Красный шприц.

20 октября 1990год СССР

В 7 утра меня разбудила мама словами:
- Паша пора в садик! - и специально включила радио. Там передавали пионерскую зорьку. Я не торопливо встал и начал надевать красные колготки.
Я Павел Зайцев советский ребенок 5 лет
Надев колготки и футболку, я пошел на кухню, мама там готовила кашу.
Я сел за стол. Мама сказала:
- Сегодня тебя заберет дед!
Я испуганно запротестовал:
- Нет, нет! Мама! Мама! Он меня не заберет!
Я очень боялся, что кроме мамы меня никто из детского сада не заберет, а дед вообще забудет про меня.

В то же время на Октябрьской набережной, смотря на Неву, стояла красивая, очень красивая женщина, с голубыми глазами, не высокого роста, со шрамом чуть выше правой брови на лице. У нее была красная шапочка, из-под которой виднелись белые волосы. Она смотрела на уныло проплывающие листья по воде безжизненным взглядом.
Сзади нее резко, со скрежетом тормозных колодок, остановилась черная волга с номерами КГБ СССР. Женщина махнула рукой, приветствуя водителя и быстро подбежав к машине села на переднее сидение.
На водительском сидении сидел угрюмого вида полковник ГОС безопасности.
- Здравствуйте, Анна Сергеевна! - поприветствовал полковник.
- Доброе утро! - ответила Анна и посмотрела на полковника серьезным взглядом.
Воцарилась тишина. Полковник смотрел вперед, не замечая взгляда Анны. Прошло около минуты, полковник прервал тишину, заявив:
- Мой жизненный опыт мне подсказывает, что узнав такую информацию, жизнь людей становится только больнее и тяжелее. Я вам крайне не рекомендую это ворошить. Пусть все останется как есть, уже ничего не вернуть, зачем ковырять эту рану? - отчеканил полковник.
Услышав это, Анна плавно перевела взгляд вперед и спокойно сказала:
- Я с 5 лет росла в интернате. Ко мне все относились в детстве, как к человеку второго сорта. Всё мое детство меня травили штампом: дочь врагов народа, и в подростковом возрасте на мне стоял штамп дочь врагов народа.
Воспитатели, не стесняясь нам говорили, что мы изгои общества которых как котят нужно было топить, а советская власть с нами возиться.
Анна, едва сдержав слезы продолжила:
- Я всю жизнь всем пыталась доказать что я не хуже других, во всем старалась быть первая в спорте, в учебе. Меня все детство травили. И вот я перед вами, Анна Сергеевна, Член Коммунистической партии, ведущий хирург, которая лечит вашего внука.
- Я прошла через ад, и в свои 43 года я хочу знать, что такое совершили мои родители, чем они так провинились перед советской властью, что маленькую Анечку с 5 лет пустили в такие жернова. Ни одной книги не хватит, чтобы рассказать, через что мне пришлось пройти! От дочери врагов народа до Завотделения детской больниц.
Она резко опустила голову вниз, достав платок, едва сдерживая слезы.
Полковник произнес:
- Ну, начнем! - и с заднего сидения достал большую папку.
Полковник бережно развязал веревочки и открыл папку.
- Это личное дело вашего отца.
И полковник передал папку Анне со словами:
- Только очень аккуратно! Я ее практически украл из архива, и она должна быть до девяти утра в архиве.
Анна быстро начала перелистывать материалы дела.
Анна беглым взглядом просматривала страницы, шепотом проговаривая:
- Петр Платонович, врач кардиолог, арестован по статье 58-7, расстрелян в 1953 году.
Анна повернулась к полковнику:
- Да тут и за день мне не разобраться. Вы можете сказать своими словами?
Полковник забрал у Анны папку с делом.
- Короче говоря, в 1952 году в больницу, когда дежурил ваш отец привезли на скорой пациента с признаками инсульта. В деле написано, что приемный покой был тогда переполнен, и помощь была оказана с задержкой и пациент умер. А на следующий день оказалось, что пациентом был профессор закрытого НИИ, не много не мало. Поступил приказ разобраться, началась проверка и вся смена врачей , дежурившая в тот день была задержана.
На вашего папу был написан донос фельдшером скорой помощи некой Медведевой. На основании её доноса и было состряпано дело. - Сказал полковник.
Анна безжизненным взглядом смотрела в окно и в отражении видела скупую слезу у себя на щеке. Она быстрым движением руки вытерла слезу и повернулась к полковнику:
- А мама! Про маму вы ничего не узнали?
Полковник бережно взял кисть Анны и мягким тоном сказал:
- Анна Сергеевна, я знаю людей еще и с более тяжелой судьбой и многие из них, когда узнавали всю правду, либо сходили с ума, либо бросались под поезд. Всему свое время. Давайте не будим торопиться, тем более это дело не двух дней это, надо искать.
- Да как скажете! - ответила Анна.
-Моя помощь в чем-нибудь нужна?- спросила Анна.
Полковник улыбнулся и ответил:
-Завтра Вадик уже в детсад пойдет. Вы ему практически жизнь спасли!
Я вам очень благодарен.
- Ну, тогда я побежала. Придет факс из Москвы с анализом, я вам позвоню. - Сказала Анна
- Буду ждать вашего звонка! - ответил полковник.
- Это трагедия всей моей жизни! я очень хочу знать правду! - сказала Анна.
- На следующей неделе, я думаю, станет известно. - Прочеканил полковник. - До свидания.
Анна вышла из машины, закрыв дверь. Волга умчалась. Анна подошла к рядом стоящей скамейке и присела. Она была вся бледная как полотно. Безжизненный взгляд ее смотрел себе под ноги.
Вспышкой поплыли воспоминания.
Деревянный дом. Анина мама, точная копия Анны сейчас, с такими же чертами лица, с белыми волосами. Бабушка - тучная женщина на костылях. Деревянный стол. На столе жареная картошка в сковороде. И тут стук в дверь.
Мама побежала открывать. В это время Аня села за стол и бабушка, прислоня костыли к столу, тяжело уселась рядом. Тут в комнату вернулась мама вся в слезах. Бабушка, схватив костыль, бросилась к маме:
- Что случилось?
- Арестовали! Арестовали нашего папу! - произнесла мама и заревела в голос, обняв бабушку.
Анна вернулась из воспоминаний.
Достала зеркальце, посмотрев в него, она видела шрам чуть выше брови. Она провела по нему нежным пальчиком, чуть слышно произнесла:
- Как ты меня...
И она опять погрузилась в воспоминания.
Ночь. Они с мамой лежат в кровати. Мама постоянно повторяет:
- Отпустят! обязательно отпустят! Скоро мы будим все вместе! Органы НКВД разберутся.
Аня, прижимаясь к маме сказала:
- Мамочка мне очень страшно.
Тут на улице раздался скрип автомобильных колодок. Из машины вышли трое. Послышался приказательный голос:
- Вторая квартира!
Мама вздрогнула. Бабушка включила свет.
Тут послышался сильный стук в дверь. Мама горько заплакала и сильно обняла маленькую Аню.
- Открывайте! А то сейчас дверь сломаем! - послышался крик за дверью. Бабушка на костылях, пошла открывать дверь. Через мгновение в комнату зашли трое сотрудников НКВД.
Мама Ани привстала на кровати. Человек с большим носом показал ордер маме и скомандовал:
-Вы арестованы ! Одевайтесь! Пошли!
Двое других начали осматривать комнату.
Мама Ани, заикаясь, спросила:
- Но за что?
Тут человек с большим носом схватил маму Ани за руку и выдернул с кровати.
Аня, упав на пол, заплакала, но обратила внимание на руку НКВДешника. Костяшка руки была разбита и на ней виднелась свежая запекшаяся кровь. Мама Ани увидев, что Аня плачет, закричала: - Товарищ! Вы что делаете? Это не советская власть! - И хотела поднять Аню. НКВДешник толкнул ее к шкафу, прокричав:
- Лучше бы ты, сука в оккупации сдохла! Одевайся быстрее!
Увидев это, Аня встала и сказала:
- Я не плачу, мамочка! Уже не плачу.
Мама Анны быстро оделась и, пытаясь улыбнуться, посмотрела на маленькую Аню, сказав:
-Я скоро приду!
Тут НКВДешник скомандовал:
- Вперед!- и они пошли на выход из дома.
Аня посмотрела в окно. НКВДешник сел за руль авто, а двое начали заталкивать маму на заднее сидение. Аня закричала:
- Мамочка! Мама! - и бросилась в одной пижамке на улицу.
Бабушка закричала:
- Стой внучка! Стой!
Была поздняя осень, минусовая температура. Аня подбежала к маме в одной пижамке, плача, пытаясь обнять маму. Вцепилась в дверь авто. Два НКВДешника не могли маму затолкать в машину.
-Доченька! Доченька! Дайте мне попрощаться с дочкой! - кричала мама Ани. Тут НКВДешник с разбитыми костяшками на руке ударил сильно маму в солнечное сплетение, она сникла. Аня вцепилась в пальто мамы. НКВДешник с разбитой рукой ударил и маленькую Аню в бровь ногой. У Ани хлынула кровь из брови, Аня упала назад. Дверь авто закрылась, и машина тронулась с места.
Аня, придя в себя, увидела в заднем стекле отъезжающего автомобиля, как НКВДешники бьют ее маму.
Аня вскочила и побежала за машиной, выкрикивая:
- Мама! Мама!
Но, подскользнувшись, упала в лужу. Вся в грязи и крови на лице, она кричала в луже вслед уезжающего авто:
- Мамочка, я люблю тебя!
Чёрная эмка стремительно удалялась.

