Глава 1.
Писк. Звук рвущихся тканей и треск отрывающихся обломков костей. Звук, напоминающий камень и стекло одновременно, которые дробят, скоблят, обтёсывают. Адская боль по всему телу. Звук необработанного материала, который со скрипом и пробирающим до тошноты шероховатым чувством прибивающийся к моим обломкам костей. Яркий свет лампы ослеплял. Загадочные узоры, словно от калейдоскопа плыли по всему помещению. Холодный запах спирта, йода, костной пыли и мяса застрял в помещении. Я чувствовала его даже сквозь кислородную маску на моём лице. Он прожигал слизистую носа и въедался во всё. Стены. Пол. Операционный стол. Внутренние органы.
Моё тело, словно безжизненный кусок воска, лежало на операционном столе, над которым кружили, словно пчёлы, два хирурга и три помощника, а ещё пятеро сидели в комнате за дверью, отдыхали и готовились к продолжению операции. Так они сменяли друг друга в течении некоторого времени.
Сколько я здесь уже лежу? Пять часов? Сутки? Неделю? Месяц?
Я не чувствую ничего, кроме адской боли по всему телу. Назойливые мысли и попытки вспомнить хоть крупицу того, из-за чего я сейчас здесь были моей сладкой каплей анестезии, но всё равно не помогало достаточно. Сладковатый аромат ударил по горлу, на секунду показав передо мной безжизненное, повёрнутой спиной вверх тело, лежащее на асфальте. Он дёргался в предсмертных судорогах. Рядом с ним лежало глазное яблоко, вырванное с корнем. Асфальт был покрыт слоем густой алой жидкости, медленно растекающейся в стороны.
Пронзительный свист маленького сверла раздался и я почувствовала как оно начало дробить кость на моей левой руке, в месте, где плечевая кость соединяется с локтевой и лучевой.
Я не могу пошевелиться.
Я не хочу тут быть. Тут страшно. Больно. Одиноко. Разве я соглашалась на это?