Игра бессмертного или...

Утро для Леа началось задолго до рассвета. Девушка спешно привела себя в порядок, заплела тугую косу и убирала её за косынку, чтобы волосы не мешались в работе. Глаза слипались даже после умывания холодной водой, но она это игнорировала, продолжая собираться, прежде чем покинуть келью.

Она направилась на кухню, где стали собираться другие послушницы. Нужно было приготовить завтрак до того момента, как остальные жители монастыря проснуться, чем она и занялась. К тому моменту, как время на часах показало семь, всё было готово и в столовой начали собираться люди.

Леа устало поправила косынку, чувствуя напряжение в руках и ногах, а было только утро. Она наложила себе скромный завтрак, удалившись в столовую, чтобы спокойно поесть, пока все не разойдутся и не настанет время начать готовить обед.

Не смотря на большое количество людей в помещении, дышать здесь было легче, чем на кухне, где стояла невыносимая духота, из-за которой можно было ненароком потерять сознание. Девушка подсела за стол к Фелиции, заводя с ней ненавязчивый разговор. Хоть экзорцистка и выглядела так, будто её лучше сейчас не трогать, сидеть в тишине Леа не хотелось. Но спокойствие длилось ровно до того момента, пока не появился Ханс. Казалось, что-то произошло между этими двумя, но задавать вопросы было неудобно, так что девушка отложила это до следующей встречи с Фелицией, решив быстрее доесть и удалиться.

У неё оставалось немного свободного времени после уборки, пока время ещё не приблизилось к обеду. В голове засела одна мысль, что не давала Леа покоя, смешавшись с чувством стыда и благодарности. Девушке бы, конечно, не хотелось, чтобы кто-то видел то её состояние, но в тоже время, она была рада, что нашёлся человек, который помог ей и не осуждал.

Леа поправила платок и стряхнула муку с платья, временно снимая фартук. Некоторые пряди волос уже начали выбиваться из косы, добавляя причёске небрежности, что девушка заметила в отражении в стекле шкафчика с посудой. Исправлять это у неё не было возможности, так что она надеялась, что идеальный внешний вид был не столь важен для Себастьяна.

До больничного крыла Леа добралась достаточно быстро. Послушники и священники сновали то тут, то там, и среди них она чувствовала себя некомфортно, будто не должна здесь находиться. Это чувство давно прилипло к ней, оставляя грязные пятна под кожей. Не было места, где бы чувствовала себя своей: ни дома, ни здесь. Казалось, что даже девочки на кухне бросали на неё неодобрительные взгляды, будто уже знали, что она неправильная, не достойная жить. От этих взглядов хотелось сбежать, спрятаться, закрыться в комнате и не выходить, но раз за разом приходилось пересиливать себя, заставляя улыбаться и притворяться, что она обычная. Ей хотелось быть обычной. Может, тогда бы она не оказалась здесь, а осталась дома со своими братьями и сестрами. Или вышла бы замуж. Как-то за ней ухаживал молодой аристократ. Ну, конечно, до того, как узнал о её приступах, а после исчез, будто снег по весне.

Об упущенной жизни девушка старалась не думать, иначе мысли неизбежно приходили к одному и тому же концу, который не все принимают. Да и, можно сказать, что её положение сейчас не было самым худшим. За свою недолгую жизнь она видела конец и хуже, чем быть сосланной в монастырь.

Леа зашагала быстрее, чтобы эти мысли не могли её догнать, прежде чем постучаться в кабинет Себастьяна, остановившись у двери. От волнения сердце забилось так, как будто пытаясь пробить грудную клетку и выскочить наружу. Хотелось задаться вопросом, почему она так резко заволновалась перед встречей с этим человеком. Они даже толком не общались. Практически всю поездку до Мюнхена провели молча и разговаривали только тогда (хотя, это сложно было назвать разговором), когда у неё случился очередной приступ. Возможно, он даже не захочет видеть её после этого, решив избегать, будто чумную, как это делали все остальные.

Но, вопреки ожиданиям девушки, дверь резко открылась.

