Шуля Мю и потайной мир

А в это время Сум с маленькой шулей на руках приближался к апартаментам Правителя. Вот что он задумал. Дело в том, что в преданности стражников Пнюх не сомневался. Благодаря воздействию волшебной воды бывшие древесные лешие боготворили своего Правителя и с тупым рвением выполняли все его приказания. Поэтому для удобства слежки все они были посвящены в секрет волшебного экрана. Именно благодаря этому устройству стражники перемещались точно в то место, где находились нарушившие правила потаённики и арестовывали несчастных. Но эту тайну стражники и под пытками никому бы не выдали, так как поклялись в этом великому Правителю.

Освободившийся от наваждения Сум теперь понимал, что без хитрого наблюдательного устройства власть Пнюха значительно ослабнет. А главное, если вывести экран из строя, то он, Сум, легко скроется в лесу, а маленькая шуля спокойно вернётся домой к своей маме. Он чётко продумал все свои действия. Он зайдёт с шулей в кабинет Правителя вооруженным. Охранники, осматривающие всякого входящего в кабинет, не осматривают стражников, и те обычно входят к Пнюху, не отстегнув смирительную дубинку, потому что они — свои. Итак, Сум приведёт шулю к Пнюху и в удобный момент «отключит» Правителя с помощью смирительной дубинки. Затем он свяжет Пнюха и быстро выведет из строя экран. Главное, сделать это тихо. Но мощный леший не сомневался, что со своей силой он легко раскурочит хотя бы пульт управления. И всё, Сум с малышкой шулей тут же покинут ненавистный потайной мир!

«Практически никакого риска!» — рассуждал дубовик про себя, и так и эдак прокручивая возможное развитие событий. Перед приёмной он сказал Мю, удобно сидевшей у него на руках, извиняющимся шёпотом: «Дальше я понесу тебя, как стражник, потерпи немного, хорошо?» И он взял её за шкирку, а шуля при этом сделала несчастную и испуганную мордочку и задрыгала ножками. В таком виде они и появились в приёмной. Сум, как он и планировал, прошёл в кабинет мимо охранников, не отстегнув дубинки. Те только посмеялись, глядя на забавную лесную шулю.

— Эй, Сум, ты где её откопал? — спросил один.

— Некогда, некогда, Правитель ждёт!

При слове «Правитель» оба охранника вытянулись в струнку, и Сум с болтающейся шулей вошёл в кабинет Пнюха, моля бога, чтобы тот был без своих приближённых. Пнюх был один. Увидев шулю, он плотоядно усмехнулся.

— Так-так, — потирая ручки и вылезая из-за стола, проговорил он.

— Великий Правитель, лесная шуля по Вашему приказу доставлена! — прогремел Сум, играя свою роль.

— Вижу, не ори ты так! Поставь её на пол! — приказал Пнюх.

Сум осторожно опустил Мю на пол.

Шуля послушно стояла, разглядывая великого Правителя, которого впервые видела так близко. Потаённики все выглядели непривычно для лесных жителей, но многие были вполне симпатичными, несмотря на свой странный вид. Вот, например, дядя Сум, по мнению шули, имел очень мужественное и доброе лицо. Пнюх же, со своим огромным бородавчатым носом и маленькими, собранными в кучку глазами показался Мю каким-то уродцем. Он был не настолько уж больше самой шули, но всё же смотрел на неё сверху вниз. Он стоял перед ней, довольно ухмыляясь, и только приготовился задать какой-то вопрос, как Сум включил дубинку и тихо ткнул ею Правителя в спину. Но... Пнюх не упал и не задёргался в конвульсиях, он удивлённо оглянулся, не понимая, что произошло. Тогда Сум, тоже не понимая, почему не сработала дубинка, от растерянности ещё раз ткнул Правителя ею в плечо, прямо на его глазах. И опять дубинка не произвела своего обычного действия. Но тут до Пнюха дошла страшная правда: его стражник, в преданности которого он не сомневался, только что пытался совершить на него нападение! Пнюх посерел от страха и, бросившись к двери, заорал:

— Он на меня напал! Быстрей ко мне! Он на меня напал!

