Злой близнец

Артём сдавленно стонет, проводя по члену ладонью, выгибается всем телом, откидываясь на подушку. В другой руке он в горизонтальном положении удерживает телефон со включенным видео, приоткрывает глаза, застеленные поволокой удовольствия, чтобы взглянуть на то, как на экране высокий кудрявый парень с миловидным личиком берёт в рот член голубоглазого брюнета, который, запрокинув голову назад, шумно стонет, что отражается в белых проводных наушниках, которые Габрелянов воткнул в уши. Кудрявый лижет его языком, влажно ведёт сверху вниз и Артём подушечкой пальца зеркалит его жест. Он приоткрывает рот в немом стоне, толкается в кулак. Семя резко выстреливает в руку, он протяжно выдыхает, большим пальцем ставит видео на паузу, наслаждаясь отголосками оргазма. Когда приятная нега проходит, он забирает с тумбочки салфетки, вытирается и натягивает обратно тёмно-серые семейники и домашние штаны. Вроде уже двадцать лет как не подросток, а всё ещё дрочит на мальчиков с чёрно-оранжевого ютуба. Артём вытаскивает наушники из ушей, оставляет телефон экраном вверх и лениво поднимается с постели, чтобы выкинуть салфетки в мусорку под столом. Он решает поваляться в кровати ещё. Все домашние дела уже сделаны, так что можно позалипать в твиттере, где вся лента, состоящая из идиотов, так и просится на остроумно высмеивающие их реплаи, а потом пойти спать. Уже проходя мимо висящего на стене около постели зеркала, он случайно кидает взгляд на отражающую поверхность и крупно вздрагивает, рефлекторно хватаясь за сердце.

— Ты меня так до инфаркта доведёшь!

На первый взгляд ничем не примечательное отражение почти сорокалетнего заёбанного жизнью мужика на глазах начинает идти рябью и видоизменяться. Борода редеет, а после и вовсе пропадает, черты лица становятся твёрже, нос уменьшается, а уши оттопыриваются. Невзрачная домашняя футболка вместе со штанами приобретает светло-серый цвет, теряя структуру ткани и превращаясь в перья. Отражение поправляет на голове привычную кепку, внаглую высовывается из зеркала, с любопытством оглядывая его с ног до головы.

— Дрочешь?

— Стас! Ты давно тут стоишь? — Артём складывает руки на груди, недовольно насупившись.

Казалось бы, за столько лет можно было привыкнуть к неожиданным появлениям, чужому голосу из неоткуда и постоянному ощущению слежки. Стас всегда был неотъемлимой частью его жизни, сколько Артём себя помнит. В детстве он думал, что это простой воображаемый друг, который по приколу просит называть себя не «Стасом», а «голубем». Очень, очень настойчивый воображаемый друг, который ходит за ним попятам, постоянно хочет играть вместе, закатывает истерику при любом проигрыше и отбирает у него игрушки. Лет в десять, когда оказалось, что друг и не собирается пропадать, он стал что-то подозревать, в пятнадцать напрягся, а в двадцать, когда этот самый друг помог подкатить к девушке, рядом с которой Артём даже дышать боялся, решил забить. Ладно, пусть живёт с ним, раз есть не просит, хоть и отказывается платить за коммуналку. Именно он был рядом, когда кто-то из друзей в очередной раз отворачивался, а глупые пубертатные девочки из интернета начинали плеваться желчью за абсолютно нормальные вещи. Он помог сколотить издательство, выпустить два культовых фильма, хоть и требовал, чтобы в титрах его записали как главного продюсера, потому что без него весь продакшн бы развалился, и даже выдумал человеческую фамилию - «Шеминов». Привил любовь к кепкам и показал что такое твиттер, занимал их общее тело, если надо было с кем-то поссориться или зажигательно станцевать в клубе. Стас выходит из зеркала, на пол падает пара сизых перьев, а концы крыльев тихо шуршат по полу. Обычно в начале осени он начинает линять, так что это неудивительно.

— Эх, девушку тебе надо. Ты знал, что дрочка плохо влияет на организм?

Стас плюхается на кровать, с интересом заглядывая в экран телефона, тыкает на «плей», но посмотрев видео секунд десять, выключает. Артём кидает на него недовольный взгляд, но садится рядом, придвигаясь ближе к подушке.

— Знаю-знаю. Волосы на руках будут расти и всё такое.

— Даже представлять не хочу что ты тогда делал подбородком.

Артём фыркает, убирает телефон на прикроватную тумбочку и садится к подушке перпендикулярно собеседнику, отчего ноги упираются ему в бок. Он прекрасно знает, что Стас никогда не появляется просто так.

— Ты чего хотел?

— Да так, услышал тебя, решил заглянуть на огонёк, предложить руку помощи...

— Ты серьёзно?

— Ну а что? — Полная ладонь собственнически раздвигает его бёдра и не успевает мужчина моргнуть, как Стас вклинивается между его ног, — давай вспомним подростковые годы. К тому же, я лучше любой порнухи.

— Ты типа лысый из бразерс?

— Для тебя я буду кем угодно, милый.

Пальцы беззастенчиво скользят вверх по паху, заставляя Габрелянова шумно выдохнуть и попытаться отстраниться, но Стас ловко перехватывает одну его ногу за бедро, не позволяя встать:

— Я знаю что тебе это нравится.

— Давай только по-быстрому, ладно? — Артёма подтягивают вниз, чтобы он упал на подушку, — не так уж ты и шикарен, чтобы мне нравиться.