Утро для Себастьяна началось в три часа ночи. Одна из послушниц, которая прибыла в монастырь беременная, начала рожать. Естественно, его вызвали на роды в качестве акушера, ведь мужчина являлся единственным квалифицированным врачом в монастыре. Было нелегко, так как схватки длились часов семь. Из-за этого пришлось пропустить завтрак. Спасал только кофе, который он притащил вместе с собой, когда прибыл сюда. Это был импортный напиток, который известен только членам знати, и то немногим. Товар достаточно дорогой и редкий. Решение съездить в командировку в Эфиопию, где ему подарили особый сорт данного напитка, который не поставляли в страны Европы, оказалось очень удачным.

Однако, несмотря на прекрасный вкус, мужчина больше любил чай, а к кофе прибегал в крайних случаях: когда нужно было взбодриться и быстро проснуться. Сейчас был как раз такой момент. Себастьян уже допивал свой напиток и хотел закурить сигару, как услышал стук в дверь. Пришлось отложить это маленькое удовольствие — вкусить никотин — и встать с места. Мужчина распахнул дверь, смотря перед собой, но никого не увидел. Тогда он немного опустил голову и увидел знакомое лицо. Перед ним стояла Леа. Что она тут делает в такую рань?

— Леа? — удивлённо спросил Себастьян, — Что-то случилось?

На секунду девушка застыла, забыв, зачем вообще сюда пришла. Только под внимательным взглядом врача она вернулась в реальность, стараясь выговорить слова:

— Здравствуйте, — голос её был, на удивление, осипшим, но девушка постаралась вернуть ту уверенность, с которой решила сюда прийти. — Я хотела поблагодарить за то, что вы мне тогда помогли, — Леа чуть опустила голову в благодарности, нервно сжимая в руках ткань своего платья до побелевших кончиков.

— Почему ты так рано пришла? — спросил мужчина, кивая на слова девушки, — Сейчас такая рань, половина монастыря спит. Пришла бы после обеда... Ладно, сейчас это не важно. Может, чаю?

Себастьян отошёл от прохода, приглашая девушку к себе в кабинет. «Чай после кофе... Очень смешно, Нойманн» — пронеслась мысль в голове врача. Но ведь нельзя было просто сказать какую-то сухую фразу и закрыть дверь. Это не вежливо.

— Уже почти одиннадцать часов, — неловко заметила Леа. — Все давно проснулись. Вы завтракали вообще? — спросила она, разглядывая его черты лица и залёгшие под глазами мешки, когда прошла в кабинет. В комнате витал незнакомый ей запах, но, судя по оставленной на столе чашке, это был какой-то напиток. Девушка решила не придавать этому значение.

— На самом деле, я не спал с трёх часов ночи, — начал врач, подходя к чайнику и набирая туда воду, — Мне нужно было принять роды. Они были тяжёлыми и долгими. Поэтому, уже успел потерять счёт времени.

Себастьян убрал грязную чашку в раковину и поставил чайник на огонь в камине. Там был специальный крючок, чтобы можно было подвесить тару и подогреть что-то. Одиннадцать почти. Как он смог выпасть из реальности на такое большое время? Наверное, это всё роды. Мужчине всегда было морально тяжело их принимать. И на это есть определённые причины.

— Ох, — Леа чуть склонила голову. — Вам стоит отдохнуть. Я сейчас тогда принесу вам завтрак. Он хоть и остыл, но ещё должен быть вкусным.

Сказав это, девушка быстро вышла из кабинета, чтобы сбегать на кухню. Принести завтрак — было меньшим, что она могла сделать для человека, который ей помог. Уже минут через десять она снова вернулась с небольшим подносом.

— Мне нужно работать, — спокойно ответил мужчина, разливая чай по чашкам, однако она оказалась быстрее.