Анна очнулась от воспоминаний.
На дворе было 20 октября 1990 года.
Она подняла голову вверх и слезы покатились по ее щекам.
А в это время мы с мамой уже выходили из автобуса и шли в сторону детского сада. Мама вела меня за руку и повторяла:
- Паша! Сегодня тебя заберет дедушка, у меня собрание. Я вас буду ждать дома! Запомнил?
Мой дед работал в спец гараже и возил разных генералов и полковников на черных Волгах. Я перебил маму:
- А он приедет на черной Волге?
- Не знаю.- ответила мама.
Мы, наконец, пришли в детский сад, и зашли в раздевалку. Я быстро начал раздеваться. К нам подошла воспитательница Любовь Андреевна, тучная, не высокого роста женщина. Мама поздоровалась и начала объяснять:
- Любовь Андреевна! Пашу сегодня заберет дедушка!
Я тут же выкрикнул:
- На черной Волге!
Мама засмущалась и махнула на меня рукой, сказала :
- Директор какой нашелся!
Мама ушла, и потянулись скучные часы: завтрак, потом обед и тихий час. В тихий час я не мог уснуть я подошел к окну. За окном была черно-белая погода. Я смотрел на открытые ворота и думал: « Вот бы сейчас в эти ворота ворвалась черная Волга, из нее бы вышел дед, я бы прямо в трусах бы побежал на улицу».
Тут меня окликнула девочка Женя, рядом лежащая на кроватки:
- Что ты? Что там?
Я обернулся.
- Сейчас мой дед на черной Волге приедет!
Она тут же повернулась в другую сторону. Там спала ее подружка Маша. Женя ее разбудила:
- К Зайцу дед приедет на черной Волге!
Услышав это, Димка вскочил. Кровать его была рядом, и подошел к окну.
- Правда? - спросил он меня.
Я не заметил, как все дети уже встали и подошли к окну. Тут ворвалась Любовь Андреевна.
- Что такое? Почему не спите?
Женя сказала:
- Мне Паша сказал, к нему черная Волга приедет!
И тут в ворота въехал мусоровоз. Все засмеялись. Любовь Андреевна со злобой схватила меня за ухо и заорала:
- Ах ты, гадёныш! Диверсию в тихий час устроил! - и потащила меня в раздевалку. Выдала мне совок и веник, и приказала:
- Подметай, раз спать не хочешь!
Я начал подметать стоя в одних тапках и трусах.
Тут вошла вторая воспитательница, молодая красивая женщина. Мы ее называли тетя Таня.
Увидев меня, она закричала на Любовь Андреевну:
- Ты что, дура старая! У тебя ребенок в одних трусах! Не май месяц! Любовь Андреевна заорала в ответ:
- Он достал меня! Он весь тихий час сорвал со своей черной Волгой!
Тетя Таня принесла мне мои вещи из комнаты и сказала:
- Хочешь смотреть в окно, смотри! Только тихо! И не надо ничего подметать, через 15 минут будит полдник.
После полдника нас повели гулять на улицу. Дети копошились в песочнице другие, стояли возле воспитательницы. Я задумчиво смотрел в сторону открытых ворот. Любовь Андреевна обратила внимание, что я смотрю в сторону ворот, и сказала мне на всю площадку:
- Паша! Ты зря туда смотришь! Остановка общественного транспорта в другой стороне!
Тут Дима закричал, показывая пальцем в сторону ворот едет:
- Е-дет Пашин дед!
Мимо ворот проехал велосипедист. Все засмеялись. Любовь Андреевна подхватила:
- Ой, Пашу то забыли! - и сама заржала как лошадь.
Я отошел к дереву. Слёзы сами текли от обиды. Простоял я минут пять, как воспитательница скомандовала:
- Так! Строимся и идем обратно в детский сад!
Мы построились и пошли в сторону крыльца, как тут я услышал хрюканье, именно хрюканье, которое издает Волга, я обернулся. В ворота влетела черная Волга.
Я бросился ей на встречу. Это был именно мой дед! Он, увидев меня, моргнул дальним светом. Я подбежал к Волге. Дед вышел из машины. Дед был в кожаной куртке спортивного вида. Пожилой мужчина, он взял меня на руки. Любовь Андреевна подошла следом за мной. Дед спросил:
-Ты чего плакал? Пашенька?
-Да! Да! - чуть не плача ответил я.- Меня здесь все обижают!
Любовь Андреевна находилась в глубоком изумлении. Подойдя к деду, она пробормотала:
- Пашенька так боялся,что вы не приедете!
Дед улыбнулся и ответил:
- А я вот взял и приехал!
Он открыл заднюю дверь и посадил меня на сидение, коротко отчеканив воспитательнице:
- Я Коля и мы спешим!
Потом он сел за руль, и мы помчались домой. Любовь Андреевна вслед уходящий волги записала на руке гос номер МАС 00-02.
- Что за номер такой? - она спросила себя вслух.
К ней подошел мужчина и поздоровался.
- Ой, вы папа Димы?- мужчина улыбнулся и спросил:
- А зачем вам на руке номера спец гаража МВД?
-Ой!- испуганно начала руку об руку тереть Любовь Андреевна.
Тут к ним подбежал Дима:
- Папа! Папа! Привет!
Через 15 минут мы с дедам въехали во двор. Дед припарковался и вышел из машины. Я не мог открыть дверь. Дедушка, увидев это, сказал мне через стекло:
- Давай сам! Что, каши мало ел?
Я дернул ручку со всей силы и дверь открылась. Мы поднялись в квартиру. Мама усадила нас за стол , налила грибного супа и села с нами за стол.
- Папа как работа?
- Хуже не куда! - ответил дед. - Последние полгода дорабатываю и все! Вот вчера, например, чуть свет подняли! Какое то ЧП. Раньше продували, давление мерили перед выходом на смену! А сейчас бардак какой-то! Машину утром в спец гараже получил, жми туда, не знаю, куда! Какой-то подземный завод, там мой генерал. Забрать и передать спец чемодан с документами. Какой завод? Куда ехать?
- И как ты нашел?- спросила мама.
- Ай, нашел по немой засекреченной карте. Такие Паша в садике рисует. Бардак, одним словом!
- Что было дальше? - спросил я,
Дед продолжил есть суп и рассказывать:
- Ждал двенадцать часов. Там еще КГБ из Москвы приехало. Потом сел ко мне Глеб Петрович, это у которого фамилия Мороз, мой генерал, непосредственно мой начальник и еще двое из Москвы. Не знаю, кто они по званию. Все пьяные. Едем в город, тут нас догоняет машина КГБ, тоже Волга и сигналит.
Мама вдумчиво и внимательно смотрела на деда.
- И что дальше?
- Глеб Петрович кричит: Коля жми, жми! Мы в Ленинграде должны быть первыми!
- Ой! - мама встрепенулась. - Что же они делают? И что было дальше?
- Ну что? - продолжил дед, - Газ в пол, двигатель ревет, сердце колотит! Гоню и думаю : « Либо инфаркт сейчас поймаю, либо двигатель клина схватит».
- А зачем они это делают? - спросила мама.
Дед махнул рукой:
- Пьяные это шутки у них такие. На развязке они в сторону Москвы поехали, а мы в Ленинград. Детство в попе играет, погонять захотелось генералу.
- Но, а ты не мог сказать, что это не по правилам, что так нельзя?- спросила мама.
Дед доел суп, ухмыльнулся:
- Не по правилам - когда у тебя в машине генерал! Он - правила и закон! Дура ты! Не хочу с тобой разговаривать! - и дед подал тарелку маме.
Мама встала и отнесла ее в мойку и сразу начала мыть посуду.
- Папа! А тебя телефон в машине?
- Да. - ответил дед.- Он к машине прикреплен, он всегда в ней. А что?
- Да я хотела позвонить, спросить, когда ты приедешь да побоялась.
- Таня! На этот спутниковый телефон только если что-то случилось можно звонить, да и то мне генерал поблажку сделал, что разрешил номер родственнику дать.
Дед посмотрел на часы, резко встал , пошел в коридор, и начал одеваться. - Папа! а чай не будешь? - спросила мама.
- Нет. Через пол часа машина должна быть в спец гараже.- Сказал дед и хлопнул дверью.
Я поел и пошел в большую комнату. Там на журнальном столике стояли вымытые бокалы, рюмочки и разные стаканчики. Мама их помыла чтобы убрать в сервант. Я сел в кресло и включил телевизор. Там шел фрагмент фильма « Помни свое имя». Там бежала женщина и кричала:
- Сыночек, помни имя свое! Твое имя Гена Воробьев! Твоя Родина Советский союз.
Мама зашла в комнату и выключила телевизор.
- Паша! Ты еще маленький такое смотреть!- сказала мама. Я спросил:
- Мама! А что такое советский союз?
Мама меня обняла и ответила:
- Советский союз - эта наша Родина! Это самое дорогое, что у нас есть!
Потом мама включила телевизор, переключила канал, там шли мультики
- Вот смотри! А я в ванну пойду стирать. И мама ушла.
Мне стало скучно, и я начал прыгать на диване, который стоял рядом с столиком где сохли рюмочки, бокалы, стаканчики, вазы. Диван отлично пружинил, и я подпрыгивал все выше и выше, как вдруг я подпрыгнул, но не вверх, а в сторону.
Я упал головой прямо на журнальный столик, разбив головой все бокалы, и вазу всё, что на нем стояло. Со стола я упал на пол. Из головы хлынула кровь. Чуть выше виска образовалась огромное рассечение, из которого хлынула алая кровь.
Я весь был в крови и очень сильно щипало в глазу. В комнату вбежала в халате мама. Я ревел. Мама схватила меня, положила на диван, сорвала с подушки наволочку и приложила ее к рассечению чуть выше виска, из которого хлестала кровь. Мама запричитала:
-Паша! Пашенька! - она положила мою руку на наволочку, которой прижимала рассечение и сказала:
- Держи сильно! Я побегу скорую вызывать. Соседям из параллельной квартиры уже подключили телефон. Мама выбежала в коридор, и позвонила соседке. Дверь открыла недалекого ума девушка в халате и с полотенцем на голове. Увидев маму, она в ужасе закричала:
- Таня! Что случилось?
Мама вся была в моей крови : руки, одежда. Мама закричала :
- Оля! Оленька! Паша упал на хрустальную вазу! Срочно звони в скорую!
-Таня! Я разбила телефон вчера случайно! - ответила Оля.
-Тогда беги вниз! Вызови скорую из телефонной будки! Быстрее, Оля! Он сейчас умрет от потери крови!
Оля кивнула и, не закрывая свою квартиру, побежала в сторону лифта в одном халате и в тапочках с полотенцем на голове. Мама вернулась в квартиру. Я лежал, прижимая наволочку к виску. Чувство было, что произошло что-то непоправимое. Мама подбежала ко мне. Я не плакал, я просто лежал, и силы покидали меня.
- Паша, сейчас приедет скорая. - Мама села на диван и сама стала держать наволочку, которая уже была вся в крови.
Оля выбежала из парадной, заскочила в рядом стоящую красную телефонную будку набрала в место 03 - 02. В телефонной трубке сразу ответили: «Что случилось?»
Оля в истерике начала кричать:
- Мальчик маленький весь в крови! Приезжайте срочно!
В трубке спросили:
- Нападение?
- Да! И Таня в крови! Это его мама! Приезжайте! Приезжайте! Скорее!
В трубке монотонный мужской голос спросил:
- Кто напал?
Оля прокричала:
- Не знаю! Скорее приезжайте, пожалуйста! Адрес: Комендантский проспект, дом 22, третья парадная!
В трубке ответили:
- Ждите! Высылаем наряд и две скорые.
Отдел милиции. 1990 год. В приемнике стоял немолодой мужчина с баяном наперевес, и на весь отдел горланил: « Расцветали яблони и груши!». На него смотрели, улыбаясь, два опера и старшина, а также дежурный отдела, который разливал вино по стаканам. Они выпили.
- Ну как?- спросил дежурный.
Опер с короткой стрижкой ответил:
- Хорошо до слез!
Тут зазвонил телефон.
Дежурный по отделу надел фуражку, сел на стул и поднял трубку.
- Да! Понял! Комендантский! Понял!
Дежурный повесил трубку. Повернулся к сидящим на стульях старшине и двум операм, которые разомлев, слушали в исполнении немолодого мужичка с баяном Катюшу.
Дежурный заорал:
- Нападение на женщину и ребенка! Опер группа на выезд!
Все подорвались, надев фуражки. Дверь отдела открылась. Оттуда выбежали три сотрудника, сели в милицейский УАЗ.
Уазик завелся, зажглась люстра - сирена и сорвался с места.
В это время с сиреной, пролетая на красный свет, летела советская скорая Рафик. В машине сидел за рулем бывалый водитель с усами по имени Леха лет 48, старшая фельдшер девушка лет 29 с нежными чертами лица и белыми натуральными волосами по имени Маша, а так же, младшей фельдшер мужчина лет 30 Миша.
В это время Оля поднялась обратно, на этаж.
Она зашла к себе в квартиру и закурила. Она курила смотря в окно. Её всю трясло.
Потом она зашла к нам в квартиру в незакрытую дверь. Картина была ужасная: я лежал на диване, из раны на голове хлестала кровь. Повсюду была кровь и разбитые фужеры, черепки которых тоже были в луже моей крови. Мама, увидев Олю, закричала:
- Ты вызвала скорую?
Оля подошла ко мне, протянула указательный палец, сказав:
- У него сосуды полопались в глазах.
Мама закричала:
- Тупая сука ты вызвала скорую?
Оля лишь побледнела, сделала пару непроизвольных шагов назад и, прислонившись к стенке, медленно сползла в обморок.
Я плакал.
- Мама! Я умру? - спросил я.
Мама , зажимая наволочкой мне рану на голове, заревела:
- Господи! Господи! Помоги!
Мама не знала, что делать дальше. И меня оставить она тоже не могла. Мама повторяла, захлебываясь в слезах:
- Что же делать? Господи, Святая богородица, помоги!
В это время к парадной подлетела скорая. Из нее вышли два фельдшера и быстрым шагом направились к парадной. С другой стороны подлетел с включенной люстрой милицейский уазик. Из него выскочили три милиционера, и , двое побежали к парадной, третий милиционер побежал к черной лестнице.
- Вы в 299 спросил? - на бегу спросил милиционер.
Фельдшер Маша прокричала: «Да! Да!»
Мама держала мою голову и, плача ,в коридор кричала в открытую дверь:
- Помогите кто-нибудь! Пожалуйста, помогите! Пашенька, ты не умрешь! Не умрешь маленький.
- Оля, тупая блядь, ты можешь сказать,ты вызвала скорую?- кричала мама
Оля лежала у стены без сознания.
Двери лифта открылись. Впереди стояли два милиционера с пистолетами наперевес. За ними два фельдшера. Я услышал из коридора:
- Налево нет 299! Направо!
Топот бегущих людей. Милиционеры ворвались в квартиру с криком:
- Всем оставаться на своих местах!
За ними вбежали двое фельдшеров.
Фельдшер Маша подбежала ко мне. Она сразу все поняла, быстро спросив маму:
- Упал? В сознании?
Маша начала перебинтовывать мне голову.
- Срочная госпитализация! - Маша скомандовала младшему фельдшеру.
- Готовь капельницу, большая потеря крови, нельзя терять не минуты.
Мне поставили капельницу, пакет от которой держал младший фельдшер. Маша открыла дверь балкона и крикнула вниз:
- Леха! Леха!
В это время милиционер спросил у мамы:
- Гражданка, что случилось? Только по порядку!
Тут его прервал истеричный крик с балкона Маши:
-Леха! Бля Лепеха! Ты там что умер?
Снизу послышался голос:
- Да!
Маша продолжала кричать:
- Срочно носилки! У нас тяжелый!
Тут Оля очнулась. Милиционеры стали сразу засыпать ее вопросами:
- Соседка? Из какой квартиры? Вы вызвали скорую?
Появился Алексей с носилками. Меня положили на них, держа на весу капельницу. И через минуту дверь парадной открылась. Впереди носилок был Алексей, сзади меня на носилках нес младший фельдшер. Маша держала капельницу на весу. Меня быстро погрузили в скорую. Маша скомандовала:
- Леха, родненький, жми! У нас мало времени! Точнее, его нет совсем! Нужно срочное переливание крови! Скорая сорвалась с места.
У меня была чудовищная слабость. Маша держала мою руку, смотря своими зелеными глазами на меня и без устали спрашивала, как меня зовут, кем я хочу стать? У меня не было сил отвечать и даже плакать.
21.30 Скорая неслась по вечернему городу. Алексей выжимал из старенького Рафика всю мощь.
Ко всему можно привыкнуть, и даже к смерти. Но к детской смерти привыкнуть нельзя. Я лежал под одеялом . Одна рука, и голова выглядывали из-под одеяла. В одной руке стояла капельница, а вторую сжимала Маша. Маша гладила меня по руке:
- Я - Маша. А машину ведет Леха! А ты кто такой?
Я, едва слышно, тонким голосом сказал:
- Я спать очень хочу.
Маша повернулась на младшего фельдшера, как-бы спрашивая, ну что думаешь?
Фельдшер махнул рукой: - Не довезем. - едва слышно буркнув. Маша сильно сжала мою руку.
- Ай! Ай! Больно!- выкрикнул я,
Маша нежным голосом прошептала, смотря мне в глаза:
- Пашенька! Нельзя сейчас спать! Потерпи! Приедем, поспишь!
- Куда его?- спросила Маша?
Леха буркнул:
- В Городскую Святой Ольги!
Я начал закрывать глаза. Маша опять сжала мою руку, я крикнул:
- Больно!
Маша, чуть не плача, смотрела на меня:
- Паша! Пашенька! Должно быть больно! Не спи! Нельзя сейчас спать!
Тут что-то зазвонило, похожее на телефон. Водитель взял трубку:
- Да! Да! Понял!- и повесил трубку.
- Что?- спросила Маша?
Леха закричал:
- Вот сволочи! В городскую не принимают! Придется ехать на Елизаровскую, это еще 30 минут в лучшем случае!
Леха развернул скорую на 180 градусов. И мы помчались в другом направлении. Маша с фельдшером переглянулись, повисла пауза. Это прозвучало, как приговор. Младший фельдшер тихо сказал, смотря, как Маша двумя руками держит мне руку:
- Отпусти его, пусть засыпает, мы сделали все что могли.
Маша посмотрела на меня. Из правого глаза у нее блеснула слеза. Маша сказала:
- Побеждает лишь тот, кто сражается!
Закричала, сжав вновь мою руку:
- Леха, тормози!
Скорая остановилась на перекрестке с включенной люстрой:
- Поворачивай назад! Едем в Городскую!
- Они не примут. - Возразил Алексей.
Маша громко и властно сказала:
- А я его уже привезла! Если они его не примут, то это будет считаться убийство. Пусть только попробуют! Я его уже привезла! Леха жми родной!
Алексей развернул вновь скорую на 180 градусов и мы помчались в городскую больницу.
Через семь минут скорая влетела за ворота больницы и подъехала к приемному покою.
Меня быстро выгрузили и завезли во внутрь. С порога дежурная тучная женщина в очках запротестовала:
-Мы не принимаем!
Маша перебила ее:
-У нас большая потеря крови, он умирает!
Дежурная повысила голос:
- Вас должны были перенаправить!
Маша закричала на весь дежурный покой:
- Нас никто не перенаправлял! Я его уже привезла! Дежурного врача-хирурга быстро!
Тут на крик прибежала дежурный хирург с двумя ассистентами. Она, та самая Анна Сергеевна, дежурный хирург.
Анна холодным взглядом, не обращая внимания на меня, подошла к Маше и отчеканила:
- Так! Что за произвол? Вам сказали, куда его везти! Мы не принимаем! Маша на секунду оторопела, и выкрикнула:
- Не повезу его никуда! Он больше не докуда не доедет. Анна холодным взглядом посмотрела на меня и перевела взгляд на Машу:
- Случаются несчастья. Но это не перекладывает вашу ответственность на нас.
Я заплакал. Не зная, откуда у меня еще взялись силы, но я чувствовал глубокую обиду.
Маша развела руками и заплакала вместе со мной:
- Вы понимаете, что вы делаете? - закричала Маша.
- Не повезу! Не повезу.
Анна закричала ей в ответ:
- Ну и не вези! Тогда я в протоколе напишу, что ты его сюда уже мертвого привезла!
Маша, услышав это, остолбенела, закрыв рот рукой от услышаного. Маша посмотрела на плачущего меня, лежащего с перебинтованной головой. На Анну, и заикаясь, всхлипнула:
- Как мертвого? Как мертвого?
Повисла пауза. Маша, закрывая рот ладошкой, в глубоком ужасе смотрела на волчий взгляд Анны. Они смотрели секунд пять друг другу в лицо как, Маша выпалила:
- Ты! Ты-ты враг! Ты враг моего народа!
Анна поменялась в лице. Она тут же вспомнила разговор с КГБешником, который ей сказал, что её отца арестовали по доносу фельдшера.
Анна представила допрос: как следователь с намотанным на кулак полотенцем, бьет её по затылку, выкрикивая:
- Ты дочь врагов народа! Почему ты нигде это не указала, устраиваясь на работу. Зачем ты пошла в медицину? Из-за тебя погиб ребенок!
Как Анну сбивают с табуретки. Как ее избивают оперативники. Анна поменялась еще больше в лице. Она уже была похожа на маленькую девочку и чуть слышно, закрывая глаза ладошками, говорила сама себе:
- Нет! Нет! Я не враг! Я не враг! Я деток лечу! - она чуть не расплакалась.
- Пожалуйста, не бейте! Я кровью искуплю, кровью! Пошлите меня в
Афганистан, куда угодно.
Тут один из ассистентов тронул ее за плечо, спросив с вами все в порядке? Анна резко опустила руки, раскрыла широко глаза и шагнула ко мне.
Оглядев меня, она скомандовала:
- В операционную его!
Ассистенты запротестовали:
- У нас сейчас плановая операция!
Анна закричала на них:
- Вы не видите, он умирает! Плановую операцию отменяем по плану! - скомандовала Анна.
- Как его оформлять? У нас же нет мест! - спросила тучная дежурная и развела руками.
Анна закричала на нее истеричным звонким голосом:
- Ты не видишь, он умирает! Оформим позже! Я придумаю что-нибудь.
Два ассистента подбежали к моей кровати-носилкам и переложили меня на другую кровать.
Анна заботливо меня накрыла одеялом и укутала. В нём ассистенты и Анна бегом меня повезли по коридору. Анна постоянна подгоняла:
- Быстрее, быстрее!
Я видел потолок и лампы, одна за одной на потолке. Слышал скрип колёсиков.
Меня вкатили в операционную, переложили на стол и привязали руки, чтобы я их не мог поднять. Ассистент взял папку. Анна, осматривая меня, что-то ему диктовала:
- Сотрясение мозга, черепно-мозговая травма проникающие осколки, рассечение чуть выше виска, потеря крови, повреждения сетчатки глаза.
- Ого! - сказал ассистент.- Микро осколки в глазу, а это не наш профиль к утру глаз заплывет, не успеют спасти.
Анна молча смотрела на меня и чуть слышно сказала:
- Вижу.
Второй ассистент мерил мне давление. В операционную вбежала медсестра и взяла у меня кровь из вены. Всё происходило быстро и профессионально. Потом медсестра ушла, а Анна, чуть наклонившись ко мне сказала:
- Жить хочешь? Тогда терпи! - и накрыла мне глаза белой марлей.
Я лишь услышал во тьме:
- Держи ему голову, чтобы не дергался.
Ассистент двумя руками прижал мою голову к кровати, и Анна пинцетом стала извлекать осколки из раны на голове.
Очень щипало, но я смерено терпел.
Со стороны выглядело так: в большой операционной на хирургическом столе лежал ребенок. На монитор было выведено мое давление, пульс, сатурация. Впереди операционного стола стоял ассистент, двумя руками придерживая мне голову и хирург. Анна зашивала мне рассечение. И вдруг, Анна, побледнев, продиагностировала, он сознание потерял. В операционную вбежала медсестра с пакетом крови для переливания.
Ассистент посмотрел на приборы и произнес:
- Давление падает.
- Давление падает, - произнесла Анна, смотря на прибор.
Анна замерла, держа в руках пинцет и нитку, смотря на прибор. Ассистент отпустил мою голову и чуть слышно произнес:
- Мы его взяли с нарушением всех инструкций! - и посмотрел на Анну.
Анна смотрела на прибор. Воцарилась пауза. Ассистент, чуть слышно смотря на Анну, произнес:
- Это нам обернется уголовной ответственностью.
Тут Анна сорвала со рта врачебную повязку и громким голосом отчеканила:
- Кого нас? Я его приняла! Я завотделения! Я решаю здесь все и это моя ответственность! Он не умирает просто, резко упало давление. Это бывает при большой потере. Делай переливание и вколи два куба цитрамона! - и Анна наложила последний шов на рассечение.
Анна, отложив инструмент, смотря на медсестру, которая устанавливает пакет с кровью для переливания, обратилась к ассистенту:
- Подождем час, пока показатели пульс и давления придут в норму. Потом надо решать что-нибудь с глазом.
И она вышла из операционной. Анна шла по больничному длинному коридору, бледная, шатаясь от усталости. Зайдя в свой кабинет, она, закрыв дверь, подошла к зеркалу. Кабинет из себя представлял комнату 12 квадратных метров. Стол, два стула, холодильник и маленький диванчик. А так же врачебный шкаф. Напротив диванчика многочисленные грамоты за удачно проведенные операции, и на ними большой портрет Ленина.
Анна посмотрела на себя в зеркало. Из памяти картинкой стояла фельдшерица скорой помощи, выкрикивающая Анне в лицо:
- Ты враг, враг, враг моего народа!
Анна смотрела на себя в зеркало и чуть слышно повторяла:
- Я не враг! Нет, нет! Я не враг. Я деток лечу! Я жизни спасаю, я не враг!
Анна присела на диванчик и сразу уснула. Через 40 минут в дверь постучали. Анна открыла дверь ключом и села за свой письменный стол. В кабинет зашли два человека, ассистент и грузная пожилая женщина- анестезиолог. Анна с порога спросила:
- Как состояние? Он выдержит анестезию?
Ассистент пробормотал:
- Состояние пришло в норму.
- Мне нужно 30 минут. Больной выдержит анестезию? - спросила Анна.
Анестезиолог голосом забитой мыши произнесла:
Анна Сергеевна я вам решительно советую составить направление, в нейрохирургию. Это не ваш профиль: глаза.
Анна перевела взгляд на ассистента. Воцарилась пауза.
Ассистент потупил глаза и как школьник перед учительницей, сказал:
- Из-за черепно-мозговой травмы идет тяжелый отек с необратимыми последствиями. К утру глаз придется удалять. Если оперировать, то прямо сейчас.
Анна его перебила:
- Сколько у нас времени на подготовку?
Ассистент поднял голову и посмотрел Анне в глаза. Заикаясь от волнения, он ответил:
- Его во-во-во-бще нет!
- Значит, будем начинать немедленно. Идите, я сейчас подойду! - сказала Анна.
Ассистент быстро выскользнул из кабинета. Грузная женщина- анестезиолог осталась в кабинете. Сделав два шага вперед, она взмолилась: - Анечка, милая, ну зачем тебе это! Жизнь ты ему спасла, а если не удастся глаз спасти, ты понимаешь, какая ляжет на нас ответственность? Аня, милая, ну полгода до пенсии осталась! - Воцарилась пауза.
Анна смотрела на чуть не плачущую грузную женщину. Взгляд Анны плавно перешел на стену с ее грамотами и на портрет Ленина.
Вспышкой всплыл в памяти крик фельдшерицы:
- Ты враг! Враг, моего народа!
Анна перевела взгляд на анестезиолога.
- Я вас могу уволить прямо сейчас.
Анестезиолог все поняла и вышла из кабинета молча. Анна села обратно за стол, достала из стола прибор для измерения давления, накинула манжету на правую руку и начала мерить себе давление. Стетоскоп в ушах застучал на измерении 200. Анна быстрым движением скинула манжету и стетоскоп, закрыв ладошками лицо. Она едва не плача, сказала сама себе:
- Как я устала! Не могу! Не могу я больше!
Сквозь ладошки на нее смотрел Ленин со стены. Увидев это, Анна молча встала как на пионерской линейке, руки по швам и смотря на Ленина произнесла едва слышно:
- Да не могу я устать! Должность не позволяет!
Анна посмотрела на свои пальцы на правой руке, рука дрожала.
- Аня, что ты делаешь?- спросила она чуть слышно саму себя.
Она быстро открыла дверь холодильника. Там лежали в газетку завернутые бутерброды и полбутылки коньяка.
Анна быстро налила себе пол стакана и залпом выпила. Присев на рядом стоящий диванчик, Анна задремала. Через 15 минут в дверь постучали, и в кабинет вошла грузная женщина - анестезиолог:
- Анна все готово, можно начинать.
Анна встрепенулась:
- Дверь закрой с той стороны!
Анестезиолог удалилась. Анна посмотрела на свои руки. Дрожь в пальцах и в руках прошла. Она надела марлевую повязку на лицо и вышла вслед за анестезиологом. В это время я проснулся потому, что с глаз сняли белый бинт и свет бил мне в глаз. Я увидел грузную женщину- анестезиолога которая меня рассматривала как насекомое.
- Как себя чувствуешь? - спросила она.
Руки мои были связанны, ноги тоже, я ответил:
- Я к маме хочу.
На часах в операционной было 12 00 ночи. Тут в операционную влетела Анна, надев перчатки, она потрогала пальцем мое правое веко. Я лежал, не шевелясь.
- Как тебя зовут? - спросила Анна.
Я молчал. Мне было очень страшно. Так серьезно на меня никто еще не смотрел.
- Анна Сергеевна, - обратилась женщина - анестезиолог.
- В данном случае, закись азота, самая оптимальная анестезия в его состоянии.
-Хорошо! - ответила Анна. -Только маску я ему сама надену. Надо чтобы она не мешала доступу к глазу.
Анна пристально смотрела на меня, как снайпер смотрит в прицел перед выстрелом.
- Как зовут твою маму? - спросила Анна. Я ответил:
- Мама.
- Я тоже твою маму мамой называть должна? - со злостью крикнула на меня Анна и надела мне на лицо маску с анестезией, со словами:
- Как котенка бы придушила.
Голова сразу закружилась, и я вырубился в глубокий сон.
Анна, оттянув веко, взяла пинцет. Плавными и точными движениями начала извлекать микро осколки из моего глаза, с ювелирно хирургической точностью. В операционной все замерли. Все понимали, что такую операцию Анна делает в первый раз.
Проснулся я от того что кто-то повторял:
- Паша! Паша!
Я открыл глаз. Второй глаз я открыть не смог потому, что на нем плотно лежала повязка. Надо мной стояла Анна Сергеевна, ассистент и анестезиолог.
- Как тебя зовут? - спросила Анна.
- Паша! - я ответил. Тогда Анна взяла мою правую руку, которая уже не была привязана к кровати и поцеловала
Сказав: «Все страшное позади!» она впервые улыбнулась. Все приободрились. Анестезиолог произнесла:
- Ну, вот, и слава Богу.
Анна отпустила мою руку. Улыбка сменилась злобным выражением лица. Она посмотрела на анестезиолога и выпалила:
- Я не верю в Бога! Я член партии! Я верю только в себя и в советскую медицину!- воцарилась тишина.
Ассистент произнес:
- Слава КПСС!
Анестезиолог шокировано произнесла вслед за ассистентом:
- Слава КПСС.
Анна посмотрела на меня и подмигнула мне. Я уснул.

