Иные

Холодно. Ей было холодно.

Холод пробирался под кожу, въедался в кости; холод стал первым чувством, пришедшим из-за завесы темноты, и первой мыслью в кромешной тишине.

Она попыталась вдохнуть - легкие взорвались болью, ощущения хлынули извне и изнутри сокрушительным, хаотичным потоком. Онемение очертило границы тела, мышцы живота судорожно сократились, диафрагму скрутило, и Её вырвало на кафель чем-то густым, скользким и терпким. Во рту остался едкий привкус металла, в нос ударил резкий, сладковатый запах гнили. Она попыталась подняться, но руки оказались скованы дрожью и слабостью.

В свете люминесцентных ламп черная рвотная клякса пульсировала и растекалась во все стороны тонкими прожилками, разрасталась на бледно-зеленом полу симметричными узорами. Когда Она смогла сфокусировать зрение, Ее едва не стошнило еще раз.

Она отползла в угол и с трудом села. Стиснула зубы. Сделала два или три глубоких вдоха. Когда Её сознание прояснилось, Она смогла оглядеться.

Комната была небольшой и квадратной, и вся, совершенно вся, выстланная мозаичной плиткой, от которой в глазах рябило. Выделялся только ряд холодильных камер в дальней стене и узкая, стальная дверь справа. Больше ничего не было, но этого было достаточно, чтобы Она поняла - это морг.

Она опустила взгляд и оттянула то, что было на ней - это оказался грязный больничный халат, мятый, покрытый бурыми разводами и затвердевшими пятнами.

Пятнами крови - пронеслось у Неё в голове, и от этой мысли желудок болезненно свело.

Она осмотрела свои руки и ноги, но ничего не нашла. Ощупала лицо, затылок, плечи, живот - все было в порядке. Её тело осталось таким, каким она его помнила. Чья это тогда кровь? Она сглотнула в пересохшее горло и попыталась вспомнить, вспомнить хоть что-нибудь, но память подвела Её.

Рвотная клякса рядом с ней пришла в движение; его маслянистая пленка вязко запузырилась. Один из пузырей лопнул с тошнотворным хлюпаньем, и на его месте открылся круглый желтый глаз без век. Пузыри лопались друг за другом, и глаз становилось все больше.

Глаза синхронно сошлись на Ней, зрачки сузились в щелочки. Адреналин ударил в виски - Она резко поднялась на нетвердые ноги. Голова закружилась, колени подкосились, будто сухожилия превратились в студень. Ногти впились в швы между плитками, когда Она вжалась в стену, пытаясь не рухнуть.

Дверь справа. Всего пять шагов.

Тело дернулось вперед, как марионетка на обрывках нервов. Ступни липли к полу, в ушах застучало. Пальцы нашли дверную ручку, и Она дернула за нее со всей силы.

Дверь не открылась.

За спиной раздалось влажное хлюпанье. Она чувствовала на себе немигающий взгляд, слышала, как что-то движется, и хаотично дергала чертову ручку. Навалилась плечом на дверь, била ладонью по крохотному мутному оконцу в центре двери. Металл отдавал в костяшки ледяным звоном, но не поддавался. Послышалось шлёпающее перетекание, будто десяток мокрых ладоней шаркали по плитке.

Звуки участились, сокращая дистанцию.

Она хотела закричать. Позвать на помощь. Дать знать, что Она здесь. Голос застрял в груди, и вместо крика вырывались лишь сдавленные всхлипы. Щеки обожгло слезами, пальцы свело судорогой, но Она продолжала пытаться.

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.

Раздался механический писк, вверху мигнул зеленый светодиод. Дверь открылась настежь, перед глазами мелькнул коридор, и Она вывалилась вперед. Дверь тут же захлопнулась, звук отдался в теле неприятной дрожью.

Она обернулась. Нечто увесистое яростно врезалось в дверь с той стороны. Затем еще раз, и еще. Крохотное окошко заволокло черной слизью, и сквозь мутное стекло Она увидела яркое очертание множества желтых глаз.

Она заставила себя встать. Если дверь снова откроется, Её не должно быть здесь - это единственное, что Она знала наверняка, и самое важное, что Ей нужно было знать.

Она двинулась дальше по коридору. Через десяток шагов Она обернулась еще раз - стальной двери не было. Только бесконечный белый коридор, уходящий вперед и назад, как петля в зеркальном лабиринте.

