1. Итачи Учиха
— Лепесток?
Двери старого, едва заметного среди густого подлеска дома с режущим уши скрипом отворились. Огонь внутри умиротворенно потрескивал в небольшом огороженном пространстве посреди комнаты, отбрасывая мягкие тени скромного убранства жилища на темно-серые стены. Его голос никогда не менялся. Точно так же, как и время ваших свиданий. Луна ярко сияла среди звёздного неба, деликатно обрамляя не силуэт мужчины, который так и не осмелился войти внутрь без твоего приглашения. Это было своего рода извинением за долгое отсутствие.
— Итачи?
Настороженность в твоих глазах затихает. До этого зажатая в тени, ты с облегчением выдыхаешь, оседая на край до жути неудобной деревянной кровати.
— Прости, напугал? — он делает шаг в твою сторону, прикрыв за собой дверь. — Всё... в порядке?
— Всё как всегда.
Уклончиво отвечаешь ему, перебирая пальцами ткань тонкого одеяла. Он принес его сюда с наступлением лета. Всё, что было необходимо для долгосрочного проживания, он принес сюда собственноручно, намереваясь привнести месту твоего заточения хоть немного будничных красок.
С момента очередной смены места жительства прошел год. Долгий, как казалось изначально, нескончаемый год с тянущейся за ним кровавой пеленой на руках возлюбленного. И всё ради единственного действительно ценного человека перед ним — тебя.
— Не исчезай больше, хорошо? — ты не заметила как голос предательски дрогнул. — Я не вынесу если...
Итачи обхватывает твои ладони ледяными пальцами, опустившись на колени у твоих ног. Мужчина тянет твою руку на себя, прижимая ее к своей щеке, проводя по шраму на твоём запястье указательным пальцем.
— Я не нарушаю обещаний, лепесток.
Завороженно глядя в омут черных глаз, согласно киваешь. Перечить ему совсем не хотелось. Только не сейчас. Не тогда, когда он снова вернулся обратно.
Слова застревают в горле. Ты хочешь выразить так много: как тосковала по нему, как в почтительной бессоннице провела несколько последних ночей... слова упрямо ускользают. Почти отчаянно прижимаешься губами к его, смакуя давно забытое ощущение. Итачи не противится, совсем наоборот. Зарывается свободной рукой в твоих волосах, прижимая к себе сильнее, углубляя без того рьяный поцелуй.
От распирающей внутренности нежности хочется выть.
Нехотя отстраняешься от его губ, смущенно пряча лицо в черных одеяниях. Хват Итачи на твоих волосах слабеет. Пытаясь утихомирить бушующее в тебе смущение, он ласково проводит по волосам, шепнув на ухо:
— В мире не существует ни единого момента, такого же прекрасного как наше воссоединение.
Здесь, рядом с тобой, он позволяет себе забыть обо всем. О своей маске предателя, о терзающем остатки гнилой души долге, о том, кем он является вне серых однотонных стен вашего маленького убежища.
Твои руки скользят выше, неуклюже повиснув на плечах Итачи. Минутой позже он подхватывает тебя на руки, надежно прижимая к себе. Просто на всякий случай. Вы вместе опускаетесь на ненавистную тебе кровать, которая сейчас казалась невероятно уютной. Присутствие Итачи в твоей жизни творило чудеса с, казалось бы, самыми посредственными вещами. Он касается губами твоего лба в целомудренном жесте, тише чем обычно прошептав:
— Спи. Я буду охранять твой сон.
— Не могу. — поворачиваешься лицом к нему, по какой-то причине переходя на шепот, подражая его тону. — Расскажешь мне о чем-то?
Уголки губ Итачи приподнимаются вверх. Конечно, куда без этого? Всякий раз, стоило ему прийти, ты не отпускала его, пока он не поведает что-то интересное. Удивляться было нечему. Из-за того, что он спрятал тебя от всего мира, решив держать рядом с собой, пришлось приспосабливаться. Его жизнь была хаотична, непредсказуема не смотря на то, как сильно он пытался добиться обратного. Итачи должен быть уверен, что тебе не причинят вреда. Не используют в своих больных целях, пытаясь надавить на него посильнее.
Именно ты была центром его тщательно созданной вселенной. Ты и это Богами забытое место, успевшее стать для него домом.
— Какой-то ребенок угостил меня данго, когда я проходил мимо одного из поселков неподалёку.
— Дай угадаю, за очень грустные глаза?
Итачи прищурил глаза, дразняще клацнув тебя по носу:
— За грустные глаза.
Тишина. Комфортная тишина между вами затянулась на долгие минуты. Он разглядывал твое лицо так, будто видел его впервые. Очерчивал большими пальцами щеки, с особой осторожностью повторяя черты лица. Итачи видел твое лицо нескончаемое количество раз до этого. Знал наизусть каждую родинку. Каждый крохотный шрам.
Однако этого было недостаточно.
Он ничего не мог поделать с тем, насколько сильно желал тебя. Хотел узнать до невозможности ближе, покрывать поцелуями дрожащие от его настойчивых прикосновений ресницы. Слушать звонкий голос, улавливать каждый усталый выдох.
Итачи обхватил рукой твою талию, переместив под себя. Нависая над твоим распростертым на кровати телом, мужчина покрывал краткими частыми поцелуями изгиб шеи, затем выступающие ключицы, впиваясь короткими ногтями в твою кожу сквозь ткань футболки. Отпрянув ровно настолько, чтобы увидеть твоё лицо.
— Я так люблю тебя, лепесток. — Итачи склоняется над твоим ухом, опаляя кожу теплым дыханием. — Останься со мной. Навсегда.
На твоем лице расцветает улыбка:
— Конечно. Навсегда.