IV
Эллис
Из-за того, что вчера мы с Марком действительно обнаружили на своих тумбочках расписание мне пришлось встать в 7 утра. Еле поднявшись с кровати, я побрел в ванную. Подойдя к двери и дернув за ручку, я обнаружил, что она заперта. Видимо будучи сонным, я не заметил статичный шум воды и отсутствие соседа в его кровати.
– Не спится? – Крикнул через дверь я, на что услышал лишь звук выключающейся воды.
Не придумав как вызволить Марка из ванной я решил вернутся в кровать. Проходя комнату наискосок, я неуклюже задел ногой за тумбочку у его кровати, что отдало резкой болью в боку. «Вот ведь рыжая крыса!» подумалось мне, после чего я опустил взгляд на злополучную тумбочку. Лежащее на ней меня насторожило. Я увидел там зарядку для телефона, сам телефон и прочие бытовые вещи, но насторожило меня вовсе не это. Также на тумбочке лежали таблетки, именуемые Ламотригином. Не удержавшись, я взял в руки лекарство и хотел было рассмотреть их поближе, когда услышал звук открывающейся двери.
– Эллис? Что ты делаешь? – я обернулся и увидел немного растерянного Марка. Мокрая светлая челка спадала на глаза, тем самым явно мешая юноше, но он упорно не убирал ее. Выражение непонимания на его лице сменилось снисходительной улыбкой, и он произнес:
– Не обращай внимания, как ты понял, у нас у всех тут есть свои скелеты в шкафу.
Сказать, что я удивился такой реакции, словно ничего не сказать. Совершенно очевидно, что только что я узнал то, о чем он явно не собирался мне рассказывать. И при этом вместо того, чтобы справедливо обвинить меня в бессовестном нарушении его личного пространства, он словно оправдывается передо мной. Я собирался было что-то сказать, наверное, даже извиниться, но он первым нарушил молчание, тем самым поставив точку в разговоре и уведомил меня о том, что ванная свободна. Почувствовав, что уже достаточно накосячил я не стал сопротивляться и отправился в душ.
***
На завтрак мы с Марком спустились вместе. Он тактично не стал упоминать о том, что произошло утром, а я тем более счел лучшим планом действий подыграть ему.
За столом уже сидели Кацуо и Даниил, а сразу за нами пришли Агата и Алиса. Судя по атмосфере, девочки успели подружиться. По сравнению со вчерашним днем сестра выглядела гораздо спокойнее и увереннее. Ее длинные блондинистые волосы были уложены, а на лице виднелся макияж с заявкой на естественность. Действительно, если не видеть ее без макияжа достаточно часто, то можно подумать, что она и вовсе была не накрашена. Голубые глаза, как всегда, источали холод и высокомерие. Я искренне обрадовался, что она смогла найти человека, который способен выдержать ее характер.
Когда все наконец уселись, в комнату вошел мистер Бланши сел во главе стола.
– Как спалось? – Любезно осведомился он.
– Просто отлично! – Лучезарно улыбнулся Кацуо.
– Было бы еще лучше, если бы вы назначили сбор в пять утра, – Усмехнулась Агата.
На это доктор Оливер лишь кивнул головой и продолжил, обращаясь ко всем:
– Итак, поскольку вчера вы так и не познакомились нормально, я предлагаю исправить это прямо сейчас, возможно кто-то хочет начать?
Как и следовало ожидать вопрос остался без ответа, все просто продолжили есть. Помолчав около полминуты, мистер Оливер сказал – Раз уж добровольцев нет, я бы хотел первым услышать Даниила, вчера он показался мне самым общительным.
Даня, который как раз закончил размешивать свои три кубика сахара в небольшой кружке чая и собирался попробовать, тут же поперхнулся и начал кашлять. Марк, сидевший напротив меня, предусмотрительно похлопал его по спине. Агата не удосужилась сдержать торжествующей улыбки. Редкий случай, но в этот раз я был с ней полностьюсолидарен. Даже если абстрагироваться от личнойнеприязни для меня было бы преступлением добавить столько сахара в чай.
– Даниил? – видимо доктор Бланш устал ждать пока этот выскочка перестанет делать вид, что сейчас задохнется.
Наконец перестав кашлять, Даня выпрямился и подняв руку отчитался:
– Здесь! – говоривший вскочил, напоследок еще пару раз прокашлявшись и проследовал к концу обеденного стола, оказавшись напротив Оливера Бланша. Поскольку нас было всего семеро, то стульев было соответствующее количество, и юноша остался стоять словно павлин, расправивший хвост.
– Мы тебя слушаем, Даня, – сказал директор, уже уставший от этой клоунады.
– Тогда я начну. Как все уже поняли, мое полное имя – Даниил, сокращенно – Даня, а фамилия – Силин. Я родом из России, все свои шестнадцать лет прожил в Москве. С самого детства занимаюсь волейболом, а еще интересуюсь точными науками и языками. Помимо английского я свободно говорю на французском и немецком.
Он говорил очень гордо и высокомерно, намерено избегая менее поверхностных тем. Но стоило отдать должное, английский у него действительно был практически безупречен. От театральности и фальшивости его личности можно было бы подумать, что он просто клоун, пытающийся обратить внимание на свою персону, но я думаю, что тут все далеко не так очевидно.