21 Октября . Два часа ночи в отделении, в которое меня привезли, сидели на красном диванчике и ждали хоть каких-нибудь новостей мои мама и папа.
Папа, не высокий интеллигентный инженер в очках, мама скромная учительница младших классов. Рядом был стол медсестры, которая неустанно заполняла журналы.
Тут из операционной вышла Анна Сергеевна. Медсестра, оторвавшись от журналов, шепнула рядом сидящей маме:
- Вот этот врач оперировал Пашу. Ее зовут Анна Сергеевна.
Мама вскочила и чуть не плача спросила:
- Анна Сергеевна, я мама Паши! Как он?
Анна на секунду остановилась, посмотрев на маму и по-врачебному буркнула:
- В реанимации. Будем переводить в палату. - И продолжила быстрый шаг по коридору. Мама с папой устремились за ней.
Анна подошла к своему кабинету, как услышала сзади:
- С Павликом все хорошо?
Анна резко развернулась на 180 градусов и громким голосом, не скрывая раздражения, ответила:
- Что хорошо? У вашего ребенка черепно-мозговая травма! С отеком на правый глаз. Жизнь я ему спасла, глаз тоже, но будет ли он полноценным человеком и вообще, узнает ли он вас, покажет время.
Тут мама пошатнулась и начала падать в обморок назад. Папа ее подхватил и оттащил к скамейке рядом стоящей.
Увидев такую картину, Анна безэмоционально крикнула медсестре, сидящей за столом:
- 30 капель валерьянки дай ей! - И показав пальцем на маму, скрылась в своем кабинете.
Мама с папой сели на то же место, где и сидели возле операционной.
Медсестра принесла валерьянку. Мама выпила залпом и продолжила плакать:
- Даже не узнает! Игорь ты слышал! Даже не узнает?!
Медсестра начала уговаривать маму:
- Женщина, миленькая , идите домой! Утро вечера мудренее!
Тут по коридору пробежала полная пожилая рыжая медсестра и прямиком в кабинет к Анне.
- Анна Сергеевна! - Стучала в дверь кабинета рыжая медсестра.
Дверь открылась. Из разговора было слышно, что Кудасова совсем плоха. Нельзя больше откладывать операцию. Тут же из операционной выбежали два ассистента и устремились в сторону кабинета Анны, мимо моих мамы и папы:
- Анна Сергеевна! Анна Сергеевна! Кудасова задыхается! Больше тянуть нельзя! - Наперебой говорили они Анне.
Анна с бесконечной усталостью протерла лицо ладошкой и ответила:
- Иду! Сейчас будем начинать.
Ассистенты запротестовали:
- Но там Зайцев! Его некуда класть!
- Зайцева в палату.- Ответила Анна.
- Но там нет места! - Возмутилась рыжая медсестра.
Анна, тяжело вздохнув, закричала:
- Тогда его быстро в коридор!
Два ассистента и медсестра бегом побежали в сторону операционной, за ними быстрым шагом шла Анна, Медсестра, которая приносила маме валерьянку, увидев быстрым шагом приближающуюся Анну, выпрямилась в полный рост, и закричала на маму:
- Женщина! Идите домой! У нас ЧП, нечего здесь сидеть.
Анна, проходя мимо мамы и папы замедлила шаг. Пронзительно на ходу посмотрела в глаза сидящей на скамейке мамы и чуть слышно, в приказательном тоне, сказала маме в лицо:
- Сиди сейчас увидишь своего недоноска!
Папа возмутился:
- Да ты! Ты!
Но Анна быстрым шагом прошла мимо, не замечая его и скрылась в операционной. Медсестра, которая только что прогоняла маму, улыбнувшись, сказала:
- Сейчас его выкатят! Мужчина, все на нервах! Анна приняла вашего мальчика вне очереди. Все мы люди, у нее тоже нервы. Вы видите, что происходит! Она не железная.
Папа обнял маму и они продолжали сидеть на скамейке и смотреть на дверь операционной. Потянулись тревожные минуты ожидания.
Открылись двери операционной. Мама с папой непроизвольно встали смотря не отрываясь на двери. В дверях показалась кровать -каталка и на ней я. Голова была замотана вместе с глазом, второй глаз был закрыт повязкой. Мама закрыла рот рукой от ужаса, в глубоком шоке произнесла:
- Это наш Пашенька?
Кровать подкатили к моим родителям. Под бинтами вообще было не понять, кто там лежит. Мама обратилась к катившему кровать ассистенту:
- Это наш ребенок?
Ассистент убрал повязку со здорового глаза. Я увидел свет и проснулся. На меня смотрели мама, папа и ассистент, В голове все гудело. Мама, заплаканным голосом, спросила:
- Боже мой, Паша! Ты нас не узнаешь?
В голове тумблером щелкнуло: « Боже мой - слово не хорошее! »
Папа чуть слышно произнес:
- Что ты от него хочешь? Таня, он даже не понимает где он находиться! Такое перенести в 5 лет! - и папа слегка наклонившись ко мне, спросил:
- Я - папа Игорь! Помнишь меня?
У меня в голове крутилась одна фраза. Тут я закричал:
- Мама! Папа! Слава КПСС!
Тут мама рванулась ко мне, резко взяла меня за правую руку и начала целовать в ладошку, плача, повторяя:
- Слава КПСС! Господи Пашенька! Слава КПСС! Слава КПСС.
Все начали улыбаться, радоваться. Медсестра, ассистент. Папа спросил:
- А почему КПСС? - Ассистент ответил:
- Анна Сергеевна атеист и никакого упоминания Бога не терпит, не в жизни не на операции.
Ассистент посмотрел маме в глаза и серьезно сказал:
- Вам сегодня очень, очень повезло! А сейчас надо спать. Мест нет. Мы его оставим в коридоре.
Мама наклонилась ко мне и что-то начала бормотать на ухо. Потом положила мне что-то под подушку, и положила рядом со мной маленького медвежонка. Я его называл Миша Юта. Ассистент ушёл, а мама мне три раза что-то повторила на ухо и сказала:
- Запомни! - и я сразу уснул.