Тут же два охранника влетели в кабинет, ошалело глядя на Сума. В их головах не укладывалась мысль, что тот мог напасть на Правителя. Пнюх, спрятавшись за их спины и сразу почувствовав себя уверенней, закричал, брызгая от злости слюной:

— Болваны, что вы стоите! Немедленно взять его! Связать!

Сум подхватил оцепеневшую от криков Мю, посадил её на плечи, так, чтобы его руки оставались свободными, и велел крепче держаться. Мю вцепилась в загогулины, украшавшие шлем дубовика, ибо все охранники носили шлемы на голове, и зажмурилась от страха. Она подумала, что лучше ей сейчас ничего не видеть. Она только чувствовала, как быстро двигается мощное тело Сума, который в это время дубинкой пытался отражать выпады сразу двух соперников.

Это было странное фехтование. Дубинки скрещивались, не касаясь друг друга. Коснись они, и разряд был бы настолько мощным, что мог убить обоих сражающихся. А ткнуть дубинкой самого Сума у охранников никак не получалось, тот реагировал мгновенно, увёртывался, отступал. Мысль о маленькой шуле придавала ему ловкости. Но он понимал, что долго ему так не продержаться. Шаг за шагом охранники теснили его к стене. Пнюх, подпрыгивающий от нетерпения за спинами своих защитников, уже предвкушал близкую победу. Но тут внезапно в стене, за спиной Сума открылся дверной проем. Не растерявшись, Сум с шулей на плечах быстро шагнул назад, в это проём, и тут же створки захлопнулись, чудесным образом отгородив их от врагов.

А произошло это чудо благодаря тому, что сидевшая на плечах Сума Мю, сильно покачнулась и ударилась головой о стену точнёхонько в том месте, где находилась специальная, незаметная взгляду кнопка.

Конечно, Сум понимал, что это лишь минутная передышка. Сейчас Пнюх позовёт подкрепление и откроет дверь. Добрый леший всячески винил себя за то, что подверг опасности Мю, за себя он не боялся. Опустив малышку на пол и велев ей спрятаться подальше, он приготовился защищать её до последнего. В полной боевой готовности он стоял перед закрытой дверью, которая почему-то всё не открывалась. Это была очень плотная дверь, за ней не слышно было ни звука, и нельзя было узнать, что происходит в кабинете Правителя.

Прошло много времени, так много, что у Мю, спрятавшейся за большую бутыль в углу комнаты, стали затекать лапки. Она зашевелилась и шёпотом спросила, что, может быть, ей можно выйти из своего укрытия. Сум, находившийся всё это время в страшном напряжении, наконец, тоже немного расслабился и сказал, что пусть Мю выходит. Он понимал, что попытка спрятать её по большому счёту бессмысленна, но он не хотел, чтобы Мю видела, как его убьют. Малышка, посмотрев на лешего с надеждой, спросила, как он думает, почему их оставили в покое?

— Ну, наверное, какой-то механизм сломался, и дверь заклинило, теперь она не открывается, — сказал Сум для успокоения шули, сам он в эту версию не верил, а подозревал, что Пнюх затеял какое-то коварство.

— А что будет дальше? — спросила Мю.

— Дальше всё будет хорошо, ничего не бойся, — заверил малышку леший.

Шуля, привыкшая верить взрослым, тут же успокоилась.

Комната, в которой они оказались запертыми, была довольно хорошо освещена. Мю с любопытством осмотрелась вокруг, а потом заявила:

— Дядя Сум, а там кто-то есть.

— Где? — удивился и встревожился тот.

— Там, в углу.

Леший широкими шагами быстро пересёк комнату, заглянул за бутыль, туда, где сидела шуля, и увидел там пустой угол.

