***
Солнце светило прямо в глаза. Проснувшись, Атом услышал приятный шелест листьев, чириканье птиц и пенье цикад, а также почувствовал ужасную тяжесть и ломоту во всём теле. Сон, что приснился ему, заставил его вскочить c постели и глубоко отдышаться, приходя в себя. После парень первым же делом схватился за свою грудь — рана совершенно не болела. Он скинул себя незнакомую ему тряпку и внимательно осмотрел грудину: хорошо перебинтована, бинты чистые, кроме небольших проступающих пятнышек крови — видимо, рана открывается; а ещё всё тело Атома пахнет какими-то не самыми приятными травами. Проанализировав своё положение и окончательно успокоившись, рухнул на постель — опять свалила усталость.
Атом был накрыт темными покрывалами из шерсти животных, под ним — точно такое же, а подстилка была из листьев и соломы, довольно мягкая, если забыть про матрацы дома. Дом... Точно! Воспоминания о событиях потихоньку возвращались к нему. Боги, что он сделал! Он убил людей, был приговорён к казни, а после сбежал, чтобы выжить. Но как ему теперь поступать? Если вернётся обратно, то смерть ему гарантирована, однако и не вернуться не может — ведь там остались Рин и Кларк, там была его семья, его дом, дальнейшая жизнь! Весь смысл его существования находился сейчас в том месте, до которого ему никак не дотянуться.
В один миг на парня навалилось всё то, что случилось, заставило всё его тело дрожать, а самого его впасть в отчаяние. Он лежал, глядя в потолок, и слезы шли неконтролируемым потоком — за всё, что он потерял, за всё, что он отнял, за всё, чего его лишили, и за всё, что ему напророчили. Атом ненавидел себя, он желал убить сущность внутри него — даже если потребуется умереть ему самому.
— Очнулся, значит, — донёсся голос откуда-то извне пещеры.
Атом машинально закинул руку на лицо, чтобы скрыть слёзы, которые всё также продолжали идти. Он сразу же определил, что голос принадлежит девушке, которую встретил, но сейчас он звучал не так диковато, яростно, ядовито, сейчас это был обычный голос обычной девушки. Она прыгнула и едва коснулась земли, как тут же оказалась рядом с парнем.
— Тебе нехорошо? — спросила она, склонив голову набок.
— А разве мне может быть лучше, чем сейчас?
— Язвишь — значит, уже хорошо. — Она наклонилась и стала развязывать верёвочки на ремешке её юбки, а затем достала из мешочка что-то очень странное и засунула в рот Атому. — Жуй!
Атом стал жевать. На вкус это лакомство было очень даже ничего, парень не сразу узнал, что это валеное мясо, но, распробовав, понял это.
— Ты провалялся в постели три дня, — сказала девушка. — Мне казалось, что ты не очнёшься.
Три дня?! Дьявол, сколько же он потратил впустую времени! Теперь он точно не сможет ничего исправить.
Честно говоря, Атом удивился разговорчивости и доброжелательности девушки. Несмотря на её грозный вид, которым она его встретила впервые, сейчас — она сама смиренность. Атом убрал руку от лица и прикоснулся к шее, где девушка задела его ножиком.
— А ты... — Атом посмотрел на девушку с неприкрытым интересом. Вопрос, стоящий в его глазах, можно было понять без слов.
— Хистория, — девушка прикрыла глаза. — Я тебя спасла, теперь ты мне должен.
Хис-то-ри-я. Атом мысленно проговорил по слогам это имя так, будто каждый слог таял на его языке. И правда, красивое имя, которое буквально хочется смокать, наслаждаясь отзвуком букв. Тем не менее, от него не укрылась какая-то теплота и не резкая грубость в её голосе.
— Что-то случилось? Почему ты вдруг так резко поменяла свои планы относительно меня?
По правде, когда Хистория решила оставить его в живых ради выгоды, то у неё и в мыслях не было относиться к нему так по-доброму. Но на протяжении трёх ночей она слушала, как от боли завывал Атом и как он разговаривал во сне. Его сон всегда был беспокойным и нёс характер воспоминаний. Хистория стала относиться к нему мягче, после того, как услышала бормотание Атома со своим братом и семьёй, как он просил Кларка убить его и как признавался Рин в любви. Не то чтобы это заставило её сжалиться над парнем, просто она почувствовала некую близость с ним. Судя по всему, они оба монстры, отверженные собственным миром и своими людьми. Одинокие, движимые лишь своими эгоистичными желаниями.
Хистория хмыкнула, не желая отвечать на вопрос.
— Одевайся! — Она бросила в него чужую одежду, и пошла к выходу из пещеры. — Мы идём за продуктами, — сказала она и прыгнула вниз.