21 октября 8:30 утра.
Анна, после всех проведенных ею ночью операций, мирно спала на диванчике в одежде в своем кабинете.
Тут кто-то резко постучал в дверь. Анна встала, открыла. На пороге стоял полный пожилой главврач в очках. Он с порога заявил:
- Ревизия из Москвы! Доигрались. Что у тебя там Зайцев делает в коридоре? Это как минимум нарушение! Собирайся! Они тебя ждут и твои объяснения возле койки Зайцева.
И он покачал головой с досадой, промолвив:
- Аня, Аня.
Анна встала, прибрав волосы, вытянулась как на линейке:
- Кто там, Щербин?- спросила Анна.
Главврач ответил:
- Да! Они сейчас возле койки Зайцева. Изучают документацию приемки пациента.
Анна резко ответила:
- Скажите, что сейчас подойду!- и закрыла резко дверь прямо перед лицом главврача:
- Однако!- буркнул главврач и ушел.
Анна посмотрела на себя в зеркальце. Расчесав волосы, она чуть слышно, сказала, как бы сама себе:
- Будет вам суки объяснительная!
Анна резко вышла из кабинета и уверенным шагом направилась к моей койке. У моей койки стоял Щербин, высокий стройный немолодой человек, похожий на чекиста и с ним полная деревенская женщина, постоянно делая очень серьезный вид, заглядывая в папки, которые изучал Щербин. Тут же находился и главврач.
Мне было страшно и не по себе. Это были мне незнакомые люди. Я рассматривал принесенную мне мамой игрушку Мишу Юту. Он добрыми глазами смотрел на меня. Тут подошла Анна:
- Здравствуйте, товарищи!
В ответ ей никто не ответил. Щербин изучал листки с моими анализами и передавал их тучной женщине. Я обрадовался, хоть один мне знакомый человек.
Щербин, не отрываясь от папки, спросил:
- Почему приняли пациента, если больница не принимала?
Тучная женщина провопила, смотря Анне в глаза:
- Это самоуправство!
Анна спокойным тоном спросила:
- Что у вас в руках?
Щербин оторвался от папки и посмотрел на Анну. Анна властным голосом заявила:
- Я не знаю, почему скорая привезла его сюда! Но, исходя из его состояния и большой потери крови, вы не можете не видеть, что он умирал! И я, как врач с двадцатилетним стажем, как член партии, не могла это допустить! Это было бы убийство! Вы же видите, с чем он поступил! Акт приемки у вас в руках. Чудо, что он в скорой не умер.
Щербин даже растерялся на мгновение. Он сложил папку и резким движением передал её тучной женщине. Смотря Анне в глаза, он сурово спросил:
-Это все хорошо звучит, но почему он не разговаривает? Он вменяем?
Я лежал и весь трясся от такого диалога. Мне было страшно. Я крутил в руках Мишу Юту. Щербин посмотрел на меня и спокойным голосом спросил:
- Как тебя зовут? - я молчал.
Я помнил заветы мамы, что с чужими не разговаривать. Потом ко мне подошла тучная женщина и начала совать конфету в руку со словами:
- Тю-тю-тю! Как тебя зовут?
Я помнил, что нельзя брать ничего у незнакомых людей. Я лежал молча и крутил Мишу Юту. К моей кровати подошла Анна и серьезно на меня посмотрела. Воцарилась пауза.
Анна схватила Мишу Юту, вырвав его из моих рук, швырнула его об стенку, закричав:
- Ты долго будешь издеваться?
Щербин посмотрел резко на Анну. Тучная женщина всхлипнула от увиденного:
- Разве так можно?
Главврач побледнел. Воцарилась пауза. Все были в шоке.
Анна смотрела мне в глаза, не отрывая взгляд. У меня словно тумблер в голове сработал. Я вспомнил, что мне шептала мама перед уходом. Я приподнялся и достал из-под подушки шоколадку. Со словами:
- Спасибо вам Анна Сергеевна, что меня спасли! - протянул шоколадку Анне.
Все были в шоке. Щербин посмотрел на меня, потом на Анну и, наклонившись ко мне, спросил:
- А откуда ты знаешь Анну?
В это время главврач чуть слышно спросил:
- Анна, вы знакомы с пациентом?
Воцарилась снова пауза. Я вспомнил, как меня везли. Фельдшерицу Машу, такую добрую. И тут в воспоминаниях всплыли слова Анны : « Тогда я в акте напишу, что ты его сюда уже мертвого привезла.»
Я закричал, показывая пальцем на Анну:
- Она меня брать не хотела! Она сказала, что меня мертвого привезли!
Все переглянулись. Воцарилась тишина. Щербин подошел вплотную к Анне и посмотрел ей прямо в глаза. Анна стояла как школьница. Уверенность сменилась растерянностью. Щербин протянул ей руку, со словами:
- Победителей не судят! Спасибо вам Анна, за еще одну спасенную жизнь!
Анна вытянулась как на параде, не пожимая руки, гордо отчеканила:
- Служу Советскому Союзу!
Щербин все понял и убрал руку. Тучная женщина чуть слышно сказала восхищенно:
- Слава Богу.
- Слава Богу? - перебила ее Анна.
- Я, хирург, с двадцатилетним стажем! За мною советская медицина! Ваш Бог здесь не причем!
Щербин укоризненно посмотрел на тучную женщину. Потом перевел взгляд на Анну и сказал:
- Всё правильно! Идите домой вам нужен отдых.
Анна развернулась на 180 градусов и пошла в сторону своего кабинета.
Зайдя в кабинет, она закрыла дверь на ключ и прижалась спиной к двери. Её глаза смотрели в пол. Она выглядела так, как будто за ней бежали собаки. Она тяжело выдохнула. Подняв голову, она увидела, как на нее смотрит портрет Ленина со стены. Анна подошла к портрету, выправилась по военному и, смотря на портрет, произнесла, приложив ладошку к виску:
- Служу советскому союзу!
Через час меня перевели в палату. Голова у меня была забинтована с глазом.
Прямо напротив моей койки была койка мальчика, который играл с игрушкой трактором, постоянно хрюкая, имитируя звук двигателя. Я смотрел, как он играет, потом не выдержал и спросил:
- Чего ты так хрюкаешь?
Мальчик, не отвлекаясь от машинки, ответил:
- Трактор в болоте застрял.
Так прошел день.
Около семи часов вечера ко мне пришли мама и папа. Папа сделал несколько самолетиков из бумаги, и мы, с позволения медсестры запускали их в коридоре. Я чувствовал прилив сил. И только повязка на глазу мешала мне. Потом родители ушли. Но у меня осталось пара самолетиков.
Где-то до восьми я мирно играл с моим новым другом Трактором. Он возил по кровати трактор, хрюкая, а я типа его бомбил с самолета.
Вдруг в коридоре послышались звук каблуков, ритмичный быстрый шаг. Я услышал, как медсестра в коридоре, которая сидела за столом, сказала:
-Здравствуйте, Анна Сергеевна! Вы хоть когда-нибудь отдыхаете?
Анна сухо ответила:
- Мне должность не позволяет. Мне должен прийти важный факс. Зайцев в какой палате?
Голос медсестры послышался: « В пятой»
Быстрый шаг, цоканье каблуков начало приближаться. Мне стало очень страшно. Я спрятался под кровать. Анна зашла в палату и присела на корточки возле моей кровати, со словами:
- Я смотрю, тебе полегчало? Быстро вылезай!
Я вылез из под кровати. В руке был у меня самолетик. Анна взяла меня за руку и повела в коридор. В коридоре она выхватила у меня из руки самолетик и предъявила его медсестре:
- Это откуда в моем отделении?
Медсестра ответила:
- Это его отец ему сделал.
Анна показательно разорвала самолетик и кинула в ведро. Я запротестовал:
- Ну, зачем! Это папа! Это папа мне подарил!
Анна строго закричала, обращаясь то ко мне, то к медсестре:
- У тебя повреждена сетчатка глаза ,а также вся голова в швах! Тебе нельзя нагибаться, а тем более под кроватью за самолетиками лазать.
И она дернула меня за руку и повела к дверям перевязочной. Я заплакал.
Анна, увидев это, сказала:
- Вот это лишнее! - и взяла меня на руки.
Я запротестовал и начал вырываться. Тогда она схватила меня рукой за щеку, как мне показалось очень сильно. Я почувствовал боль и лицо мое, как и я сам замерли. Внеся меня в перевязочную, она меня усадила в кресло. Из врачебного шкафа достала ножницы и перерезала часть повязки, которая закрывала мне левый глаз. Глаз был весь красный от лопнувших в нем сосудов.
Анна закрыла мне своей ладошкой правый глаз и спросила:
- Хорошо видишь?- Я ответил:
- Нормально.
Она закапала мне какие то капли в левый глаз.
- Еще раз увижу, что ты ползаешь по полу, привяжу тебя к кровати как на операции, помнишь? - Сказала Анна, смотря мне в глаза.
Я ответил:
- Помню. Ты еще мне сказала : « Как котенка бы придушила!», и я уснул.
- Нет! Нет! - ответила Анна и взяла меня на руки.
Она крепко меня обняла и сказала мне на ухо:
- Я хочу, чтобы ты жил.
Потом она отнесла меня в палату, усадила на кровать. Все уже спали. Она посмотрела мне в глаза и сказала:
- Не обижайся на тетю Аню. Собака бывает кусачей только от этой жизни собачей.
В палату вошла медсестра Люба, добрая, не высокого роста женщина лет тридцати.
- Анна! Я вас везде ищу! Ваш факс! - и протянула бумагу.
Анна быстро взяла факс и ушла. Зайдя в свой кабинет, она быстро изучила факс и позвонила полковнику. Тому самому на черной Волге. Разговор был короткий:
- Пришел факс с результатами анализа из Москвы. Ничего не подтвердилась.
Полковник ответил:
- Понял, спасибо за добрую весть! - воцарилась пауза.
- Я вас наберу, - прервал паузу полковник и повесил трубку.
Анна достала из кошелька чудом сохранившуюся фотографию своей мамы, где она Аня, сидит у мамы на коленях на фоне деревянного домика. Анна с невероятной грустью смотрела на фотографию, напевая чуть не плача:
- Домик окнами в сад там, там, где ждет меня мама
Где качала мою по ночам колыбель
Домик окнами в сад заметает упрямо...
Анна погрузилась в воспоминания.
1955 год. Она, маленькая девочка, подпрыгивая с ведёрком набранной ею черники, шла в детский дом. Золотые волосы трепались на ветру. Навстречу ей шли две девочки: одна без глаза цыганка лет 7, вторая толстая, некрасивая, вся в шрамах на руках и ногах, лет 10.
- Девочки! - закричала маленькая Аня.
- Я собрала для вас черники! Только по - честному! Всем по половине !- сказала улыбающаяся маленькая Аня.
Цыганка вытащила из-за спины камень и кинула его в Аню. Толстая девочка, взяв с земли камень, тоже начала кидаться в Аню. Аня закрыла голову руками и заплакала. Камни летели и летели. Ведёрко с черникой рассыпалось:
- Девочки! Не надо! Всю чернику заберите! Только не надо! - молила Аня, сидя на корточках, закрывая руками голову и лицо.
Тут подбежала воспитательница. С криками:
- А ну пошли вон!
Девочки убежали. Воспитательница подошла к плачущей Ане, села на корточки рядом с ней. Руки Ани были в ссадинах от камней. Воспитательница взяла Аню на руки и со словами:
- Пойдем в медсанчасть! - понесла ее в сторону детского дома. Аня, плача, спросила:
- А как же моя черника? Я ее так долго собирала! Мы с мамой всегда в это время чернику собирали. Я думала, мама придет, а я ее черникой угощу! Когда меня мама заберет?- плача на руках спросила Аня.
- Никогда! - строго ответила воспитательница. - Ты дочь врагов нашего народа...
Воспоминания плыли одни за другими. Анна вспомнила арест мамы. Как маму заталкивали в машину, как мама кричала, и Аня вцепилась в пальто мамы. Как НКВДешник бьет ее ногой в бровь. Как Аня, маленький ребенок пяти лет ,с кровью от рассечения, бежит за машиной черной эмкой, крича:
- Мама! Мама!
Спотыкается и падает в лужу. Как она горько плачет, и черный ворон скрывается, увозя маму навсегда.
Анна представила, как она звонит в квартиру, открывает полковник, и с удивлением говорит:
-Анна Сергеевна! Мы вас не ждали!
Анна застенчиво отвечает:
- Я принесла новые препараты и дефицитный препарат.
- Пожалуйста, заходите! - ответил полковник.
Анна быстро сняла куртку и сапоги. Она осталась во врачебном белом халате, прошла в комнату. Там сидел и смотрел телевизор мальчик 5 лет.
-Тетя Аня! - обрадовался мальчик.
- Здравствуй, здравствуй! - ответила Анна и уложила ребенка на кровать.
Полковник стоял рядом и внимательно наблюдал.
- Вы сядьте! - строгим голосом сказала Анна и надела одноразовые перчатки. Полковник сел на рядом стоящий стул.
Анна продолжила осматривать мальчика, как вдруг она резко достала скальпель и резким мгновенным движением шагнула к полковнику, схватив левой рукой его за скулу а правой поднесла скальпель к шее, чуть ниже уха. Чётким движением она сделала микро рассечение. Маленькая капля крови упала на пол.
Анна смотрела полковнику прямо в глаза. Полковник сидел на стуле с опущенными руками, побледневший от шока и ужаса, чуть слышно полковник спросил:
- За что?
С раздражением и злобой Анна, держа скулу полковника и скальпель у шеи, ответила полковнику:
-А меня за что? А папу моего за что? А маму?
Ребенок, увидев это, взмолился:
Тётя Аня! Не убивайте моего дедушку!
- Заткнись, сученыш! Сейчас и до тебя очередь дойдет! - выкрикнула Анна.
Полковник взмолился:
- Анна я не знал ваших родителей!
- А мне все равно, знал ты или не знал! Вы все для меня одной масти! Ты свои погоны получил за то, что детей лечишь? Или людей из огня спасаешь? Вы для меня все убийцы! - сказала Анна и глубоким разрезам полоснула по шее, перерезав сонную артерию.
Полковник упал со стула, закрывая шею рукой. Кровь фонтаном хлестала, заливая пол. Полковник хрипел в предсмертной судороге. Мальчик стоял возле окна в глубоком шоке. Анна повернулась к нему. Белый ее халат стал багрово красным. В руке она держала скальпель, с которого стекала кровь.
- Если не будешь дергаться, я сделаю так, что ты вообще ничего не почувствуешь! - сказала Анна и направилась к ребенку.
Тут она пришла в себя, встрепенувшись:
- Нет, мне нельзя допускать такие мысли! Я медик! - сказала она сама себе.

