Глава 21.
Фердинанд напряжённо ждал. Узнав, что княжна собирается уезжать, дворецкий велел кучеру не возвращаться домой хотя бы до рассвета, а присмотреть за молодой госпожой. Может, одумается... Вернётся...
Тем временем на улице стало совсем темно. В лесу заухала сова. Холодный ветер гудел в верхушках деревьев и гнал морозные снежные облака.
Вдруг Фердинанд увидел вдали слабый огонёк, который приближался к поместью. Дворецкий тут же спустился на первый этаж и вышел на улицу. Фердинанд не ошибся. К особняку неслась карета. Карета княжны. Как только экипаж подъехал к поместью, дворецкий распахнул двери кареты и увидел Элеонору. Лицо её было бледно как полотно, губа разбита, щёки мокрые от слёз, глаза плотно закрыты.
- Госпожа, - мягко позвал Фердинанд.
Но княжна не ответила и даже не открыла глаза. Дворецкий не на шутку перепугался – ему показалось, что девушка не дышала. Фердинанд позвал слуг, велел им отнести госпожу в её комнату и привести к ней доктора. Все приказания были тотчас исполнены. Хозяевам дворецкий решил пока ничего не говорить – сперва следует разобраться, что происходит.
- А я уж думал, что этот недуг отступил, - печально проговорил врач.
- О чём Вы? – удивлённо спросил Фердинанд.
- Княжна и прежде лишалась чувств, - признался доктор. – Но я наблюдал за всеми изменениями и, по моим расчётам, больше такого не должно было быть. Ума не приложу, что послужило возвращению болезни.
- Но с ней ведь всё будет хорошо? – не переставал переживать дворецкий.
- Надо подождать, пока она очнётся, - сказал врач. – Только тогда можно будет с уверенностью сказать, что с ней.
Фердинанд приставил к комнате Элеоноры Лару, её служанку, чтобы та заботилась о молодой госпоже. Хозяевам дворецкий сообщил, что княжна занемогла, потому не может сейчас выйти из своей комнаты. Ни Соло, ни Юстин ни капли не удивились этой новости, будто невестка только на то и годна, чтобы создавать им проблемы.
Эдуард не появлялся дома ещё несколько дней. А когда наконец пришёл, был, как и обычно, мертвецки пьян.
- Что же ты делаешь? – в который раз отчитывал сына Юстин. – Совсем распустился, щенок! Думаешь, я оставлю наследство тебе? Я передам его моему внуку, если ты не соизволишь взяться за ум!..
Врелоса прервал истошный женский крик. Юстин резко замолчал, а Эдуард будто протрезвел.
- Это матушка? - предположил Эдуард.
Крик снова повторился.
Юстин задумчиво покачал головой.
- Доносится из покоев княжны, - догадался мужчина и тут же, вместе с сыном, пошёл в направлении комнаты Элеоноры.
Соло была уже там. И то, что она увидела, потрясло её. Княжна, исхудавшая, бледная, со страшными широко раскрытыми глазами, кидала разные вещи в свою служанку и не переставала кричать:
- Прочь! Прочь! Уходи!
Немного совладав с собой, свекровь решила остановить свою невестку. Соло подошла к Ларе и холодно взглянула на Элеонору.
- Княжна, прекратите этот балаган, - строго проговорила старшая госпожа Врелос. – Или Вы совсем разум потеряли?
Заметив её, Элеонора выпучила глаза ещё больше и задрожала.
- Змея! – завопила девушка. – Змея! Уберите её от меня! Гадина!
- Что здесь происходит? – вмешался подоспевший Юстин.
Элеонора завопила и забилась в угол, пряча лицо в ладонях. Тут уж подошёл и Фердинанд.
- Что это? – гневно обратился к дворецкому хозяин дома.
- Княжна... она... - путанно отвечал мужчина. – Она занемогла...
- И как же ты назовёшь эту болезнь? – проорал Юстин.
- Фердинанд, - пролепетала Элеонора, отнимая руки от лица. – Фердинанд.
Дворецкий аккуратно подошёл к княжне. Её лицо снова было заплакано, а в глазах светилась искра безумия.
- Фердинанд, моё письмо, - сказала девушка. – Ты его отправил?
Дворецкий сперва не понял, о чём она говорит, но затем, кажется, начал понимать.
- Письмо господину Анисиму Пирлипату? – догадался мужчина.
Элеонора улыбнулась и радостно закивала.
- Отправил, - тихо, но немного нервно сказал Фердинанд.
- А ответ? – продолжала допытываться княжна. – Ответ пришёл?
- Пока нет, - поспешил ответить дворецкий. – Ждём ответа со дня на день.
Элеонора закивала как кукла, и взгляд её помутился.
- Хорошо, - бормотала она. – Это хорошо...
Хоть княжна и говорила негромко, но в воцарившейся тишине её все прекрасно слышали. Ни у кого не осталось сомнения, что Элеонора Врелос лишилась рассудка.
От общественности это тщательно скрывали. Княжну не выпускали из её комнаты. Единственный человек, с которым Элеонора общалась, - Фердинанд. Все прочие умыли руки.
Так прошло несколько месяцев. Наступила зима. Стало холодно. За окном не было видно ни одного цвета, кроме чёрного и белого. Солнце почти не показывалось.
Фердинанд полюбил княжну как родную дочь. Он мог часами сидеть с ней в комнате и слушать всё, что она говорила. А говорила девушка много. Большей частью это был бессвязный бред, но порой она связывала это в логичные утверждения.
Так и сейчас. Элеонора лежала на своей кровати и говорила. Фердинанд сидел на краешке её постели и слушал. Был уже поздний вечер, за окном завывала метель, а единственным освещением в комнате были свечи в канделябрах.
- Молоко с мёдом... А потом поймал рыбку!.. И много, много огней... - бормотала княжна, глядя в окно замутнённым взглядом.
Фердинанд слушал её внимательно и молча, постоянно кивая при этом.
- Светло... - внезапно нежно сказала Элеонора. – Фердинанд, здесь так светло...
Мужчина сразу встрепенулся. Впервые за все эти месяцы она обратилась конкретно к нему.
- И так тепло, правда? – продолжала княжна.
- Что Вы, госпожа? – удивился дворецкий. – Ночь на дворе. А за окном метель.
- Нет, ты не понимаешь! – возразила девушка. – Вон, взгляни...
Элеонора указала на окно. Фердинанд повернулся. И правда... В окно пробивался слабый белый свет. Дворецкий снова повернулся и посмотрел на княжну. Она лежала неподвижно. Её ясный взгляд был устремлён к окну. Белая худая рука свесилась с кровати. А на лица появилась улыбка – искренняя и робкая, совсем как та улыбка, которая украшала лицо Элеоноры в начале лета.
А за окном стих ветер. Облака отступили, и на ясном небе сияла большая светлая луна. Её лучи отражались в чистом белом снеге, который переливался и блестел этой светлой тёплой ночью.