Одежда, что дала Хистория, казалась Атому очень странной. Ему, конечно, и одежда самой девушки была в новинку, — уж слишком она отличалась от той, что носят девушки его мира — но эти дутые брюки и длинная рубашка, смахивающая на халат или элемент кимоно, ещё больше подтвердили этот факт. Что ж, а на что нужно было рассчитывать, если он попал буквально в другой мир?
Собравшись, Атом встал на ноги и направился к выходу из пещеры. Он ещё чувствовал некую легкость, ватность в своих ногах, но не придавал этому значения. Однако, когда нужно было спрыгивать с уступа вниз и бежать по наклоненным камням, Атом понял всю свою опрометчивость. Он спрыгнул, но не устоял на ногах и свалился на спину, съезжая по камням, пока, наконец, не оказался у самого низа холма, на зелёной траве. Хистория всё это время сидела на камне и жевала всё те же кусочки мяса, и, когда Атом свалился с холма, она не смогла удержать смех.
— Что-то мои ноги ещё не окрепли, — оправдывался Атом, стараясь скрыть недовольство и одновременно смущение от случившегося.
— Ага, — произнесла Хистория, улыбнувшись. И тут же возвратила себе своё каменное выражение лица. Она вскочила с камня и засеменила дальше, спускаясь ниже с холма, Атом шёл за ней следом.
Честно говоря, Атом даже не рассчитывал на такое довольно тёплое отношение к себе. Ощущение, которое оставила Хистория после их первой встречи, давало о себе знать; и он думал, что эта девушка столько же холодна и без эмоциональна, сколько жестока и упряма — такой вердикт для себя он вынес ещё тогда, когда холодное лезвие ножа было приставлено к его шее.
— Я думал, что ты холоднее, — внезапно выдал он.
Хистория молчала. Она лишь немного обернулась, её волосы дернулись от ветра, смешиваясь с серебристыми прядями, и одними губами проговорила:
— Я вовсе не столь холодна, как можно обо мне подумать. Лучше промолчи, если ничего не понимаешь.
Сказала, как отрезала.
Всю дорогу они шли молча. Спустившись к подножью, пошли вдоль реки, против её течения, перешагивая камни. Хистория с легкостью прыгала между камнями, а вот Атом частенько промахивался и соскальзывал с них, тем самым промочив почти насквозь кеды — единственное, что осталось на нём сегодня из одежды того, другого мира, и что было уж очень неуместно к его сегодняшнему костюму. Парень не стал спрашивать, откуда она достала эти вещи, он, вообще, решил пока что не тревожить её — ведь боялся случайно разозлить. Он ещё плохо знал эту девушку, а точнее совершенно не знал, и потому опасался, что она с коротким запалом и может в любую секунду взорваться, прикончив его.
Чем дальше Хистория и Атом заходили, тем река становилась всё глубже и шире, и они стали идти по одному из берегов. Девушка постоянно глядела на воду, прицениваясь, а когда смогла найти то, что ей было нужно, остановилась. Она вытащила из мешочков на ногах, смутно похожих на сапоги, маленький треугольный клинок — Атом сперва подумал, что это медиатор — и отвязала от ремня юбки сложенный небольшим параллелепипедом мешочек. Бросив мешочек Атому, который тот неумело поймал, она сняла свою обувь и зашла по икры в воду, заняла неподвижную позу и стала ожидать. И без слов Атом понял, что она пыталась сделать — поймать рыбу на ужин. Солнце уже давно ушло вправо от зенита, и потому он молчал, чтобы случайно не спугнуть добычу. Она находилась в одном положении так долго, что у Атома затекли ноги и стала болеть спина. Парень выбрал валун поудобнее и сел на него, всё также не сводя глаз с Хистории.
Наконец-то девушка зашевелилась: она за секунду окунула руки в воду и вытащила оттуда рыбёшку, одним движением бросила её в Атома, точно в то место, где он находился, и, хоть парню и было сложно так резко отреагировать на подобное, рыбу он поймать смог. В конце концов, в мешке оказалось пять рыбин: по одной на них и три волку. Затем Атом помогал Хистории откапывать клубни съедобных растений, собирать корешки и какие-то травы, которые по запаху явно ему не симпатизировали.
Парень по случайности постоянно делал не то, что было нужно; несмотря на его желание «не мешаться», он всё равно мешал Хистории и часто всё портил. Он был слишком не знаком с этой местностью, с этим миром, не умел играть по их правилам и не имел нужных навыков, чтобы выжить в мире Леса. Вдобавок он ещё и не оправился от ранения — ноги частенько его подводили за тот небольшой промежуток времени, что они бродили по окрестностям.
Хистория злилась на то, что он мешался под ногами, она уже успела пожалеть, что не пошла в лес сама. Она, подобно зверю, издавала утробный звук, похожий на рык, когда Атом делал что-то уже чересчур легкое и очевидное неверно и всё в очередной раз портил.