Я в это время лежал на кровати и готовился ко сну. Рядом тарахтел мой новый друг Трактор, а я смотрел в потолок и вспоминал, как я с дедом играл в шахматы. Дед периодически куда-то уходил на кухню. И после возвращался с сильным запахом алкоголя. Проиграв в очередной раз в шахматы деду, я расплакался. Тут дед увидел это. Встал и сказал:
- Не плачь, я тебе сейчас карате покажу!
Тут открылась дверь. И на пороге показалось заспанная бабушка, которая услышала слово карате:
- Иди спать, старый дурак! Карате он покажет! 12 часов ночи.
Именно это мне было смешно, и я уснул. Так прошёл этот день.
22 Октября я проснулся от того, что рядом сидела бабушка Трактора на его кровати и читала молитву, держа в руках Библию. Вдруг в палату ворвались две медсестры, с Анной вкатив в палату кровать-каталку.
Анна скомандовала:
- Так женщина! Отойдите, давайте! Быстро будем начинать.
Бабушка Трактора отошла, закрыв Библию и начала креститься.
Две медсестры за плечи и за ноги уложили Трактора на кровать-каталку.
Трактор начал сопротивляться, орать плакать:
- Бабушка! Бабушка! Помоги! - сжимая в руках игрушку трактор.
Анна резким движением разжала ему руки и бросила игрушку трактор на кровать. Рыженькая медсестра держала трактору плечи, чтобы он не мог встать, а вторая медсестра покатила кровать в сторону операционной.
Анна, выходя из палаты, замешкалась, увидев Библию.
Анна показала пальцем на Библию и спросила:
-Это что такое?
Бабушка Трактора растеряно ответила:
- Это Библия.
Анна встала во весь рост и пронзила бабушку трактора взглядом:
- Ну, если вам Библия помогает, так и лечили бы его Библией! Ещё раз увижу, выпишу! Никакого оккультизма в моём отделении! Только свет, как завещал великий Ленин!
И не дождавшись ответа, Анна пошла в сторону операционной.
Через полчаса ко мне пришёл папа. Я ему пожаловался:
- Папа, папа твои самолётики у меня забрали и уничтожили!
По щекам у меня текли слёзы, что я не смог уберечь самолётики.
Папа лишь улыбнулся и уверенным голосом смешливо сказал:
- А я ещё сделал за ночь.
Он достал 2 самолётика, но уже не такие, как были те. Эти были с хвостом, на них фломастером было написано: "сделано в СССР" и красные звезды. Мы пошли в коридор, и папа запускал самолётик с хвостом. Самолётик взлетал, делал вираж на 180 ° и возвращался папе обратно в руку. Дети это наблюдали, кто смеялся, кто восхищённо хлопал в ладоши. Тут дверь операционной открылась, и на каталке выкатили два ассистента Трактора.
Голова у него вся была замотана. Сзади них шла Анна. Увидев меня, папу, смеющихся детей, Анна быстро подошла к папе и резко спросила:
- Мужчина! Вам что, делать нечего? Вы почему не на работе?
Папа, интеллигентный скромный инженер в очках смотрел на неё и не знал, что ответить. Все вокруг замерли. Воцарилась тишина. Я и все дети испуганно стояли и смотрели на папу. Тут папа выронил самолётик из руки и достал удостоверение в развёрнутом виде старшего инженера завода военно- промышленного комплекса.
В СССР удостоверение инженера по негласным правилам не рекомендовалось показывать даже сотрудникам МВД так, как на инженеров военно-промышленного комплекса зарубежная разведка вела охоту на вербовку таких людей.
-Инженер, работаю посменно. - Сухо буркнул папа.
Анна Сергеевна увидев удостоверение, улыбнулась и как то даже заигрывающе произнесла:
- Молодой человек! Вы бы не могли на время свернуть выпуск самолётиков, так как мы подбитый ещё утилизировать не успели?
Папа ответил:
- Я всё понял, - Он поднялся с пола самолётик, смял и положил в карман.
Как мне в тот момент стало горько! Это был самый лучший самолётик, он лучше всех летал и возвращался обратно в руки.
- Игорь Викторович, пойдёмте за мной!
И папа с Анной пошли в сторону её кабинета. Войдя в кабинет, Анна села за стол. Папа сел напротив неё. Анна открыла папку и заявила:
- Я его завтра выписываю, состояние его нормализовалось. Его нужно переводить в Раухфуса, там лечат глаза, это не наш профиль. Глаз я ему спасла, завтра будем переводить или забирайте его домой. В Раухфуса можно ездить на амбулаторное лечение. У меня завтра последний день, потом отпуск.
Папа возмутился:
- Но завтра же пятница! Можно он здесь побудет хотя бы до понедельника? Анна строго посмотрела на папу, сухо отчеканила:
- Не заберёте завтра, передадим его в органы опеки! Здесь вам не детский садик!
++
В это же время к своему дому подходил мой дедушка после ночной смены. Не дойдя до парадной, у него хлынула кровь из носа. Голова закружилась, и он упал лицом вниз, разбив себе костяшку правый руки в кровь. Проходящие мимо два молодых парня лет 18-17 увидев, это подбежали к деду:
- Товарищ вам плохо? Вам плохо? - обратились, они к деду.
Дед хрипло произнёс:
- Ребятишки, помогите мне подняться, я уже почти дома.
Зазвонил звонок, бабушка, открыла дверь.
В дверях стоял мой дед и за руки его держали молодые парни.
- Вот Маша, принимай деревня трактор! - рассмеялся дед.
- Куда его? - спросил молодой парень, державший деда за локоть.
- Давайте ребята в комнату быстрее! - пробормотала бабушка.
Через полчаса дед уже лежал на кровати, а над ним были два фельдшера скорой помощи. Замерив давление, фельдшер отрапортовал:
- У вас давление 220 товарищ! Срочная госпитализация.
Дед запротестовал:
- Сейчас пройдёт! Я просто таблетки забыл дома.
- С давлением не шутят! - сказал фельдшер и вколол деду укол.
Ещё через полчаса давление начало падать, скорая уехала, дав свои рекомендации, и дед уснул.
В это время я сидел на своей кровати и смотрел на спящего Трактора.
Тут в палату зашёл мой папа, и сказал:
- Паша! Завтра тебя выпишут. Я уезжаю в командировку сегодня вечером. Завтра тебя заберёт вечером мама.
Я очень обрадовался. Папа ушёл, а я пошёл в коридор смотреть телевизор с другими детьми.

В это время в своём кабинете внимательно изучал личное дело Лидии Сергеевны, мамы Ани полковник КГБ, знакомый Анны.
Полковник листал страницы личного дела, досадно покачивая головой.
Он встал и подошёл к окну, и чуть слышно сам себе сказал:
- Когда на глазах медвежат убивают их маму, медвежат в цирк не берут. Рано или поздно они нападут на человека. Тут всё понятно и затягивать нет смысла.
Он подошёл опять к столу, сел на стул, произнеся:
- Старый дурак! Связался.
Полковник взял телефонную трубку и набрал номер. Телефон зазвонил у Анны в кабинете. Как раз она в это время заполняла журнал:
- Алло!- подошла к телефону Анна.
- Это я! - сказал полковник.
Анна резко встала из-за стола:
- Да-да-да! Я вас внимательно слушаю! - волнительным голосом, заикаясь, произнесла Анна. Воцарилась пауза.
- Анна Сергеевна! Дело вашей мамы у меня. Сегодня в двенадцать часов ночи к вашему дому подъедет служебная Волга. Там вам всё объяснят. Я очень благодарен вам за то, что вы сделали для моей семьи. Больше мы в ваших услугах не нуждаемся! - и полковник повесил трубку.
Анна произнесла:
- Почему не не... - но в трубке послышались только гудки.
Анна обратно села на стул, находясь в глубоком шоке. Тут же в кабинет Анны без стука вбежала рыжая пожилая медсестра и с порогу заявила:
- Володя Шукшин пропал!
Анна с медсестрой выбежали из кабинета, открывая все палаты и крича:
- Володя Шукшин! Володя Шукшин!
Девочка пяти лет, увидев это, закричала:
- Он у нас в палате!
Анна с медсестрой вбежали в палату. Под кроватью хрюкал и рычал Трактор. Это его звали Володя Шукшин.
Анна резко встала на колени, нагнулась под кровать, схватила его за ухо и потащила из-под кровати. Володя кричал:
- Черепаха распоясалась! Черепаха распоясалась! Отпусти меня, черепаха!
Голова у Володи была перемотана. Он только-только был после операции.
Анна взяла Володю на руки и передала медсестре:
- Дай ему валерьянки! - сказала Анна, - ему сейчас нельзя не ходить ни ползать.
Так у меня прошёл этот день.
В 23:30 вечера в квартире у моих дедушки с бабушкой зазвонил тревожно телефон.
Дед проснулся и тяжелым шагом подошёл к телефону. Взял трубку.
- Коля, слушаю, - сказал дед быстрым приказным голосом, - кто-то что-то говорил на том конце провода.
Дед пытался возразить:
- Я, да я, так у меня! Понял! - и он положил трубку.
- Маша! - закричал дед на всю квартиру,- собирай бутерброды и термос. Звонил секретарь генерала. Что-то стряслось! Нужно срочно ехать.
Из комнаты вышла бабушка. Она была после инсульта и едва ходила.
- Не пущу Коленька! Не пущу! Тебе в больницу надо! - закричала бабушка.
Дед аккуратно взял бабушку за руку и подвёл к окну. Внизу стояла машина ГАИ ваз 21013.
- Маша! Беда какая-то случилась! - сказал дед. - Давай быстрее! Просто так машины не присылают, меня уже ждут в спец гараже.
- Коля, а кто такой Мороз? - спросила бабушка
- Глеб Сергеевич, будь он не ладен! Фамилию бог дал! - ответил дед.
Через 15 минут дед уже садился в машину ГАИ, которая его отвезла в спец гараж. Еще через15 минут дед уже поднимался на 5 этаж большого дома.
На этаже дед увидел за столом в приемной сидящего секретаря:
- Николай Иванович! Извините, что разбудили! У нас ЧП! Вас уже ждут!
- сказал секретарь и указал на не закрытую дверь.
Дед зашел в кабинет, увидел смертельно уставшего генерала, сидящего за столом.
- Глеб Сергеевич можно? - спросил дед.
- Коля, заходи! - Ответил генерал. - У нас ЧП! Спускайся вниз, получишь секретный конверт с маршрутом и форму.
- Глеб Сергеевич, а какую форму? - поинтересовался дед
- Омоновскую! Мне уже сделали замечание, что ты всё время ездишь по гражданке, как будто я такси вызываю. Документы все тоже внизу получишь. С нами поедет ещё омоновец, с автоматом, так надо. И давай быстрее! Времени совсем нет!
Дед ответил:
- Слушаюсь! - и вышел из кабинета.
Через 10 минут дед со всеми документами в омоновской форме спустился в спец гараж. Увидев свою Волгу, он обратил внимание, что к крыше была прикручена мигалка, как у машин КГБ. Дед сел за руль, ругаясь в голос:
- Машину бы новую дали, а не мигалки прикручивали.
Оглядевшись в салоне авто, дед посмотрел на себя в зеркало заднего вида. На него смотрел бесконечно уставший человек с больным замученным взглядом. Дед открыл пакет с секретным маршрутом, и тут же смял пакет, зажмурясь , чуть слышно простонал:
- Московская область.
В это время на улице стояли мои мама и папа. Папа держал в руке чемодан. Тут подъехало жёлтое такси, папа обнял маму со словами:
- Я скоро вернусь! Всего на 8 дней уезжаю, Таня, может, вообще на работу завтра не пойдёшь! Главное Павлика забери как можно быстрее.
- Заберу! Заберу! - ответила мама.
Папа сел на заднее сиденье такси, машина тронулась, папа опустил заднее стекло, вытащил руку, и крикнул: « ХА!»
В то время в пустой квартире, в абсолютной темноте, прижавшись к стене, на полу сидела Анна, поджав ноги под себя.
Она беспрерывно смотрела на часы, которые мирно тикали, показывая
00 00. Анну всю трясло! Она была похожа на девочку лет 5 - 6.
Тут зазвонил телефон. Анна рванулась к телефону, быстро взяв трубку. Но в трубке были одни гудки. Анна подошла к окну. Была поздняя осень. На улице было тихо и почти никого не было. И тут во двор медленно въехала чёрная Волга и остановилась рядом с парадной Анны. Это была та Волга! Анна в ужасе побежала на кухню, крича:
- Нет! Нет! Нет!
Спряталась за холодильник, сев на корточки. В квартире был абсолютный мрак, свет не горел. Анна тяжело вздохнув , встала, накинула на себя куртку . Медленным шагом начала спускаться вниз. Выйдя на улицу, она заметила, что она в тапках. Обратно было идти уже бессмысленно. Её увидели двое сотрудников КГБ и моргнули фарами.
Анна медленно, как обречённый, который идет на плаху, пошла к машине. С пассажирского места опустилось стекло и один из мужчин, властным строгим голосом сказал, смотря на Анну:
- Ну, давай быстрее! Наш рабочий день давно кончился!
Анна ускорила шаг и села на заднее сиденье.
За рулём сидел высокий тощий мужчина. Справа от него сидел коренастый с хитрым взглядом в кожаной куртке мужчина лет 38. Коренастый мужчина обернулся в пол оборота, посмотрел на Анну и приказал:
- Паспорт?
Анна достала из куртки паспорт. Коренастый мужчина, зажёг лампочку на потолке машины. Быстро пролистал все страницы. Он открыл дипломат, который стоял у него в ногах, и вынул из него папку с личным делом. Коренастый мужчина спросил:
- Лидия Сергеевна Шанкова вам известна?
- Да! Да! - произнесла тонким испуганным голосом Анна,- это моя мама! Мама, мам мамочка моя любимая! - ответила Анна едва не плача.
- Так! - крикнул тощий мужчина, сидящий за рулём. - Вот этого здесь не надо! Мы с тобой встречи не искали! Этого ты хотела сама!
Анна достала платок и вытерла слёзы:
- Простите меня, пожалуйста!
Коренастый мужчина развернулся в пол оборота и передал Ане папку с личным делом. Открыв папку, Анна увидела фотографию своей мамы в профиль и анфас. Анна внимательно стала читать личное дело. Тут она резко подняла глаза на коренастого мужчину, который сидел в пол оборота к ней.
- Акт о смерти - четыре инфаркта подряд? - произнесла Анна.
Коренастый мужчина потупил взгляд.
Анна смелым голосом сказала:
- Я этого момента всю жизнь ждала! Вы можете мне объяснить?
- Ваш отец был арестован по доносу. В разработку попала ваша мама. Поскольку она нигде не указала, что была во время войны в оккупации, при устройстве на работу. На допросе к ней было применено физические меры воздействия. Убивать её никто не хотел! Просто не знали, что она сердечница.
Анна закричала:
- И у неё на допросе случилось 4 инфаркта подряд?
Слезы хлынули у нее из глаз.
- Это называется, её забили до смерти! - Выкрикнула навзрыд с ненавистью и злобой Анна.
Коренастый мужчина развернулся в сторону лобового стекла. Воцарилась тишина. Анна протянула папку через плечо коренастому мужчине. Он взял и передал Анне её паспорт.
Анна смотрела в окно служебной Волги и слёзы текли у неё по щекам. Паузу прервал коренастый мужчина:
- Анна Сергеевна! Вы поймите, время такое было! Это время ушло и никогда, никогда больше не вернётся!
Анна обратила внимание, что всё это время коренастый мужчина сидит в перчатках. Анна вытерла слёзы платком и как-то даже заигрывающе спросила:
- А сколько сейчас времени, товарищ чекист!
- Времени? - удивленно произнес коренастый мужчина и обернулся в пол оборота. - Так вот же часы! - и он указал на часы в Волге.
- Нет-нет! - сказала Анна, - я хочу знать, сколько на ваших часах времени? Коренастый мужчина снял перчатку. У него оголилась разбитые костяшки пальцев. Точно такие же, которые были у НКВДешника, который засовывал маму Анны в машину в 1952 году.
Увидев взгляд Анны на его разбитые костяшки, он резким движением натянул перчатку обратно на руку.
- Как может быть другое время, когда люди те же! - сказала Анна и вышла из машины, хлопнув дверью. Едва слышно произнеся: «Подонки».
Машина тронулась и не спеша начала удаляться.
Анна в расстёгнутой куртке в мокрых тапках смотрела вслед удаляющейся машины. В памяти её плыли детские воспоминания. Как маму запихивали в машину, как чёрная машина отъезжала и Аня видела белые волосы мамы в заднем стекле машины.
И тут Анна увидела, как в Волге сидит её мама в пол оборота смотрит на Анну.
- Мама, мамочка! - крикнула Анна.
Она рванулась за машиной. Тапки тут же слетели. Она босиком бежала по асфальту по лужам, выкрикивая:
- Мама! Мама! Стойте! Стойте! Стойте!
Тут Волга прибавила ходу, и выехала на дорогу. Тощий длинный человек за рулём Волги обратился к коренастому:
- Может, задержим? На 3 часа для разъяснительной беседы?
Коренастый мужчина прохрипел, смотря в правое зеркало заднего вида:
- Кого ты задержишь? Она член партии с 18 лет. Вопросов будет больше к нам, чем к ней. Давай, Саня жми!
И Волга проскочила перекрёсток, нарушая ПДД на красный свет.
Анна подбежала к перекрёстку. Волга была уже очень далеко. Тут подъехала машина ГАИ. Включив люстру, машина гаи остановилась посередине перекрёстка. Из машины выскочили два сотрудника:
- Что случилось, гражданка?
Старший сотрудник, который был за рулем, смотрел на Анну. Она стояла вся растрёпанная, босиком и в слезах. Двое сотрудников ГАИ переглянулись, и один другому сказал: «Это сумасшедшая».
Сотрудники быстро подхватили Анну за руки и посадили на заднее сиденье.
Старший, который сидел за рулём, спросил:
- Документы есть какие-нибудь у вас?
Анна протянула паспорт. Младший сотрудник, который сидел на пассажирском месте, спросил у старшего:
- Что, в отдел будем забирать?
Старший сотрудник внимательно посмотрел паспорт, отдал его Анне, и со словами:
- Отставить отдел! Давайте мы вас отвезём домой! - развернул машину и поехал в сторону дома Анны.
- Отвезем ее домой. - Пробормотал старший сотрудник, ведя машину.
Уже через несколько минут они поднялись на этаж. Анна быстро открыла дверь своей квартиры и скрылась за ней. Гаишники спустились вниз и сели в автомобиль. Младший сотрудник спросил:
- А что, могли бы ее и в отдел отвезти? Она же сумасшедшая! Что она ещё может начудить?
Старший посмотрел на него задумчивым взглядом и ответил:
- От сумасшедших Волги с номерами КГБ не рвут когти на красный свет, Нам эти проблемы не нужны.
Анна зашла в квартиру, присела за книжный стол, достав из него чудом сохранившуюся фотографию своей мамы. На неё смотрела женщина с теми же глазами, с теми же чертами лица, с той же причёской.
Анна внимательно вглядывалась в фотографию, потом она встала, подошла к кровати, у которой стоял небольшой проигрыватель. Она поставила пластинку и заиграла песня :
- Домик окнами в сад
Там, где ждёт меня мама
Где качала мою по ночам колыбель
Домик окнами в сад...
Анна легла на кровать, уткнувшись лицом в фотографию и горько-горько заплакала.