— Это твоя галлюцинация, — Стас длинными когтями подцепляет резинку штанов вместе с бельём, отчего мужчина рефлекторно втягивает живот по которому пробегают мурашки, и тянет вниз, высвобождая вялый член. — На самом деле я очень хорош. Как обычно?

— Да.

— Пизда.

Голубь, наклонившись, проводит губами вдоль всей длины и ловко берёт в рот розовую головку, начиная уже привычно посасывать. Вряд ли кто-то в мире знает Артёма лучше, чем он; по сути они со Стасом одно целое, один человек и только он видит его насквозь, слышит каждую мысль и каждый вздох. Он точно не гей и даже не би, но Стас есть Стас. Как только мясистый язык ведёт вниз, позволяя своему обладателю заглотить ещё пару сантиметров, Габрелянов откидывает голову назад, издавая стон. Артём ласково, но уверенно проводит рукой по лысине Стаса, зарывается в сизые, редкие перья на плече, которые служат накидкой. Тот довольно хлюпает где-то внизу и резко насаживается до упора, утыкаясь широким носом в волосатый лобок, отчего мужчина вскидывает бёдра навстречу, сладко застонав. Член наливается кровью. Голубь берёт как можно глубже, головка касается горла, что заставляет протяжно заскулить от ощущения узости и горячей влажности. Горловой он делает просто божественно. Артём мечется по всей кровати, издавая до неприличия пошлые звуки. Как только до оргазма остаётся совсем ничего, и Габрелянов уже закатывает глаза в предвкушении, голубь резко отстраняется. Артёму требуется несколько долгих секунд, чтобы проморгаться и вернуться в реальность. Мужчина когтистой рукой ведёт вверх по его груди.

— Ты знаешь чего хочу я.

Тот обречённо стонет, по опыту сразу понимая, что спорить бесполезно. Они две половины одного целого и поскольку никто никогда не мог переспорить Артёма, он никогда не сможет переспорить Стаса, потому что тот способен дословно привести каждый его будущий аргумент и выкрутить так, чтобы точно победить. Стас всегда прав. Габрелянов стягивает с густых волос резинку-пружинку, и Шеминов, довольно курлыкнув, тут же зарывается пальцами в тёмные локоны. В детстве он всегда мог подлогу перебирать их, заплетать косички и вставлять мелкие цветочки. Непонятно, то ли у Артёма действительно такие привлекательные волосы, то ли Стас всегда завидовал ему. Голубь почёсывает кожу головы, перебирая мягкие пряди.

— Ну а теперь?

— Переворачивайся на живот.

Габрелянов послушно выполняет просьбу, подминает под себя подушку, чтобы было удобнее. Шеминов звонко шлёпает его по заднице, после чего собственнически сжимает. Уже спустя пару мгновений, раздвинув мужские ягодицы, входит на полную, без подготовки. Артём жмурится, поддаётся назад. Если бы Стас существовал в реальности — точно оставил бы травмы, но сейчас мужчине на это плевать, потому что он чувствует влажную теплоту между ног и хочет, чтобы его поскорее оттрахали как следует. Стояк трётся о смятое одеяло и истекает предэякулятом. Стас, придерживая его за бедро, начинает двигаться, уже прекрасно зная, какой нужен темп. Артём сжимает руками подушку, шумно стонет, особенно когда чувствует, как его волосы наматывают на кулак. Толчки ускоряются, Стас распахивает за спиной длинные сизые крылья. По комнате разносится похабный звук шлепков кожи о кожу и пахнет сексом так горячо, что любой, кто зашёл бы сюда в эту минуту, кончил в штаны тут же. Габрелянов выгибается в пояснице, от чего позвоночник тихо хрустит, всё же не молодой.

— Хороший мальчик... Хороший Артём.

Габрелянов жмурится и совсем не мужественно скулит. Подставляет задницу под мужские прикосновения, позволяет оттянуть его назад за волосы и войти так глубоко, что на несколько долгих мгновений темнеет в глазах от удовольствия.

— Ста... ах...с.

— Мм?

Артём, насколько это позволяет крепкая птичья хватка, поворачивает голову в сторону, чтобы боковым зрением увидеть возвышающуюся над ним серую фигуру с растрепавшимися перьями.

— Плюнь в меня.

Шеминов усмехается и отпускает его волосы, отчего мужчина по инерции роняет на подушку голову, которую тут же приподнимают, стиснув подбородок тремя пальцами. Артём приоткрывает рот, а голубь склоняется над ним, широкими крыльями закрывая практически весь обзор. Движения становятся всё быстрее. Он слышит звук плевка и прикрывает глаза, чувствуя, как чужая густая слюна, прокатившись по нижней губе, течёт по подбородку. Стас стирает её большим пальцем и делает последние движения. Артём под ним сжимается и, заскулив, кончает на простынь, дрожа всем телом от яркого оргазма. Шеминов выходит из него, член тут же прячется в копне серых перьев. Габрелянов, перевернувшись на живот, рвано и шумно дышит, бездумно глядя в потолок в попытке насладиться отголосками приятной неги. Пернатый уже привычно плюхается рядом, устраивая голову у него на груди и тихо курлыкает, больше напоминая кота, чем голубя. Никто не будет подходить ему также хорошо, как Стас. Как его альтер-эго, как его птиц. Как его злобный брат близнец.
Это было и в правду лучше чем порно.