Когда они вернулись к пещере, солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в пурпурные тона. Атом чётко помнил, что рядом с девушкой был волк, но сейчас его целый день не было рядом, и он уже подумал, что ему привиделось. Хистория села на пенёк и принялась чистить рыбу, вновь жуя кусочек валяного мяса, заметив взгляд Атома, она с непониманием глянула на него.
— Голоден? — спросила она и протянула кусочек.
— Нет, спасибо. — Атом окинул всё пространство взглядом. Только сейчас в предзакатной заре он увидел настоящую красоту леса. Когда он проснулся утром и взглянул на эти зеленые деревья, травы — не увидел в этом ничего особенного. Но в данный момент он ахнул — верхушки леса светились янтарём, листья трепетали на ветру, шелест которых напоминал слабый шёпот; птицы парили по воздуху, мелькая на красно-фиолетовом небе. И Атом подумал, что, наверное, сейчас та река, находящаяся у склона, сейчас зажглась тем же волшебным цветом, что и небо.
Почему Хистория провозилась с ним добрую половину дня? Почему, сколько бы ни ругалась, ни злилась и не смотрела на него исподлобья, она продолжала вести его за собой, будто пыталась познакомить с её миром? Почему не оставила его одного, если уж так сильно Атом раздражал?
— Ты слишком добра ко мне. И это меня настораживает. Так скажи, для чего я тебе сдался? — Атом выдал все свои мысли без раздумий. Его, действительно, волновал этот вопрос, а также ответ на него. Конечно, он не был настолько наивным, чтобы поверить в то, что она делает всё это без какой-либо выгоды для себя. Люди почти никогда не делают ничего искренне. Люди всегда делают то, что выгодно бы было в первую очередь для них самих.
Она не смотрела на него, она даже не подняла головы, чтобы ответить на его вопрос, как обычно делают все — лишь продолжала заниматься своим делом, словно бы погрузилась в него с головой. Он не сводил глаз с её лица, надеясь на какой-нибудь проблеск эмоций. Атом не понимал Хисторию; она казалась ему не совсем логичной. Да, он не мог понять её всего лишь за несколько коротких разговоров, но, тем не менее... Опять же, зачем ей было сохранять ему жизнь и спасать его из цепких рук смерти, когда спасение чужака из другого мира по вполне ясным причинам могло угрожать мирной жизни людей Леса? И к тому же, разве она не знала древнюю легенду, в которой говорилось, что таким людям, как Атом, запрещено переходить границу и что за нарушение этого правила следует жестокое наказание?
Ветер вновь поднялся и растрепал короткие волосы девушки. «В закатном свете она выглядит ещё прекраснее», — невольно подметил для себя Атом. И правда, её бледная кожа и поседевшие пряди волос засвечивались солнцем, и вокруг девушки образовался желтый круг свечения.
— Мне сказали, что тебя нельзя убивать.
Что ж, это, конечно, не то, что он ожидал услышать.
— Но кто и зачем?
— Ты смеешься?! — прыснула девушка. — Думаешь, я тебе вот так всё расскажу?
Атом замолчал. Вот же дурак! Ну, действительно, разве она могла рассказать всё потенциальному врагу? К тому же, если не знает ни его возможностей, ни намерений.
Хистория вытерла руки тряпкой и встала. Даже несмотря на злость, её шаг продолжал оставаться таким же лёгким и непринуждённым, несколько по-детски задорным. Она с лёгкостью перепрыгивала камни и мягко ступала на землю, она без труда могла залезть на высокий валун или дерево — Атом наблюдал за ней и теперь мог с уверенностью прокручивать всё это в своей голове и восхищаться этим. Если все жители этой стороны мира такие же, как это девушка, то, может быть, он сможет найти с ними общий язык? Хотя последняя мысль была глупостью. В далёком прошлом люди, похожие на Атома, и люди Леса претерпели слишком много столкновений, противоречий и боли — слишком много обид, должно быть, всё ещё хранится на их сердцах.
Ужин был славный. Атом ещё ни разу не пробовал рыбу, приготовленную на костру, вместе с корнеплодами полуводных растений, которые оказались вполне съедобными и даже вкусными. Атом старался поймать каждую эмоцию Хистории, каждый её жест, каждое движение. Он совершенно не осознавал, почему его это так внезапно заинтересовало, но, как только как бы случайно бросал свой взгляд, оторвать его уже больше не мог.
В ночной идиллии звуков Леса, в легком потрескивании костра, в пении сверчков, в запахе приготовленной пищи к нему пришли воспоминания о доме, и сердце больно сжалось. Он не вспоминал об этом с того самого момента, как Хистория повела его за собой. Как он мог забыть про этот ужасный факт?! Ему не вернуться домой. Не увидеть своих родных. Не обрести новый дом, ибо, куда бы он ни пошёл, места ему нигде не будет. Он стал изгоем, чужим в родных землях. Что же теперь делать?
— Черт, — буркнул себе под нос Атом и опустил голову, глядя на сжатые от злости и ненависти к себе кулаки.