В это время мой дед выехал на чёрной Волге из служебного гаража. К нему в машину сел на переднее сиденье молодой здоровый омоновец, лет 28. Он протянул деду руку со словами:
- Я - Леха
- Николай, - ответил дед, и пожал руку, обратив внимание на автомат, который держал омоновец на коленях.
Открылась задняя дверь. В машину тяжело уселся генерал Мороз Глеб Сергеевич.
На дворе была тёмная холодная ночь.
Дед врубил первую передачу и машина стремительно помчалась в сторону Москвы.

23 октября 7 утра Анна проснулась от звука будильника. Переведя будильник на 10 минут вперёд, Анна повернулась на бок и опять уснула.
Она опять оказалась на заднем сидении черной Волги КГБ. Только в этот раз на неё никто не обращал внимание. КГБшники общались между собой, её не замечая. Разговор проходил так: коренастый мужчина держал на переднем сидении в руках папку с личным делом Аниной мамы и обращался ко второму тощему длинному сотруднику, который сидел за рулём.
- Тут многое в личное дело не вошло. Её же изнасиловали, а потом втащили в камеру, думали, она прикидывается. Она утром окоченела. Вот шорох был! Говорят, все начальники съехались! Следака в это же утро арестовали.
Сидящий за рулём мужчина лишь махнул рукой, ответив:
- Собаке собачья смерть.
Воцарилась тревожная пауза. Анна с заднего сидения повторила: « Собаке собачья смерть».
Тут Анна быстым движением из кармана достала скальпель и резким профессиональным движением левой рукой перерезала коренастому мужчине сонную артерию. Кровь струями хлынула во все стороны, тощий высокий, который сидел за рулём, попытался резко открыть дверь чтобы выскочить из машины. Но Анна, перехватив скальпель из левой руки в правую, чуть привстав, успела воткнуть скальпель в сонную артерию того, кто сидел слева. Коренастый мужчина, захлёбываясь кровью, хрипя, закрывая рукой сонную артерию, из которой хлестала кровь, открыл дверь машины и выпал на землю. Длинный тощий мужчина, который сидел за рулём, выскочил из машины. Но пройдя шесть шагов, он упал.
Анна спокойно открыла заднюю дверь чёрной Волги и вышла следом за тощим длинным КГБешником. Он лежал на асфальте весь в крови, закрывая левой рукой отверстие проделанное скальпелем в шее. В правой руке он держал фотографию.
Анна подошла к нему. Она была одета в своём рабочем врачебном белом халате. Лицо её всё было в крови. Весь халат был в крови. В руках она держала скальпель, с которого стекала по капле кровь.
Тощий длинный КГБешник, увидев Анну, начал умолять:
- Отойди от меня! Отойди! Ты меня убила! Всё! Всё, дай попрощаться с Верочкой! Дай попрощаться с Верочкой.
Анна, подойдя к нему вырвала из его руки фотографию. На ней была женщина, державшая в руках маленького ребёнка лет пяти, похожего на КГБешника. Вероятно, Верочкой он называл свою дочь.
Анна смотрела на фотографию, на улыбающегося ребёнка, на молодую маму этого ребёнка. Анна всматривалась в ту фотографию. Вдруг она её выронила из рук и закричала:
- Нужен шарф! Нужно тебе срочно перетянуть шею!
КГБешник ответил:
- Да какая шея! Ты убила меня! Всё! Всё! - и захрипел.
Анна бросилась к нему, встала на колени стянула с себя шарф и попыталась ему перетянуть рану на горле. Безжизненный взгляд КГБешника смотрел в небо.
- Нет! Нет! - закричала Анна. - Я же не убийца! Не умирай сука! Не умирай! Я не убийца.
Тут в комнату вбежала её пятнадцатилетняя дочь:
- Мама! Мама! Ты кричишь во сне! И разбудила Анну. Анна встрепенулась вся в холодном поту:
- Да-да! Приснился какой-то ужас! Тебе к какому уроку?
- Мне к третьему.
- Иди спи, иди спи! - дочка послушно удалилась из комнаты

В это время чёрная Волга с генералом, омоновцем, и моим дедом подъезжала к КПП где то под Москвой. Машина остановилась, и к ней подошёл солдат с автоматом.
Дед протянул пропуск из чуть приспущенного стекла. Шлагбаум поднялся, и чёрная Волга въехала на железнодорожную станцию закрытого типа.
Возле станции стояли эшелоны с только что прибывшими из ГДР военной техникой. Рядом стояли чёрные Волги с номерами всех ведомств. Чёрная Волга тихо подъехала к огромному железнодорожному складу.
Генерал Мороз скомандовал:
- Коля! Тормози здесь! А вы ребята, если получится, поспите, а я пошёл на совещание разбираться, что произошло - сказал генерал, вышел из машины, и быстро пошёл в сторону склада.
Дед тут же откинулся на сиденье со словами:
- Всё, я очень устал, мне нужен сон. Омоновец последовал его примеру.
В это время из парадной вышла моя мама и пошла в сторону остановки.
На дворе было 23 апреля. -1 градус. На дороге было скользко, иней затянул всю проезжую часть.
Остановка была полна людьми. Все в это морозное утро стояли и ждали автобус. Автобуса все не было и не было.
Вдруг на проезжую часть выбежала девочка. На красный свет она бежала к остановке. Жигули шестёрка, двигающаяся по дороге, резко затормозила, пытаясь объехать девочку. Машину занесло, и она на скорости влетела в остановку, сбив людей, включая маму.
В это время уже к своей больнице подходила Анна Сергеевна. Она посмотрела на часы. Было 9 часов утра. Непроизвольно она присела на скамейку возле входа в больницу. Как бы сама себя спросив:
- А что может испытывать маленькая хрупкая женщина, когда её бьют по голове НКВДешники. Задают один и тот же вопрос: «Почему она не указала при устройстве на работу то, что во время войны она была в оккупации».
Анна сидела на скамейке. Её взгляд был обращён в никуда. Она представляла, как двое сотрудников НКВД избивают маленькую, хрупкую, женщину, сидящую на табуретке с зафиксированными руками за спиной. Из глаз Анна Сергеевна полились слёзы. Чуть слышно она сказала, как бы сама себе:
- Мамочка любимая! Я знаю, знаю, в этот момент ты думала только обо мне.
Анна достала платочек, и вытерла слёзы с глаз. Она увидела, как вдали по дороге проезжает чёрная Волга.
- Ведь живёт же ещё наверняка где-нибудь это гадина! Наверное, можно его найти, если очень захотеть! - сказала сама себе чуть слышно, сжав правую руку в кулак.
Анна Сергеевна представила, как она подходит к дому престарелых.
Заходит через КПП, показывает пропуск. Направляется на прогулочный дворик, в котором сидят разные старики. Кто-то на инвалидных колясках, кто-то на костылях, все гуляют и дышат воздухом.
Пройдя через дворик, она видит небольшую скамейку, где играют три старика в карты. Один из них, с большим носом, сидит в инвалидной коляске. Анна быстро подходит к этому старику в своем рабочим белом халате и начинает двигать коляску со словами:
- На процедуры, на процедуры!
Двое стариков, играющих в карты, запротестовали:
- Какие процедуры? Процедуры уже были!
- У вас были? А у нас ещё нет! - улыбаясь, игриво сказала Анна.
И продолжила увозить инвалидную коляску со стариком к забору дворика в самый край. Старик в инвалидной коляске не выдержал и начал возмущаться:
- Какие процедуры? У меня уже всё было!
Анна остановила коляску за деревом, в углу забора. Обойдя инвалидную коляску со стариком, она посмотрела старику прямо в глаза:
- Ну, здравствуй, здравствуй, помнишь меня?
Старик смотрел на неё непонимающим взглядом:
- Нет! Я вас не помню! - ответил старик.
- Помнишь, в 52 году? Арест некой Лидии Сергеевны? - спросила Анна смотря старику в глаза, смотри, - показала Анна пальцем на шрам у брови, как ты меня приложил.
- Ты должен помнить Лидию Сергеевну арест, маленькую дочку с белыми волосами Анечку пяти лет! Я еще за машиной бежала! Ты не можешь это не помнить!
Старик захрипел и сместил брови. Видно было, что он вспоминает что-то очень серьёзное и очень неприятное. Старик опустил голову, потом поднял её и вдумчиво посмотрел Анне прямо в глаза со словами:
- Если на глазах медвежат убили их маму, то медвежат в цирк брать нельзя. Рано или поздно они бросятся на дрессировщика.
Анна взяла левой рукой старика за скулу, и со словами, «Ну, начнём» - правой рукой достала скальпель и сказала:
- А сейчас я из тебя сделаю человека, который всё время смеётся! Всегда смеётся, до самой смерти будешь смеяться, и вспоминать нашу семью.
И она начала резать от уха до губы щёку старика...
- Анна, Анна! Анна Сергеевна! Вы меня слышите? - Анна очнулась.
- Что случилось? - перед ней стояла ассистент.
- У нас утром операция! Что с вами? вам плохо?
- Нет! Нет! - запротестовала Анна. - Всё хорошо, я иду.
В это время я играл с моим новым другом Трактором. Тут я услышал каблуки Анны Сергеевны, которая поднималась по лестнице. Я выглянул из палаты. Увидел, как она подошла к своему кабинету и начала открывать дверь ключом. Мне было очень горько за то, что из-за неё папа смял самый лучший самолётик вчера. Мне было очень обидно за такой хороший самолётик. Я вышел из палаты и крикнул:
- Черепаха! Черепаха распоясалась!
Анна Сергеевна бросила ключи на пол и побежала ко мне.
Я в ужасе побежал из всех сил по коридору выкрикивая:
- Помогите, помогите!
Я бежал по коридору. Впереди стоял маленький детский стул. Я об него споткнулся и упал, ударившись бровью об угол двери палаты. Я заплакал и начал тереть глаз и бровь. Тут подскочила Анна. Она за шкирку взяла меня быстро на руки и мягким нежным голосом спросила:
- Пашенька, ты чего обиделся?
Я ответил:
- Да, я обиделся, потому что ты меня не любишь!
Она внимательно посмотрела на мою бровь и заявила:
- А ты видел когда-нибудь, глаз выколотый?
Я ответил:
- Нет!
- А я видела, - продолжила Анна, держа меня на руках. - Вот хорошо ты сейчас бровью ударился, а еще чуть- чуть, и ударился бы глазом! Да причём больным глазом! И все мои труды всё пошли бы прахом потому, что Пашенька - дурачок! Он дома чуть не убился! Его привезли в больницу, он в больнице убился.
Мне было очень обидно, я плакал. Я спросил:
- А ты придёшь к нам в гости? Меня сегодня выписывают!
Она посмотрела на меня холодным взглядом, как она смотрела на меня в операционной, когда меня привезли.
- Приду! Только не плачь! - ответила Анна. - Паша! Тебе нельзя плакать! У тебя и так в глазу сосуды полопались! А ты ещё плачешь! Приду, приду! Пойдём, я тебе в глазик закапаю!
И на руках она понесла меня в перевязочную. Там была пожилая рыжая медсестра. Увидев, что Анна мне будет закапывать в глаз, она спросила:
- Анна Сергеевна! Его же сегодня вы выпишите, глаза это же не наш профиль.
Анна на неё посмотрела, и буркнула:
- Моя инициатива, не вникай.
Я уселся на специальное кресло. Анна взяла меня аккуратно за щёку и закапала из пипетки в глаз три капли.
- Паша! Ты чего убегал? - спросила Анна.
- Я думал, вы меня убьёте. - Ответил я.
Анна посмотрела на меня выразительным взглядом:
- Нет, Паша, нет! Я же врач! Я не умею убивать! - и она пальцем дотронулась до моей сонной артерии, медленно провела пальцем по шее вниз, не отрывая взгляд.
В 12:30 я вернулся в свою палату. На меня посмотрел серьёзно Трактор и спросил:
- Кто бензин ночью слил? - я ответил:
- Я не видел! - тогда Трактор злобно прошептал:
- Опять черепаха распоясалась! Ночью бензин сливает с тракторов.
Тут по коридору мимо нашей палаты прошла Анна Сергеевна. Трактор выскочил в коридор и крикнул:
- Черепаха поганая! Опять распоясалась.
Анна Сергеевна резко развернулась на 180°, подошла к трактору, одной рукой взяла его за шкирку, второй рукой придерживала его за живот. Он повис в воздухе. Она со злобой, внимательно на него посмотрела равнодушно прокалывающим насквозь взглядом:
- Кто я? Кто? - закричала Анна!
Трактор сразу онемел и выглядел очень испуганно. Анна чуть приблизила своё лицо к его лицу и чуть слышно, ему прямо в глаза сказала:
- Ещё раз я что-нибудь такое услышу, я тебе глаз к жопе пришью, сучок! Она резко его опустила на пол и пошла в сторону операционной.
Трактор стоял посередине коридора. Я к нему подошёл и спросил:
- Ну что, получил? - Трактор задумчиво на меня посмотрел и ответил:
- Это не она бензин слила.
Потом мы зашли в палату. Трактор задумчиво подошёл к окну и начал смотреть на дорогу.
Я в это время увидел, что на его кровати лежит его любимая игрушка-трактор. Я её взял и спрятал себе под подушку. Через две минуты Трактор подошёл к своей кровати и не увидел свою любимую игрушку. Я ему сказал:
- Черепаха мимо проходила и трактор украла.
Володя посмотрел на меня, на дверь в коридор. В глазах его была боль и обида. Он заплакал и залез под свою кровать.
Он плакал и плакал, всё громче и громче мне стало его жалко.
Только спустя годы я начал понимать, что этот трактор у этого мальчика была единственная игрушка. И то наверняка, которую ему случайно подарили. или кто-нибудь просто забыл. Других игрушек у него просто не было, поэтому он и придумывал всякие истории про свой трактор.
Я достал игрушку из-под подушки и инерционно катнул её в сторону кровати Трактора. Игрушка укатилась под кровать. Володя её схватил, но продолжал по-прежнему плакать. Тогда я взял Мишу Юту и залез к трактору под кровать. Я протянул ему игрушку со словами: « Дарю».
Володя сразу приободрился. Он взял Мишу Юту, забрался на кровать, достал какую-то книжку из тумбочки и начал делать вид, что он читает ему сказку.

