рухнул куда-то, в кучу строительного мусора. За ним, получив под дых кожаной сандалией Геракла, полетел следующий. Получив порцию шашечных ударов по спине, античный герой подобрал с земли обломок кровельного бруса, и нанёс им удар, прямо по голове ближайшего противника.
Несчастливый обладатель будёновки, присел от удара на колени, а затем, выронив из руки свою шашку, беззвучно рухнул на землю. Его замечательная во всех отношениях, шапка, превратившись в блин, покатилась в сторону главного входа в бывшее здание губернского ВЧК.
Остальные солдаты, не заметили потери своего бойца, и продолжили бег трусцой, в сторону броневика, который в это время, огрызался короткими очередями, против, петляющей по степной дороге, тачанки.
-Ещё одна тележка с пулемётом! – крикнул Железный Дровосек, перемещая ствол пулемёта в сторону новой тачанки, которая, только что появилась из-за поворота дороги.
Наконец, двигатель, бесконечно третируемый кривым стартером, загрохотал, раскачивая броневик из стороны в сторону, а затем выпустив облако чёрно-сизого дыма из выхлопной трубы, ровно затарахтел.
-Все в броневик, наш бронепоезд отправляется с первого пути! – пошутил Илья Кировец, выруливая на свободную ровную дорожку.
Пердя серым дымом, бронемашина покатилась прочь от разрушенного здания. На ходу, забросив кривой стартер под сиденья, в салон запрыгнул Алёша Задович.
-Эй, герой троянской войны, давай сюда, мы уезжаем из этого славного городишки! – крикнул Зло Никитич, приподнимая бронированные жалюзи на окне.
Высоко вскидывая свои кожаные сандалии, греческий герой отбросил окровавленный брус прочь и бросился догонять уезжающий броневик.
За ним, бросились бежать, самые настырные, уцелевшие после погрома, воины губернского ВЧК.
-Эх, тачанка-ростовчанка, все четыре колеса! - Железный Дровосек продолжал поливать степь очередями, не давая приблизится атакующей их тачанке.
-Меня подождите, братаны! – выкрикнул Геракл, почти догоняя броневик.
Видно было, как бегущие за ним воины с шашками, что-то кричали ему вдогонку, но обидные матерные слова, потонули в шуме тарахтящего двигателя.
Как только Геракл запрыгнул с ходу в салон, Терминатор захлопнул бронированную дверцу.
-Эй, там наверху, береги патроны! – выкрикнул Зло Никитич, давая понять щедрому Дровосеку, что пора прекратить бесцельно тратить бесценные боеприпасы.
Как только пулемёт замолчал, тачанка, которая преследовала броневик, ускорила свой ход, догоняя автомобиль с контрреволюционерами.
За ней, увязалась и вторая тележка с пулемётом.
-Илья Кировец до упора выжал педаль акселератора, поднимая вверх и без того повышенные обороты двигателя.
Броневик резко прыгнул вперёд, поднимая неимоверную пыль своими оцинкованными колёсами.
По бронированным бортам, начали стучать шальные пули, тачанки старались не отставать от броневика, пока его башенка не скрылась в тучи пыли.
Поравнявшись друг с другом, обе тачанки начали параллельное преследование беглецов.
Когда поднятая колёсами броневика пыль, осела на степную поверхность, глазам пассажиров тачанок, предстало пустое место.
-Куда это, подевалась контра? – ошарашено спросил возничий первой тачанки, разглядывая две параллельные полосы из горящего огня, уходящие в степную даль...