Себастьян тяжело вздохнул и сел за свой стол, начав перебирать медицинские карты каждого проживающего в монастыре. В документах был конкретный беспорядок, поэтому ему, видимо, придётся долго исправлять эту ситуацию, ведь с самого детства привык к порядку. Наверное, в таких моментах он был тем ещё перфекционистом. В психиатрической лечебнице, в кабинете, всегда царил идеальный порядок: личные дела и медицинские карты разложены по алфавиту и цвету, каждые из которых обозначали преступление, которое совершил человек; приборы для осмотра всегда стерильны и вовремя проходят стерилизацию; халаты постираны; длинные волосы собраны под шапочку. В общем, эталон для всех врачей его времени. И теперь также необходимо сделать здесь, в монастыре, чтобы Себастьян чувствовал себя комфортно в своей работе.

— Вы не сможете работать, если у вас не будет сил, — Леа поставила поднос на рабочий стол, насильно усаживая мужчину на стул, насколько позволяло тело молодой девушки. — А монастырю нужен врач, полный сил, — продолжала возмущаться девушка, не понимая безалаберного отношения к собственному здоровью человека, который заботиться о здоровье других.

— Какая ты заботливая, — немного улыбнувшись, проговорил он, начав свою трапезу, — Присаживайся, выпей чаю. Не могу есть в одиночестве, а ты — отличная компания.

Немного поколебавшись, Леа осторожно присела рядом, притягивая к себе чашку. От полупрозрачной жидкости исходил пар, тянущийся вверх причудливыми узорами, растворяясь в воздухе. Воцарилось молчание, которое разбавлялось только тихим стуком приборов об посуду. Но это являлось не напряжённым молчанием, от которого хотелось сбежать, а приятным, в которое хотелось окунуться с головой. Оно наполнено простым бытовым спокойствием, будто у супружеской пары, живущей несколько десятков лет бок о бок. И девушке, определённо, нравилось это чувство даже не смотря на то, что человек рядом ей мало знаком, так ещё они могут никогда не стать близкими.

И не станут, как предполагала девушка. Мало кто с ней захочет долго водиться. И это привычное осознание испортило момент, как грязное пятно на белом платье, въевшись в это молчание. Хотелось вернуться на пару секунд назад, до того, как подумала об этом, но было уже поздно: в груди поселилась привычная тоска.

Себастьян спокойно завтракал, запивая всё горячим чаем. В комнате витала приятная, даже успокаивающая атмосфера. Однако, мужчина заметил некую грусть в глазах девушки. Что случилось? Чай не понравился? Или её как-то обидел он? Только сейчас врач начал замечать черты лица своей собеседницы. Они показались ему достаточно привлекательными, особенно её волосы, которые, к сожалению, сейчас прятались под чепчиком. Себастьян не придавал этому значение во время поездки, наверное, по причине того, что тогда был не в самом лучшем расположении духа. А сейчас можно было подметить то, что Леа была очень красивой девушкой и достаточно приятной в общении. Хоть и застенчивой.

— Леа, у тебя есть какие-то увлечения? — решив прервать тишину, спросил он, — Тебе не комфортно со мной? Выглядишь зажатой... Тебя что-то беспокоит? Ну, помимо твоих приступов... Кстати, я хотел бы тебе помочь от них избавиться. Мне интересен твой случай и имею желание понять, как это можно вылечить.

Девушка подняла на него удивлённый взгляд, рассматривая янтарные глаза мужчины, которые, казалось, пытались зачаровать её. Леа застыла, раздумывая, что ответить на его слова.

— Меня ничего не беспокоит, спасибо за волнение. Я... наверное, — она снова запнулась. Ей не верилось уже, что от её приступов, названные одержимостью демоном, можно было как-либо избавиться. Казалось, что это въелось в её сущность. — Если получится что-то с ними сделать, то я не буду против, — всё таки проговорила Леа, водя пальцем по краю чашки. Ей вмиг стало сложно смотреть на мужчину, отчего она снова стала разглядывать уже еле теплый чай.

— Тогда, думаю, мы можем после ужина собираться здесь и пытаться разобраться в твоей ситуации, — ответил мужчина с улыбкой, — так как днём будем заняты своими основными обязанностями. А после ужина сможем спокойно заняться лечением. Как тебе идея?

Леа снова замолчала на секунду, обдумывая предложение, а после кивнула, ответив:

— Да, хорошо, — при этом перебирая пальцами в волнении складки платья.