В это время в чёрной Волге на откинутых сиденьях мирно спали омоновец Лёха и мой дед. Резко открылась задняя дверь. Омоновец Лёха моментально проснулся и поднял сиденье назад. Генерал Мороз сел, грязно ругаясь, он закричал на всю машину:
- Ну, вот дожили! Теперь Родину продают с вагонов! Четыре танка и два БМП из ГДР до нашего склада не дошли!
Тут зазвонил спутниковый телефон. Омоновец Лёха передал трубку генералу. Тот закричал в телефон:
- Мороз! Слушаю!
В трубке послышался женский плач.
- Николая Ивановича можно, пожалуйста?
Генерал даже растерялся.
-Коля, это тебя! - и генерал протянул телефон моему деду.
Дед недоумённо взял телефон. В трубке послышалось:
- Папа! Папа! Меня сбила машина! Папа, помоги, пожалуйста! У нас Паша в больнице, его нужно забрать! Игорь уехал в командировку, забрать его некому. - Это была моя мама.
Дед возмутился:
- Таня, сюда нельзя звонить! Ты что творишь?
- Папа это экстренный случай! - ответила мама. - Я не могу забрать Пашу! Если мы его не заберём, сегодня его отдадут в органы опеки!
Дед запротестовал:
- Таня! Ну, заберёшь завтра!
- Папа! Какое завтра! Я вообще может, ходить не смогу! Я в больнице, у меня нога сломана в двух местах!
Тут генерал Мороз всё понял. Он взял телефон у деда и достал блокнот с шариковой ручкой,
- Так! Это Глеб Сергеевич! - представился генерал. - Таня, я всё понял. Говори, какая больница, какое отделение, и кто зав отделением. Приедем, заберём.
И генерал, прижимая плечом к уху телефон, быстро начал записывать в блокнот координаты. Закончил разговор генерал словами:
- Таня не волнуйся! Слово генерала тебе даю, твоего ребёнка никто не отдаст в органы опеки.
И генерал нажал красную кнопку разъединить.
В машине воцарилась пауза. Дед бурчал что-то едва слышно, смотря на руль:
- В двух местах Танечка, как же так? - как бы сам себе.
Генерал заорал на всю машину:
- Авария! Как то а не 90 год? Всё рушится, всё падает! Что ты стоишь?
-обратился генерал к деду. - Давай жми! Нам ещё на совещание нужно обязательно привезти эти документы! Времени вообще в обрез!
И генерал ладошкой толкнул подголовник сидения деда.
Дед резко врубил первую передачу, и Волга рванула с места с буксом.
Подъехав к КПП, дед притормозил. Впереди был шлагбаум. К нему подошли два солдата в балаклавах с автоматом наперевес.
- Пропуск, пожалуйста, предъявите! - попросил солдат.
Дед приспустил стекло и достал пропуск.
- У вас пропуск только на въезд! На выезд нужно ещё получить пропуск.- Сказал солдат
Солдат не видел, что в машине сидит генерал, так как Волга была тонированная.
Заднее стекло опустилось. Появилось злобное лицо генерала. Он закричал:
- Какой пропуск тебе выписать сука?
В это время я подошёл к окну и смотрел на унылую погоду, как едут машины вдали вперёд по дороге. Тут в палату вошла бабушка Трактора.
Увидев меня, она спросила:
- Ну, что ты смотришь?
Я ответил:
- Меня сегодня заберут мама или дедушка на чёрной Волге.
Бабушка Трактора рассмеялась:
- Дедушка на чёрной Волге! Тебя вообще никто не заберёт, и будешь ты жить под мостом. Не дорос ты ещё даже до велосипеда, фантазёр.
Я запротестовал:
- Меня дедушка заберёт на чёрной Волге! Вот увидите.
Бабка Трактора закричала на меня:
- Твой дед сдох давно! Никто тебя не заберёт! Не разговаривай с нами, маленький бесёнок!
Мне стало страшно, я продолжил смотрел в окно.
- А вдруг меня действительно никто не заберёт. - Я смотрел в окно на унылую погоду. Волнение и страх только нарастали.
Я вышел в коридор и пошёл к кабинету Анны Сергеевны. Это единственный человек, которого я знал в этой больнице. Я постучал в дверь кабинета, она скомандовала: «Входите!»
Я зашёл. Увидел её сидящую за столом заполняющую, какие то журналы.
Я очень боялся, что она на меня сейчас опять начнёт кричать.
- Пашенька! Что случилось? - спросила Анна.
У меня слезы хлынули из глаз:
- Анна Сергеевна! Меня бросили! Меня никто не заберёт! - сказал я.
Анна Сергеевна быстро встала и подбежала ко мне. Взяла меня на руки:
- Что ты! Что ты! Не плачь, не плачь, не плачь, не плачь! - сказала она,
прижимая меня к себе.
- Пашенька! Кто тебя обидел? - спросила Анна. Я ответил:
- Бабка старая, страшная.
Анна на меня серьёзно посмотрела и спросила:
- Это бабушка Володи? - Я ответил: "Да".
- А ну-ка пошли, - сказала Анна опустив меня на пол. Взяла меня за руку она меня повела обратно в палату.
Зайдя в палату, мы увидели лежащего на кровати Трактора и его сидящую рядом бабушку. В руках у неё была Библия, которую она читала Трактору.
Анна Сергеевна заорала на всю палату:
- Пошла вон отсюда! Я вас предупреждала! Вы ещё мне будете детей здесь пугать, пошла вон.
Бабушка Трактора встрепенулась, спрятав быстро Библию под одеяло:
- Да вы что! Я буду жаловаться! - заикаясь испуганным голосом, произнесла она.
Анна Сергеевна, смотря на неё своим пронзительным острым взглядом, закричала ещё громче:
- А я вас уже выписала за нарушение постельного режима. Документы заберёте у меня в кабинете! Я тебя, старая религиозница, предупреждала! В моем отделении никакого окультизма! А хочешь пожаловаться, пожалуйся советской власти!
Бабушка Трактора, изменилась в лице, взмолилась:
- Пожалуйста! Не выписывайте нас! Я уйду, я исчезну. Завтра к нему уже придёт папа. Завтра выходной, пусть он пройдёт полный курс лечения.
Анна Сергеевна молча смотрела на неё, не отводя взгляд.
Бабушка Трактора всё поняла. Она быстро достала Библию из-под одеяла, поцеловала Трактора, со словами: « Давай внучок, завтра папа к тебе придёт!» и быстро-быстро выскользнула из палаты.
Я стоял испуганно дрожа, спрятавшись за Анну Сергеевну. Я её такой ещё не видел. Она развернулась и взяла меня на руки, посадила меня на мою кровать, обняла и сказала:
- Вот и всё, Пашенька! Всё у тебя будет хорошо! Никого не слушай! - и быстрым шагом пошла обратно в свой кабинет.
В палате кроме нас с Трактором никого не было, все дети смотрели в коридоре телевизор. Я опять пошёл к окну и смотрел на дорогу, по которой взад и вперёд ездили машины.

В это время чёрная Волга с номерами МВД с моим дедом, генералом, и омоновцем летела по встречной полосе, обгоняя все машины с огромной скоростью в сторону Ленинграда .
. Дед посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что у него кровь пошла из носа. Он быстро остановил машину .
. На заднем сидении спал генерал. Справа от деда дремал уставший Лёха.
. Дед вышел из машины. Шатаясь, подошёл к обочине , и сел за деревом.
. - Давление. Давление.- прохрипел дед, вытирая кровь из носа кулаком.
. Капли крови попали на рукав правой руки, где у него были разбиты костяшки пальцев. Он достал из кармана таблетки и быстро их принял.
. Дед, уставшим взглядом смотрел на небо, бормоча чуть слышно:
. - Как я хочу сдохнуть, только не за рулём! Только не за рулём, а на чистом белье!
. Через 5 минут ему стало легче и он вернулся к машине. Там стоял возмущённый Лёха и смотрел по сторонам. Лёха, увидев деда закричал:
. - Коля! Ты что творишь?
. Дед махнул рукой со словами:
. - Обосрался. Едем!
. Они сели в машину и Волга сорвалась с места.

В это время Анна зашла в свой кабинет, закрыла дверь на ключ и прилегла на диванчик. Ей начал снится сон, как она сидит за своим столом заполняя журналы. Вдруг кто-то постучал в дверь.
- Войдите! - крикнула Анна, сидя за своим столом.
Дверь открылись, и она увидела свою маму с чемоданом и в платочке. Анна замерла.
- Доченька! Доченька! Помнишь меня? Я твоя мама! Меня выпустили!
И женщина точь-в-точь, похожая на Анну, вынула из куртки справку об освобождении.
- А я тебе Анечка гостиница привезла! Ты помнишь меня? Я твоя мама! - и женщина опустила на пол чемодан. Чемодан открылся, и в нем было лукошко с черникой.
Анна рванулась с места, подбежала к маме крепко её обняла и начала рыдать в голос.
- Мама! Мамочка! Я всегда знала, что ты жива! Я всегда знала, что ты жива! Чтобы кто мне не говорил. Я всегда знала, ты за мной придешь и заберешь меня.
Анна была похожа на маленькую девочку лет пяти.

И вот наступило пять часов вечера. Уже на улице почти стемнело. Я стоял в палате и смотрел в окно, на едущие по дороге машины. Меня охватывал страх. Я не понимал, почему меня никто не забирает.
Тут в коридоре я услышал вопль Анны Сергеевны. Она кричала на своего ассистента:
- Мне это надоело! Вы постоянно не соблюдаете даже элементарные инструкции! Вы постоянно ищете оправдания.
Я вышел из палаты, на лице моём была детская грусть. Я чуть не плакал, увидев Анну, которая отсчитывает своего ассистента. Я к ней обратился:
- Тётя Аня!
Анна перевела на меня взгляд. Тихим спокойным голосом спросила:
- Что, Пашенька, тебя не забирают? - Я ответил: «Нет».
Ассистент на меня строго крикнул:
- Ты куда ещё лезешь?
Анна перебила его словами:
- Такие товарищи - нам больше не товарищи! Пиши заявление по собственному, желанию. Ассистент что-то буркнул и удалился, Анна взяла меня на руки, посмотрела внимательно на меня и улыбась, - сказала. Пашенька, не бойся, если тебя никто не заберёт, я тебя заберу к себе, будем жить вместе, будешь жить с черепахой? смеясь, - спросила она меня.
В это время черная Волга подъехала к закрытому железнодорожному переезду. Дед с досадой ударил ладошкой по рулю, сказав:
- Да никуда мы не успеем! Сегодня пятница, укороченный день!
Воцарилась тишина.
Генерал достал из дипломата фляжку. Выпитая бутылка коньяка валялась у него в ногах. Сделав несколько больших глотков из фляжки, генерал крикнул Лехе:
- Телефон сюда!
Генерал достал блокнот с записанными координатами, которые продиктовала мама.
- Коля, включай спец сигнал! Погнали! Тебе зачем дана мигалка? - сказал генерал.
Дед включил послушно рубильник. Машина зарычала. Загорелись красно- синие проблесковые маячки под решёткой радиатора и мигалка на крыше. Генерал взял трубку:
- Соедините меня с дежурным по городу.
Чёрная Волга рванула с места через переезд с закрытыми шлагбаумами, объехав их.
Через 10 минут по коридору больницы бежал полный главврач . Без стука он ворвался в кабинет Анны Сергеевны:
- Анна что происходит? Что ты натворила опять?
Анна сидела за своим столом, недоумённо смотрела на главврача.
Главврач с порога заявил:
- Мне звонили из милиции! Что стряслось? Попросили тебя сегодня задержаться.
- До скольки задержаться? - недоумённо спросила Анна.
Главврач лишь развёл руками.
Анна ответила:
- Я не знаю.
Главврач махнул рукой со словами:
- Я буду у себя! И- закрыл дверь с другой стороны.
Анна прошла по кабинету и села на диванчик смотря на пол. Она находилась в глубоком шоке. Её всю трясло:
- Ну вот, это уже не сны. - Пробормотала Анна.
В это время я в коридоре подошёл к девочке Рае, которая держала в руках пачку с конфетами и предложил ей обменять мой самолётик на 2 конфетки. Она с удовольствием согласилась. Я взял конфетки и просунул их под дверь кабинета Анны Сергеевны. Увидев это, пожилая рыжая медсестра буркнула улыбаясь:
- Паша хулиган.
Тут резко открылась дверь кабинета Анны Сергеевны.
Анна выскочила из кабинета как пуля. Я, испугавшись, отбежал и присел на детский деревянный стульчик. Анна подбежала ко мне, взяла меня за грудки и начала на меня орать:
- Так, Зайцев, чтобы ты понимал! Я тебе ни мама, ни папа! Хватит меня дёргать! - и она схватила меня сильно, смотря мне прямо в глаза.
Через две секунды она меня отпустила. Я упал назад, на деревянный маленький стул. Стульчик сломался, и я ударился затылком об пол. Пожилая рыжая медсестра вскочила и подбежала ко мне.
- Анна Сергеевна! Вы что, с ума сошли? Это же ребёнок! - прокричала медсестра.
Анна, ничего не ответив, развернулась и пошла в сторону своего кабинета. Рыжая медсестра выкрикнула ей вслед:
- Конфеты! Конфеты! Это же самое дорогое, что у них есть в этом возрасте!- обнимая меня, рыжая медсестра заплакала.
- Пашенька, Пашенька! - всхлипывая, произнесла она.
Мне почему-то было очень стыдно. Я оттряхивался и повторял:
- Свалился. Свалился.
Подбежали ещё две медсестры:
- Паша, Паша! Как ты себя чувствуешь?
Рыжая пожилая медсестра пошла к своему столу в коридоре, взяла какие то таблетки и запив их из стакана, сказала:
- Девочки! Я не могу, мне сейчас плохо будет!
Медсёстры, стоявшие рядом со мной, переглянулись.
Рыжая пожилая медсестра плача, постоянно всхлипывая, начала рассказывать:
- У меня в детстве был братик Сашенька. В 42 году в блокадном Ленинграде его соседи съели. Вот такой же маленький братик у меня был.
Медсёстры подошли к ней и начали её успокаивать.
- Приехала опер группа ЧК НКВД . Этих сволочей расстреляли прямо у нас во дворе. Они до весны там так и лежали, не унималась рыжая медсестра.
Анна Сергеевна, находясь в своём кабинете, слышала каждое слово. Она села возле холодильника, достала фотографию своей мамы, по-детски заплакала:
- Мамочка я боюсь! Забери меня, мамочка!
Потом Анна Сергеевна трясущимися руками выпила таблетку феназепама и, опираясь на стенку, обратно села, опираясь плечом на холодильник и тут же уснула.
Анне начал снится сон: она сидит в своём кабинете. Вдруг, без стука, зашли трое в форме НКВД. Они стояли и смотрели на Анну. Это были именно те НКВДшники, которые арестовывали её маму. Старший из них, с большим носом, с разбитыми костяшками на правой руке, и двое похожих друг на друга как братья.
- Вставай, пошли! - сказал НКВДшник с большим носом.
Анна покорно встала из-за рабочего, стола подошла к холодильнику.
Открыла дверь, она положила себе в карман бутерброды завёрнутые в газету. Молча вышла из кабинета и пошла по коридору. Трое НКВДшников за ней.
Подойдя к лифту, двери открылись сами. Анна зашла в лифт. Три НКВДдшники зашли следом и её окружили.
НКВДешник с большим носом нажал 1 этаж. Лифт поехал вниз.
- Но в больнице 1 этаж это морг! - произнесла Анна испуганным тонким голосом. 3 НКВДшника смотрели на неё, ничего не отвечая.
Двери лифта открылись. НКВДшник скомандовал:
- Следуйте вперёд, не оборачиваясь.
Анна пошла по длинному, обшарпанному, коридору едва освещенному.
Впереди шла Анна в белоснежном белом рабочем халате, слева и справа шли три НКВДшника. Анна, чуть не плача, прервала тишину словами:
- Товарищи! Товарищи! Я не знаю, за что вы так ненавидите мою семью!
Дайте мне попрощаться с дочкой! Я с 16 лет в комсомоле, с 18 член партии! Я всю жизнь пыталась смыть с себя штамп дочери врагов народа товарищи, я вас умоляю, если есть у вас хоть что-то святое, дайте мне попрощаться с дочкой!
Тут коридор закончился. Анна увидела конец коридора. Она подошла к тупиковой стене, которая была вся окровавлена. Анна резко развернулась на 180°, закричав:
- Нет!
Анна увидела двоих НКВДешников, которые наперевес держали пистолеты. Старший, с большим носом, крикнул:
- Лучше бы ты, сука, в детстве сдохла! Пли!
Первая пуля попала Анне в глаз. Вторая в сердце. На белоснежном халате появилась кровь, и она медленно сползла по стене.

