13. Эми
Брум! Брум!
Я вскакиваю, запутавшись в спальном мешке, когда крио-комнату заполняет рёв сигнальной тревоги, а потолок мерцает в свете аварийных ламп.
— Что происходит? - спрашиваю я маму, стирая с глаз остатки сна.
Папа уже пересекает крио-комнату, направляясь к мостику. Секундой спустя за ним следует Старший. Я сбрасываю ногами спальный мешок и подскакиваю, уносясь в сторону коридора.
У двери меня хватает Эмма Бледсоу.
— Позволь полковнику позаботиться об этом... - начинает она, но я рывком освобождаю руку и проскальзываю в коридор. Она идет следом за мной.
— От чего это? - я пытаюсь перекричать рёв аварийной тревоги. Папа поднимает взгляд, в то время как Старший вводит код на контрольной панели.
— Шаттл переходит в режим блокировки, - отвечает Старший, сыпля проклятиями продолжающийся гул, несмотря на все вбиваемые им коды.
— Что произошло? - рычит отец, и я впервые замечаю Криса, стоящего у двери.
— Я дежурил всю ночь, сэр. - Взволнованно отвечает тот. — Никого здесь не было. Я уже собирался уходить.
— Что-то не так с сенсорами шаттла, - вклинивается Старший. — Они обнаружили резкую смену давления.
— Но давление не менялось, - говорит отец, вытягивая руку в сторону, будто ожидая, что давление воздуха неожиданно упадет.
— Знаю, - бурчит Старший. — Поэтому я и сказал, что чертовы сенсоры сломались.
— Можешь отключить треклятую тревогу? - кричит отец.
"Блокировка через пятнадцать минут" - голос компьютера на время прерывает тревогу.
Старший разводит руками:
— Даже если бы я мог это исправить, за пятнадцать минут мне не успеть. Дверь запечатается, так или иначе.
— Насколько?
Старший в отчаянии жмет плечами.
— Не знаю, это зависит от проблемы – что-то не так с сенсорами или чем-то другим.
— В таком случае, нужно вывести всех наружу, - хмурясь, заключает отец.
Его разочарование очевидно, но не совсем справедливо. Он не может ожидать от Старшего знания всех механических операций шаттла, которому буквально несколько сотен лет. Отец поглядывает на небо, и я вспоминаю о жутких криках инопланетных птиц, об огромных вмятинах на боку шаттла. Может сенсоры шаттла сбились из-за них?
Кажется, Эмма думает о том же, о чем и я.
— Сэр,- говорит она, — но что делать с дикой природой планеты? Любое инопланетное присутствие может быть угрозой для людей.
На секунду, отец погружается в свои мысли, но затем его прерывает Крис:
— Негативные последствия пребывания экипажа и всех нас в шаттле в течение неопределенного промежутка времени, учитывая ограниченный запас еды и воды, и при отсутствии туалета гораздо опаснее, чем все, что бы ни предоставила нам планета. Могу вас заверить, сэр, большую опасность представляет заключение всех в шаттле и пренебрежение эвакуацией.
Папа резко поворачивается. Он услышал достаточно.
— Крис, Эмма, начинайте эвакуацию прямо сейчас. Все до единого должны покинуть шаттл. Немедленно. Задача военных вывести людей, затем взять столько оружия, сколько смогут унести.
Компьютер добавляет: "Четырнадцать минут, тридцать секунд".
— Быстрее! - кричит папа.
— Я постараюсь выиграть нам больше времени, - говорит Старший, поворачиваясь к компьютеру.
Я хочу ему как-то помочь, но знаю, что буду только мешать. Вместо этого, я мчусь за Эммой. Военные уже готовы и ожидают приказов.
Как только Эмма говорит им что делать, они разбегаются, затем собирают людей в коридоре и направляют к выходу. Люди с корабля по проходу идут первыми - они слишком удивлены, чтобы возражать. Учёные же пытаются взять с собой своё оборудование.