— Не выдумывай, — проворчал леший, которому сейчас было не до детских игр.

— Когда я там сидела, кто-то рядом тихо-тихо говорил: «Спасите, спасите!»

— Наверное, тебе показалось. Хотя, постой-ка.

Сум внимательно осмотрел стоявшие на полке колбы, сваленный в кучу хлам под полкой, затем взялся за стоявшую в углу бутыль, и, легко приподняв её, покачал из стороны в сторону. В бутыли явственно забулькало. Очевидно, там была какая-то жидкость.

— Нет, тут никого нет.

— Ой! — вскрикнула Мю. — Опять! Неужели ты не слышишь?

Сум прислушался, в комнате было слышно только возбуждённое сопение шули.

— Это, наверное, у тебя нервы шалят, — сказал он.

Мю согласно кивнула. Она часто слышала, что у взрослых «шалят нервы», но никогда не понимала, как это бывает. «Теперь-то я знаю, как шалят нервы», — удовлетворённо подумала она. А Сум подумал, что ко всем прочим проблемам прибавляется ещё одна, довольно серьёзная. Когда он услышал плеск жидкости в раскачиваемой бутыли, Сум почувствовал, как сильна его жажда. Дело в том, что дубовики должны пить очень много и часто, иначе они быстро ослабевают и становятся вялыми. Если же вода не поступает в их организм и дальше, то они впадают в спячку. Потом для того, чтобы дубовик вышел из спячки, его нужно долго «отливать» водой. И вот Сум начал ощущать подступающую слабость: ему нужно было срочно напиться! Он с надеждой осмотрел бутыль с жидкостью, но подумал, что с ней придётся долго провозиться. Пробка очень глубоко и прочно сидела в горлышке. А жажда уже становилась нестерпимой. Тогда он стал изучать содержимое многочисленных полок. Иногда ему под руку попадались склянки и пузырьки, наполненные жидкостью. Но это была очень подозрительная жидкость: то вязкая, отдающая болотной тиной, то чернильного цвета с резким ни на что не похожим запахом. Наконец, он наткнулся на объёмистую бутылку, наполненную бесцветной жидкостью.

«Неужели это вода?» — подумал дубовик, не веря в свою удачу. Он открыл пробку и принюхался: запаха не было. Он засунул в горлышко длинный палец и поболтал емкость: палец намочился и только. Тогда Сум решился и влил немного жидкости себе в рот, прислушиваясь к ощущениям. По всем признакам это была вода. Сум счастливо улыбнулся и несколькими глотками осушил всю бутылку. После этого он сел на пол, завалился на бок и громко захрапел. Это было очень неожиданно. Мю почувствовала себя совершенно беззащитной. Она стала будить дубовика: кричала ему в ухо, колотила его кулачками, даже тянула его за крючковатый нос. Сум даже не шевельнулся. Шуля расплакалась и стала причитать:

— Взрослые не должны спать, когда дети в опасности, — говорила она, всхлипывая. — Ты ведь должен защищать меня и охранять.

Шуля ещё немного поплакала, горько сетуя на свою беззащитность, но потом ей надоело бояться. Она примостилась под боком у Сума и тоже заснула.

Сколько они проспали, Мю не знала, но когда она проснулась, Сум уже был на ногах. Он стоял, держа наготове дубинку.

— Что, кто-то идёт? — испугалась Мю, не слыша, однако, никаких посторонних шумов.

— Моя повелительница проснулась! — восторженно вскричал дубовик. Его глаза смотрели на шулю преданно и восхищённо.

— Дядя Сум, ты чего? Ты давно проснулся? — осторожно спросила Мю, подозревая неладное.

— Я не спал! Как я могу спать, когда моя повелительница в опасности! Я не могу спать, я должен защищать и охранять тебя! — стукнув себя в грудь от избытка чувств, возвестил дубовик.