За поворотом послышались торопливые шаги.

– Эй?!  Здесь кто-нибудь есть? Ау?

Собственный голос показался ей чужим: слабым и хриплым. На мгновение Она замерла, прислушиваясь. Затем поспешила на звук, но таинственный незнакомец удалялся - его торопливые шаги становились все дальше и тише. 

– Эй! Мне нужна помощь!

В ответ - тишина. Она остановилась, и тишина стала абсолютной.

– Эй?

Никто не откликнулся. Ощущение чужого присутствия осталось таким же явным, как если бы кто-то действительно притаился рядом. Она неуверенно прошла еще дальше, но за поворотом никого не оказалось.

Откуда-то сверху раздался голос, заглушенный динамиком:

"Всем сотрудникам! Лестница временно ведет на этаж минус два дробь семь. Для перемещения вверх и вниз, вправо и влево, а также по альтернативным направлениям, пользуйтесь лифтом. Корпорация НЛП не несет ответственности за утраченные годы жизни"

Она задрала голову вверх, к решетке динамика. Голос повторил сообщение, слово в слово, с той же бесстрастной интонацией.

Губы сами собой повторили:

– Этаж минус два дробь семь...влево и вправо...

Где вообще может существовать этаж с дробью? Почему каждая следующая минута здесь абсурдней предыдущей?

Сбоку раздался звуковой сигнал. Она повернулась - и застыла. Перед ней был лифт, которого секунду назад не существовало в этом сюрреалистичном лабиринте бесконечных коридоров. Затем она обернулась через плечо - взгляд уперся в стену. Больше не было ни коридоров, ни развилок - только тупик позади и лифт впереди.

Она сделала шаг вперед. Еще один. Лифт не исчезал, не двигался - просто ждал, нарушая все законы здравого смысла.

Их здесь вообще нет, - подумала Она и вошла в лифт, - ни законов, ни смысла.

На панели было несколько кнопок: "сюда", "туда", "оттуда", "никуда" и "офис Господина В." Палец завис над панелью. Кнопка "никуда" была почему-то самой большой, а кнопка "офис Господина В" подсвечивалась красным, единственная из всех.

Сюда - но откуда? Туда - это куда? А оттуда - это откуда?

– Какая чушь, - Её голос сорвался на смешок. Красная подсветка кнопки запульсировала, словно "офис Господина В" был единственным верным вариантом.

Она нажала на кнопку. Красная подсветка сменилась на зеленую, двери сомкнулись и лифт тронулся, но не вверх и не вниз, и даже не в бок. Наискосок - Она ощутила это всем телом. Заиграла музыка: слащавая зацикленная мелодия, самая типичная лифтовая песенка из всех, что Ей доводилось слышать; Она не смогла вспомнить когда ей доводилось бывать в других лифтах, но почему-то была уверена в своей правоте.

Лифт, казалось, ехал целую вечность.

Она сползла по стенке лифта, не в силах держаться на ногах. Колени подогнулись сами собой, и Она очутилась на полу, поджав к себе одеревеневшие ноги. Запястья ныли тупой болью. Адреналин, что секунду назад жёг жилами, отступил, оставив после себя вакуум. Слабость накатила такой тяжелой волной, что веки предательски слипались. Каждая клетка тела кричала об истощении - мышцы дрожали мелкой перетруженной дрожью, кости ломило от холода.

Сухость во рту стала невыносимой. Язык - грубым, чужим лоскутом кожи. Она смяла пальцами низ больничного халата, очертила подушечкой большого пальца бурое пятно.

Кровь. Чья кровь? - пронеслось в голове, но мысль уплыла, как дым.

Даже собственное имя растворилось в этой ледяной пустоте, оставив лишь смутное ощущение потери. Она бессильно ткнулась лбом в колени.

Это сон. Температурный бред.

Но холод плитки под бедром, едкий запах запекшейся крови и затхлой одежды от больничного халата, и эта чудовищная, нечеловеческая усталость были слишком реальны. Она существовала взаправду, здесь и сейчас - потерянная, напуганная, измученная девочка; Она уже проснулась. И это угнетало сильнее, чем что либо еще.

Лифт остановился. Двери открылись.

Где-то впереди, совсем рядом, зазвонил телефон.