Я подбегаю к маме.
— На это нет времени, - говорю я, выхватывая микроскоп из её рук. — Микроскоп, серьёзно?
— Эми, что происходит? - неожиданно спрашивает она, как будто все мои действия на самом деле шутка. Тревога затихает в тот момент, когда компьютер объявляет: "Тринадцать минут до блокировки"
— Нужно уходить. Сейчас! - говорю я.
— Почему? - Мама ставит микроскоп обратно.
— Двери будут запечатаны, - кричу я, а сигнализация продолжает рёв. — Ты окажешься в ловушке!
Мать бледнеет.
— Насколько?
— Я не знаю!
До мамы, наконец, доходит. Микроскоп выскальзывает из её рук и падает на стол, а сама она начинает проталкивать остальных ученых в сторону коридора. На двери установлены герметичные замки, достаточно сильные для создания вакуума в пространстве. Если дверные замки заблокируются, а неполадки в работе компьютера продолжаться, мы ничего не сможем сделать, чтобы открыть двери вновь, и тогда мы застрянем на планете лишь с теми вещами, которые смогли унести.
Шаттл превратится в гробницу.
— Давайте, давайте, давайте! - кричит Эмма группе рожденных на корабле, прижимающихся к стене. Я мчусь к ним.
— Нужно уходить! - кричу я.
Они растерянно смотрят на меня. Эмму они не послушают, а вот меня... Пусть я не одна из них, но, в конце концов, меня они знают и доверяют мне... вроде. Но они не понимают, что шаттл превращается в угрозу, они видят в нём лишь защиту.
— Идите к Старшему, он только что вышел наружу, вы должны уходить! - что-то из того, что я сказала, вероятно, до них доходит, и кораблерожденные следуют за уже эвакуирующимися учеными в сторону выхода.
Как только уходят одни, другие идут за ними следом. Эмма и другие военные уже начали прибегать к физической силе, хватая людей и проталкивая по проходу. Все двигаются слишком медленно.
Тревога глушится, когда компьютер сообщает: "Восемь минут".
Во время нам не выбраться. Слишком много людей боящихся пошевелится. Боящихся уйти.
Кит хватает меня:
— Скажи Старшему, что эти люди остаются! - кричит она.
— Что? Они не могут!
— Они не пойдут! - кричит Кит. — Они напуганы! Понадобятся недели для того, чтобы они были готовы покинуть шаттл!
— Они должны! - я так же стараюсь перекричать непрекращающуюся тревогу. — Если не пойдут сейчас, то могут не выйти никогда! Шаттл замкнет их внутри!
Крис, Эмма и несколько военных приближаются к группе людей, прижавшихся к стене. Их глаза, распахнутые в ужасе, сверкают глазными яблоками, испуганно мечущимися по сторонам. Женщина рядом со мной спиной прижимается к металлу, хватаясь руками за заклепки вдоль стены. Её голова ударяется о стену, а струйка крови стекает по её руке, и вдруг я узнаю её. Это Лорин - одна из женщин, раны которых я зашивала после приземления. Он так отчаянно прижимается к металлическим стенам шаттла, что некоторые из её швов разошлись.
— Лорин, - говорю я как можно более спокойным голосом, учитывая орущую тревогу. — Нужно идти.
Она мотает головой, глаза её широко раскрыты, рот открывается, но не издает ни звуков, ни слов.
— Мы должны, - повторяю я. Затем бросаю взгляд на остальных прижавшихся к стене. Они никогда не жили без стен, но я так же не могу позволить им умереть в них.
— Довольно, - рычит Эмма, отпихивая меня в сторону, она хватает Лорин за запястье и против воли тащит ту к выходу из комнаты.
Лорин кричит, всем своим телом отталкивая Эмму. Затем спотыкается и несколько шагов Эмма тащит её на коленях, после чего Лорин начинается извиваться и, вырвавшись, бежит к другой стене. Спина её прижимается к металлу, а голова мотается из стороны в сторону: нет, нет, нет.