***

Солнце медленно опустилось за горизонт, оставляя после себя лишь тени, окутывающие каждый миллиметр пространства, стараясь его поглотить. Демонице это нравилось. Было в этом что-то родное от её дома. Тонкие шпили монастыря были особенно прекрасными, когда иглами устремлялись в небо, желая проткнуть его и пустить в мир скверну. От этого, в удовольствии, Астарта напевала тихую мелодию, будто колыбельную.

А большее удовольствие ей доставляло мозолить глаза Асмодею, стараясь показать, что тот на самом деле потерял. Демон бесился, конечно, но девушка прекрасно знала, что у него никогда не будет никого лучше неё. Ядовитый цветок давно пустил свои корни в его душу, даже если и отрицает это.

Хотя, можно сказать, монашка, на которую он положил глаз, была недурна. По меркам человека, конечно. С демоницей ей никогда не сравниться, и, тем более, не превзойти. Малышка даже не знала, в какую ловушку попала, когда поддалась на его чары. И дело было даже не в самом Асмодее: Астарта сама вырвет её сердце из груди, оставив то биться у неё в ладонях, пока оно не остановится.

Но темноту разорвал тусклый свет в огне от горящей свечи. Дрожащий, не способный всерьёз разогнать тьму, а лишь ненавязчиво играясь с ней, пока не погаснет окончательно. Этот свет заинтересовал демоницу, притягивая её взгляд к больничному крылу. Зоркий глаз заметил две фигур, отдающих тени: мужчины и женщины. Только было интересно вовсе не это.

Кроме неё, Асмодея и этого вампирёныша, в монастыре не должно больше быть окультных существ, а от комнаты будто исходили тонкие волны магического воздействия. Легко ступая по земле, чтобы оставаться незаметной, девушка ловко превратилась в кошку. Чёрная, словно вестница несчастий, при этом изящная, как змей-искуситель.

И эта ловкость, дарованная ей самыми тёмными и глубоками недрами Ада, позволила ей в секунду оказаться на окне, заглядывая сквозь стекло. На кушетке сидела девушка с русой косой и магическими зелёными глазами, в которых так и читалась видная демонице сила, передаваемая в этом мире уже давно. В последнее время, ведьмы были весьма редки. А что сказать, если большую часть из них сожгли ещё несколько веков назад? Но кто-то уцелел и передал свои силы дальше.

Забавным было ещё и то, что девушка перед ней, похоже, совершенно не знает, кем является. Астарта так же прекрасно видела, как эта сила, не находя выхода, убивала свою носительницу. Пройдёт немного времени и она сживёт эту ведьму со свету. Повезёт, если успеет родить ребёнка, чтобы передать силу дальше, иначе, кто знает, к каким последствиям приведёт сила без носителя? Кажется, что в один из прошлых разов произошла танцевальная чума. Довольно забавное зрелище, по мнению самой демоницы.

Продолжая разглядывать невезучую девушку, которой посчастливилось обладать чем-то подобным, Астарта поняла, что видела её. Кажется, та утром сидела рядом с той монашкой, что так понравилась её бывшему возлюбленному. Демонице понадобилось немного времени, чтобы придумать, как подобраться к той, чтобы сделать больнее Асмодею, и наказать за то, что он решил уйти от Астарты. Их союз мог быть самым крепким, но тот выбрал иное, и за это она не собиралась его прощать.

Облизнув пересохшие губы, демоница оказалась уже в коридоре, под дверью. Кошачий облик исчез, оставив лишь её псевдо-человеческое обличье в монашеской одежде и заплетёнными волосами. Хотя, кажется, что-то всё же демонического в ней оставалось, даже когда она превращалась. Взгляд демона и обычного человека было слишком легко отличить, но только опытному существу, которым эта особа вовсе не являлась.

Вскоре, та девушка показалась из кабинета, спешно прощаясь с мужчиной, прежде чем закрыть дверь. А после, они столкнулись. Астарта, притворяясь, что возвращается «к себе в келью». Ведьмочка отступила на несколько шагов, уставившись на демоницу.