– Наверное, я мало кому здесь нравлюсь, но так уж вышло, что вам терпеть меня еще три месяца, так что советую смирится.
Даня прищурился, закинул одну руку за голову, улыбнулся и высунул язык на секунду. Буду честен, хоть он и вызывал у меня отвращение, свою роль он исполнял блестяще. Вот только лучше она от этого не становилась, даже наоборот.
– Думаю, больше ты пока ничего не расскажешь, верно? – Доктор Оливер обратился к Даниилу. По его виду можно было сказать, что он не купился на столь театральный образ, но не сильно рассчитывал вытянуть из юноши более важную информацию. По крайней мере сейчас. – Молчание знак согласия, я не буду принуждать тебя. Что же, в такомслучае ты можешь садится. Может кто-то наконец набрался смелости тоже рассказать о себе?
– Давайте я, все равно, как я понял, такая учесть ждет всех. Могу ли я вести рассказ с места? – Марк подал голос после небольшой паузы и посмотрел на директора.
– Да, – последовал краткий ответ Оливера.
– Хорошо, в таком случае я начну. Меня зовут Марк Делон, мне в скором времени должно исполнится семнадцать лет, я родился и вырос во Франции. С самого детства я занимался музыкой по инициативе моей амбициозной матери. К тринадцати годам я уже овладел игрой на фортепиано, скрипке и флейте. В четырнадцать лет я написал симфонию, которую тут же заметили, и я стал гастролировать по всей стране. Стоит также упомянуть, что в шестнадцать мне диагностировали биполярное расстройство.
Произнеся последнюю фразу, он посмотрел на меня. Он посмотрел мне прямо в глаза совершенно нечитаемым взглядом, но я все понял. Если у меня с сестрой глаза скорее напоминали небо, то его по цвету скорее походили на океан: глубокий, неизведанный, величественный. С все таким же беспристрастным лицом он обернулся на мистера Бланша и тот произнес:
– Спасибо, Марк. Дальше я бы хотел послушать Агату. Агата?
Поскольку между мной и сестрой сидела Алиса, я не мог видеть выражение ее лица, но зная ее характер, она явно не была довольна таким стечением обстоятельств. Звонко цокнув языком, она чуть выпрямилась и начала:
– Я – Агата Кессел, мне шестнадцать, я родилась и выросла в Лондоне. Я всегда отличалась незаурядной внешностью, а потому в подростковом возрасте стала моделью. Все?
Она с вызовом посмотрела на директора, после чего откинулась на спинку стула и слегка приподняла подбородок.
– Спасибо, Агата. Эллис, я подозреваю, что ты откажешьсяговорить что-либо о себе, поэтому я бы попросил сделать это твою сестру, ты имеешь что-то против?
«Вау, да старик зрит в корень, и как только он догадался? Неужели я совсем не выгляжу дружелюбным и общительным?» пронеслось у меня в голове. Я бы сказал это и вслух, если бы мои наполненные сарказмом и едкой иронией мысли не прервал возглас Агаты.
– А с чего вы взяли, что я соглашусь на эту просьбу? Не буду я о нем ничего рассказывать, еще чего, пусть сам отдувается! – Вспылила сестра, резко выпрямившись и подавшись вперед, чтобы посмотреть в глаза директору.
– Я не думал, что ты будешь против, только и всего. Но раз Агата выразила такой резкий отказ, то тебе, Эллис, придется говорить самому, – Ответил доктор Оливер.
Конечно, такой исход событий, мягко говоря, не радовал, но я и без того не собирался сильно разглагольствовать, а так хотя бы точно не прозвучит никакой лишней информации о том, что я бы не хотел обсуждать. Недолго думая, я произнес:
– Я Эллис, мне семнадцать, до всего остального догадайтесь сами.
Явно неудовлетворенный таким ответом, директор лишь вздохнул.
Конечно, это не то, чего он бы хотел, но меня это мало волновало, так что я лишь обвел всех присутствующих в моем поле зрения взглядом. Единственным, кто смотрел на меня был Марк. Его взгляд, как всегда нечитаемый, но очень проницательный, понаблюдал за мной еще немного, а потом опустился на тарелку со своим завтраком. Дане уже давно было все равно на происходящее, он увлеченно уплетал свою лазанью и запивал ее этим ведьминым зельем, которое он называл «чаем с сахаром». Кацуо был похож на птенца: немного растерянного и находившегося в замешательстве. Девушек я не видел, а поворачивать голову мне было уж очень лень.
– Можно я расскажу о себе? – Подал голос «птенец».
Получив удовлетворительный ответ, он продолжил:
– Мое имя – Кацуо. Кацуо Уэда. Мой отец родом из Японии, а моя мать является сестрой доктора Оливера. Мне семнадцать лет и всю свою жизнь я жил в Киото. С самого детства мне было интересно изучать естественные науки, а особенно – психиатрию и психологию.
Это представление, однако, было одно из самых многословных. Оливер Бланш поблагодарил племянника и пристально посмотрел на мою соседку.
– Ты осталась одна, Алиса.