"Семь минут", - вмешивается компьютер.
— Идите в оружейную, - говорю я военным. — Нам понадобится всё оружие, что мы сможем унести. Мы с Кит позаботимся об оставшихся.
Эмма смотрит на меня, явно желая возразить, но поднимает руки вверх, давая понять, что отступает, и уводит военных в сторону оружейной.
— Как?.. - начинает Кит, но я перебиваю её.
— Где зеленые пластыри? - кричу я, мой голос уже хрипит от попыток перекричать сигнализацию.
— Что? - кричит Кит в ответ.
— Фидус!
Кит копается в своей медицинской сумке, а потом вынимает оттуда пачку зеленых пластырей. Хотят они этого или нет, но я леплю пластырь на каждого из тех, кто отказывается уходить. Лучше дать им небольшую дозу ненавистного лекарства, чем оставить их здесь умирать. Люди скапливаются у двери, но идут недостаточно быстро, и я кричу на них, поторапливая.
Последней я нахожу Лорин - она пытается избежать моих рук, но как только компьютер объявляет последнюю минуту, я хватаю её и леплю пластырь ей на руку. Взгляд её меркнет. Я беру Лорин за руку и тяну за собой прямиком к двери.
"Тридцать секунд до блокировки" - радостно сообщается компьютер. "Двадцать девять... двадцать восемь..."
Я бегу к двери, отчаяннее, чем на любом марафоне в старшей школе, волоча за собой безвольное тело Лорин. Я не останусь запертой в этом проклятом шаттле.
Старший стоит у двери на мостике.
— Быстрее! - кричит он.
Компьютер продолжает отсчет:
"Десять... девять... восемь..."
Я пихаю Лорин вперед себя - она падает, но оказывается по ту сторону двери.
"...четыре... три..."
Я скольжу вперед.
Дверь запечатывается за моей спиной.
Сигнализация замолкает, но всё ещё звучит в моих ушах.
— Ты в порядке? - спрашивает Старший, помогая мне встать. Кит, тяжело дыша, помогает Лорин.
— Да, - отвечаю я, потирая локоть. Должно быть, ударила о металлический пол.
— Как долго эта чертова дверь будет заперта? - вклинивается отец, выглядит он злым и оскорбленным.
— Я же сказал, - отвечает Старший так же сердито, — Я не знаю.
Отец негодует. Он не в восторге от происходящего, но не может ничего сделать. Мой взгляд мечется между ними двумя. Не справедливо со стороны отца обвинять Старшего... но в то же время, хотелось бы, чтобы Старший знал чуть больше о том, как снять блокировку.
Папа дает Эмме приказ созвать военных, затем просит Старшего сгруппировать его людей. Кит спускается по пандусу вслед за Старшим, одной рукой ведя за собой Лорин.
Папа кладет руку мне на плечо, приобнимая.
— Больше так не делай, - говорит он.
— Не делай что? - спрашиваю я, потирая локоть.
— Не ставь себя в положение, при котором жертвуешь собой ради других. Если некоторые остались внутри - это их вина. Но если бы ты оказалась заперта...
— Все выбрались в итоге, - говорю я, и смотрю на него, сужая глаза.
— Возьми это, - отец кладет в мою руку что-то холодно и твердое. Пистолет. Тридцать восьмой, двойного действия в брезентовой кобуре. — Помни, чему я тебя учил, - добавляет он. — Нажимаешь на курок. Не взводишь. Когда целишься, держи обеими руками.
— Я знаю, - отвечаю я, думая о том, как стреляла из пистолета в Дока. О пуле, прошедшей сквозь его колено. Пистолет холодный и безжизненный, но воспоминания об этом заставляют меня чувствовать запах крови и пороха, переворачивают желудок.
— Держись Криса, - добавляет отец вполголоса. — Я доверяю ему больше, чем кому-либо из рожденных на корабле.
— Они не плохие, - говорю я. — Обычные люди.
— Не наши люди.