В это время мой дед, омоновец и генерал уже подъехали на чёрной Волге с включённой мигалкой к КПП больницы. Шлагбаум открылся, и чёрная Волга въехала на территорию больницы, подъехав к приёмному покою. Дед задал вопрос:
- А куда идти?
Омоновец Лёха спросил:
- А какое отделение? - генерал протянул ему блокнот.
Лёха внимательно прочёл то, что было написано в блокноте.
- Да у меня там дочка лежала в прошлом году! Я знаю, где это! - сказал Леха. Генерал мороз крикнул:
- Давай Лёха тогда с Колей дуйте! Чем быстрее, тем лучше! Мы на службе, чтобы через 5 минут были здесь.
Одновременно 3 человека вышли из чёрной Волги. Генерал закурил, а Алексей и мой дед быстро поспешили в сторону приёмного покоя. Через минуту Леха и мой дед вбежали на территорию. Все, кто там находился, начали переглядываться и друг друга спрашивать:
- А кто вызывал милицию? Кто вызывал милицию?
Дед в омоновской форме и Лёха с автоматом наперевес быстро проследовали к лифту. Лифт отсчитал пять этажей. Двери лифта открылись, дед с омоновцем вошли в коридор моего отделения.
Пожилая рыжая медсестра, сидевшая за столом, в коридоре резко встала со словами:
- А кто вызывал милицию?
Дед на неё махнул рукой со словами:
- Никто! Мы за Пашей Зайцевым! Я его дедушка.
Я, находясь в палате, услышал слова Паша Зайцев. Я выбежал:
- Дедушка! Дедушка! - как я был рад!
Дед меня подхватил и взял на руки. Омоновец строго сказал рыжей медсестре:
- Нам нужна выписка! У нас очень мало времени.
- Да, да! Конечно! - сказала пожилая рыжая медсестра.
Тут же подбежали ещё две медсестры.
Вшестером мы направились в кабинет Анны Сергеевны. Рыжая медсестра начала стучать в дверь:
- Анна Сергеевна! Анна Сергеевна! - но дверь никто не открывал.
Омоновец посмотрел злобно на рыжую медсестру и сказал:
- Вам должны были звонить! В чём дело? У нас каждая минута на счету!
Рядом стоящая молодая медсестра побежала в мою палату, принесла мой свитер, надела его на меня, предложив рыжей медсестре:
- Может, они его заберут, а завтра приедут за выпиской раз такое дело?
Рыжая медсестра ещё сильнее стала стучать в дверь Анны Сергеевны с криками: « Анна Сергеевна! Анна Сергеевна!» - но всё было тщетно.
Рыжая медсестра посмотрела на деда и спросила:
- Можно посмотреть ваше служебное удостоверение?
Омоновец Леха достал своё удостоверение и показал ей. Дед за ним следом показал права:
- Я -дед! - сказал утвердительно мой дедушка. Без дальнейших разъяснений дед взял меня на руки, и мы пошли в сторону лифта.
Мимо кабинета Анна Сергеевна проходил ассистент. Три женщины стучали в дверь руками и ногами, крича:
- Анна Сергеевна! Анна Сергеевна!
Рыжая медсестра, обратилась к ассистенту:
- Сергей! Там что то случилось. Анна Сергеевна не открывает.
Сергей плечом выбил дверь, и они зашли в кабинет. Сидя на полу, возле холодильника, спала Анна Сергеевна. Рыжая медсестра начала её будить:
- Анна Сергеевна! Анна Сергеевна, что с вами?
Анна проснулась, спросив:
- Какой сейчас час? - медленно встала. На часах было пол- седьмого вечера.
Три медсестры наперебой начали рапортовать.
- Анна Сергеевна! Пашеньку забрал дедушка. Ещё можно успеть! Нужна ему выписка.
В это время мы уже выходили из больничного покоя. На улице стояла чёрная Волга. Рядом с ней курил генерал. Увидев нас, генерал закричал:
- Коля! Едрит твоё налево! Вас за смертью только посылать! Ну, в чём дело, Коля?
Я очень испугался и заплакал. Я начал кричать:
- Я к маме хочу! К маме хочу!
Дед поставил меня на землю. Генерал открыл дверь со словами:
- Я тоже к маме хочу! - и засунул меня в чёрную Волгу на заднее сидение.
Анна Сергеевна всё это видел из своего окна. Глаза у неё округлились, в руках появился озноб, она выкрикнула на весь кабинет:
- Это не дедушка! - Она подбежала к холодильнику, взяла бутерброды, какие-то капли, и мою выписку и побежала в сторону лифта. Навстречу ей шёл тучный главврач больницы. Анна Сергеевна столкнулась с ним лоб в лоб. Главврач упал. Анна Сергеевна упала справа от него.
Главврач, тяжело поднимаясь, закричал:
- Аня что происходит?
Анна Сергеевна, тяжело вставая, выкрикнула ему прямо в лицо:
- Пашенькины родители арестованы! - И пулей устремилась к лифту.
Лифт был на 1 этаже. Анна Сергеевна, увидев это, побежала по лестнице, выкрикивая: « Пашенька! Мой Пашенька!»
На 1 этаже тучная женщина из персонала столовой катила стол с кружками и ложками и с мытой посудой. Анна Сергеевна стремительно выскочила из чёрной лестницы. Анна выбежала на первый этаж в приемный покой, сбив женщину и стол с посудой, Женщина упала, закричав:
- Анна Сергеевна! Анна Сергеевна, что случилось?
- Анна Сергеевна! - все стали кричать вокруг, весь медперсонал, кто был на первом этаже.
Анна Сергеевна выскочила из больничного покоя, увидела отъезжающую чёрную Волгу. Анна побежала за Волгой, крича:
- НКВД! Убийцы женщин и детей!
Услышав это, генерал в пол оборота обернулся со словами:
- Это что за хулиганье?
Дед резко затормозил. Я развернулся на 180°, встав на колени на сидение и закричал:
- Это же черепаха! - И радостно открыл дверь, выскочил из машины и побежал к Анне Сергеевне. Я бежал навстречу ей, а она бежала навстречу мне. Я подбежал к ней, и она схватила меня на руки. Она подняла меня и прижала сильно-сильно к себе. Начала причитать:
- Пашенька! мой Пашенька! Прости меня! Прости за всё, Пашенька! Прости меня пожалуйста.
Чёрная Волга чуть сдала назад. Из машины одновременно вышли три человека: мой дед, омоновец, и генерал. Все были в недоумении и злые.
Анна Сергеевна аккуратно поставила меня на землю. Она изменилась в лице! Она была опять этой маленькой девочкой лет пяти-шести. Недоумённый генерал, Лёха и мой дед, подошли к ней. Анна Сергеевна выправилась по военному, убрала волосы назад и одела врачебную шапочку. Она заявила:
- Я Пашанькин врач! - достав из кармана капли, она сказала: - вот капельки. Я ему в карман кладу, капать 2 раза в день, и выписку я вам принесла.
Капли она положила мне в карман, в штаны. При этом сохранялась пауза. Генерал оценивающе смотрел на Анну Сергеевну сверху вниз. Дед и омоновец Леха стояли в недоумении. Анна продолжила:
- Вот ещё бутерброды, это всё что у меня есть! Пожалуйста, отдайте ему, когда его привезут в детский дом! - едва, сдерживая слёзы, сказала Анна.
И протянула бутерброды. Но их никто не взял, а продолжили смотреть на неё, ничего не понимая. Воцарилась пауза.
Дед протянул правую руку и взял бутерброды. Анна увидела разбитые костяшки на руке у деда, такие же, как были у НКВДшника, который арестовал её маму. А также увидела кровь на правом рукаве куртки деда. Анна схватила меня со словами:
- Нет! Нет! Я не отдам его, не отдам! - Она развернулась, на 180 градусов обнимая меня , держа на руках. Лёха басом крикнул:
- Стоять!
Анна упала на колени, прижимая меня к себе, горько зарыдала в голос.
На крыльце больничного покоя стоял почти весь медперсонал больницы и смотрел на нас, ничего не понимая. Главврач крикнул:
- Анна, в чём дело? Отпустите ребёнка!
Анна ещё сильнее меня прижала к себе, рыдая в голос. Она кричала:
- Пашенька! Пашенька! Я вам не отдам ребёнка! я его не выписала! Я его не выписала, я его спасла!
Генерал молча подошёл и взял у неё из кармана торчащую папку с моей выпиской.
Картина выглядела так.
Анна стояла на коленях, прижимая к себе меня, обнимая, выкрикивала:
- Не отдам! Не отдам я вам Пашеньку! Убийцы! Звери, и убийцы!
Справа и слева, сзади, неё стояли мой дед, омоновец, и генерал. Все были в шоке. Генерал внимательно начал изучать мою выписку. Анна кричала:
- Не отдам! Не отдам ребёнка! - захлёбываясь в слезах.
- Я, я враг народа! Я вам все подпишу, моего папу осудили по доносу и расстреляли. А маму забили до смерти НКВД. При устройстве на работу я нигде не указала, что я дочь врагов народа. Заберите меня и расстреляйте в подвале! Я дочь врагов народа! Я всю жизнь это скрывала!
Анна лицом стояла к приёмному покою. весьмед персонал смотрел недоумённо. Главврач ещё раз крикнул:
- Анна! Отпустите ребёнка!
Анна ещё громче закричала:
- Нет! Не отдам я вам Пашеньку! Вы и так у меня почти всё забрали! Я его спасла! Пашенька.
Тут она подняла голову в небо и закричала:
- Господи помоги! Помоги господи,- рыдая навзрыд, Анна кричала:
- Матерь Божья! Господи помоги, помоги! Господи, отведи Иродов.
Я замер от всего происходящего и боялся издать даже звук.
Анна всё громче и громче кричала:
- Господи помоги! Помоги Господи!
Генерал аккуратно засунул обратно Анне в карман мою выписку, и едва заметно кивнул деду, Дед и генерал пошли к чёрной Волге. Мой дед и генерал быстро сели в чёрную Волгу, генерал сел на переднее сиденье и воцарилась тишина. Генерал повернулся к моему деду со словами:
- Коля, всё понял?
Дед сидел молча, угрюмо уткнувшись в руль.
Тут задняя дверь Волги открылась и сел омоновец Лёха со словами:
- Коля ! В стране, пережившей красный террор, дедушки на чёрных Волгах с мигалками и государственными номерами МВД за внуками в больницу не приезжают. Ну не приезжают дедушки на чёрных Волгах за внуками! -Прокричал Леха.
Генерал добавил, смотря в зеркало заднего вида:
- Коля! Сейчас мы уже никому ничего не докажем! Всё, поехали на службу. Завтра заберёшь на трамвайчике своего внука.
В это время к Анне подбежала пожилая рыжая медсестра со словами:
- Анечка, милая, ну что же ты молчала все эти годы! Девочка моя маленькая! Пойдёмте скорее в больницу, чай пить!
Подбежал и главврач и остальной медперсонал:
- Анна, пойдёмте в больницу, чего валяться не май! Пойдёмте, Аннушка.
Всё в порядке, никто Пашеньку не заберёт! Мы будем ждать его маму столько, сколько потребуется. - Сказал главврач, и тихонько взял Анну за локоть.
Анна встала, держа меня на руках, и пошла в сторону приёмного покоя, окруженная медперсоналом, рыжая пожилая медсестра причитала:
- Аннушка! Ну что же вы молчали! Надо было хоть что-то рассказать, стало бы легче! Девочка моя дорогая!
Подойдя к крыльцу приемного покоя, Анна обернулась. Чёрная Волга завелась и медленно поехала в сторону ворот, выезда из больницы.
Все обернулись и наблюдали, как чёрная Волга медленно уезжает с территории больницы.
Вспышкой Анна вспомнила, как чёрная эмка увозила её маму навсегда. Как она бежала и бежала за машиной, крича: « Мамочка! Мама! Мама!»

Книга основана на реальных событиях
Советский союз, 1990 год.