Шуля, опешив, молчала. Она видела, что дядя-дубовик необъяснимым образом совершенно изменился. Его выпученные от излишнего усердия глаза выражали преданность и восторг! Мю всерьёз встревожилась, глядя в эти глаза. И тут она вспомнила, что Сум говорил ей о заколдованной воде, и поняла, что что-то такое он выпил и сейчас. Как ей быть с дядей-дубовиком, который немного не в себе, она не знала.

— Спасите! — вдруг прошелестело прямо над её ухом.

Мю в недоумении стала оглядываться. Сум, заметив беспокойство шули, тут же кинулся на поиски невидимого врага.

— Дядя Сум, стой тихо! — приказала Мю. Сама не зная почему, она вдруг заговорила с дубовиком повелительным тоном.

— Есть стоять тихо! — отрапортовал тот и замер.

Малышка вздохнула. Ей не хотелось быть повелительницей и командовать дубовиком. Ей хотелось быть маленькой шулей, и чтобы взрослый дядя Сум решал, что и как делать дальше.

А по ту сторону двери великий Правитель не знал, что ему делать. Сум нечаянно угадал: действительно, дверь в лабораторию, где они оказались запертыми, заклинило. В своё время Колдун настроил эту дверь таким образом, что если в неё входил чужой, то она блокировалась. Чужими были все, кроме него самого и Пнюха. Но Колдун не успел рассказать об этом Пнюху, и сейчас тот не мог понять, что произошло.

Сначала он пришёл в бешенство и от бессильной злобы стал пинать охранников. Те молча терпели его удары. Наконец, он всех выгнал и заперся в своём кабинете. Все его мысли сводились к одному тревожному выводу: он теряет контроль над ситуацией. Самым ужасным было нападение собственного стражника. Да, он защищён от воздействия дубинки, но ведь дубовик с его силой мог просто прихлопнуть его как муху! Пнюх похолодел, представив это. «Всё рушится, — твердил он в отчаянье, — вода абсолютной преданности перестаёт действовать, экран перестаёт показывать, двери перестают открываться! Что будет, если расколдуются все?!»

Пнюху стало мерещиться, что очнувшиеся от волшебного воздействия дубовики рассерженной толпой идут к нему. Вдруг в дверь постучали. Пнюх дёрнулся и... икнул.

— Великий Правитель, у меня срочное дело! — раздался гнусавый голос главного министра Гвануды.

Пнюх принял недовольное выражение лица и открыл дверь. Гвануду он не опасался.

— Что тебе? Ик! — спросил он, давая понять, что его отвлекают.

— ЧП! — возбуждённо зашептал Гвануда. — В каптёрке нашли связанного Гуна! Он без сознания: то ли парализован, то ли долго без воды и впал в спячку!

Высокомерное выражение сошло с лица Правителя. Сейчас ему было не до поз. Быстрым шёпотом, беспрестанно икая, он стал давать распоряжения:

— Всех стражников собрать в зале для церемоний, ик! Закрыть, не выпускать, воды не давать, ик! Пусть все впадут в спячку! — приказывал Пнюх. Глаза его лихорадочно блестели.

Гвануда опасливо покосился на Правителя:

— Но, Правитель, потаённики без стражи выйдут из повиновения!

— Ах, ты, ик! Действительно, ик! А, вот что мы сделаем! Остальных мы напоим водой абсолютной преданности! Ик! Или, нет, воды на всех не хватит, ик!

— А что делать с Гуном? — осторожно спросил Гвануда.

— Да, да, ик! Приведите его в чувство! Нет! Ик! Не приводите! Иди, иди, Гвануда! Мне нужно думать, ик! — сказал Пнюх, выталкивая Главного министра и закрываясь на все запоры.

Оставшись один, Пнюх забрался с ногами в своё массивное кресло и, беспрестанно икая и раскачиваясь, предался отчаянию. Он не мог и предположить, что в эту злую для него минуту за ним наблюдает пара насмешливых глаз. Это невидимому Фико, наконец, удалось добраться до апартаментов Правителя.