— Ой, извините, — поспешно проговорила она, стараясь не смотреть собеседнице в глаза, — Я вас не заметила.

Девушка слегка наклонила голову в извиняющемся жесте и хотела уже сбежать, когда Астарта с лёгким смешком её остановила:

— Стоит быть осторожнее, когда в монастыре выходишь из комнаты, где была наедине с мужчиной.

Ведьмочка так и застыла, и только демоническое зрение уловило лёгкий румянец на её щеках.

— Всё не так, как вы подумали, — пискнула девушка, опуская голову. Астарта так и видела, как та судорожно думала, какое оправдание придумать, чтобы на неё не донесли и не выгнали за развратное поведение.

— Не волнуйся, птенчик. Я понимаю, как сложно бывает девушкам в такой обстановке. Хочется куда-то выплеснуть эмоции, — демоница провела по волосам ведьмочки кончиками пальцев, будто стараясь взъерошить, насколько позволяла и так потрёпанная за день коса.

— Что вы хотите от меня? — тихо спросила девушка, делая ещё шаг назад, чтобы рука Астарты не могла дотянуться до неё. Её дискомфорт так и чувствовался повисшим напряжением, натянутой струной, которая вот-вот порвётся.

— Ох, ничего, что могло бы навредить, птенчик. Я просто заметила одну маленькую вещь, — Астарта улыбнулась, стараясь скрыть охотничий азарт. Ведьмочка внимательно смотрела на неё, плотно сжимая губы в ожидании. — Знаешь такую фразу: «Подобное притягивает подобное»? — демоница снова сделала шаг ближе, наклоняясь к незнакомке, чувствуя её напряжение, когда дыханием обдаёт ухо. Шёпотом Астарта продолжила, чувствуя поднимающийся животный интерес: — Головокружения, иногда с тошнотой, странные видения перед глазами... Это всё мне прекрасно знакомо. Я вижу, что тебя мучает тоже самое.

Рука демоницы инстинктивно легла на плечо ведьмочки, не давая ей сбежать от неё. Мышка уже в лапах кошки, но это только первая жертва в её плане. Астарта видела тревожный взгляд девушки. Казалось, что та в ужасе, что её кто-то видел в таком состоянии. Но демоница не видела — она просто знала, как это бывает, и, похоже, попала в самую точку. Не сложно было догадаться.

— И что вы про это знаете? — с дрожью в голосе спросила ведьмочка. Попалась. Кажется, улыбка Астарты в темноте стала ещё шире.

— Много чего, — демоница взяла лицо девушки в ладони, заглядывая в глаза. — У нас с тобой одна суть и я могу помочь тебе. Могу показать, что делать с твоей силой. Ты же сама прекрасно понимаешь, что ничего человеческого в этом нет, верно? Простыми методами такое не решить, и твой милый врач не сможет тебе помочь.

Взгляд девушки, казалось, дрожал, будто вот-вот по щекам покатятся слёзы. Конечно, это было совершенно не то, что она хотела бы услышать, но в одном Астарта не соврала: ей никто, кроме неё, не поможет. Асмодей? Ему нет дела до «человеческой» жизни. Вампир? Тот, возможно, даже если и захочет, не знает — как. И не то, чтобы и демоница собиралась это делать, но кто же решит всерьёз верить дитю Ада?

— Как бы тебе не хотелось, ты не сможешь от этого убежать. Поверь, я пыталась. Но тебе не обязательно проходит через то же, и в этом я помогу тебе, птенчик, — ласковый голос, будто материнский, окутывал, заколдовывал, проникая в сознание. Может, она и не имела полноценного влияния на людей, но парочку фокусов в рукавах держала, как тузов.

— Вы правда можете мне помочь? — еле разборчивым шёпотом переспросила девушка, будто не веря: что-то или кто-то сможет унять то, что являлось всей её сутью. То, что давало ей жизнь и могло вмиг отобрать её.

— Конечно, моя милая. Можешь звать меня Катрин. Я позабочусь о тебе.